Не увидел он только своего сына.
Первым долгом он взглянул на воду. Поли было строго запрещено купаться возле скал одному, но Витторио полагал, что он нередко нарушает запрет.
Витторио стоял на скале и смотрел на пустынную поверхность моря. Начинался прилив, и он слышал мягкие удары волн о камни и ощущал на лице холодные брызги.
Он закрыл глаза.
Полминуты он простоял неподвижно. Только грудь мерно поднималась и опускалась от дыхания.
Потом очень медленно наступил спазм. Что-то сильно стиснуло в глубине груди. Отпустило. Снова стиснуло…
Потом он осторожно собрал вещи Поли и пошел домой.
Глава 33
– Боже, – произнесла Пегги Уолтерс.
Она стояла одна возле окна, выходящего на улицу, но едва она заговорила, Джьянни и Мэри подошли и остановились рядом с ней. И увидели, как Витторио поднимается по ступенькам к двери, держа в руках вещи Поли.
Пегги выбежала встретить его, глянула близко ему в лицо – и похолодела. Попыталась что-то сказать, но слова не шли с языка. Она потянулась за сложенным алюминиевым мольбертом Поли, взяла его из руки мужа и стала молча смотреть на этот мольберт. Ее молчание повисло в воздухе и заставило всех оцепенеть.
Витторио внезапно покраснел – он понял свою ошибку. Не следовало приносить вещи домой. Надо было спрятать их где-нибудь и сочинить историю о том, что Поли пошел обедать к друзьям. Но его собственные демоны рвали ему душу, да и никакая игра, никакой обман не могли тянуться долго. В лучшем случае он скрыл бы правду на короткий срок.
– Его просто не оказалось на месте, – заговорил Витторио. – Возможно, за чем-нибудь пошел в город. Или убежал куда-то с приятелем. Может, все обойдется, Пег.
Она кивнула, а Витторио, пристально глядя ей в лицо, видел, как оцепенелость медленно сменяется скорбью.
Витторио осторожно положил вещи своего сына. Взял в рот сигарету и зажег ее. Руки его двигались медленно, красиво и уверенно. Джьянни и Мэри Янг следили за ним. Однако он словно бы находился где-то вдали отсюда, погруженный в то, что помогало ему соединить и осмыслить отдельные куски его жизни.
Наконец он взглянул на Гарецки.
– Помоги мне убрать с глаз пару машин, – попросил он.
Они вышли из дома и вместе спустились по лестнице.
– Теперь они уже скоро явятся, – сказал Витторио.
– Откуда ты знаешь?
– Они захотят быть здесь до того, как я обнаружу, что они похитили моего сына.
– Ты в самом деле считаешь, что они его похитили?
– А ты?
– Но ведь это твоя беда, а не моя.
– Возможно, она станет и твоей, – возразил Витторио. – Слишком легко ты меня отыскал.
Они подошли к машинам, и Витторио сел в одну из них.
– Господи, как мне жаль, что все это так закрутилось, – сказал Джьянни.
Витторио промолчал.
– Я просто поверить не могу, что кто-то мог засечь нас и сесть нам на хвост. Я был настороже каждую секунду. И Мэри тоже. – Джьянни посмотрел на своего друга с беспомощным выражением. – Я просто оказался не таким хитрым, каким себя считал. Они дали мне волю, и я погубил нас всех.
Батталья повернул ключ в зажигании и включил мотор.
– Теперь это уже история. Забудь. Давай-ка спрячем две машины. Спектакль еще далеко не кончен.
Они все сделали и через пять минут вернулись в дом.
А менее чем за полмили отсюда, в лесной чаще, мужчины в двух “мерседесах” завершали свои последние приготовления.
Незадолго до этого сильный полевой бинокль показал им, что двух лишних машин уже нет около дома номер 14 по Виа Контесса. Гости наверняка уехали. Именно они и составляли до сих пор единственную реальную помеху всему делу. Теперь все пойдет по хорошо отработанному стандарту.
Но они были все четверо опытными профессионалами высокого класса и ничто не принимали как само собой разумеющееся.
Еще один предмет особых забот, мальчик Поли, мирно спал на заднем сиденье под воздействием хорошей дозы пентотала. Спать ему предстояло по крайней мере несколько часов. Это имело значение. Если бы он вернулся в дом во время сложной операции, все могло пойти насмарку.
Сол, руководивший операцией, решил, что в каждую машину усядутся двое. Сол и Фрэнки поднимутся к дому и постучатся в дверь как пара заблудившихся туристов, которые хотят узнать дорогу. Уолтерсы вряд ли что-то заподозрят – нет для этого причин, а оружие следует использовать только в том случае, если придется преодолевать сопротивление при входе в дом, ну и для контроля над ситуацией, конечно. Никакой стрельбы: ни в стенах, ни в телах не должны быть обнаружены пули. Уолтерсов нужно просто нокаутировать и отнести в одну из их собственных машин.
На всю операцию – со входом и выходом – отводится шесть-семь минут, не больше.
Тем временем Доменико и Тони во втором “мерседесе”, где находился и мальчик, будут ждать, остановившись на расстоянии нескольких сотен ярдов ниже по дороге. Если все в доме пройдет, как было запланировано, они просто последуют за Солом, который поведет первый “мерседес”, и за Фрэнки, который сядет за руль машины Уолтерсов, к заранее выбранному месту возле скал Равелло. Если в доме дело пойдет не так, если Доменико и Тони засекут там какую-то неурядицу, тогда они должны поскорее убраться отсюда и связаться с Доном Равенелли для получения дальнейших инструкций.
К шести часам вечера, дважды обсудив каждую деталь будущих действий, они были готовы начать.
Глава 34
Из-за разницы во времени на шесть часов в Вашингтоне был теперь ровно полдень, и человек, ответственный за все то, что происходило в Позитано, Генри Дарнинг, остался дома дожидаться результатов.
По чистейшей случайности некий мужчина и некая женщина обладали властью над его дальнейшей жизнью, и поэтому должны были умереть. Это уже произошло с другими и вполне может произойти еще с кем-то. По обычным человеческим меркам охрана его личности становилась делом весьма дорогостоящим.
Стоит ли игра свеч?
Министр юстиции даже смог улыбнуться. Не для тех, кто выигрывал смерть, подумал он.
На самом деле Дарнингу было невесело, и он пытался воздать им хоть чем-то. Но ничего не нашел за душой, кроме жалкой, бледной шутки. Вот он тут, глава министерства юстиции всех Соединенных Штатов, и не может он дать справедливость собственным несчастным жертвам.
Самое большее, что он мог сделать, – это вздохнуть.
А что будет с его любимой, с его призрачной возлюбленной Мэри Янг? Вняла ли она его предупреждению не ездить в Позитано по меньшей мере двадцать четыре часа? Или она и Джьянни Гарецки явились туда как раз вовремя, чтобы умереть вместе с Айрин Хоппер и Витторио Баттальей?
Дарнинг питал глубочайшую надежду, что это не так. Это было бы поистине душераздирающей потерей.
Как сильно она овладела его душой. Он никогда не встречал ее, ни разу не видел, не ощутил, не познал сладость ее плоти – и тем не менее день ото дня чувствовал, как растет ее обаяние.
Он запросил и получил от Брайана Уэйна еще один пакет о ней, помеченный как продолжение материала из отдела секретной проверки и расследований. В сопроводительном письме было сказано, что пакет содержит ранние видеозаписи объекта в возрасте восемнадцати лет.
Дарнинг пока еще не просматривал их, но собирался это сделать. Можно начать, пока он ждет известий от Донатти. Он мог таким образом отвлечься. Насколько он мог помнить, секс, начиная со времени пубертации, всегда оставался для него любимым и легкодоступным отвлекающим и возбуждающим средством, чем-то вроде наркотика. В этом отношении Дарнинг не менялся. Да и к чему? Это, безусловно, оставалось гораздо менее вредным и гораздо более долго действующим средством, чем наркотики и алкоголь.
– Ну же, Мэри Янг, приди… отвлеки меня.
Всего нескольких негромких слов оказалось достаточно, чтобы в нем вспыхнула искра.
Дарнинг опустил жалюзи и затемнил кабинет. Налил себе водки; выбрал и установил кассету из последних материалов о Мэри Янг, полученных из ФБР. Откинулся на мягкой кожаной тахте и ушел в мир либидо, где он чувствовал себя королем.
Кассета начала крутиться.
Порнографическая основа видеофильма была слегка замаскирована элементарным социальным сюжетиком, по ходу которого Мэри Янг играла роль школьницы-старшеклассницы, девушки азиатского происхождения, первое романтическое чувство которой было разрушено родителями ее белого возлюбленного, наделенными расовыми предубеждениями.
Выплакавшись на сон грядущий, Мэри видит во сне более добрый и более терпимый мир, в котором цвет кожи не играет никакой роли и только любовь имеет значение.
Генри Дарнинг начал смотреть, как по-девичьи гибкая восемнадцатилетняя Мэри страстно исполняет свою победную сексуальную песнь братству мужчин – нагих сияющих тел с черной, белой и желтой кожей.
Одновременно.
Такое очаровательное цветущее дитя… с белым венком на голове… она отдавалась трем мужчинам одновременно в непристойнейших тройных играх и делала это самым чистым, великолепным, простосердечным образом.
Она обладала даром, если не истинным призванием.
Она в полном смысле слова играла. Она была музыкальна, ее губы исполняли мелодии на прелестных деревянных духовых инструментах. Ее язык нашептывал и во сне не снившиеся тайны.
Распростертая на огромной кровати, она была живым воплощением всеобщей любви.
Она рождалась заново каждое мгновение.
Спортсменка, достойная золотой медали, чувственная гимнастка, гордая своим умением. Ее разнокожие любовники обладали ею так, как никем и никогда не будут обладать больше.
Подавшись вперед на своей тахте, Дарнинг смотрел и мучился желанием присоединиться к ним и превратить счастливое трио в квартет. Одна-единственная хрупкая черноволосая девушка боролась с нетерпимостью наиболее действенным и выразительным из всех возможных способов. Ты видишь, как мужчины приходят к единению: они словно три побега, произрастающие из одной щедрой и ласковой матери-земли.
Наемная исполнительница в дешевом порнофильме превратила отвратительнейший способ зарабатывать деньги в восхитительный акт любви.
Она моя. Она создана для меня как по заказу. Точь-в-точь соответствует мне, и я готов ползать перед ней в пыли.
Не имеет значения, как сама она может к нему относиться; не имеет значения, со сколькими она спала до сих пор. Стоило только взглянуть на нее – и у него из груди вылетели все черные птицы. Он чувствовал себя свободным от тревог, легким – легче воздуха.
Где-то далеко должен быть прекрасный сад, думалось ему, место, в котором произрастают загадочные экзотические плоды… и там, в дивной розовой дымке, сердце Мэри Чан Янг висит, словно нежный сладкий персик.
– Пожалуйста, – проговорил он очень тихо на тот маловероятный случай, что некто, чья власть безгранично больше его собственной, слышит его сейчас. – Что бы там ни произошло, было бы наихудшим видом глупости допустить, чтобы она погибла сегодня в Позитано.
Глава 35
Они появились именно в то время, когда их ожидал Витторио… с наступлением ранних сумерек, в одной машине.
Второй “мерседес” остался где-то в другом месте, и в этом “мерседесе” находился его сын. Единственное, в чем Витторио не был пока осведомлен, – это в том, сколько их осталось возле Поли. Когда машина свернула с дороги и остановилась возле “фиата” Пегги, он увидел, что в машине двое. Значит, его “опасного” сына сторожат другие двое.
Послышались три глухих удара в потолок прямо над его головой. Это Пегги давала знать, что они с Мэри видели, как приехала машина. Витторио хотел отослать обеих женщин к друзьям, чей дом находился в горах над Атрани, но Пегги и Мэри отказались наотрез. Он только и добился от них, что обещания сидеть в спальне наверху до тех пор, пока все не кончится. Обе были вооружены и знали, как обращаться с оружием.
Витторио и Джьянни опустились на колени возле окна и смотрели сквозь просветы в жалюзи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Первым долгом он взглянул на воду. Поли было строго запрещено купаться возле скал одному, но Витторио полагал, что он нередко нарушает запрет.
Витторио стоял на скале и смотрел на пустынную поверхность моря. Начинался прилив, и он слышал мягкие удары волн о камни и ощущал на лице холодные брызги.
Он закрыл глаза.
Полминуты он простоял неподвижно. Только грудь мерно поднималась и опускалась от дыхания.
Потом очень медленно наступил спазм. Что-то сильно стиснуло в глубине груди. Отпустило. Снова стиснуло…
Потом он осторожно собрал вещи Поли и пошел домой.
Глава 33
– Боже, – произнесла Пегги Уолтерс.
Она стояла одна возле окна, выходящего на улицу, но едва она заговорила, Джьянни и Мэри подошли и остановились рядом с ней. И увидели, как Витторио поднимается по ступенькам к двери, держа в руках вещи Поли.
Пегги выбежала встретить его, глянула близко ему в лицо – и похолодела. Попыталась что-то сказать, но слова не шли с языка. Она потянулась за сложенным алюминиевым мольбертом Поли, взяла его из руки мужа и стала молча смотреть на этот мольберт. Ее молчание повисло в воздухе и заставило всех оцепенеть.
Витторио внезапно покраснел – он понял свою ошибку. Не следовало приносить вещи домой. Надо было спрятать их где-нибудь и сочинить историю о том, что Поли пошел обедать к друзьям. Но его собственные демоны рвали ему душу, да и никакая игра, никакой обман не могли тянуться долго. В лучшем случае он скрыл бы правду на короткий срок.
– Его просто не оказалось на месте, – заговорил Витторио. – Возможно, за чем-нибудь пошел в город. Или убежал куда-то с приятелем. Может, все обойдется, Пег.
Она кивнула, а Витторио, пристально глядя ей в лицо, видел, как оцепенелость медленно сменяется скорбью.
Витторио осторожно положил вещи своего сына. Взял в рот сигарету и зажег ее. Руки его двигались медленно, красиво и уверенно. Джьянни и Мэри Янг следили за ним. Однако он словно бы находился где-то вдали отсюда, погруженный в то, что помогало ему соединить и осмыслить отдельные куски его жизни.
Наконец он взглянул на Гарецки.
– Помоги мне убрать с глаз пару машин, – попросил он.
Они вышли из дома и вместе спустились по лестнице.
– Теперь они уже скоро явятся, – сказал Витторио.
– Откуда ты знаешь?
– Они захотят быть здесь до того, как я обнаружу, что они похитили моего сына.
– Ты в самом деле считаешь, что они его похитили?
– А ты?
– Но ведь это твоя беда, а не моя.
– Возможно, она станет и твоей, – возразил Витторио. – Слишком легко ты меня отыскал.
Они подошли к машинам, и Витторио сел в одну из них.
– Господи, как мне жаль, что все это так закрутилось, – сказал Джьянни.
Витторио промолчал.
– Я просто поверить не могу, что кто-то мог засечь нас и сесть нам на хвост. Я был настороже каждую секунду. И Мэри тоже. – Джьянни посмотрел на своего друга с беспомощным выражением. – Я просто оказался не таким хитрым, каким себя считал. Они дали мне волю, и я погубил нас всех.
Батталья повернул ключ в зажигании и включил мотор.
– Теперь это уже история. Забудь. Давай-ка спрячем две машины. Спектакль еще далеко не кончен.
Они все сделали и через пять минут вернулись в дом.
А менее чем за полмили отсюда, в лесной чаще, мужчины в двух “мерседесах” завершали свои последние приготовления.
Незадолго до этого сильный полевой бинокль показал им, что двух лишних машин уже нет около дома номер 14 по Виа Контесса. Гости наверняка уехали. Именно они и составляли до сих пор единственную реальную помеху всему делу. Теперь все пойдет по хорошо отработанному стандарту.
Но они были все четверо опытными профессионалами высокого класса и ничто не принимали как само собой разумеющееся.
Еще один предмет особых забот, мальчик Поли, мирно спал на заднем сиденье под воздействием хорошей дозы пентотала. Спать ему предстояло по крайней мере несколько часов. Это имело значение. Если бы он вернулся в дом во время сложной операции, все могло пойти насмарку.
Сол, руководивший операцией, решил, что в каждую машину усядутся двое. Сол и Фрэнки поднимутся к дому и постучатся в дверь как пара заблудившихся туристов, которые хотят узнать дорогу. Уолтерсы вряд ли что-то заподозрят – нет для этого причин, а оружие следует использовать только в том случае, если придется преодолевать сопротивление при входе в дом, ну и для контроля над ситуацией, конечно. Никакой стрельбы: ни в стенах, ни в телах не должны быть обнаружены пули. Уолтерсов нужно просто нокаутировать и отнести в одну из их собственных машин.
На всю операцию – со входом и выходом – отводится шесть-семь минут, не больше.
Тем временем Доменико и Тони во втором “мерседесе”, где находился и мальчик, будут ждать, остановившись на расстоянии нескольких сотен ярдов ниже по дороге. Если все в доме пройдет, как было запланировано, они просто последуют за Солом, который поведет первый “мерседес”, и за Фрэнки, который сядет за руль машины Уолтерсов, к заранее выбранному месту возле скал Равелло. Если в доме дело пойдет не так, если Доменико и Тони засекут там какую-то неурядицу, тогда они должны поскорее убраться отсюда и связаться с Доном Равенелли для получения дальнейших инструкций.
К шести часам вечера, дважды обсудив каждую деталь будущих действий, они были готовы начать.
Глава 34
Из-за разницы во времени на шесть часов в Вашингтоне был теперь ровно полдень, и человек, ответственный за все то, что происходило в Позитано, Генри Дарнинг, остался дома дожидаться результатов.
По чистейшей случайности некий мужчина и некая женщина обладали властью над его дальнейшей жизнью, и поэтому должны были умереть. Это уже произошло с другими и вполне может произойти еще с кем-то. По обычным человеческим меркам охрана его личности становилась делом весьма дорогостоящим.
Стоит ли игра свеч?
Министр юстиции даже смог улыбнуться. Не для тех, кто выигрывал смерть, подумал он.
На самом деле Дарнингу было невесело, и он пытался воздать им хоть чем-то. Но ничего не нашел за душой, кроме жалкой, бледной шутки. Вот он тут, глава министерства юстиции всех Соединенных Штатов, и не может он дать справедливость собственным несчастным жертвам.
Самое большее, что он мог сделать, – это вздохнуть.
А что будет с его любимой, с его призрачной возлюбленной Мэри Янг? Вняла ли она его предупреждению не ездить в Позитано по меньшей мере двадцать четыре часа? Или она и Джьянни Гарецки явились туда как раз вовремя, чтобы умереть вместе с Айрин Хоппер и Витторио Баттальей?
Дарнинг питал глубочайшую надежду, что это не так. Это было бы поистине душераздирающей потерей.
Как сильно она овладела его душой. Он никогда не встречал ее, ни разу не видел, не ощутил, не познал сладость ее плоти – и тем не менее день ото дня чувствовал, как растет ее обаяние.
Он запросил и получил от Брайана Уэйна еще один пакет о ней, помеченный как продолжение материала из отдела секретной проверки и расследований. В сопроводительном письме было сказано, что пакет содержит ранние видеозаписи объекта в возрасте восемнадцати лет.
Дарнинг пока еще не просматривал их, но собирался это сделать. Можно начать, пока он ждет известий от Донатти. Он мог таким образом отвлечься. Насколько он мог помнить, секс, начиная со времени пубертации, всегда оставался для него любимым и легкодоступным отвлекающим и возбуждающим средством, чем-то вроде наркотика. В этом отношении Дарнинг не менялся. Да и к чему? Это, безусловно, оставалось гораздо менее вредным и гораздо более долго действующим средством, чем наркотики и алкоголь.
– Ну же, Мэри Янг, приди… отвлеки меня.
Всего нескольких негромких слов оказалось достаточно, чтобы в нем вспыхнула искра.
Дарнинг опустил жалюзи и затемнил кабинет. Налил себе водки; выбрал и установил кассету из последних материалов о Мэри Янг, полученных из ФБР. Откинулся на мягкой кожаной тахте и ушел в мир либидо, где он чувствовал себя королем.
Кассета начала крутиться.
Порнографическая основа видеофильма была слегка замаскирована элементарным социальным сюжетиком, по ходу которого Мэри Янг играла роль школьницы-старшеклассницы, девушки азиатского происхождения, первое романтическое чувство которой было разрушено родителями ее белого возлюбленного, наделенными расовыми предубеждениями.
Выплакавшись на сон грядущий, Мэри видит во сне более добрый и более терпимый мир, в котором цвет кожи не играет никакой роли и только любовь имеет значение.
Генри Дарнинг начал смотреть, как по-девичьи гибкая восемнадцатилетняя Мэри страстно исполняет свою победную сексуальную песнь братству мужчин – нагих сияющих тел с черной, белой и желтой кожей.
Одновременно.
Такое очаровательное цветущее дитя… с белым венком на голове… она отдавалась трем мужчинам одновременно в непристойнейших тройных играх и делала это самым чистым, великолепным, простосердечным образом.
Она обладала даром, если не истинным призванием.
Она в полном смысле слова играла. Она была музыкальна, ее губы исполняли мелодии на прелестных деревянных духовых инструментах. Ее язык нашептывал и во сне не снившиеся тайны.
Распростертая на огромной кровати, она была живым воплощением всеобщей любви.
Она рождалась заново каждое мгновение.
Спортсменка, достойная золотой медали, чувственная гимнастка, гордая своим умением. Ее разнокожие любовники обладали ею так, как никем и никогда не будут обладать больше.
Подавшись вперед на своей тахте, Дарнинг смотрел и мучился желанием присоединиться к ним и превратить счастливое трио в квартет. Одна-единственная хрупкая черноволосая девушка боролась с нетерпимостью наиболее действенным и выразительным из всех возможных способов. Ты видишь, как мужчины приходят к единению: они словно три побега, произрастающие из одной щедрой и ласковой матери-земли.
Наемная исполнительница в дешевом порнофильме превратила отвратительнейший способ зарабатывать деньги в восхитительный акт любви.
Она моя. Она создана для меня как по заказу. Точь-в-точь соответствует мне, и я готов ползать перед ней в пыли.
Не имеет значения, как сама она может к нему относиться; не имеет значения, со сколькими она спала до сих пор. Стоило только взглянуть на нее – и у него из груди вылетели все черные птицы. Он чувствовал себя свободным от тревог, легким – легче воздуха.
Где-то далеко должен быть прекрасный сад, думалось ему, место, в котором произрастают загадочные экзотические плоды… и там, в дивной розовой дымке, сердце Мэри Чан Янг висит, словно нежный сладкий персик.
– Пожалуйста, – проговорил он очень тихо на тот маловероятный случай, что некто, чья власть безгранично больше его собственной, слышит его сейчас. – Что бы там ни произошло, было бы наихудшим видом глупости допустить, чтобы она погибла сегодня в Позитано.
Глава 35
Они появились именно в то время, когда их ожидал Витторио… с наступлением ранних сумерек, в одной машине.
Второй “мерседес” остался где-то в другом месте, и в этом “мерседесе” находился его сын. Единственное, в чем Витторио не был пока осведомлен, – это в том, сколько их осталось возле Поли. Когда машина свернула с дороги и остановилась возле “фиата” Пегги, он увидел, что в машине двое. Значит, его “опасного” сына сторожат другие двое.
Послышались три глухих удара в потолок прямо над его головой. Это Пегги давала знать, что они с Мэри видели, как приехала машина. Витторио хотел отослать обеих женщин к друзьям, чей дом находился в горах над Атрани, но Пегги и Мэри отказались наотрез. Он только и добился от них, что обещания сидеть в спальне наверху до тех пор, пока все не кончится. Обе были вооружены и знали, как обращаться с оружием.
Витторио и Джьянни опустились на колени возле окна и смотрели сквозь просветы в жалюзи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73