Возможно, я сам подъеду. Он вышел из будки и сел в машину.
- Вот мы и узнали, на кого записан тот телефон, Делла.
- На кого же?
- На Эстер Дилмейер, "Молей Армс Апартментс".
- Постойте, я думала, что Эстер Дилмейер все еще без сознания...
- Так оно и есть. Как утверждает доктор Уиллмонт, преспокойно отсыпается в больнице.
- Что же тогда получается?
- Получается, что я всю дорогу спал за рулем.
- Не понимаю.
- Но это же совершенно очевидно: торчит у всех на виду, как порезанный палец. Мы ведь знали, что Боб Лоули погуливает.
Мы знали, что, когда он попал в автокатастрофу, с ним в машине была Эстер Дилмейер. Ты без труда сообразишь, чем эта блондинка занималась в ночном клубе. Она работала вместе с Линком и Синдлером Коллом, а они в свою очередь работали на Пивиса. Дело пахло большими деньгами. Улавливаешь? Понятно, она не стала бы разыгрывать недотрогу с Бобом Лоули.
- Вы хотите сказать, что у него есть ключ от ее квартиры?
- Ну разумеется. И когда прошлой ночью он понял, в какой попал переплет, од отправился прямо к ней домой. Для него это было совершенно естественно. Я должен был догадаться, что именно там его и следовало искать. Он как раз из тех, кому в таких случаях нужна женщина, которая погладит его по головке, успокоит, утешит, скажет, что все хорошо, что ради него она на все пойдет, и еще целый ворох подобной дребедени.
- Да,- подумав, согласилась Делла Стрит,- пока все, что он сделал, говорит о нем именно как о таком человеке.
- Итак,- продолжал Мейсон,- он приехал к ней на квартиру. Эстер он не застал, поэтому расположился там, как у себя дома. Позвонил в газету, дал объявление, записал счет на телефон хозяйки, сел и стал ждать. Карлотта нарушила мои инструкции, достала газету, прочла ее и заглянула в раздел объявлений. Между нею и мужем вполне могла существовать такая договоренность. На случай чего-то непредвиденного они заранее условились сообщаться таким образом. Некоторые семьи так делают. А может быть, она просто читала объявления, и оно попалось ей на глаза. Как бы то ни было, она получила номер телефона. И позвонила Бобу.
- И что же сделал он?
- Приехал и забрал ее.
- А потом?
Мейсон погладил подбородок.
- Вот в этом-то вся и загвоздка. Давай-ка съездим туда и посмотрим, что там можно узнать.
Они проехали к "Молей Армс". Мейсон позвонил в квартиру Эстер Дилмейер, ответа не получил и вызвал управляющую.
- Вы, наверное, помните меня. Я был здесь вчера вечером в связи с этим отравлением...
- О да, конечно,- кивнула она, улыбаясь.
- Я бы хотел забрать кое-какие вещи из квартиры мисс Дилмейер и отвезти к ней в больницу. Вы не будете любезны дать мне дубликат ключа?
- Это я вряд ли смогу сделать,- ответила она и, подумав несколько секунд, добавила:- Но я поднимусь туда вместе с вами и побуду в комнате, пока вы соберете все, что нужно.
- Прекрасно,- сказал Мейсон, стараясь, чтобы его голос звучал по-прежнему спокойно.
Они поднялись по лестнице. Мейсон сумел незаметно вклиниться между женщиной и стеной так, чтобы попасть в комнату первым, когда она отопрет дверь.
Квартира была пуста.
- Что вы хотели забрать?- спросила управляющая.
- Ночную рубашку, тапочки, туалетные принадлежности. Я, в общем-то, вполне беспомощен в таких вещах, но, надо думать, как-нибудь сумею с этим справиться.
- О, я с удовольствием вам помогу! Кажется, здесь в шкафу есть чемодан. Да, вот он. Вы можете пока присесть где-нибудь и подождать немного, я мигом все соберу. Кстати, как она?
- Вы так любезны. Она чувствует себя неплохо. Мейсон огляделся. Полиция немало потрудилась, снимая отпечатки пальцев - следы порошка сохранились на телефоне, столе, дверных ручках. Пепельницы были полны сигаретных окурков. Глядя на них, Мейсон пытался установить, были ли эти окурки оставлены полицейскими, которым пришлось провести в комнате довольно много времени, собирая улики, или они являлись свидетельством того, что кто-то побывал здесь уже после них.
Пока управляющая аккуратно укладывала белье в чемодан, Мейсон внимательно исследовал содержимое пепельницы. Он обнаружил окурки трех широко известных сортов сигарет. На окурках одного сорта были видны следы губной помады. На всех остальных помады не было. Окурков с помадой он насчитал четыре штуки, окурков другого сорта - пятнадцать и третьего двадцать два. Мейсон. отметил одну любопытную деталь - почти все окурки двух последних сортов были довольно длинными. Курившие их люди явно нервничали: редкая сигарета выкуривалась больше чем до половины, прежде чем быть раздавленной в пепельнице.
- Больше ничего не нужно?- спросила управляющая.
- Нет, спасибо. Это все. А вы не знаете, здесь кто-нибудь был сегодня?
- Сегодня? Нет, не думаю. Ко мне, по крайней мере, никто не обращался.
- Полиция?
- Нет. Они закончили все прошлой ночью, вернее, сегодня рано утром.
- Здесь убираются?
- Только раз в неделю. Она сама следит за своей квартирой, за исключением регулярных уборок в конце недели.
- Когда должна быть следующая?
- Не раньше субботы.
- Большое вам спасибо. Я передам мисс Дилмейер, как вы мне помогли.
Он вышел на улицу с чемоданом в руке, бросил его на заднее сиденье машины и сказал Делле:
- Что ж, похоже, мне придется прокатиться в больницу. В больницу он приехал в двадцать минут шестого. Доктор Уиллмонт был уже на месте.
- Больная еще здесь?- спросил Мейсон.
- Больная,- ответил доктор Уиллмонт,- еще здесь. Минут сорок назад она проснулась, и, хотя чувствует себя пока не очень уверенно, сознание ее быстро проясняется.
- Полиция уже знает?
- Нет еще.
- Но, я полагаю, они распорядились, чтобы их немедленно известили, как только...
- Верно. А я распорядился так, что о состоянии пациентки известить следует прежде всего меня, что никакая информация не должна выдаваться кому бы то ни было без моего ведома и что ни один посетитель не может быть к ней допущен, пока я лично ее не осмотрю. Здесь больница, и распоряжается здесь только врач.
- Что ж, это очень славно. Насколько крупные неприятности я вам доставлю, если проскользну к ней в палату и побеседую с ней до прихода полиции?
- Вы доставите мне огромные неприятности,- резко ответил доктор Уиллмонт.- И вы сами это прекрасно знаете. Это поставит в ложное положение меня и отразится на репутации больницы. В определенных пределах я могу пренебречь полицейскими инструкциями, но в этом случае я лично беру на себя всю ответственность и руководствуюсь исключительно заботой о здоровье пациента.
- Я глубоко уважаю вашу принципиальность и вашу профессиональную этику, доктор,- улыбнулся Мейсон.- Но послушайте, вы знаете всю механику работы больницы, я - нет. Как бы поговорить с Эстер Дилмейер раньше полиции, чтобы не ставить вас в ложное положение?
- Вам придется сделать это без моего ведома,- туг же ответил доктор Уиллмонт.
- И так, чтобы об этом не узнала дежурная сестра?
- Совершенно верно.
- И, насколько я понимаю, вы оставили персоналу абсолютно недвусмысленные инструкции, что ничего подобного не должно произойти.
- Вы опять правы. Мейсон закурил.
- Я вскоре вызову дежурную сестру к себе, чтобы ознакомиться с графиком изменения температуры и давления крови больной. Больная находится в палате номер 319. Затем я пошлю сестру в фармацевтическое отделение, чтобы получить там назначенные лекарства. Лекарства будут таковы, что их изготовление займет некоторое время. Сожалею, но я не могу допустить вас к больной. Это абсолютно исключается, пройдите сюда, пожалуйста.
Он взял Мейсона под руку, подвел его к столику, за которым сидела сестра, и обратился к ней:
- Ни один посетитель ни при каких обстоятельствах не может быть допущен к мисс Дилмейер, пока с ней не побеседуют люди из полиции. Полиция будет говорить с ней только тогда, когда я дам на это свое разрешение.
- Я так и поняла вас, доктор,- ответила женщина.
- Сожалею, мистер Мейсон,- произнес доктор Уиллмонт, поворачиваясь к адвокату,- но вы сами видите...
- Благодарю вас, доктор. Я понимаю вашу позицию. Не скажете ли вы мне, когда я смогу ее повидать?
Уиллмонт сухо и решительно покачал головой:
- Ничего не могу вам сказать на этот счет, сэр. Я выступаю в этом деле только как врач. В ту минуту, когда ей будет разрешено видеть вообще кого-нибудь, я извещу об этом полицию. С того момента, если ее здоровье не будет под угрозой, я никоим образом не смогу определять, кто и когда должен с ней встречаться. Все это будет находиться целиком в ведении властей. До свидания, мистер Мейсон.
- До свидания, доктор,- попрощался Мейсон, поворачиваясь к двери.
Доктор Уиллмонт быстрыми упругими шагами пошел к лифту. Мейсон направился к выходу, по пути свернул в телефонную будку, дождался, пока сестра за столиком отвернулась, вскочил в лифт, поднялся на третий этаж и нашел палату, в которой лежала Эстер Дилмейер. Не задерживаясь, он прошел мимо и остановился в конце коридора. Увидев, как из палаты вышла сестра с папкой в руке, он вернулся, толкнул качающиеся двери и вошел.
Эстер Дилмейер сидела на кровати, осторожно потягивая горячий кофе. Она подняла на него глаза и сказала:
- Хэлло.
- Как вы себя чувствуете?- спросил Мейсон, подходя и усаживаясь на край кровати.
- Точно еще не знаю. А вы кто?
- Мое имя Мейсон.
- Перри Мейсон?- Да.
- Кажется, я ваша должница. Насколько я понимаю, вы спасли мне жизнь.
- Я сделал все, что было в моих силах.
- Пришлось вам попотеть, пока разыскали меня.
- Да, пожалуй.
- Уф-ф. Горячий кофе - это просто сказка. У меня сейчас такое чувство, будто я выспалась на много лет вперед.
- Кто мог послать вам эти конфеты?- спросил Мейсон. Она замолчала в нерешительности.
- Смелее,- ободрил ее Мейсон.
- Ну, я подумала, это... то есть я никого не обвиняю, о...
- Продолжайте.
- Ну, я повстречала одну молодую женщину, которая показалась мне такой серьезной и правильной, если вы понимаете, что я хочу сказать.
- Это была мисс Фолкнер?
- Да, это была мисс Фолкнер. Она владелица "Фолкнер Флауэр Шопс".
- Я знаю.
- Так вот, она сказала, что к моему платью очень пойдут орхидеи, и прислала мне несколько штук.
- И затем?
- Видите ли, к тому времени я решила, что мне уже порядком надоела вся эта чехарда и нужно уходить из заведения. Я работала в "Золотом роге". В мою обязанность входило помогать мужчинам приятно проводить время, но, как вы знаете, платили мне не за то, что я помогала им забыть о скаредности и показать широту души, на чем и зарабатывают владельцы клуба.
Мейсон кивнул.
- Я отправилась домой, и чуть не вслед за мной посыльный принес коробку конфет. Я открыла их. Внутри лежала точно такая же карточка, как и в посылке с орхидеями.
- И почерк был тот же?- поинтересовался Мейсон.
- Я особенно не разглядывала, но выглядела она точно так же: и инициалы и текст.
- Что вы сделали потом?
- Шоколадные конфеты я люблю больше всего на свете,- сказала она, улыбнувшись.- Настроение у меня было скверное, и я поехала в город.
- А потом?
- Потом я почувствовала, что у меня все плывет перед глазами. Поначалу я просто решила, что устала и хочу спать, но в час я должна была бы прийти к вам в контору, поэтому понимала, что спать мне нельзя. Если бы не договоренность о встрече, я, скорее всего, забралась бы в постель, ничего не подозревая, но так я изо всех сил пыталась бороться со сном. А потом вдруг я поняла, что это не усталость и не сон. Меня отравили. Жутко вспомнить, что я пережила, пытаясь не выключиться и успеть поговорить с вами по телефону. Вашего голоса я совсем не помню. Я пыталась сказать что-то, засыпала на полуслове, потоки ужасным усилием воли заставляла себя открыть глаза и закрывала их снова. Чувство было такое, что наш разговор длится века и никогда не кончится.
- А теперь послушайте: это очень важно. То, что вы сейчас скажете, может иметь огромное значение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
- Вот мы и узнали, на кого записан тот телефон, Делла.
- На кого же?
- На Эстер Дилмейер, "Молей Армс Апартментс".
- Постойте, я думала, что Эстер Дилмейер все еще без сознания...
- Так оно и есть. Как утверждает доктор Уиллмонт, преспокойно отсыпается в больнице.
- Что же тогда получается?
- Получается, что я всю дорогу спал за рулем.
- Не понимаю.
- Но это же совершенно очевидно: торчит у всех на виду, как порезанный палец. Мы ведь знали, что Боб Лоули погуливает.
Мы знали, что, когда он попал в автокатастрофу, с ним в машине была Эстер Дилмейер. Ты без труда сообразишь, чем эта блондинка занималась в ночном клубе. Она работала вместе с Линком и Синдлером Коллом, а они в свою очередь работали на Пивиса. Дело пахло большими деньгами. Улавливаешь? Понятно, она не стала бы разыгрывать недотрогу с Бобом Лоули.
- Вы хотите сказать, что у него есть ключ от ее квартиры?
- Ну разумеется. И когда прошлой ночью он понял, в какой попал переплет, од отправился прямо к ней домой. Для него это было совершенно естественно. Я должен был догадаться, что именно там его и следовало искать. Он как раз из тех, кому в таких случаях нужна женщина, которая погладит его по головке, успокоит, утешит, скажет, что все хорошо, что ради него она на все пойдет, и еще целый ворох подобной дребедени.
- Да,- подумав, согласилась Делла Стрит,- пока все, что он сделал, говорит о нем именно как о таком человеке.
- Итак,- продолжал Мейсон,- он приехал к ней на квартиру. Эстер он не застал, поэтому расположился там, как у себя дома. Позвонил в газету, дал объявление, записал счет на телефон хозяйки, сел и стал ждать. Карлотта нарушила мои инструкции, достала газету, прочла ее и заглянула в раздел объявлений. Между нею и мужем вполне могла существовать такая договоренность. На случай чего-то непредвиденного они заранее условились сообщаться таким образом. Некоторые семьи так делают. А может быть, она просто читала объявления, и оно попалось ей на глаза. Как бы то ни было, она получила номер телефона. И позвонила Бобу.
- И что же сделал он?
- Приехал и забрал ее.
- А потом?
Мейсон погладил подбородок.
- Вот в этом-то вся и загвоздка. Давай-ка съездим туда и посмотрим, что там можно узнать.
Они проехали к "Молей Армс". Мейсон позвонил в квартиру Эстер Дилмейер, ответа не получил и вызвал управляющую.
- Вы, наверное, помните меня. Я был здесь вчера вечером в связи с этим отравлением...
- О да, конечно,- кивнула она, улыбаясь.
- Я бы хотел забрать кое-какие вещи из квартиры мисс Дилмейер и отвезти к ней в больницу. Вы не будете любезны дать мне дубликат ключа?
- Это я вряд ли смогу сделать,- ответила она и, подумав несколько секунд, добавила:- Но я поднимусь туда вместе с вами и побуду в комнате, пока вы соберете все, что нужно.
- Прекрасно,- сказал Мейсон, стараясь, чтобы его голос звучал по-прежнему спокойно.
Они поднялись по лестнице. Мейсон сумел незаметно вклиниться между женщиной и стеной так, чтобы попасть в комнату первым, когда она отопрет дверь.
Квартира была пуста.
- Что вы хотели забрать?- спросила управляющая.
- Ночную рубашку, тапочки, туалетные принадлежности. Я, в общем-то, вполне беспомощен в таких вещах, но, надо думать, как-нибудь сумею с этим справиться.
- О, я с удовольствием вам помогу! Кажется, здесь в шкафу есть чемодан. Да, вот он. Вы можете пока присесть где-нибудь и подождать немного, я мигом все соберу. Кстати, как она?
- Вы так любезны. Она чувствует себя неплохо. Мейсон огляделся. Полиция немало потрудилась, снимая отпечатки пальцев - следы порошка сохранились на телефоне, столе, дверных ручках. Пепельницы были полны сигаретных окурков. Глядя на них, Мейсон пытался установить, были ли эти окурки оставлены полицейскими, которым пришлось провести в комнате довольно много времени, собирая улики, или они являлись свидетельством того, что кто-то побывал здесь уже после них.
Пока управляющая аккуратно укладывала белье в чемодан, Мейсон внимательно исследовал содержимое пепельницы. Он обнаружил окурки трех широко известных сортов сигарет. На окурках одного сорта были видны следы губной помады. На всех остальных помады не было. Окурков с помадой он насчитал четыре штуки, окурков другого сорта - пятнадцать и третьего двадцать два. Мейсон. отметил одну любопытную деталь - почти все окурки двух последних сортов были довольно длинными. Курившие их люди явно нервничали: редкая сигарета выкуривалась больше чем до половины, прежде чем быть раздавленной в пепельнице.
- Больше ничего не нужно?- спросила управляющая.
- Нет, спасибо. Это все. А вы не знаете, здесь кто-нибудь был сегодня?
- Сегодня? Нет, не думаю. Ко мне, по крайней мере, никто не обращался.
- Полиция?
- Нет. Они закончили все прошлой ночью, вернее, сегодня рано утром.
- Здесь убираются?
- Только раз в неделю. Она сама следит за своей квартирой, за исключением регулярных уборок в конце недели.
- Когда должна быть следующая?
- Не раньше субботы.
- Большое вам спасибо. Я передам мисс Дилмейер, как вы мне помогли.
Он вышел на улицу с чемоданом в руке, бросил его на заднее сиденье машины и сказал Делле:
- Что ж, похоже, мне придется прокатиться в больницу. В больницу он приехал в двадцать минут шестого. Доктор Уиллмонт был уже на месте.
- Больная еще здесь?- спросил Мейсон.
- Больная,- ответил доктор Уиллмонт,- еще здесь. Минут сорок назад она проснулась, и, хотя чувствует себя пока не очень уверенно, сознание ее быстро проясняется.
- Полиция уже знает?
- Нет еще.
- Но, я полагаю, они распорядились, чтобы их немедленно известили, как только...
- Верно. А я распорядился так, что о состоянии пациентки известить следует прежде всего меня, что никакая информация не должна выдаваться кому бы то ни было без моего ведома и что ни один посетитель не может быть к ней допущен, пока я лично ее не осмотрю. Здесь больница, и распоряжается здесь только врач.
- Что ж, это очень славно. Насколько крупные неприятности я вам доставлю, если проскользну к ней в палату и побеседую с ней до прихода полиции?
- Вы доставите мне огромные неприятности,- резко ответил доктор Уиллмонт.- И вы сами это прекрасно знаете. Это поставит в ложное положение меня и отразится на репутации больницы. В определенных пределах я могу пренебречь полицейскими инструкциями, но в этом случае я лично беру на себя всю ответственность и руководствуюсь исключительно заботой о здоровье пациента.
- Я глубоко уважаю вашу принципиальность и вашу профессиональную этику, доктор,- улыбнулся Мейсон.- Но послушайте, вы знаете всю механику работы больницы, я - нет. Как бы поговорить с Эстер Дилмейер раньше полиции, чтобы не ставить вас в ложное положение?
- Вам придется сделать это без моего ведома,- туг же ответил доктор Уиллмонт.
- И так, чтобы об этом не узнала дежурная сестра?
- Совершенно верно.
- И, насколько я понимаю, вы оставили персоналу абсолютно недвусмысленные инструкции, что ничего подобного не должно произойти.
- Вы опять правы. Мейсон закурил.
- Я вскоре вызову дежурную сестру к себе, чтобы ознакомиться с графиком изменения температуры и давления крови больной. Больная находится в палате номер 319. Затем я пошлю сестру в фармацевтическое отделение, чтобы получить там назначенные лекарства. Лекарства будут таковы, что их изготовление займет некоторое время. Сожалею, но я не могу допустить вас к больной. Это абсолютно исключается, пройдите сюда, пожалуйста.
Он взял Мейсона под руку, подвел его к столику, за которым сидела сестра, и обратился к ней:
- Ни один посетитель ни при каких обстоятельствах не может быть допущен к мисс Дилмейер, пока с ней не побеседуют люди из полиции. Полиция будет говорить с ней только тогда, когда я дам на это свое разрешение.
- Я так и поняла вас, доктор,- ответила женщина.
- Сожалею, мистер Мейсон,- произнес доктор Уиллмонт, поворачиваясь к адвокату,- но вы сами видите...
- Благодарю вас, доктор. Я понимаю вашу позицию. Не скажете ли вы мне, когда я смогу ее повидать?
Уиллмонт сухо и решительно покачал головой:
- Ничего не могу вам сказать на этот счет, сэр. Я выступаю в этом деле только как врач. В ту минуту, когда ей будет разрешено видеть вообще кого-нибудь, я извещу об этом полицию. С того момента, если ее здоровье не будет под угрозой, я никоим образом не смогу определять, кто и когда должен с ней встречаться. Все это будет находиться целиком в ведении властей. До свидания, мистер Мейсон.
- До свидания, доктор,- попрощался Мейсон, поворачиваясь к двери.
Доктор Уиллмонт быстрыми упругими шагами пошел к лифту. Мейсон направился к выходу, по пути свернул в телефонную будку, дождался, пока сестра за столиком отвернулась, вскочил в лифт, поднялся на третий этаж и нашел палату, в которой лежала Эстер Дилмейер. Не задерживаясь, он прошел мимо и остановился в конце коридора. Увидев, как из палаты вышла сестра с папкой в руке, он вернулся, толкнул качающиеся двери и вошел.
Эстер Дилмейер сидела на кровати, осторожно потягивая горячий кофе. Она подняла на него глаза и сказала:
- Хэлло.
- Как вы себя чувствуете?- спросил Мейсон, подходя и усаживаясь на край кровати.
- Точно еще не знаю. А вы кто?
- Мое имя Мейсон.
- Перри Мейсон?- Да.
- Кажется, я ваша должница. Насколько я понимаю, вы спасли мне жизнь.
- Я сделал все, что было в моих силах.
- Пришлось вам попотеть, пока разыскали меня.
- Да, пожалуй.
- Уф-ф. Горячий кофе - это просто сказка. У меня сейчас такое чувство, будто я выспалась на много лет вперед.
- Кто мог послать вам эти конфеты?- спросил Мейсон. Она замолчала в нерешительности.
- Смелее,- ободрил ее Мейсон.
- Ну, я подумала, это... то есть я никого не обвиняю, о...
- Продолжайте.
- Ну, я повстречала одну молодую женщину, которая показалась мне такой серьезной и правильной, если вы понимаете, что я хочу сказать.
- Это была мисс Фолкнер?
- Да, это была мисс Фолкнер. Она владелица "Фолкнер Флауэр Шопс".
- Я знаю.
- Так вот, она сказала, что к моему платью очень пойдут орхидеи, и прислала мне несколько штук.
- И затем?
- Видите ли, к тому времени я решила, что мне уже порядком надоела вся эта чехарда и нужно уходить из заведения. Я работала в "Золотом роге". В мою обязанность входило помогать мужчинам приятно проводить время, но, как вы знаете, платили мне не за то, что я помогала им забыть о скаредности и показать широту души, на чем и зарабатывают владельцы клуба.
Мейсон кивнул.
- Я отправилась домой, и чуть не вслед за мной посыльный принес коробку конфет. Я открыла их. Внутри лежала точно такая же карточка, как и в посылке с орхидеями.
- И почерк был тот же?- поинтересовался Мейсон.
- Я особенно не разглядывала, но выглядела она точно так же: и инициалы и текст.
- Что вы сделали потом?
- Шоколадные конфеты я люблю больше всего на свете,- сказала она, улыбнувшись.- Настроение у меня было скверное, и я поехала в город.
- А потом?
- Потом я почувствовала, что у меня все плывет перед глазами. Поначалу я просто решила, что устала и хочу спать, но в час я должна была бы прийти к вам в контору, поэтому понимала, что спать мне нельзя. Если бы не договоренность о встрече, я, скорее всего, забралась бы в постель, ничего не подозревая, но так я изо всех сил пыталась бороться со сном. А потом вдруг я поняла, что это не усталость и не сон. Меня отравили. Жутко вспомнить, что я пережила, пытаясь не выключиться и успеть поговорить с вами по телефону. Вашего голоса я совсем не помню. Я пыталась сказать что-то, засыпала на полуслове, потоки ужасным усилием воли заставляла себя открыть глаза и закрывала их снова. Чувство было такое, что наш разговор длится века и никогда не кончится.
- А теперь послушайте: это очень важно. То, что вы сейчас скажете, может иметь огромное значение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34