— Как раз наоборот. И я нашла очень простые объяснения, на удивление очевидные. Только об одном я не смогу сказать Энид. Насчет того, что в швейцарском похоронном бюро ей насыпали в урну золу сгоревшего ковра. Это ужасно. Надеюсь, она не узнает об этом и от вас.
Флетч улыбнулся, разглядывая пальцы ног.
— Вы позволите мне еще раз заехать к вам? — спросил он.
— Конечно. В конце недели?
— Вечером в четверг?
— Договорились. Жду вас у себя. К тому времени я обо всем переговорю с Энид и буду знать ее мнение. Полагаю, она согласится со мной. Путешествие в Европу пойдет вам на пользу. Поможет вам восстановить душевное равновесие.
— Я буду у вас в четверг, — и Флетч положил трубку. Наклонился над чемоданом и достал свитер.
Глава 34
— Мокси?
— Флетч?
— Привет.
— Слушай, мы как раз репетируем последнюю сцену. И тут кто-то говорит, что мне звонят из Джуно, Аляска. Это же надо. В Джуно я никого не знаю.
— Ты знаешь меня.
— Ты в Джуно? На Аляске?
— Да.
— Ты, похоже, ничего не можешь сделать, как полагается. Летишь в Даллас, штат Техас, а приземляешься в Джуно, штат Аляска. Флетчерский стиль, ничего не скажешь. Линда рассказывала мне, как из редакции ты добирался домой через Гавайи. Но тогда, по крайней мере, ей скрашивал одиночество полный холодильник.
— Помолчи хоть минуту.
— А в Джуно тоже есть покойники, подписывающие текущие документы?
— В Далласе я был вчера.
— Эй, Флетч, между прочим, во время репетиции звонить нельзя. Что будет, если всех артистов начнут подзывать к телефону? Мы не доберемся до премьеры.
— Так почему ты подошла к телефону?
— Подумала, что звонит старина Фредди, требуя приезда Офелии. А может, ему понадобилась женщина с железными нервами, чтобы кидать в нее нож.
— Я хочу тебя кое о чем попросить.
— Что? Меня ждут на репетиции.
— Тебе приходилось сталкиваться с чем-то совершенно непонятным?
— Конечно. Со своим отцом.
— Я хотел сказать, с чем-то таким, что твое сознание отказывается воспринимать?
— Конечно. Моего отца.
— Я серьезно.
— Я тоже.
— Вопрос действительно серьезный, Мокси. Тебе приходилось доказывать то, что абсолютно невероятно?
— Нет. По-моему, нет.
— Если б ты оказалась в подобной ситуации, что бы ты сделала?
— К моим выводам надо подходить с большой осторожностью.
— Это я знаю.
— Наши мнения не всегда совпадают?
— Не всегда.
— Ладно, мне надо идти.
— У меня есть еще один вопрос.
— Что? Когда ты вернешься?
— Возможно, в пятницу вечером.
— Так какой у тебя вопрос?
— Как Рик?
— О, он…
— Я знаю. До встречи, Мокси.
Глава 35
В четверг, еще до рассвета, Флетч стоял напротив дома Франсины Бредли в Нью-Йорке. Несмотря на теплую ночь, он был в плаще и шляпе. И в очках. Притаился он в нише у двери химчистки, закрытой в столь ранний час. Его удивляло щебетание птиц. Он полагал, что в Нью-Йорке их давно не осталось. В предрассветном сумраке их можно только слышать, но не видеть. Помимо птичьего щебетания он слышал и полицейские сирены. Последних желающий мог услышать в Нью-Йорке всегда, в любое время дня и ночи.
Без четверти шесть у дома Франсины остановилось такси. Она вышла из подъезда, в коротком плаще и высоких сапогах, и села в машину.
Такси уже проехало несколько кварталов, прежде чем Флетчу удалось поймать другую машину. Автомобилей было немного, а потому настигли они Франсину достаточно быстро. Флетч сказал водителю, что хочет догнать жену, забывшую бумажник.
Они пересекли Центральный парк и повернули на север.
Франсина вышла из машины на углу 89-й улицы.
Остановил машину и Флетч. Расплатился, медленно зашагал к углу. Поворачивая, он увидел, как Франсина нырнула в переулок посередине квартала.
Проходя мимо переулка, он бросил вдоль него короткий взгляд. Его ждал очередной нью-йоркский сюрприз: вымощенный брусчаткой двор и шесть стойл, в каждом из которых стояла лошадь. По углам двора лежали тюки сена. Три конюха занимались повседневными делами. Четвертый помогал Франсине сесть на серую в яблоках кобылу.
Флетч пошел дальше. Обернулся, услышав цокание подков по асфальту.
Франсина, верхом на лошади, выехала из переулка и направилась в парке. Плащ она оставила в конюшне.
Глава 36
— Привет, — поздоровалась она, открывая ему дверь квартиры 21М.
Флетч смотрел на грудь Франсины.
В подъезд он вошел в начале седьмого, и швейцар сказал, что его ждут. Открыл дверь лифта, добавив, что сам позвонит мисс Бредли, чтобы предупредить о прибытии Флетча.
— Привет.
Франсина заново подкрасилась. Надела жемчужное ожерелье, гармонирующее с серым вечерним платьем. Глубокий вырез обнажал значительную часть не очень больших, но упругих грудей Франсины. Исходя из размеров выреза, Флетч предположил, что Франсина гордится своей грудью и не стесняется выставить ее напоказ.
— Вы выглядите уставшим, — посочувствовала Франсина, закрывая за ним дверь. — Чтобы выдержать темп нью-йоркской жизни, апельсинового сока с овсянкой явно недостаточно.
— Я осматривал окраины, — ответил Флетч.
Она провела Флетча в гостиную и остановилась у бара. Флетч проследовал к окну, посмотрел вниз.
— Налить вам что-нибудь?
— Пока не надо.
— Тогда и я воздержусь. Франсина села на диван.
— Вы, похоже, действительно устали, — она поправила подушку. — И немного взволнованы.
— Нет, — ответил Флетч от окна. — Я не взволнован.
— Осмелюсь предположить, вам не терпится узнать о нашем решении.
— Каком решении?
— Я два или три раза говорила с Энид. Разумеется, я не рассказала ей о ваших безумных предположениях. Лишь сказала, что вы заглянули ко мне, очень расстроенный. Мы сходили в ресторан, я вас выслушала. И пришла к выводу, что вы потеряли работу, в основном, из-за нашего с ней решения никому не говорить о смерти Тома до тех пор, пока она, Энид, не освоится в «Уэгнолл-Фиппс». Хотя непосредственный виновник, разумеется, Чарлз Блейн, с его идиотскими фантазиями. Я даже сказала Энид, что теперь вас не возьмут ни в какую другую газету. Так оно и есть?
— В общих чертах, да.
— Она подтвердила, что вы заезжали в Саутуортскую школу и виделись с Робертой. Та выразила ей свое недовольство по поводу вашего визита. Насчет того, что вы были у Тома, она не знала. Я сказала, что вы заезжали к обоим, чтобы извиниться. Это так?
— В определенной степени.
— Энид в конце концов поняла, что вы вправе винить нас за происшедшее. И согласилась, что мы должны вам помочь. Материально.
На крыше дома на другой стороне улицы Флетч видел пожилых мужчину и женщину, сидевших на складных стульчиках под солнцезащитным зонтиком. На металлическом столике стоял шейкер с «мартини» и тарелка с крекерами и сыром. У ног мужчины лежала газета. Женщина что-то сказала, и мужчина рассмеялся.
— Разумеется, мы не знаем, сколько зарабатывает журналист, — продолжала Франсина. — Но подумали, что вам потребуется добрых полгода, чтобы вновь обрести вкус к жизни, найти новые интересы, новую профессию. Успокоиться и избавиться от этой навязчивой идеи. Возможно, путешествие очень вам поможет. Вы также можете использовать полученные от нас деньги на обучение в институте.
Франсина глубоко вдохнула.
— И я вам очень благодарна, что вы раскрыли мне глаза на Тома. Мы понятия не имели, что с ним происходит. Энид полетела в общежитие и выяснила, что вы сказали правду. Она нашла его в ванне, как вы и говорили. Лежал, наглотавшись таблеток, отключившись от реальности. Энид тут же переправила его в закрытую клинику. Специалисты помогут ему избавиться от вредной привычки. На это потребуется время, но с ним все будет в порядке. Так что за Тома мы у вас в неоплатном долгу, Флетч. И чисто по-человечески…
Франсина не договорила. На крыше напротив мужчина налил женщине «мартини».
— Короче, мы с Энид решили загладить свою вину и выдать вам полугодовое жалование, — радостно возвестила Франсина. — Мы проведем выплату через «Уэгнолл-Фиппс», так что на нашем благосостоянии эти расходы не отразятся. Делайте с этими деньгами, что хотите, поезжайте, куда хотите. Дайте себе шанс начать новую жизнь.
— Нет.
— Что?
Флетч по-прежнему смотрел в окно.
— Нет.
Франсина на мгновение даже потеряла дар речи.
— Послушайте, разве не за этим вы пришли сначала к Энид, а затем ко мне? Вы же чувствовали, что мы перед вами в долгу? Будьте честны с самим собой. Разве вы не надеялись, что мы вас поймем и поможем выкарабкаться из той ямы, в которую вы угодили?
— Нет.
— А что вам не нравится? Мы предложили недостаточную сумму? Вы же рассчитываете на нашу финансовую помощь, не так ли?
— Нет.
В комнате повисла гнетущая тишина. На улице начали сгущаться сумерки.
Флетч наблюдал, как пожилая пара сложила стульчики, собрала газету, шейкер, стаканы, тарелку с сыром и крекерами и ретировалась через люк.
Глава 37
— Наверное, Мелани ждет не дождется вашего перевоплощения.
Он повернулся достаточно быстро, чтобы увидеть ее дрогнувшие губы и мелькнувший в глазах испуг. Ибо секундой позже ее лицо выражало разве что тревогу за его психическое состояние.
— Что теперь у вас на уме?
— Мелани. Ваша лошадь. Ваша лошадь в Калифорнии. Ее же не продали.
— Что значит, моя лошадь?
— Я понятия не имею, как такое возможно, но вы — Том Бредли.
— Мой Бог! — ахнула Франсина. — Вы окончательно свихнулись.
Взгляд Флетча уперся в груди Франсины.
— Возможно.
— Сначала вы заявили, что Энид убила Тома, теперь говорите, что Том — это я, — она выдавила из себя смешок. — Похоже, за полгода вам не оклематься.
Флетч по-прежнему смотрел на Франсину.
— Должен признать, вы прекрасны.
— Энид не продала лошадь Тома, Мелани или как там вы ее назвали, потому что я — мой брат? Энид была занята, очень занята, знаете ли. Семейные дела, руководство крупной компанией. Да о лошади она и не вспоминала.
— Вы ездите верхом. Я видел это сегодня своими глазами. На восемьдесят девятой улице.
— Да, я обожаю ездить верхом. И мой брат любил ездить верхом. Разве это означает, что я — мой брат?
— В тот вечер, когда мы обедали, в прошлую пятницу, вы все время рассказывали длинные, не очень смешные, но скабрезные истории.
— И что? Жаль, конечно, что вам не понравились мои истории. Я выпила. И думала, что они смешные.
— Длинные, похабные истории — конек Томаса Бредли. Об этом говорили мне Мабел Франскатти, Алекс Коркоран, Мэри и Чарлз Блейн.
— У нас с Томом было много общего. Все-таки брат и сестра. Флетч, вы сошли с ума?
— Брат… сестра. Вы — ваш брат.
— Я также мой дедушка.
— Дело в том, что у меня только один листок бумаги, а должно быть три, — он достал из кармана свидетельство о рождении Томаса Бредли и положил на кофейный столик перед Франсиной. — Томас Бредли родился в Далласе, штат Техас.
Франсина кивнула.
— Благодарю вас. Мне это известно.
— В воскресенье я полетел в Даллас. Между прочим, все дома на вашей улице снесли.
Франсина пожала плечами.
— Значит, построят новые.
— Вы родились не в Далласе, штат Техас.
— Я же говорила вам, что родилась в Джуно, на Аляске.
— Во вторник я был в Джуно, штат Аляска. Вы родились не в Джуно.
Франсина молча смотрела на него.
— И Томас Бредли не умер в Швейцарии, — Флетч вернулся к окну, но продолжал наблюдать за Франсиной.
— А потому вместо двух свидетельств о рождении и одного о смерти у меня только одно свидетельство о рождении. Ваше свидетельство. У Бредли был только один ребенок — сын, названный Томасом.
— Я родилась довольно далеко от Джуно, примерно в сотне миль…
— Вы совсем не рождались, Франсина.
Она вздохнула и отвернулась.
— О Боже.
— И Том Бредли не умирал.
— Вы слишком доверяете бумажкам, Флетчер. Бюрократы, клерки, секретари…
— И швейцарские похоронные бюро. Я верю швейцарским похоронным бюро. Вы писали эти служебные записки, Франсина, и подписывали их «Ти-би», возможно, даже не осознавая, что делаете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25