Хэммонд пошевелился, пытаясь улечься поудобнее, но даже это легкое движение заставило его поморщиться.
– Болит? – встревожилась Юджин. – Я дам тебе таблетку. К тому моменту, когда она вернулась, Хэммонд уже дремал. Юджин вложила ему в рот таблетку, потом подсунула под голову руку и поднесла к губам стакан с водой. Хэммонд проглотил лекарство, но, когда она попыталась опустить его голову обратно на подушки, приподнялся еще немного и ткнулся головой в ее мягкую грудь.
– Тебе нужно поспать, – прошептала она, осторожно укладывая его обратно.
Хэммонд протестующе заворчал, но глаза у него слипались, и он подчинился. Уже засыпая, он почувствовал, как она легко поцеловала его в лоб. Потом ему на лицо упала капля, затем другая, и, с усилием открыв глаза, Хэммонд увидел, что Юджин плачет.
– Ты плачешь из-за этого проклятого отчета, который мне передала Лоретта? – спросил Хэммонд. – Из-за этих дурацких бумажек? Или… из-за того, что я тебе сказал? Господи, Юджин, прости меня! Мне очень жаль, я вел себя как настоящая скотина, – сказал он с чувством.
Юджин покачала головой.
– Ты спас мне жизнь. Из-за меня тебя ранили. Если бы не ты…
– Ш-ш-ш!.. – Здоровой рукой он коснулся ее щеки. Она схватила его ладонь обеими руками и несколько раз поцеловала костяшки его пальцев.
– Я так испугалась, Хэммонд… – Теперь Юджин прижала его ладонь к своей горячей, мокрой от слез щеке. – Тебя едва не убили из-за меня, но это еще не все. Я боюсь, что тебе придется еще долго, долго страдать…
Хэммонд изо всех сил старался не поддаться сну. Он знал, что должен сказать ей что-то очень важное.
– Юджин… Я люблю тебя.
Юджин выпустила его руку с такой поспешностью, словно она вдруг стала нестерпимо горячей.
– Что? – переспросила она чуть ли не с испугом.
– Я люблю тебя, – повторил он.
– Нет, Хэммонд, нет! Не говори так. Ведь ты меня даже не знаешь!
– Я знаю тебя. – Он на несколько секунд закрыл глаза, чтобы собраться с силами и сказать ей то, что хотел сказать. – Я полюбил тебя… еще тогда, – начал он.
«…С того дня, с той самой минуты, когда впервые встретил тебя. Когда я увидел тебя в ресторане, я сразу понял, что это ты…» Ему не хватило сил, и эти слова он произнес уже мысленно, но Юджин, похоже, поняла его. Поняла и улыбнулась печально.
– О боже, ну почему все должно было быть именно так? – вздохнул он.
Кончиком языка Юджин слизнула слезу в уголке губ. Должно быть, ей было не легче, чем ему, ведь он влюбился впервые в жизни по-настоящему именно тогда, когда любовь была ему совершенно ни к чему. Любовь к Юджин не просто мешала ему – их чувства друг к другу могли уничтожить обоих, и Хэммонд это отлично понимал. Понимал, но изменить что-либо он не мог и не хотел.
Он хотел сказать еще что-то, но голос не повиновался ему, и Хэммонд просто похлопал рукой по матрасу слева от себя. Юджин отрицательно покачала головой:
– Я боюсь сделать тебе больно.
– Ляг со мной. Пожалуйста… – с трудом произнес он. Немного поколебавшись, Юджин обошла кровать и легла рядом с ним. Она не прикасалась к нему – только положила руку ему на грудь.
– Ближе, – попросил он.
– Я могу задеть твою раненую ногу.
Хэммонд хотел сказать ей еще много всего, но лекарство начало действовать, и он снова закрыл глаза. Все-таки Юджин была рядом, и одного этого Хэммонду было достаточно, чтобы чувствовать себя счастливым.
И с мыслью о ней он провалился в глубокий сон.
Четверг
Глава 27
– Господи Иисусе! – восклицала Стефи, торопливо поднимаясь по внутренней лестнице дома Хэммонда. – Господи, что здесь произошло?!
Ворвавшись в спальню, она обнаружила Хэммонда, который, сжимая руками голову, сидел на постели и смотрел на нее такими глазами, словно был на волосок от сердечного приступа.
– Господи, Хэммонд! Что случилось? Я увидела окровавленные полотенца и подумала, что тебя убили!
– Черт тебя возьми, Стефи, ты действительно чуть меня не убила – напугала до смерти! – ответил он, опуская руки.
Только теперь Стефи увидела, что одна рука Хэммонда забинтована.
– С тобой все в порядке? – спросила она, немного успокоившись. Хэммонд огляделся по сторонам с таким видом, словно что-то искал.
– Сколько времени? – спросил он. – И как ты попала в дом?
– Ты же сам дал мне ключ от парадной двери, а я забыла его вернуть, – ответила она. – Что с тобой произошло, Хэммонд?
Ты ранен?
– Нет… То есть да. – Он посмотрел на свою перебинтованную руку с таким видом, будто видел ее впервые. – Вчера вечером меня хотели ограбить. У этого подонка оказался нож… – Он кивнул головой в сторону комода. – Будь добра, подай мне трусы.
– На тебя напали? Где? Кто?!
Стефи хорошо знала, что Хэммонд хранит белье в верхнем левом ящике. Повернувшись к нему, она достала пару трусов и протянула ему. Хэммонд, все еще кутаясь в одеяло, спустил с кровати ноги, и она увидела вторую повязку.
– А что у тебя с ногой?
– То же самое. К счастью, эта рана не такая серьезная. – Наклонившись, он просунул ноги в трусы и, натянув их до колен, посмотрел на Стефи.
– Отвернись, пожалуйста.
– Господи, Хэммонд, можно подумать, что я никогда не видела тебя голым!
Отбросив одеяло, Хэммонд натянул трусы и, встав, взял с ночного столика бутылку с водой. Поднеся ее к губам, он стал жадно пить.
– Может быть, ты все-таки расскажешь, что с тобой приключилось?
– Я же сказал! Меня хотели…
– Тебя хотели ограбить – это я поняла. Что у тебя с рукой?
– Грабитель ударил меня ножом. Я защищался. Потом, когда садился в машину, он порезал мне ногу.
– Какой ужас, Хэммонд! Ведь тебя могли убить! Где это произошло?
– В «чумном» квартале, неподалеку от бара «Тенистая пещера».
– Тогда понятно, – кивнула Стефи. – Райончик еще тот. А зачем тебя туда понесло?
– Помнишь Лоретту Бут?
– Эту пьянчужку?
Хэммонд нахмурился, но кивнул утвердительно.
– Да. Сейчас она не пьет и хочет вернуться к работе частного детектива. Раньше она часто бывала в «Тенистой пещере», наверное, поэтому и назначила мне встречу именно там. Когда я возвращался к машине, на меня бросился какой-то парень с ножом. Мне едва удалось от него отбиться и запереться в машине. Потом я поехал домой и вызвал врача, который обработал мне рану и наложил швы.
– В полицию звонил?
– Нет. Мне не хотелось, чтобы меня подвергли допросу с пристрастием. Впрочем, ты с успехом заменишь всех копов вместе взятых.
– А почему ты не обратился в больницу?
– По той же причине. – Хромая, Хэммонд направился в ванную комнату. – В конце концов, раны были пустяковые.
– Ничего себе – пустяковые! Внизу я видела гору окровавленных полотенец.
– Действительно, – согласился Хэммонд, – из меня вытекло порядочно крови, но врач сказал, что я скоро поправлюсь, и я вполне с ним согласен. За всю ночь я выпил одну таблетку болеутоляющего и сейчас чувствую себя вполне сносно.
Он скрылся в ванной, тщательно прикрыв за собой дверь.
Стефи рассеянно опустилась на кровать. На ночном столике, кроме стакана и уже пустой бутылки из-под воды, лежали тканевая перевязь и флакончик с таблетками «Дарвоцета». Взяв его в руки, Стефи внимательно осмотрела этикетку, но фамилии врача на ней не было.
Вернувшись в спальню, Хэммонд первым делом согнал Стефи с кровати и принялся неловко застилать ее одной рукой. Она внимательно наблюдала за ним, пока он натягивал на кровать шерстяное покрывало, потом спросила:
– Ты уверен, что у тебя нет сотрясения мозга?
– Конечно. С чего ты взяла?
– Просто я не помню, когда ты в последний раз застилал постель. Хэммонд с негодованием выпрямился.
– Послушай, что ты лезешь не в свое дело? – раздраженно спросил он.
– Я просто волнуюсь за тебя. Можешь себе представить, что я подумала, когда вошла в прихожую и увидела целый пакет окровавленных полотенец?
– Я понял, понял. – Хэммонд досадливо взмахнул больной рукой и тут же сморщился от боли. – Ты беспокоилась обо мне. Но ведь ты уже убедилась, что я жив и буду еще живее после душа и чашки горячего кофе.
– Ты намекаешь, что мне пора свалить?
– Я не намекаю – я прямо говорю.
Она посмотрела на его перебинтованную руку.
– Как зовут врача, который делал тебе перевязку?
– Ты все равно его не знаешь. Мы вместе учились. Он был мне кое-чем обязан…
– Как все-таки его имя?
– Какая тебе разница?!
– Почему ты не обратился в полицию? Ведь вооруженное нападение на сотрудника прокуратуры – это не шутка! Ты это знаешь лучше других.
– Понимаешь, Стефи, – терпеливо проговорил Хэммонд, – даже если бы я обратился в полицию, они никогда бы не сумели найти этого бандита. Я не успел его рассмотреть. Я даже не знаю, был ли он белым или черным, высоким или низким, толстым или худым, лысым или с патлами до пояса. Во-первых, в этом дурацком переулке было слишком темно, а во-вторых… Во-вторых, все произошло слишком быстро. Единственное, что я по-настоящему видел и запомнил, – это блеск его ножа, которым он пытался меня пырнуть. Это произвело на меня такое сильное впечатление, что я думал только о том, как бы поскорее унести ноги, а не о том, как выглядит нападавший.
Как видишь, писать заявление в полицию совершенно бессмысленно. Копы заведут дело, подошьют мое заявление, и на этом дело закончится. У полиции есть дела поважнее, а главное – поперспективнее. У меня, кстати, тоже…
Хэммонд повесил себе на шею перевязь и, морщась и помогая себе здоровой рукой, продел раненую руку в петлю.
– А теперь, – добавил он, – может быть, ты все-таки уйдешь, чтобы я мог спокойно принять душ и позавтракать?
– Разве ты не хочешь, чтобы я тебе помогла? Ведь руку нельзя мочить.
– Спасибо, думаю, я сам справлюсь. Но Стефи не спешила уходить. Еще раз оглядевшись по сторонам, она неожиданно предложила ему взять выходной.
– Посиди дома, приди в себя, – сказала она. – А где-то часа в два я загляну к тебе снова, сварганю обед и заодно расскажу, что мы сумели узнать у этого парня.
Хэммонд в это время стоял у комода и рылся в нижнем ящике, где лежала целая коллекция старых, чуть не до дыр заношенных маек, которые он обожал носить дома. Вот и сейчас он выбрал одну из них и, неловко прижав к груди здоровой рукой, повернулся к ней.
– Какого парня? – рассеянно спросил он.
– Ох, я же забыла тебе рассказать! – Стефи хлопнула себя по лбу. – Когда я увидела тебя в таком виде, у меня напрочь вылетело из головы, зачем я к тебе приехала. Слушай: когда я уже ехала на работу, Смайлоу позвонил мне на сотовый и сказал, что в нашей городской тюрьме сидит один парень…
Улыбка Хэммонда погасла, но он продолжал прижимать к груди свою майку.
– Бьюсь об заклад, в нашей городской тюрьме этого добра полным-полно. О ком именно ты говоришь?
– О том, который приходится Юджин Кэрти сводным братом! – с торжеством объявила Стефи.
Хэммонд смертельно побледнел и покачнулся, выронив майку. Стефи решила, что от боли ему стало плохо, но, прежде чем она успела прийти к нему на помощь, Хэммонд схватился здоровой рукой за угол комода и выпрямился.
– Если ты собираешься в таком виде идти на работу, то ты просто сумасшедший, – без обиняков заявила ему Стефи. – Посмотри на себя: ты бледен, как простыня, того и гляди свалишься где-нибудь по дороге. Твоя рука…
– Оставь мою руку в покое!
– Не ори на меня!
– А ты перестань кудахтать! Можно подумать, что я смертельно болен – так ты обо мне заботишься.
– Но ты действительно болен. Ножевое ранение – это не баран чихнул.
– Я же сказал, что это пустяк, я в порядке. Расскажи лучше, что это за парень, который называет себя братом Юджин… Юджин Кэрти.
– Его зовут Бобби Бримбл, или что-то в этом роде.
– За что он попал в тюрьму?
– Смайлоу не успел мне этого рассказать. Я дала отбой и поехала прямо к тебе.
– Что он знает о…
– Хэммонд, перестань! Это не я тебя, а ты меня подвергаешь допросу с пристрастием. Я знаю только, что этого парня зовут Бобби Бримбл или Тримбл и что он называет себя братом нашей красотки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– Болит? – встревожилась Юджин. – Я дам тебе таблетку. К тому моменту, когда она вернулась, Хэммонд уже дремал. Юджин вложила ему в рот таблетку, потом подсунула под голову руку и поднесла к губам стакан с водой. Хэммонд проглотил лекарство, но, когда она попыталась опустить его голову обратно на подушки, приподнялся еще немного и ткнулся головой в ее мягкую грудь.
– Тебе нужно поспать, – прошептала она, осторожно укладывая его обратно.
Хэммонд протестующе заворчал, но глаза у него слипались, и он подчинился. Уже засыпая, он почувствовал, как она легко поцеловала его в лоб. Потом ему на лицо упала капля, затем другая, и, с усилием открыв глаза, Хэммонд увидел, что Юджин плачет.
– Ты плачешь из-за этого проклятого отчета, который мне передала Лоретта? – спросил Хэммонд. – Из-за этих дурацких бумажек? Или… из-за того, что я тебе сказал? Господи, Юджин, прости меня! Мне очень жаль, я вел себя как настоящая скотина, – сказал он с чувством.
Юджин покачала головой.
– Ты спас мне жизнь. Из-за меня тебя ранили. Если бы не ты…
– Ш-ш-ш!.. – Здоровой рукой он коснулся ее щеки. Она схватила его ладонь обеими руками и несколько раз поцеловала костяшки его пальцев.
– Я так испугалась, Хэммонд… – Теперь Юджин прижала его ладонь к своей горячей, мокрой от слез щеке. – Тебя едва не убили из-за меня, но это еще не все. Я боюсь, что тебе придется еще долго, долго страдать…
Хэммонд изо всех сил старался не поддаться сну. Он знал, что должен сказать ей что-то очень важное.
– Юджин… Я люблю тебя.
Юджин выпустила его руку с такой поспешностью, словно она вдруг стала нестерпимо горячей.
– Что? – переспросила она чуть ли не с испугом.
– Я люблю тебя, – повторил он.
– Нет, Хэммонд, нет! Не говори так. Ведь ты меня даже не знаешь!
– Я знаю тебя. – Он на несколько секунд закрыл глаза, чтобы собраться с силами и сказать ей то, что хотел сказать. – Я полюбил тебя… еще тогда, – начал он.
«…С того дня, с той самой минуты, когда впервые встретил тебя. Когда я увидел тебя в ресторане, я сразу понял, что это ты…» Ему не хватило сил, и эти слова он произнес уже мысленно, но Юджин, похоже, поняла его. Поняла и улыбнулась печально.
– О боже, ну почему все должно было быть именно так? – вздохнул он.
Кончиком языка Юджин слизнула слезу в уголке губ. Должно быть, ей было не легче, чем ему, ведь он влюбился впервые в жизни по-настоящему именно тогда, когда любовь была ему совершенно ни к чему. Любовь к Юджин не просто мешала ему – их чувства друг к другу могли уничтожить обоих, и Хэммонд это отлично понимал. Понимал, но изменить что-либо он не мог и не хотел.
Он хотел сказать еще что-то, но голос не повиновался ему, и Хэммонд просто похлопал рукой по матрасу слева от себя. Юджин отрицательно покачала головой:
– Я боюсь сделать тебе больно.
– Ляг со мной. Пожалуйста… – с трудом произнес он. Немного поколебавшись, Юджин обошла кровать и легла рядом с ним. Она не прикасалась к нему – только положила руку ему на грудь.
– Ближе, – попросил он.
– Я могу задеть твою раненую ногу.
Хэммонд хотел сказать ей еще много всего, но лекарство начало действовать, и он снова закрыл глаза. Все-таки Юджин была рядом, и одного этого Хэммонду было достаточно, чтобы чувствовать себя счастливым.
И с мыслью о ней он провалился в глубокий сон.
Четверг
Глава 27
– Господи Иисусе! – восклицала Стефи, торопливо поднимаясь по внутренней лестнице дома Хэммонда. – Господи, что здесь произошло?!
Ворвавшись в спальню, она обнаружила Хэммонда, который, сжимая руками голову, сидел на постели и смотрел на нее такими глазами, словно был на волосок от сердечного приступа.
– Господи, Хэммонд! Что случилось? Я увидела окровавленные полотенца и подумала, что тебя убили!
– Черт тебя возьми, Стефи, ты действительно чуть меня не убила – напугала до смерти! – ответил он, опуская руки.
Только теперь Стефи увидела, что одна рука Хэммонда забинтована.
– С тобой все в порядке? – спросила она, немного успокоившись. Хэммонд огляделся по сторонам с таким видом, словно что-то искал.
– Сколько времени? – спросил он. – И как ты попала в дом?
– Ты же сам дал мне ключ от парадной двери, а я забыла его вернуть, – ответила она. – Что с тобой произошло, Хэммонд?
Ты ранен?
– Нет… То есть да. – Он посмотрел на свою перебинтованную руку с таким видом, будто видел ее впервые. – Вчера вечером меня хотели ограбить. У этого подонка оказался нож… – Он кивнул головой в сторону комода. – Будь добра, подай мне трусы.
– На тебя напали? Где? Кто?!
Стефи хорошо знала, что Хэммонд хранит белье в верхнем левом ящике. Повернувшись к нему, она достала пару трусов и протянула ему. Хэммонд, все еще кутаясь в одеяло, спустил с кровати ноги, и она увидела вторую повязку.
– А что у тебя с ногой?
– То же самое. К счастью, эта рана не такая серьезная. – Наклонившись, он просунул ноги в трусы и, натянув их до колен, посмотрел на Стефи.
– Отвернись, пожалуйста.
– Господи, Хэммонд, можно подумать, что я никогда не видела тебя голым!
Отбросив одеяло, Хэммонд натянул трусы и, встав, взял с ночного столика бутылку с водой. Поднеся ее к губам, он стал жадно пить.
– Может быть, ты все-таки расскажешь, что с тобой приключилось?
– Я же сказал! Меня хотели…
– Тебя хотели ограбить – это я поняла. Что у тебя с рукой?
– Грабитель ударил меня ножом. Я защищался. Потом, когда садился в машину, он порезал мне ногу.
– Какой ужас, Хэммонд! Ведь тебя могли убить! Где это произошло?
– В «чумном» квартале, неподалеку от бара «Тенистая пещера».
– Тогда понятно, – кивнула Стефи. – Райончик еще тот. А зачем тебя туда понесло?
– Помнишь Лоретту Бут?
– Эту пьянчужку?
Хэммонд нахмурился, но кивнул утвердительно.
– Да. Сейчас она не пьет и хочет вернуться к работе частного детектива. Раньше она часто бывала в «Тенистой пещере», наверное, поэтому и назначила мне встречу именно там. Когда я возвращался к машине, на меня бросился какой-то парень с ножом. Мне едва удалось от него отбиться и запереться в машине. Потом я поехал домой и вызвал врача, который обработал мне рану и наложил швы.
– В полицию звонил?
– Нет. Мне не хотелось, чтобы меня подвергли допросу с пристрастием. Впрочем, ты с успехом заменишь всех копов вместе взятых.
– А почему ты не обратился в больницу?
– По той же причине. – Хромая, Хэммонд направился в ванную комнату. – В конце концов, раны были пустяковые.
– Ничего себе – пустяковые! Внизу я видела гору окровавленных полотенец.
– Действительно, – согласился Хэммонд, – из меня вытекло порядочно крови, но врач сказал, что я скоро поправлюсь, и я вполне с ним согласен. За всю ночь я выпил одну таблетку болеутоляющего и сейчас чувствую себя вполне сносно.
Он скрылся в ванной, тщательно прикрыв за собой дверь.
Стефи рассеянно опустилась на кровать. На ночном столике, кроме стакана и уже пустой бутылки из-под воды, лежали тканевая перевязь и флакончик с таблетками «Дарвоцета». Взяв его в руки, Стефи внимательно осмотрела этикетку, но фамилии врача на ней не было.
Вернувшись в спальню, Хэммонд первым делом согнал Стефи с кровати и принялся неловко застилать ее одной рукой. Она внимательно наблюдала за ним, пока он натягивал на кровать шерстяное покрывало, потом спросила:
– Ты уверен, что у тебя нет сотрясения мозга?
– Конечно. С чего ты взяла?
– Просто я не помню, когда ты в последний раз застилал постель. Хэммонд с негодованием выпрямился.
– Послушай, что ты лезешь не в свое дело? – раздраженно спросил он.
– Я просто волнуюсь за тебя. Можешь себе представить, что я подумала, когда вошла в прихожую и увидела целый пакет окровавленных полотенец?
– Я понял, понял. – Хэммонд досадливо взмахнул больной рукой и тут же сморщился от боли. – Ты беспокоилась обо мне. Но ведь ты уже убедилась, что я жив и буду еще живее после душа и чашки горячего кофе.
– Ты намекаешь, что мне пора свалить?
– Я не намекаю – я прямо говорю.
Она посмотрела на его перебинтованную руку.
– Как зовут врача, который делал тебе перевязку?
– Ты все равно его не знаешь. Мы вместе учились. Он был мне кое-чем обязан…
– Как все-таки его имя?
– Какая тебе разница?!
– Почему ты не обратился в полицию? Ведь вооруженное нападение на сотрудника прокуратуры – это не шутка! Ты это знаешь лучше других.
– Понимаешь, Стефи, – терпеливо проговорил Хэммонд, – даже если бы я обратился в полицию, они никогда бы не сумели найти этого бандита. Я не успел его рассмотреть. Я даже не знаю, был ли он белым или черным, высоким или низким, толстым или худым, лысым или с патлами до пояса. Во-первых, в этом дурацком переулке было слишком темно, а во-вторых… Во-вторых, все произошло слишком быстро. Единственное, что я по-настоящему видел и запомнил, – это блеск его ножа, которым он пытался меня пырнуть. Это произвело на меня такое сильное впечатление, что я думал только о том, как бы поскорее унести ноги, а не о том, как выглядит нападавший.
Как видишь, писать заявление в полицию совершенно бессмысленно. Копы заведут дело, подошьют мое заявление, и на этом дело закончится. У полиции есть дела поважнее, а главное – поперспективнее. У меня, кстати, тоже…
Хэммонд повесил себе на шею перевязь и, морщась и помогая себе здоровой рукой, продел раненую руку в петлю.
– А теперь, – добавил он, – может быть, ты все-таки уйдешь, чтобы я мог спокойно принять душ и позавтракать?
– Разве ты не хочешь, чтобы я тебе помогла? Ведь руку нельзя мочить.
– Спасибо, думаю, я сам справлюсь. Но Стефи не спешила уходить. Еще раз оглядевшись по сторонам, она неожиданно предложила ему взять выходной.
– Посиди дома, приди в себя, – сказала она. – А где-то часа в два я загляну к тебе снова, сварганю обед и заодно расскажу, что мы сумели узнать у этого парня.
Хэммонд в это время стоял у комода и рылся в нижнем ящике, где лежала целая коллекция старых, чуть не до дыр заношенных маек, которые он обожал носить дома. Вот и сейчас он выбрал одну из них и, неловко прижав к груди здоровой рукой, повернулся к ней.
– Какого парня? – рассеянно спросил он.
– Ох, я же забыла тебе рассказать! – Стефи хлопнула себя по лбу. – Когда я увидела тебя в таком виде, у меня напрочь вылетело из головы, зачем я к тебе приехала. Слушай: когда я уже ехала на работу, Смайлоу позвонил мне на сотовый и сказал, что в нашей городской тюрьме сидит один парень…
Улыбка Хэммонда погасла, но он продолжал прижимать к груди свою майку.
– Бьюсь об заклад, в нашей городской тюрьме этого добра полным-полно. О ком именно ты говоришь?
– О том, который приходится Юджин Кэрти сводным братом! – с торжеством объявила Стефи.
Хэммонд смертельно побледнел и покачнулся, выронив майку. Стефи решила, что от боли ему стало плохо, но, прежде чем она успела прийти к нему на помощь, Хэммонд схватился здоровой рукой за угол комода и выпрямился.
– Если ты собираешься в таком виде идти на работу, то ты просто сумасшедший, – без обиняков заявила ему Стефи. – Посмотри на себя: ты бледен, как простыня, того и гляди свалишься где-нибудь по дороге. Твоя рука…
– Оставь мою руку в покое!
– Не ори на меня!
– А ты перестань кудахтать! Можно подумать, что я смертельно болен – так ты обо мне заботишься.
– Но ты действительно болен. Ножевое ранение – это не баран чихнул.
– Я же сказал, что это пустяк, я в порядке. Расскажи лучше, что это за парень, который называет себя братом Юджин… Юджин Кэрти.
– Его зовут Бобби Бримбл, или что-то в этом роде.
– За что он попал в тюрьму?
– Смайлоу не успел мне этого рассказать. Я дала отбой и поехала прямо к тебе.
– Что он знает о…
– Хэммонд, перестань! Это не я тебя, а ты меня подвергаешь допросу с пристрастием. Я знаю только, что этого парня зовут Бобби Бримбл или Тримбл и что он называет себя братом нашей красотки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79