– Доказательство на пленке, правильно? – продолжал Сент-Джеймс. – Ваша серебряная коробочка с лекарствами под ногой Мика Кэмбри. Все остальное вам, может быть, и удалось бы объяснить. Не исключено, что вам также удалось бы обвинить Томми в подтасовке улик, чтобы разлучить вас с его матерью. Но фотография есть фотография. Тут вы бессильны. А коробочка с лекарствами налицо. Та самая, которую вы только что доставали из кармана.
Тренэр-роу смотрел на укрытую туманом бухту:
– Это ничего не доказывает.
– Потому что есть на наших фотографиях и нет на полицейских? Какая разница?
Дождь стучал в окна. Ветер шумел в трубе. Вдалеке вопила сирена. Поерзав в кресле, Тренэр-роу вновь повернулся к своим посетителям, крепко схватившись за подлокотники, но ничего не говоря.
– Что произошло? – спросил Линли. – Ради всего святого, Родерик, что там у вас произошло?
Довольно долго Тренэр-роу не отвечал, устремив ничего не выражающий взгляд между Линли и Сент-Джеймсом. Взявшись за ручку верхнего ящика, он бесцельно водил по ней пальцами.
– Онкозим, – наконец произнес он. – Брук не мог брать много. Он, естественно, подделывал записи у себя в Лондоне. Но онкозима требовалось все больше. Вы далее не представляете, сколько людей звонило – и еще звонит – в последней надежде на спасение. А у нас было совсем немного лекарства. Мик же все посылал и посылал больных.
– Брук стал чем-то заменять онкозим, так? – спросил Сент-Джеймс. – У ваших первых пациентов стойкая ремиссия, как и полагается, судя по исследованиям в «Айлингтоне». А потом все меняется.
– Лекарство он присылал с Миком. Когда стало невозможно брать онкозим и они поняли, что клинику придется закрыть, они придумали замену. Те больные, у которых должна была быть ремиссия, умирали. Конечно, не все сразу. Но умирали, и умерших становилось больше. Я заподозрил неладное. Проверил лекарство. Это оказался соляной раствор.
– Вот в чем причина драки.
– В пятницу вечером я пошел к нему. Я хотел закрыть клинику. – Тренэр-роу встал и подошел к камину, отражавшемуся в его очках двумя красными огоньками. – Мику было плевать. Он даже не воспринимал их как людей. Они были для него источником дохода. Постарайтесь продержаться, пока мы достанем еще лекарства, сказал он. Больные умирают? Ну и что? Будут другие. Люди все отдают за надежду на спасение. И чего вы горячитесь? У вас полно денег, и не делайте вид, будто вы этому не рады. – Тренэр-роу поглядел на Линли. – Я пытался растолковать ему. Томми, он ничего не хотел понимать. Мне никак не удавалось объяснить ему. Я говорил. А ему было все равно. И тогда я… Я всего лишь толкнул его.
– И когда поняли, что он мертв, решили изобразить убийство на сексуальной почве, – проговорил Сент-Джеймс.
– Я ведь тоже думал, что он бегает за здешними женщинами, ну и решил, пусть будет, как будто его убил один из ревнивых мужей.
– А деньги?
– Пришлось взять. Потом я устроил беспорядок, как будто в комнате что-то искали. Носовым платком вытер все кругом, так что вряд ли там остались мои отпечатки. Тогда-то, верно, и уронил коробочку. Заметил я ее уже потом, когда стоял на коленях возле трупа.
Линли подался вперед:
– Как ни ужасно, Родерик, но все же смерть Мика была несчастным случаем. Падение, каминная полка. А как насчет Брука? Вы же были повязаны одним преступлением. Чего вы испугались? Даже если он понял, что вы убили Мика, он промолчал об этом. Посадив вас в тюрьму, он бы посадил и себя тоже.
– За себя я не боялся.
– Тогда зачем?..
– Ему был нужен Питер.
– Нужен?..
– Он хотел избавиться от него. Когда я вернулся со спектакля в пятницу, Брук ждал меня тут. Прежде мы, как вы понимаете, не встречались, однако ему не составило труда отыскать мой дом. Он сказал, что Мик проговорился в присутствии Питера. Он был напуган. Он хотел, чтобы я каким-то образом укоротил Мику язык.
– Ну, так вы это уже сделали, – заметил Сент-Джеймс.
Тренэр-роу никак не отреагировал на неприятное для него замечание.
– Когда на другое утро он узнал о случившемся, то сразу запаниковал. Прибежал ко мне. Ему казалось, что рано или поздно Питер вспомнит слова Мика, а тогда или пойдет в полицию, или сам будет искать, кого можно шантажировать. Питер, мол, никогда не жил самостоятельно, у него нет денег, и он уже угрожал Мику. Бруку во что бы то ни стало хотелось его убить. А мне надо было не допустить убийство.
– Боже милостивый, – прошептал Линли.
– Он сказал, что нет никакого риска, что он разыграет все так, будто Питер умер от передозировки. Не знаю, что он надумал, но я решил, что должен остановить его. Сказал, что у меня есть план получше, и назначил ему встречу на скале в субботу после обеда.
– Вы убили его?
– Я взял нож, но он был совсем пьян. Мне не составило труда столкнуть его вниз, и я надеялся, что полицейские посчитают это несчастным случаем. – Тренэр-роу умолк и внимательно осмотрел свой стол, папки на нем, журнал, три фотографии, ручку. – Об этом я не жалел. Ни секунды. И сейчас не жалею.
– Но он уже дал Саше наркотик. Эрготамин с хинином. И сказал, чтобы она поделилась с Питером.
– Каждый раз я опаздывал. Проклятье. Чертова судьба. – Он зачем-то принялся собирать в кучу бумаги, потом аккуратно сложил их и любовным взглядом обвел свой кабинет. – Этот дом был нужен мне для нее. Не мог же я привести ее в Галл-коттедж. Смешно даже подумать о таком. А сюда она бы пришла. Без онкозима не было бы моей виллы. Двойная польза. Вы можете меня понять? Люди, которые иначе давно умерли бы, обретали вторую жизнь, а твоя мать и я наконец-то были бы вместе. Этот дом был мне нужен для нее. – Держа бумаги одной рукой, другую он опустил в открытый средний ящик стола. – Будь тогда онкозим, Томми, я мог бы спасти и его. И спас бы, не раздумывая. Не важно, что я чувствовал к твоей матери. Надеюсь, ты веришь мне. – Он положил бумаги в ящик и придержал их рукой. – Она знает?
Линли вспомнил своего давно умершего отца, мечтавшую о счастье мать, брата, одиноко взрослевшего в Ховенстоу. Вспомнил он и тогдашнего Тренэр-роу. Ему потребовалось немалое усилие, чтобы произнести:
– Она не знает.
– Слава богу. – Тренэр-роу вновь опустил руку в ящик, и тут же поднял ее. Блеснул металл. В руке у него был пистолет. – Слава богу, – повторил он и наставил пистолет на Сент-Джеймса.
– Родерик. – Линли не сводил глаз с пистолета. Обрывки мыслей – не связанных друг с другом – проносились у него в голове. Пистолет с черного рынка. Пистолет, сохранившийся с военных времен. Оружейная комната в Ховенстоу. Конечно, он подготовился к такому повороту событий, иначе и быть не могло. Они сами уже давно предупреждали его о том, что что-нибудь подобное непременно случится. Вопросы, допросы, телефонные звонки. – Родерик, ради бога, остановитесь.
– Ну да, – отозвался Тренэр-роу. – Думаю, так будет правильно.
Линли искоса поглядел на Сент-Джеймса, совсем не изменившегося в лице, оно оставалось бесстрастным, словно никакой, тем более смертельной, опасности не было и в помине. Едва заметное движение привлекло его внимание. Тренэр-роу взвел курок.
Неожиданно Линли вновь оказался на распутье. Надо было принимать решение – никуда не деться. Пора назвать вещи своими именами.
На все про все – доля секунды. Ну же, давай, мысленно прикрикнул он на себя. Решение принято.
– Родерик, вы же не думаете…
Выстрел заглушил слова Линли.
***
Дебора потерла кулаками затекшую шею. В комнате было душно, и, хотя окно все время, пока шел дождь, оставалось открытым, из-за сигарет Гарри Кэмбри там стояла вонь, от которой щипало глаза и болело горло.
В редакции все занимались своими делами. Беспрерывно звонил телефон, работали компьютеры. Дебора просмотрела все файлы в большом шкафу, но ничего не нашла, разве что трижды порезала пальцы и испачкала руки. Судя по звукам, доносившимся с того места, где был Гарри Кэмбри – по его стонам, вздохам, приглушенной ругани, – у него дела обстояли примерно так же.
Дебора подавила зевок, чувствуя себя выжатой как лимон. Утром ей удалось поспать пару часов, но и тогда обрывки снов скорее иссушали ее эмоционально и психически, чем навевали покой. К тому же она старательно отгоняла от себя мысли о прошедшей ночи, что тоже стоило ей немало сил. Теперь ей хотелось спать, чтобы, во-первых, отдохнуть и, во вторых, забыть обо всем неприятном. Едва она подумала о сне, как веки будто налились свинцом. Шум дождя, стучавшего по крыше, был на редкость усыпляющим, к тому же духота, приглушенные голоса…
Вой сирен под окнами мгновенно изгнал даже намек на сон. Сначала послышалась одна сирена, потом к ней присоединилась другая. Через мгновение – третья. Джулиана Вендейл вскочила из-за стола и бросилась к окну. Дебора присоединилась к ней, Гарри Кэмбри тоже поднялся со стула.
Машина «скорой помощи» сворачивала с Пензанс-роуд на Пол-лейн. Поодаль, где Пол-лейн начинала подъем на гору, две полицейские машины спешили наверх сквозь дождь. Тут же зазвонил телефон в закутке, где принимали сообщения о городских новостях. Джулиана взяла трубку. Разговор был односторонним. Она произносила лишь отдельные слова: «Когда?.. Где?.. Насмерть?.. Понятно. Да. Спасибо».
– Стреляли у Тренэр-роу, – сказала она Кэмбри, положив трубку.
У Деборы появилось ощущение опасности.
– У Тренэр-роу? – переспросила она Кэмбри, прежде чем он успел произнести хоть слово.
Он рванулся к двери, по дороге хватая фотоаппараты и плащ. Уже на пороге, оглянувшись, он бросил Джулиане Вендейл:
– Оставайся на телефоне!
Пока Кэмбри бежал вниз по лестнице, еще одна полицейская машина проехала мимо редакции. Несмотря на дождь, все, кто был в «Якоре и розе», а также многие другие обитатели Пол-лейн высыпали на улицу и последовали за машиной. Гарри Кэмбри не повезло, он попал в самую гущу толпы и теперь изо всех сил старался выбраться из нее. Дебора всматривалась в людей, напрасно отыскивая взглядом белокурую и черноволосую головы. У нее не было сомнений, что они тоже где-то тут. Наверняка, заслышав фамилию Тренэр-роу, они побежали в направлении виллы.
– Да кто его знает? Говорят, насмерть, – крикнул кто-то.
Дебору словно ударило электрическим током. Ей представилось лицо Сент-Джеймса. Она вспомнила, как он смотрел на Томми – с суровой решимостью, – прежде чем увел его из редакции. На нее накатила волна ужаса. Они ведь пошли к Тренэр-роу.
Дебора бросилась вон из комнаты, не помня как, слетела с лестницы и стала пробиваться сквозь толпу возле паба. Дождь поливал ее. Проезжавшая мимо машина оглушила ревом клаксона и обрушила на нее фонтан брызг из-под колес. Дебора ничего не замечала. Она знала только одно – надо бежать к Тренэр-роу. Ее гнал страх.
За прошедшие три года Линли ничего не говорил напрямую о неприятностях в своей жизни. В сущности, не напрямую тоже не говорил. Скорее кое-что было понятно по его поведению. Например, он предпочел провести Рождество с ней, а не со своей семьей, письмо от его матери валялось нераспечатанным несколько недель, не отвечал он и на телефонные звонки. Однако, когда они сегодня шли к бухте, он сказал ей, что от былого не осталось и следа – от вражды, непонимания, горечи, злости. И вот – опять убийство. Только не убийство. Только не это.
У нее в голове билась лишь одна мысль, которая гнала ее все выше и выше на гору. Поток воды с крыши, где не было водосточной трубы, ударил Дебору в щеку и на мгновение ослепил, прервав ее восхождение. Ей пришлось остановиться, чтобы протереть глаза, а толпа в это время обтекала ее, стремясь к синим огням вдалеке. Все только и говорили, что об убийстве. Труп, кровь – толпа была готова ко всему.
На первом же перекрестке разгневанная матрона, тащившая за руку хныкавшего мальчишку, отпихнула ее к залитым дождем витринам кафе «Талисман».
– Смотри, куда прешь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60