Миссис Брил скользнула по ней почти равнодушным взглядом.
— Пожалуй, когда-то у меня была такая сумка, но я не могу сказать наверняка. В общем, молодой человек, я не могу заверить вас, что это моя сумка… Было что-то в этом роде, но давно.
Самсон растерялся. Потом решительно сунул руку в сумку и вытащил частично связанный свитер.
— Станете уверять, что и эта вещь не ваша? — настаивал он. — Ведь это ваше вязанье?
Миссис Брил выслушала его с каменным лицом.
— Вы так думаете? — только и сказала она.
— Вы же знаете, что это ваша вещь.
— Я этого не знаю, — покачала головой миссис Брил.
— Послушайте, миссис Брил, это не игра! — вскинулся Самсон. — Дело серьезное. Вас обвиняют в убийстве без смягчающих вину обстоятельств, а это, согласно нашим законам, самое тяжелое преступление. Мои вопросы и ваши ответы стенографируются. Их всегда можно использовать против вас. Так вот, миссис Брил, я не собираюсь пользоваться своим преимуществом. Я заявляю откровенно в присутствии вашего адвоката, что косвенные улики очень серьезны. Тем не менее это косвенные улики, и некоторые из них можно оспорить. Если вы будете сотрудничать с правосудием, если приложите все силы, чтобы помочь нам установить истину, мы в свою очередь сделаем все возможное, чтобы доказать вашу невиновность. Но если вы сделаете хоть одно ложное заявление и будет доказано, что оно ложно, будет губительно для вас, учитывая предъявленное вам обвинение. Здесь присутствует мистер Перри Мейсон, ваш адвокат. Он подтвердит, что я говорю правду. К примеру, если вы отрицаете, что сумка ваша, а мы докажем, что это именно так, подобное заявление пригвоздит вас к позорному столбу. Итак, миссис Брил, я спрашиваю: это ваша сумка?
— Понятия не имею, — спокойно ответила она.
— Посмотрите на нее внимательнее, возьмите в руки. Проверьте и скажите, ваша это сумка или нет, — уговаривал ее Самсон.
— Говорю вам — не знаю.
— Хотите сказать, что не можете отличить свою вещь от чужой?
— Именно так.
— Но у вас вчера была с собой сумка?
— Не помню.
— Как прикажете понимать — вы не помните, несли ли в руке сумку, когда отправились навестить мистера Остина Галленса?
— Вы правы, я не помню и то, что навещала мистера Остина Галленса.
— Даже этого не помните?
— Нет, — спокойно подтвердила миссис Брил. — По правде говоря, я пыталась собраться с мыслями, как только пришла в себя. Вот вчерашнее утро помню, то есть мне кажется, что это было вчера. — Миссис Брил перевела взгляд на Перри Мейсона и поинтересовалась: — Ведь сегодня вторник, мистер Мейсон?
Мейсон кивнул.
— Так и есть, — продолжала она, — это было вчера утром. Я помню вчерашнее утро. Помню все, что произошло. Помню, что получила ключи от машины брата. Помню, что ездила за машиной и приехала на ней. Поставила ее в гараж. Помню, ждала племянницу в обувном отделе универсального магазина. Помню, что чуть позже меня обвинили в краже. Помню ленч за одним столиком с мистером Мейсоном… И не помню, что со мной случилось, когда я ушла из магазина.
— Ах вот оно что, — усмехнулся Самсон, — собираетесь нас морочить этой старой сказкой о провалах в памяти?
— Это уже не вопрос, Самсон, — вмешался Мейсон. — Это спор.
— Пусть так, ну и что?
— Я думаю, Мейсон прав, — поддержал его доктор Джиффорд. — Вы можете допросить мою пациентку, но в разумных пределах. Спор или попытки запугивания исключаются.
— У этой байки о провалах в памяти — борода длинной в фут, — сказал с издевкой сержант Голкомб.
— Если вас это интересует, джентльмены, могу подтвердить: после сотрясения мозга часто встречаются провалы в памяти, длящиеся от нескольких часов до нескольких дней, предшествовавших несчастному случаю, — пояснил доктор Джиффорд. — Иногда с течением времени память медленно возвращается.
— Сколько же времени, по вашим расчетам, утечет в этом случае? — ехидно спросил Самсон. — Когда к миссис Брил вернется память?
— Не знаю, — ответил доктор Джиффорд. — Это зависит от множества факторов, которые сейчас учесть невозможно.
— Ну и дела! — возмутился Самсон.
— Позвольте спросить, доктор Джиффорд, — обратился к нему Мейсон. — Есть ли в данном случае что-то необычное?
— Случай самый заурядный: провал в памяти после сотрясения мозга.
Самсон вытащил из сумки вязанье.
— Посмотрите, миссис Брил, — снова обратился он к больной. — Неужели вы не узнаете собственную работу?
— Разрешите я посмотрю, — сказала она. Самсон протянул ей вязанье. Миссис Брил придирчиво разглядела его.
— Хорошая работа, — оценила она. — Сразу видно, что вязальщица — мастер своего дела.
— А вы умеете вязать?
— Умею.
— Считаете себя хорошей вязальщицей?
— Да, я в этом деле набила руку.
— Вы узнали свое вязанье?
— Нет.
— Возьмись вы вязать что-нибудь из голубой шерсти, вы бы работали примерно так же?
— Как и всякая хорошая вязальщица.
— Но это не ответ на мой вопрос. Вы бы предпочли именно этот узор?
— Пожалуй, да.
— Так вы признаете, что это ваша работа?
— Нет, не помню, чтобы она мне попадалась на глаза.
Раздосадованный Самсон переглянулся с сержантом, порылся в сумке и сказал:
— Ладно, миссис Брил, я вам покажу кое-что еще, может это освежит вашу память. — Он развернул бумагу и показал ей бриллианты.
— Вы когда-нибудь видели эти драгоценности?
— Не могу сказать наверняка.
— Нам не можете сказать?
— Нет, просто не припомню, что видела их. Утверждать что-нибудь определенное решусь, только когда у меня полностью восстановится память.
— О, разумеется, — саркастически усмехнулся Самсон. — Вы готовы оказать нам всяческую помощь, не так ли?
— Разрешите еще раз напомнить вам, мистер Самсон, что эта женщина перенесла тяжелейшее нервное потрясение, — сказал доктор.
— Да, похоже, она нуждается в психиатрической опеке, — изливал яд Самсон. — Какая жалость, что она вернулась к младенческому состоянию.
— Как адвокат миссис Брил прошу проявить гуманность и закончить допрос как можно скорее, — заявил Мейсон. — Есть у вас еще вопросы к миссис Брил?
— Да, есть, — сказал сержант Голкомб. — Миссис Брил, вы приходили к Галленсу?
— Не помню.
— Вы знали, где живет Галленс?
— Я и этого не помню.
— В телефонной книжке в конторе вашего брата имеется его адрес?
— Возможно, имеется… Кажется, я отправляла ему несколько писем по этому адресу… на бульвар Святою Руперта.
— Правильно. Значит, вы отправились к нему прошлым вечером. Когда примерно это было?
— Я вам уже говорила: не помню, была я там или нет.
— Вы зашли в дом, — продолжал Голкомб, — зашли тайком. Вывинтили лампочку и засунули в патрон медный пенни: если бы Галленс вернулся домой и включил свет, возникло бы замыкание и все пробки тотчас же перегорели. Так было дело?
— Я просто не понимаю, о чем вы говорите, — ответила миссис Брил.
— Вы не помните, как проделали все это?
— Ничего не помню. Последнее, что осталось в памяти, как я пожимаю руку мистеру Мейсону в универсальном магазине.
— Итак, — заранее торжествуя победу, начал Голкомб, — если вы не в состоянии припомнить, где были и что делали, вы не можете категорически отрицать, что не взяли револьвер тридцать восьмого калибра и не застрелили мистера Остина Галленса вчера вечером в семь тридцать?
— Конечно, не могу, — согласилась миссис Брил. — Раз я не могу сказать, что я делала, значит, не могу сказать и чего не делала. Возможно, я убила президента. Возможно, подорвала поезд. Возможно, подделала чек или вышла замуж. Я не знаю, что делала и чего не делала.
— Стало быть, вы не отрицаете, что убили Остина Галленса?
— Я не помню, что его убила.
— Но вы не отрицаете, что убили?
— Не помню, что я это сделала.
— Но могли же.
— Ну, это совсем другое дело. Мало ли что может случиться? Я знаю наверняка, что никого не убивала вчера до полудня, и у меня нет никаких оснований полагать, что вчерашний день после полудня чем-то отличался от всех других в моей жизни.
— Но вы волновались за брата, не так ли?
— Не больше, чем прежде.
— Но вы же знали, что у него очередной загул?
— Да, у меня было такое подозрение.
— Позвольте спросить, — вступил в разговор Ларри Самсон. — Вы помните, как совершили кражу в магазине?
— Да, — ответила миссис Брил после некоторого колебания.
— Стало быть, помните?
— Да.
— Где? Когда?
— Вчера днем или, скорее, в полдень, перед тем как познакомилась с мистером Мейсоном.
— И вы пошли на то, что именуют «кража в магазине»?
— Да. Видите ли, у брата начался периодический запой, и я очень волновалась за него. В воскресенье пошла в контору проверить содержимое сейфа. Я не нашла там бриллиантов — их принес брату в субботу утром Остин Галленс. Мне пришло в голову, что брат, вероятно, унес бриллианты с собой. Галленсу известно про запои Джорджа. Только он один об этом и знает, не считая племянницы и меня. Я опасалась, что мистер Галленс захочет взять свои камни, не дожидаясь, когда Джордж снова возьмется за ум. Я боялась скандала и решила прикрыть Джорджа. Притворилась, будто у меня развилась клептомания. Оглядываясь назад, признаю, что это было глупо, но тогда казалось единственным выходом, единственной уловкой, чтобы протянуть время, а потом я бы нашла Джорджа, и он бы снова взялся за дело.
— Значит, вы хотели, чтобы вас поймали за руку?
— Не совсем там. Я где-то прочла, что в воровстве могут обвинить лишь того, кто вынес вещи из магазина. И я решила: пусть меня поймают, пока я еще в магазине. Однако если бы не мистер Мейсон…
— Достаточно, — прервал ее сержант Голкомб, — я вам кое-что хочу сообщить. Вашего брата нашли…
— Не смейте! — крикнул, рванувшись вперед, доктор Джиффорд. — Я просил вас щадить нервы моей пациентки. Полагаясь на ваше понимание, я и разрешил вам побеседовать с ней. Вы не сделаете…
— Черт побери, я сделаю все, что пожелаю, — взорвался сержант. — Не вы расследуете дело, здесь распоряжаюсь я.
— Пусть, по-вашему, я здесь не распоряжаюсь, но лечение этой пациентки доверено мне. Я и так пошел на уступки, позволив вам допросить ее в таком состоянии. Но доводить ее до нервного шока я вам не позволю. Это вам было ясно с самого начала…
— Ну и что с того? — возмутился Голкомб. — Я передумал. Может, я и не очень разбираюсь в медицине, но мне кажется, что эта женщина сейчас в здравом уме и…
Доктор Джиффорд кивнул рыжеволосой сестре. Та подала ему сверток.
— Подождите минуту, — сказал доктор и шагнул к постели. — Миссис Брил, дайте, пожалуйста, левую руку.
Больная протянула ему руку. Доктор Джиффорд сделал резкое движение правым локтем.
— Что вы там мудрите? — подозрительно спросил сержант.
Доктор Джиффорд спиной заслонял от него миссис Брил. Потом доктор выпрямился и сделал знак сестре. Та подала ему кусочек ваты, и он протер спиртом место укола. Повернувшись к репортеру, доктор сказал:
— Можете отметить, что я ввел миссис Брил подкожно очень сильное наркотическое и успокаивающее средство. Обычно я не прибегаю к нему в подобных случаях, но сейчас оно просто необходимо, чтобы уберечь пациентку от нервного потрясения.
— Мне наплевать, что вы ей там вкололи, — гнул свое Голкомб. — Я продолжу…
— Продолжайте, — усмехнулся доктор. — Пациентка уже испытывает влияние наркотика. Как врач могу вас заверить: с этого времени ни на один ее ответ нельзя положиться.
Миссис Брил вздохнула, легла поудобнее и закрыла глаза. На ее губах мелькнуло слабое подобие улыбки.
— Она притворяется! — заорал сержант. — Это мошенничество. Укол не мог подействовать так быстро.
— Если я вас правильно понял, — сказал доктор Джиффорд, — вы думаете, что смыслите в медицине больше, чем я?
Сержант Голкомб вышел из себя. Лицо его потемнело от гнева.
— То, что я думаю, мое дело! — закричал он. — Я думаю, что она притворяется. Я думаю, что все это просто уловка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33