— Он не работает в «Уэгнолл-Фиппс». Он — президент компании!
— Он вообще не работает, — добавил второй.
— Я работаю в «У-эф» уже семь лет, — внес ясность Конкоран. — А президентом стал после того, как компания отказалась от обслуживания любителей горных лыж.
Все дружно рассмеялись.
— Джерри выдрали, как мальчишку. Обслуживание любителей горных лыж, — покачал головой один из гольфистов. — Внезапно этот бизнес стал противозаконным и антиамериканским.
— Все зависит от того, кого обслуживаешь.
— Вернее, кого подкупаешь.
Турнир окончился, так что теперь гольфистов веселила любая фраза.
— Алекс, а что случилось с Джерри?
— Посвятил остаток дней горным лыжам, — ввернул кто-то.
— Да, ушел на пенсию. И поселился в Аспене.
— Экс-президент «Уэгнолл-Фиппс» сейчас живет в Мексике, — внес ясность нынешний президент, — и его пенсия больше моего жалования.
— Правда? — удивился один из гольфистов. — Грехи, выходит, высоко оплачиваются.
— Пенсия у него очень большая, — подтвердил Коркоран. — А тот скандал ни в коей мере не повредил ему. Я бы с радостью устроил себе такой же. Тогда мне не пришлось бы ходить на работу.
— Да тебя не бывает в кабинете, Алекс.
— Сидя за столом, не продашь и гвоздя, — назидательно заметил Алекс. — Волка ноги кормят.
— А Томас Бредли, — продолжил Флетч. — Ваш босс. Разве он не умер?
Мужчины расхохотались.
— Все зависит от того, какую газету читаешь, — выразил один общее мнение. — Всем еще по бокалу, Майк, — добавил он, обращаясь к бармену. — А вы что будете пить? — спросил он, уставившись на пустую кружку Флетча. — Не знаю, как вас зовут.
— Майк, — ответил Флетч. — Майк Смит.
— И пиво для Майка, Майк.
— Майк Смит. Вы играли за команду Беркли, так?
— Так умер Томас Бредли или нет? — Флетч старался не отвечать, а спрашивать.
— Для всех, кроме «Ньюс-Трибюн».
— Да, умер, — ответил Алекс Коркоран уже без улыбки. — Примерно год тому назад. Вы его знали?
— Я знаком с его сестрой. Из Нью-Йорка. Франсиной.
— Правда? — в голосе Коркорана звучал искренний интерес.
— Да, встречались однажды.
— И как она выглядит? — спросил Алекс.
— Неужели вы никогда не видели ее?
— Нет. Она скоро приезжает, чтобы возглавить компанию, а я ни разу с ней не встречался. Том, бывало, говорил, что она очень умна. Насколько я знаю, это будет ее первая поездка на Запад.
— А от чего умер Том? — полюбопытствовал Флетч.
— Поехал во Францию, чтобы пройти какой-то лечебный курс. Насколько я понял, лечение не пошло на пользу, а свело его в могилу.
— Во Францию?
— Я даже не знал, что он тяжело болен. Конечно, иной раз он пребывал в отвратительном настроении, но кто мог подумать, что причиной тому — неизлечимая болезнь.
— Но вы знали, что он болел?
— Нет. Можно сказать, что нет. Я, правда, говорил моей жене, что он вроде бы ссыхается, уменьшается в размерах. Плечи становились уже. Он худел. Впрочем, толстым он никогда не был. Бедный Том. За тебя, — и Алекс ополовинил бокал.
— Красивые кубки, — Флетч мотнул головой в сторону стоящих на стойке бара призов.
— Так вы говорите, что знакомы с Франсиной Бредли? — Алекс не дал ему изменить тему разговора.
— Близко — нет. Как я и говорил, мы виделись только один раз.
— Энид уверяет всех, что Франсина — умная деловая женщина. Том всегда советовался с ней. И некоторые идеи он почерпнул у своей сестры.
— Мне тоже показалось, что она очень умна.
— Том записал в завещании, что компанию должна возглавить Франсина, если на то будет ее желание. Скажите мне… как, простите, вас звать?
— Майк.
— Знаете, Майк, я приму ее с распростертыми объятьями.
— Правда? Дела вашей компании идут не очень хорошо?
— Компании, любой компании, необходим руководитель. Тот, кто принимает решения, определяет стратегию. Я — президент, по милости Тома Бредли, но не силен в таких Делах. Мое призвание — продавать. Это я делаю хорошо, и не хочу заниматься ничем другим. Моя жена говорит, что мне по силам продать снежки сибирякам. А вот долгосрочная политика компании, каждодневная рутина — это не для меня. Энид, конечно, старается, но, вы понимаете…
— Энид — жена Тома?
— Да. Очень милая дама. Изредка и ее осеняет хорошая идея, но вот насчет стратегии… Знаете, чтобы Том не хотел сделать с компанией, его решение не встретит возражений с моей стороны. Я бы согласно кивнул, оставь он компанию даже лошади.
— Том любил верховую езду?
Алекс удивленно глянул на Флетча.
— Просто, к слову пришлось. Разве в школе вас не учили истории древнего Рима?
— А, вы об этом.
— Том, между прочим, ездил верхом. Где-то у него была ферма с конюшней. Он частенько проводил там воскресенья. Да, он любил ездить верхом. Один, без жены.
— У меня такое ощущение, что вам он очень нравился.
— Послушайте, — у Алекса увлажнились глаза. — Нравился… Я любил этого парня. Настоящий джентльмен. Если б не его глупые, похабные анекдоты, которые все уже слышали. Прекрасный был человек. Такие не должны умирать молодыми. В то время, как всякое дерьмо доживает до глубокой старости… Вроде меня!
— Ну, мне пора, — Флетч протянул руку Алексу Коркорану. — Беседовать с вами — одно удовольствие. Жаль, конечно, что Том Бредли умер.
— Да, жаль. Я тоже пойду. Жена, должно быть, уже ищет меня, — двое из гольфистов уже ушли. Коркоран взял со стойки свой кубок. — Иди сюда, моя прелесть, — он поцеловал кубок. — И что бы мужчины делали без гольфа?
— Сидели бы дома с женами, — предположил кто-то из оставшихся в баре гольфистов. И все рассмеялись.
Глава 15
Флетч приехал домой уже затемно. В окнах его квартиры горел свет, и Мокси поспешила к двери, как только он сунул ключ в замок. Кроме фартука, на ней ничего не было.
— Хо-хо, — улыбнулся Флетч. — Прямо, как жена.
— Не как жена, — поправила его Мокси. — Как Мокси Муни.
Флетч поцеловал ее в губы.
— Звонила твоя бывшая жена, — продолжила она. Флетч снова поцеловал Мокси. — Звонил Том Джеффриз. Просил перезвонить.
Еще один поцелуй.
— И что хотела старушка Линда?
— Мы так долго говорили. Она сказала, что ты — нимфоманка мужского рода, что веры тебе нет ни на цент, что с тобой бывает очень весело. Вспомнила, как однажды ты позвонил ей из редакции, сказал, что едешь домой и улетел на Гавайи.
— Куда только не полетишь ради хорошей статьи.
— А у нее пережарилось мясо. А еще ты жестоко обращался с ее котом. Мне кажется, она до сих пор любит тебя.
— И что ты ей сказала?
— Заверила твою бывшую жену, что ты, по моему убеждению, до сих пор любишь ее.
— Премного тебе благодарен. Особенно мне нравится платить ей алименты.
— Она сказала, что ты ей ничего не платишь. Что она не получила от тебя ни цента. Я ответила, что меня это удивляет. Ты же купаешься в деньгах, только что купил шестидесятифутовую яхту, так что, если у нее возникнут денежные проблемы, пусть сразу приезжает к тебе. Ты ее выручишь.
— Потрясающе. Чем еще ты меня порадуешь?
— Я сказала, что намедни ты подарил мне бриллиантовую тиару и норковую шубу.
— Она, несомненно, тебе поверила.
— Боюсь, что нет. А теперь звони тому парню. С переломанной спиной.
— Успеется.
— Я налью тебе ванну.
— А почему бы нам…
Мокси подняла руку, толкнула его в плечо.
— Потому что ты грязный и от тебя плохо пахнет. Если уж я и собираюсь отдаться тебе, то лишь после того, как ты помоешься.
— Но, но…
— Времени нам хватит, — и Мокси упорхнула в ванную.
— Том? Это Флетч. Как идет жизнь на уровне земли?
— Флетч, я понятия не имел, что у нас так много муравьев. Я наблюдал за ними весь день.
Сидя в гостиной, Флетч слышал, как бежит в ванной вода.
— Наверное, с дельтаплана муравьев не разглядеть.
— Между прочим, наблюдать за ними очень интересно. Они совсем как люди.
— Хочешь составить конкуренцию Дарвину?
— Слушай, я звонил тебе не потому, что умираю от скуки. Хотел рассказать тебе забавную историю. Чтобы хоть как-то подбодрить тебя. Историю с названием «НЕКОМПЕТЕНТНЫЕ ЖУРНАЛИСТЫ, КОТОРЫХ НЕ УВОЛЬНЯЮТ ИЗ „НЬЮС-ТРИБЮН“.
— А такие есть?
— После твоего ухода мне позвонил Джек Кэрридайн. Насчет Клары Сноу.
— Что она сотворила на этот раз?
— Ты же знаешь, что она нынче парламентский корреспондент, словно действительно умеет писать.
— Знаю.
— Так вот, будучи аккредитованой при законодательном собрании штата, она не удосужилась сообщить, что брату пресс-секретаря губернатора принадлежит автосалон, который продает машины полицейскому управлению.
— Клара об этом не сообщила?
— Она задрала носик, скорчила гримаску, ты знаешь, как она это делает, и заявила, что это личный вопрос.
— Для кого?
— Наверное, для пресс-секретаря. Семейные отношения не представляют для читателей никакого интереса. Да и вообще, должно же полицейское управление где-то покупать машины. Можешь ты в это поверить?
— Зло берет, когда слышишь такое.
— Это точно. Я вот и подумал, что тебя это подбодрит. Ты, конечно, знаешь, что Клара спала с пресс-секретарем.
— Я думал, что она спит с Френком Джеффом.
— И с ним тоже. Клара спит со всеми, кто может поспособствовать ее карьере. Так что нельзя сказать, что она не отдается работе. Потому-то подобные промахи и сходят ей с рук.
— Ты хочешь сказать, что Френк не собирается дать этот материал?
— Джек говорит, что Френк позвонил губернатору и потребовал в течение месяца пресечь коррупцию, пригрозив, что в противном случае обнародует известные ему сведения. Как тебе это нравится?
— Губернатору понравилось наверняка. Надеюсь, что наши конкуренты воспользуются медлительностью «Ньюс-Трибюн».
— Ты можешь позаботиться о том, чтобы воспользовались.
— Нет. Я за это не возьмусь.
— Я лишь стараюсь найти тебе работу.
— Такие методы не по мне.
— Как у тебя настроение, Флетч?
— Отвратительное. А у тебя?
— Такое же. До встречи.
— Пока.
Флетч позвонил в «Ньюс-Трибюн». Волноваться о том, что ванна переполнится, не приходилось. Вода, похоже, текла тонкой струйкой.
— Отдел личных объявлений, — ответил женский голос. — Могу я чем-нибудь вам помочь?
— Да, пожалуйста. Я хотел бы дать объявление в вашей колонке «Потери и находки».
— Да, сэр. Какой будет текст.
— «Найден бумажник Джеймса Сейнта Э. Крэндолла. Писать абонементный ящик номер… Какой вы мне дадите номер?
— Двести тридцать шестой.
— Двести тридцать шестой.
— Джеймс Сейнт Э. Крэндолл. Под Э. подразумевается Эдуард, так?
— Да.
— Кейт-Рональд-Эдуард-Ник-Дон-Огден-дважды Лео?
— Да.
— Кому и по какому адресу я должна послать счет за объявление?
— Ай-эм Флетчеру.
— Вы шутите.
— Отнюдь.
— Так это ты, Флетч?
— Да.
— Слушай, я так жалею, что тебя вышибли. А что ты сделал, поджег брюки Френку?
— Я думал, все и так знают.
— Да, я знаю. Процитировал покойника.
— А с кем я говорю?
— Мэри Пейтуч.
— Мэри, ты запишешь мой адрес?
— Флетч, я всегда хотела знать твой адрес. Тебе это известно.
Флетч продиктовал ей адрес, позвонил по межгороду в «Сан-Франциско кроникл» и дал точно такое же объявление.
— Как я встретила Флетча? — говорила Мокси словно сама с собой, детским голоском. Она сбросила фартук на пол и забралась к Флетчу в наполненную теплой водой ванну. — Я покупала булочку с сосиской, и этот милый человек, стоявший в очереди у прилавка следом за мной, молча заплатил за меня. Я, конечно, тут же поблагодарила его: «Большое спасибо, сэр». А ты ответил: «Раз у вас такой скромный ленч, почему бы вам не пообедать со мной?»
— Пока ты недалека от истины. И ты сказала: «Да, хорошо». Почему ты согласилась?
— Потому что ты прекрасен. У тебя нежная кожа, милые глаза, и мне захотелось прикоснуться к тебе.
— Понятно. С такой логикой не поспоришь.
— У тебя глаза, которые все время смеются. Почти все время.
— Я вижу.
— Ты не можешь видеть своих глаз. И за обедом я сказала тебе, что должна ехать туда на уик-энд, потому что в понедельник у меня начинаются репетиции, а ты сказал, что и ты должен быть там завтра, тебя ждут в редакции, так почему бы мне не сэкономить на автобусе, раз уж ты можешь отвезти меня на машине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
— Он вообще не работает, — добавил второй.
— Я работаю в «У-эф» уже семь лет, — внес ясность Конкоран. — А президентом стал после того, как компания отказалась от обслуживания любителей горных лыж.
Все дружно рассмеялись.
— Джерри выдрали, как мальчишку. Обслуживание любителей горных лыж, — покачал головой один из гольфистов. — Внезапно этот бизнес стал противозаконным и антиамериканским.
— Все зависит от того, кого обслуживаешь.
— Вернее, кого подкупаешь.
Турнир окончился, так что теперь гольфистов веселила любая фраза.
— Алекс, а что случилось с Джерри?
— Посвятил остаток дней горным лыжам, — ввернул кто-то.
— Да, ушел на пенсию. И поселился в Аспене.
— Экс-президент «Уэгнолл-Фиппс» сейчас живет в Мексике, — внес ясность нынешний президент, — и его пенсия больше моего жалования.
— Правда? — удивился один из гольфистов. — Грехи, выходит, высоко оплачиваются.
— Пенсия у него очень большая, — подтвердил Коркоран. — А тот скандал ни в коей мере не повредил ему. Я бы с радостью устроил себе такой же. Тогда мне не пришлось бы ходить на работу.
— Да тебя не бывает в кабинете, Алекс.
— Сидя за столом, не продашь и гвоздя, — назидательно заметил Алекс. — Волка ноги кормят.
— А Томас Бредли, — продолжил Флетч. — Ваш босс. Разве он не умер?
Мужчины расхохотались.
— Все зависит от того, какую газету читаешь, — выразил один общее мнение. — Всем еще по бокалу, Майк, — добавил он, обращаясь к бармену. — А вы что будете пить? — спросил он, уставившись на пустую кружку Флетча. — Не знаю, как вас зовут.
— Майк, — ответил Флетч. — Майк Смит.
— И пиво для Майка, Майк.
— Майк Смит. Вы играли за команду Беркли, так?
— Так умер Томас Бредли или нет? — Флетч старался не отвечать, а спрашивать.
— Для всех, кроме «Ньюс-Трибюн».
— Да, умер, — ответил Алекс Коркоран уже без улыбки. — Примерно год тому назад. Вы его знали?
— Я знаком с его сестрой. Из Нью-Йорка. Франсиной.
— Правда? — в голосе Коркорана звучал искренний интерес.
— Да, встречались однажды.
— И как она выглядит? — спросил Алекс.
— Неужели вы никогда не видели ее?
— Нет. Она скоро приезжает, чтобы возглавить компанию, а я ни разу с ней не встречался. Том, бывало, говорил, что она очень умна. Насколько я знаю, это будет ее первая поездка на Запад.
— А от чего умер Том? — полюбопытствовал Флетч.
— Поехал во Францию, чтобы пройти какой-то лечебный курс. Насколько я понял, лечение не пошло на пользу, а свело его в могилу.
— Во Францию?
— Я даже не знал, что он тяжело болен. Конечно, иной раз он пребывал в отвратительном настроении, но кто мог подумать, что причиной тому — неизлечимая болезнь.
— Но вы знали, что он болел?
— Нет. Можно сказать, что нет. Я, правда, говорил моей жене, что он вроде бы ссыхается, уменьшается в размерах. Плечи становились уже. Он худел. Впрочем, толстым он никогда не был. Бедный Том. За тебя, — и Алекс ополовинил бокал.
— Красивые кубки, — Флетч мотнул головой в сторону стоящих на стойке бара призов.
— Так вы говорите, что знакомы с Франсиной Бредли? — Алекс не дал ему изменить тему разговора.
— Близко — нет. Как я и говорил, мы виделись только один раз.
— Энид уверяет всех, что Франсина — умная деловая женщина. Том всегда советовался с ней. И некоторые идеи он почерпнул у своей сестры.
— Мне тоже показалось, что она очень умна.
— Том записал в завещании, что компанию должна возглавить Франсина, если на то будет ее желание. Скажите мне… как, простите, вас звать?
— Майк.
— Знаете, Майк, я приму ее с распростертыми объятьями.
— Правда? Дела вашей компании идут не очень хорошо?
— Компании, любой компании, необходим руководитель. Тот, кто принимает решения, определяет стратегию. Я — президент, по милости Тома Бредли, но не силен в таких Делах. Мое призвание — продавать. Это я делаю хорошо, и не хочу заниматься ничем другим. Моя жена говорит, что мне по силам продать снежки сибирякам. А вот долгосрочная политика компании, каждодневная рутина — это не для меня. Энид, конечно, старается, но, вы понимаете…
— Энид — жена Тома?
— Да. Очень милая дама. Изредка и ее осеняет хорошая идея, но вот насчет стратегии… Знаете, чтобы Том не хотел сделать с компанией, его решение не встретит возражений с моей стороны. Я бы согласно кивнул, оставь он компанию даже лошади.
— Том любил верховую езду?
Алекс удивленно глянул на Флетча.
— Просто, к слову пришлось. Разве в школе вас не учили истории древнего Рима?
— А, вы об этом.
— Том, между прочим, ездил верхом. Где-то у него была ферма с конюшней. Он частенько проводил там воскресенья. Да, он любил ездить верхом. Один, без жены.
— У меня такое ощущение, что вам он очень нравился.
— Послушайте, — у Алекса увлажнились глаза. — Нравился… Я любил этого парня. Настоящий джентльмен. Если б не его глупые, похабные анекдоты, которые все уже слышали. Прекрасный был человек. Такие не должны умирать молодыми. В то время, как всякое дерьмо доживает до глубокой старости… Вроде меня!
— Ну, мне пора, — Флетч протянул руку Алексу Коркорану. — Беседовать с вами — одно удовольствие. Жаль, конечно, что Том Бредли умер.
— Да, жаль. Я тоже пойду. Жена, должно быть, уже ищет меня, — двое из гольфистов уже ушли. Коркоран взял со стойки свой кубок. — Иди сюда, моя прелесть, — он поцеловал кубок. — И что бы мужчины делали без гольфа?
— Сидели бы дома с женами, — предположил кто-то из оставшихся в баре гольфистов. И все рассмеялись.
Глава 15
Флетч приехал домой уже затемно. В окнах его квартиры горел свет, и Мокси поспешила к двери, как только он сунул ключ в замок. Кроме фартука, на ней ничего не было.
— Хо-хо, — улыбнулся Флетч. — Прямо, как жена.
— Не как жена, — поправила его Мокси. — Как Мокси Муни.
Флетч поцеловал ее в губы.
— Звонила твоя бывшая жена, — продолжила она. Флетч снова поцеловал Мокси. — Звонил Том Джеффриз. Просил перезвонить.
Еще один поцелуй.
— И что хотела старушка Линда?
— Мы так долго говорили. Она сказала, что ты — нимфоманка мужского рода, что веры тебе нет ни на цент, что с тобой бывает очень весело. Вспомнила, как однажды ты позвонил ей из редакции, сказал, что едешь домой и улетел на Гавайи.
— Куда только не полетишь ради хорошей статьи.
— А у нее пережарилось мясо. А еще ты жестоко обращался с ее котом. Мне кажется, она до сих пор любит тебя.
— И что ты ей сказала?
— Заверила твою бывшую жену, что ты, по моему убеждению, до сих пор любишь ее.
— Премного тебе благодарен. Особенно мне нравится платить ей алименты.
— Она сказала, что ты ей ничего не платишь. Что она не получила от тебя ни цента. Я ответила, что меня это удивляет. Ты же купаешься в деньгах, только что купил шестидесятифутовую яхту, так что, если у нее возникнут денежные проблемы, пусть сразу приезжает к тебе. Ты ее выручишь.
— Потрясающе. Чем еще ты меня порадуешь?
— Я сказала, что намедни ты подарил мне бриллиантовую тиару и норковую шубу.
— Она, несомненно, тебе поверила.
— Боюсь, что нет. А теперь звони тому парню. С переломанной спиной.
— Успеется.
— Я налью тебе ванну.
— А почему бы нам…
Мокси подняла руку, толкнула его в плечо.
— Потому что ты грязный и от тебя плохо пахнет. Если уж я и собираюсь отдаться тебе, то лишь после того, как ты помоешься.
— Но, но…
— Времени нам хватит, — и Мокси упорхнула в ванную.
— Том? Это Флетч. Как идет жизнь на уровне земли?
— Флетч, я понятия не имел, что у нас так много муравьев. Я наблюдал за ними весь день.
Сидя в гостиной, Флетч слышал, как бежит в ванной вода.
— Наверное, с дельтаплана муравьев не разглядеть.
— Между прочим, наблюдать за ними очень интересно. Они совсем как люди.
— Хочешь составить конкуренцию Дарвину?
— Слушай, я звонил тебе не потому, что умираю от скуки. Хотел рассказать тебе забавную историю. Чтобы хоть как-то подбодрить тебя. Историю с названием «НЕКОМПЕТЕНТНЫЕ ЖУРНАЛИСТЫ, КОТОРЫХ НЕ УВОЛЬНЯЮТ ИЗ „НЬЮС-ТРИБЮН“.
— А такие есть?
— После твоего ухода мне позвонил Джек Кэрридайн. Насчет Клары Сноу.
— Что она сотворила на этот раз?
— Ты же знаешь, что она нынче парламентский корреспондент, словно действительно умеет писать.
— Знаю.
— Так вот, будучи аккредитованой при законодательном собрании штата, она не удосужилась сообщить, что брату пресс-секретаря губернатора принадлежит автосалон, который продает машины полицейскому управлению.
— Клара об этом не сообщила?
— Она задрала носик, скорчила гримаску, ты знаешь, как она это делает, и заявила, что это личный вопрос.
— Для кого?
— Наверное, для пресс-секретаря. Семейные отношения не представляют для читателей никакого интереса. Да и вообще, должно же полицейское управление где-то покупать машины. Можешь ты в это поверить?
— Зло берет, когда слышишь такое.
— Это точно. Я вот и подумал, что тебя это подбодрит. Ты, конечно, знаешь, что Клара спала с пресс-секретарем.
— Я думал, что она спит с Френком Джеффом.
— И с ним тоже. Клара спит со всеми, кто может поспособствовать ее карьере. Так что нельзя сказать, что она не отдается работе. Потому-то подобные промахи и сходят ей с рук.
— Ты хочешь сказать, что Френк не собирается дать этот материал?
— Джек говорит, что Френк позвонил губернатору и потребовал в течение месяца пресечь коррупцию, пригрозив, что в противном случае обнародует известные ему сведения. Как тебе это нравится?
— Губернатору понравилось наверняка. Надеюсь, что наши конкуренты воспользуются медлительностью «Ньюс-Трибюн».
— Ты можешь позаботиться о том, чтобы воспользовались.
— Нет. Я за это не возьмусь.
— Я лишь стараюсь найти тебе работу.
— Такие методы не по мне.
— Как у тебя настроение, Флетч?
— Отвратительное. А у тебя?
— Такое же. До встречи.
— Пока.
Флетч позвонил в «Ньюс-Трибюн». Волноваться о том, что ванна переполнится, не приходилось. Вода, похоже, текла тонкой струйкой.
— Отдел личных объявлений, — ответил женский голос. — Могу я чем-нибудь вам помочь?
— Да, пожалуйста. Я хотел бы дать объявление в вашей колонке «Потери и находки».
— Да, сэр. Какой будет текст.
— «Найден бумажник Джеймса Сейнта Э. Крэндолла. Писать абонементный ящик номер… Какой вы мне дадите номер?
— Двести тридцать шестой.
— Двести тридцать шестой.
— Джеймс Сейнт Э. Крэндолл. Под Э. подразумевается Эдуард, так?
— Да.
— Кейт-Рональд-Эдуард-Ник-Дон-Огден-дважды Лео?
— Да.
— Кому и по какому адресу я должна послать счет за объявление?
— Ай-эм Флетчеру.
— Вы шутите.
— Отнюдь.
— Так это ты, Флетч?
— Да.
— Слушай, я так жалею, что тебя вышибли. А что ты сделал, поджег брюки Френку?
— Я думал, все и так знают.
— Да, я знаю. Процитировал покойника.
— А с кем я говорю?
— Мэри Пейтуч.
— Мэри, ты запишешь мой адрес?
— Флетч, я всегда хотела знать твой адрес. Тебе это известно.
Флетч продиктовал ей адрес, позвонил по межгороду в «Сан-Франциско кроникл» и дал точно такое же объявление.
— Как я встретила Флетча? — говорила Мокси словно сама с собой, детским голоском. Она сбросила фартук на пол и забралась к Флетчу в наполненную теплой водой ванну. — Я покупала булочку с сосиской, и этот милый человек, стоявший в очереди у прилавка следом за мной, молча заплатил за меня. Я, конечно, тут же поблагодарила его: «Большое спасибо, сэр». А ты ответил: «Раз у вас такой скромный ленч, почему бы вам не пообедать со мной?»
— Пока ты недалека от истины. И ты сказала: «Да, хорошо». Почему ты согласилась?
— Потому что ты прекрасен. У тебя нежная кожа, милые глаза, и мне захотелось прикоснуться к тебе.
— Понятно. С такой логикой не поспоришь.
— У тебя глаза, которые все время смеются. Почти все время.
— Я вижу.
— Ты не можешь видеть своих глаз. И за обедом я сказала тебе, что должна ехать туда на уик-энд, потому что в понедельник у меня начинаются репетиции, а ты сказал, что и ты должен быть там завтра, тебя ждут в редакции, так почему бы мне не сэкономить на автобусе, раз уж ты можешь отвезти меня на машине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25