…– Здесь, – сказал Яраги водителю такси, и машина резко затормозила у тротуара.
Я достал из бумажника несколько долларовых купюр и протянул их таксисту:
– Спасибо.
– Тебе спасибо, – улыбнулся таксист, заметив, что я не собираюсь брать сдачу и уже открываю дверцу машины.
Я окинул взглядом нечто огромное: город не город, поселок не поселок, и мы отправились искать нужную квартиру. Яраги устало плелся за мной. Откровения таксиста его расстроили.
Дверь открыл прилично одетый пожилой человек. Не чеченец, русский.
– Мне нужен Валентин Крылов.
– Я Валентин.
– Тетушка прислала подарок.
– К сожалению, племянник заболел коклюшем…
– Лекарство к сроку.
– Ладно, заходи, «лекарство». С дороги отощали, небось, круги под глазами. Сейчас покормим.
Крылов налил мне водки и сказал:
– Свершилось то, чего боялось и не хотело большинство россиян: войска вступили в Чечню…
– С какого они там?
– С одиннадцатого декабря. Я считаю по тому, что именно в эти дни на подходах к Чечне со стороны Дагестана и со стороны Ингушетии были взяты в плен десятки солдат внутренних войск России.
– Так что, нежели Грачев, министр обороны все же, – сказал я, – не знает, что обычаи горских народов, отличаются от наших? Вряд ли не знает и о том, что в прошлый раз внутренние войска вошли в Чечено-Ингушетию полвека назад, чтобы загнать всех жителей поголовно в вагоны и выслать в Казахстан – на зиму глядя, почти без вещей и еды, так что многие женщины и дети не доехали даже до места ссылки.
– Послушай, – продолжил Крылов, – Аушев ведь предупреждал, что не будет пропускать войска через Ингушетию. Руслан Аушев, законный президент Ингушетии, генерал российской армии и Герой Советского Союза предупреждал генерала и Героя – как же Грачев об этом не думал?
В разговор вмешался Яраги:
– Грачев что – всерьез ожидал, мол, ингуши выставят себя предателями перед своими братьями?
Крылов продолжает:
– Ингуши между тем начали освобождать пленных в тот же день. Не потому, что Грачев их пристыдил – они его пристыдили… А теперь, дорогие, спать.
Перед сном Крылов и Яраги выходят в другую комнату и о чем-то шепчутся. Скорее всего, о том, что по дороге нас обчистил мой знакомый Киреев. «Как бы не было из-за этого осложнений!» – думаю я, но все обошлось.
Утром Крылов вручил мне тот самый «дипломат», в котором я привез деньги, и сказал:
– Доставишь Тимуру.
– Что здесь? Травка? – наконец, я понял, на что намекал в Минске Тимур.
– Понимаешь правильно. Поэтому на самолете не полетишь. Украину лучше не пересекать. Ехать только через Воронеж, Орел, на Гомель или Смоленск. Тебя из области вывезут мои ребята.
– Это без дополнительной оплаты?
– Про оплату спросишь у Тимура.
На улице уже прогревались «жигули» бордового цвета. И вот мы в пути. Ехали целый день, а ночевали в лесу. Потом мы с Яраги сели на поезд. Яраги едет как бы отдельно от меня, сам по себе. Его постоянно проверяет милиция.
Сутки мы ехали до Воронежа. Потом ждали поезда до Орла. И, наконец, приехали через Гомель в Минск.
В Минске я заехал на пару минут к своему деду. Дед, как только увидел меня, соскучившись по собеседнику, заговорил:
– Ты знаешь, я думаю, Ельцин не виноват, что войска ввели в Чечню. Ведь когда принимали решение о вводе войск, Ельцин болел. И за те сутки Россия так и не увидела своего премьера, который лишь во вторник, выступая на конференции о положении женщин, коснулся Чечни. Россия так и не узнала, чем занят пресс-секретарь премьера. Спохватился пресс-секретарь президента Вячеслав Костиков. Этот, по-моему, дурак, об отставке которого уже вроде объявлено. Так что он, казалось бы, и не должен был беспокоиться. Спохватились несколько человек из аппарата президента. Помнишь, благодаря проведенной этими прислужниками вечером двенадцатого декабря серии брифингов и телеинтервью, общественность получила ответы на несколько очень важных вопросов. Первое и главное: мы узнали, что страной все-таки управляет не Александр Коржаков, не Павел Грачев или кто-нибудь еще – страной управляет президент Ельцин. За исключением двух часов – времени операции – он был и остается работоспособным, встречается с премьером, подписывает важные документы. Не показывается на экране, потому что операция не на руке или ноге – на лице; по сути дела, была операция, и показаться, не подлечившись, любому неохота. Мы узнали, что пока не известен исход переговоров, задачей войск является не штурм Грозного, а блокирование его с целью недопущения подхода «добровольцев» из некоторых сопредельных республик Северного Кавказа: из Абхазии и даже, говорят, из Саудовской Аравии готовы прибыть энтузиасты…
– Ладно, дед, разбирайся ты со своей Чечней и Ельциным сам.
– А ты, часом, не один из таких энтузиастов? – Матейко внимательно посмотрел Мне в глаза. – Куда ты ездил? Не в Чечню? От тебя постоянно пахнет порохом.
У деда хороший нюх. Действительно, после тира моя одежда пропитана пороховой гарью. Я ничего не ответил, вышел из квартиры, остановил такси и примчался на квартиру к Лене.
Несколько секунд она смотрела на меня широко раскрытыми глазами, словно никак не могла поверить в мое возвращение, а затем громко воскликнула:
– Боже! Мой наемник вернулся! И повисла у меня на шее.
Я выронил «дипломат» и крепко прижал женщину к себе.
– Я так ждала тебя! – шептала Лена. – Как я рада, что ты вернулся!
Я осторожно внес ее в комнату, поставил на пол, затем вернулся в прихожую и поднял с пола «дипломат».
– Гершенович на работе?
– Да!.. Слушай, – суетилась Лена, – неужели это ты, а? Почему не звонил мне?
– Я звонил тебе…
– Не оправдывайся, ты звонил только один раз. А говорил, позвонишь обязательно…
– Но разве я сделал хуже, чем обещал? Я здесь!
– Не оправдывайся. Ты не представляешь, как я рада! – улыбка не сходила с ее лица. Но за этой улыбкой да, и в ее словах скрывалась растерянность и тревога. Я незаметно для Лены пытался найти следы присутствия в ее комнате другого мужчины.
Я подошел к ней и снова прижал ее к себе. Я гладил ее тело, целовал ее губы, лоб, шею, глаза…
– Ты там случайно ничем не заразился? – весело шептала Лена. – А ну, признавайся!
Но я не отвечал и неустанно целовал ее.
– Кажется, на мне слишком много одежды, хотя и такое ощущение, что на мне ничего нет.
Лена гладила мою спину, волосы, потом резко, но не сильно оттолкнула меня от себя.
– Подожди! Твое появление необходимо запечатлеть.
Лена бросилась к тумбочке, на которой стоял телевизор, достала оттуда «Поляроид».
– Откуда это у тебя?
Она замялась, потом сказала:
– Папа подарил… Ну-ка…
– Нет, не надо! – я запротестовал. – Слушай, что ты собираешься делать?
– Я собираюсь тебя фотографировать! Отступая, я споткнулся о кровать и спиной упал в постель.
– Прекрасно! – засмеялась Лена. – Сейчас получится отличный кадр!
– Послушай, какую часть меня ты снимаешь? Перестань! Ты извращенка!
Несколько раз блеснула вспышка.
– Порядок, – сказала Лена. – А теперь у меня к тебе есть другое дело.
И она, словно пантера, прыгнула в постель.
То, что было потом, я запомню на всю жизнь. Лена словно преобразилась за последнюю неделю. Откуда только у нее появились эта страсть и это умение? Я ничего не понимал.
Мы проснулись рано. Я взглянул на часы. Была только четверть седьмого – почти три часа до начала работы, хотя добираться мне отсюда не более получаса.
Лена положила свою голову мне на грудь. Я погладил ее волосы.
– Знаешь, – сказал я, – мне никогда не было так хорошо, как сейчас.
– Ты имеешь ввиду, с другими женщинами? – Лена подняла голову и заглянула мне в глаза. – И сколько их у тебя было? Много?
– Да нет.
Я не хотел сейчас говорить о женщинах, хотя минуту назад как раз о них и думал. Перебирая их в памяти сравнивал – нет, так хорошо, как с Леной, кажется, действительно, еще не было. Разве что с Анастасией.
Я улыбнулся. «Если бы еще вспомнить, как хорошо и с кем мне было лет пять-десять тому назад!», – весело подумалось мне.
– Ты чего смеешься? – настороженно спросила Лена. – Что-то от меня скрываешь? А ну-ка, говори сейчас же!
– Ничего я не скрываю. Просто подумал, как хорошо, что на Новый год не прогнал тебя! А ведь было такое желание…
Лена дотянулась своими губами до моих губ, и некоторое время мы так лежали, не отрываясь друг от друга.
Наконец, она высоко вскинула голову и, не открывая глаз прошептала:
– Пора вставать.
– Еще рано, – я совсем не хотел вылезать из постели.
– Пора, – замотала головой Лена. – Привести себя в порядок, приготовить завтрак и – работа, работа, работа…
– И где так вкалывают, если не секрет?
– В одной фирме. Я там секретаршей.
– Надо увольняться, – не то серьезно, не то шутя сказал я. – Денег на жизнь хватит.
– Надо, – Лена резко поднялась с кровати, отбросив одеяло. – Надо, все надо!
Она нащупала ногами тапочки и медленно, покачиваясь, направилась в ванную. Я полежал еще несколько минут, но, наконец, пересилил себя и тоже поднялся. Натянул штаны и направился вслед за Леной.
– Это еще что такое? – я протянул руку через ее плечо и взял с полочки золотую коробочку для украшений.
– Это подарок.
– Подарок?
– Да, – спокойно сказала Лена. – Мне подарил папа. Он любит дорогие вещи. И это, – Лена кивнула на коробочку, – для него мелочь.
Я открыл коробочку и увидел изумительной красоты перстень с весьма крупным бриллиантом.
– Так, значит, у твоего папаши дела пошли в гору, раз он дарит брилики, походя? Я правильно тебя понял?
В моем голосе послышались холодные нотки.
– Ну, перестань злиться! Бука!
– А я ничего злого и не говорю.
– А тебе и не нужно ничего говорить. Я догадываюсь, о чем ты хочешь меня спросить.
– Ну, и…
– Хорошо. Я соврала тебе. Это подарок Тимура. Ты доволен? – расстроенно спросила Лена. Идиотка!
Я молчал. Я был ошарашен. Но тут же попытался взять себя в руки.
– У тебя хороший вкус, – сказал я, по-актерски ухмыльнувшись.
– Почему?
– С богатыми людьми всегда неплохо поддерживать связи. Теперь я понимаю, откуда у тебя эта огромная квартира.
– Если это попытка сделать мне больно, то считай, что у тебя получилось. Квартиру мне «сделал» папа.
– А о том, что можно сделать больно мне, ты, конечно же, не подумала.
– Но ведь я же не упрекаю тебя за твоих женщин! Мне нет до них никакого дела.
– Понятно.
– Прости, я что-то не то сказала!
– Я на тебя не обижаюсь. Даже рад, что тебе нет никакого дела и мне не нужно перед тобой отчитываться.
– Прекрасно.
– Ну, а что же дальше?
– Что – дальше?
– Это я у тебя спрашиваю. Ты у нас человек занятой. А я – свободный.
– В таком случае, предупреждаю, что сегодня я вернусь поздно, а завтра я тоже целый день занята.
– А, значит, ваша фирма и по выходным работает, я правильно понял?
– Совершенно верно.
– Ну, что ж, буду знать. И, пожалуй, не стану тебе сейчас мешать, а то вдруг на работу опоздаешь…
Я быстро оделся и, не попрощавшись, громко хлопнул дверью.
…В офисе, куда я, обозленный, притащился, шло самое настоящее заседание штаба. На журнальном столике стояла наполовину опорожненная бутылка водки, лежало печенье. Лица чеченцев были мрачны. У многих лихорадочно блестели глаза. Яраги тоже был в офисе.
«Докладывал» Тимур:
– Что Лабазанов? Это тоже фуфло! Пресса расписала, что самое организованное и вооруженное оппозиционное формирование в чеченской республике – группировка Руслана Лабазанова. Так он же беглый зэк, этот Лабазанов, получивший десять лет за убийство. Он в августе 1991 года, в дни путча, освободил себя и весь следственный изолятор в Грозном. Его за это посадить надо! Из своих сообщников он создал организованную команду отборных убийц. Что, мы будем им помогать? Только Дудаеву!
– Но они же, лабазановцы, в охране Джохара Дудаева были!
– Да, но потом ушли от него вместе со своим командиром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88