Стены туристического бюро украшали плакаты с видами Акапулько, Афин, Ниццы, Неаполя, Эдинбурга, Амстердама, Рио-де-Жанейро. Флетч с радостью отправился бы в любой из вышеназванных городов.
— Я должен.
— Никто не должен ехать в Сан-Орландо, — телефонную трубку она держала у уха, ожидая информации из билетной кассы. — Вы знаете, где находится Сан-Орландо? Это же мексиканская глубинка. Вы будете добираться туда целую вечность. И курортную зону там только начали строить. Функционирует лишь один отель. Там жарко, пыльно… Да, да? — она записала все, что ей продиктовали по телефону. — Поездка туда — сущее мучение. Такими деньгами можно распорядиться и получше. Вот через несколько лет, когда строительство закончится… — наклонившись над конторкой, она рассказала Флетчу, как туда лететь, со сколькими пересадками и во что это обойдется.
— Отлично, — кивнул Флетч. — Закажите билеты на одного?
— На одного? — ужаснулась женщина.
— Да, — подтвердил Флетч.
— О Боже, неужели так плохо быть героем? — она присела за маленький столик, что стоял за конторкой. — На какой день заказывать билет из Сан-Орландо?
— На среду.
— На среду? Сегодня же понедельник.
— Надо получить новый костюм. В четверг утром.
Женщина вставила бланк авиабилета в каретку пишущей машинки.
— Наверное, у каждого свое представление об отдыхе. Мне без разницы, если потом во всех бедах не винят туристическое бюро.
Глава 24
— Эй, Флетч, — воскликнул Олстон Чамберс, взяв трубку, — ты у нас опять безработный герой.
Флетч вернулся домой и удобно устроился на диване, поставив кружку с кофе аккурат на собственную физиономию, отпечатанную на первой странице «Ньюс-Трибюн». Мокси оставила газету на кофейном столике.
— Я начинаю склоняться к мысли, что это твое естественное состояние, — продолжал Олстон. — Героический безработный.
— Перестань издеваться, Олстон.
— Я бы не полез на этот кабель даже за миллион долларов. И за миллион с хвостиком. Особенно в темноте.
— Откровенно говоря, я и не собирался этого делать, Олстон. Сделал, и все.
— Видать, ты и подумать не успел, к чему может привести твое безрассудство.
— Не слишком ли рано я звоню? — часы на руке Флетча показывали половину третьего.
— Нет. Я связался с посольством США в Швейцарии перед уходом из дому, и они отзвонились мне перед самым полуднем. Правильно я продиктовал им фамилию: Боб-Рональд-Евгения-Дональд-Лорд-Ингрид? Томас Бредли?
— Абсолютно верно.
— Так вот, ни один американец, которого звали Томас Бредли, в Швейцарии не умирал.
— Никогда?
— Никогда.
— Томас Бредли никогда не умирал в Швейцарии? — Флетч восхищенно взглянул на свой новый чемодан, стоящий у двери. — А они знают о тех, кто умирает в частных клиниках?
— Они говорят, что да. Заверили меня, что у них отмечены все американцы, когда-либо закончившие свой жизненный путь в Швейцарии. Я склонен им поверить.
— А если этого парня кремировали?
— Я попросил их проверить все смерти и похороны. Как ты знаешь, у швейцарцев с бумагами всегда полный ажур. Тут они кому хочешь дадут сто очков вперед. Если этот человек и умер, то не в Швейцарии. Ты слышал дневной выпуск новостей? Мэр присвоил тебе звание Лучшего гражданина месяца.
— Месяц же еще не закончился. А что ты мне скажешь насчет золы, Олстон?
— О, да. Я передал образец в полицейскую лабораторию по дороге на работу. А с чего ты вообще дал мне эту золу?
— Каков результат анализа?
— Результат таков, что добрые господа в белых халатах позвонили, когда я вернулся с ленча и поинтересовались, а действительно ли «О-пи» хочет знать химический состав этой золы. Я заверил этих господ, что у «О-пи» есть такое желание. Разумеется, не упомянув, что под «О-пи» я подразумевал олуха первостатейного по фамилии Флетч.
— Олстон…
— Ковер…
— Что?
— Ковер. Ты знаешь, такая вещь, которую стелют на пол. Это зола от сгоревшего шерстяного ковра очень высокого качества. Возможно, персидского.
— Ковер?
— Есть следы горючей жидкости, предположительно, керосина, древесная зола, немного земли и песка.
— Эти парни не ошибаются?
— Послушай, Флетч, эти парни — эксперты по пожарам. Они проводят анализы всего, что сгорело в этом штате. И уж золу от сгоревшего ковра видят не впервые. И теперь их разбирает любопытство, а каким поджогом мы занимаемся. Между прочим, Флетч, какой мы расследуем поджог?
— Понятия не имею.
— Мокси сожгла семейные реликвии, чтобы получить pоль в «Die Walkure»?
— Что-то в этом роде.
— Флетч, Одри права?
— Возможно. Насчет чего?
— Ты расследуешь убийство?
— На текущий момент я этого не знаю.
— А что ты знаешь на текущий момент?
— На текущий момент… — Флетч на мгновение задумался, — я знаю, что Томас Бредли был ковром.
«Дорогая Мокси!
Уехал в Мексику, пообщаться с человеком насчет ковра. Постарайся пообедать сама. Если возьмешь что-нибудь из холодильника, пожалуйста, оставь $1000 в поддоне. Постараюсь вернуться в среду вечером.
Ф.»
Глава 25
В лучах утреннего солнца ослепительно блестел белый песок пляжа Сан-Орландо. После ночи, проведенной в аэропортах, Флетчу приходилось щуриться. В отель он прибыл без четверти три утра, выяснил, что кормить его не будут, проспал три часа, проснулся от голода, поплавал в бассейне, пока в семь часов не открылся зал завтраков, съел бифштекс, яичницу с ветчиной, жареную картошку, затем пошел на пляж и снова заснул.
Дама в туристическом бюро его не обманула. Дорога оказалась ужасной. Ему пришлось добираться тремя рейсами, причем в залах ожидания он провел больше времени, чем в полете. Полностью соответствовала действительности и ее характеристика Сан-Орландо. Строительство шло полным ходом. До пляжа Флетчу пришлось добираться, лавируя между бетонными блоками. Вокруг ревели бульдозеры, грохотали отбойные молотки, визжали пилы. В воздухе стояло густое облако пыли. Сказала она правду и насчет жары.
Ближе к полудню, проснувшись, Флетч уселся за столик на двоих под навесом из пальмовых листьев и заказал в баре пиво. Если его и держали в холодильнике, то в выключенном. Пиво он выпил маленькими глотками и заказал «кока-колу». К сожалению, и безалкогольный напиток принесли теплым.
А перед самым полуднем он увидел Чарлза Блейна. В длинных шортах и желтой рубашке, в очках в тяжелой оправе и сандалиях на босу ногу, он вышел из отеля и направился к бару.
Войдя в тень пальмовых листьев, Блейн остановился, огляделся. Взгляд его скользнул по Флетчу, сидевшему за столиком в одним плавках. Блейн мигнул, вновь уставился на журналиста. Нахмурился, словно заметил ошибку в гроссбухе, повернулся, чтобы уйти, но передумал и, после короткого колебания, подошел к столику Флетча.
— Из вас получился бы хороший бухгалтер. Вы не привыкли сдаваться, — прокомментировал Чарлз Блейн появление Флетча в Сан-Орландо.
Флетч отвел взгляд от океана.
— Из меня получился бы и хороший репортер. Жаль только, что обе эти профессии для меня недоступны.
Блейн положил руку на спинку свободного стула.
— Вы не будете возражать, если я сяду?
— Я прилетел в Пуэрто де Сан-Орландо не для того, чтобы пить воду, — заметил Флетч.
Блейн сел.
— Чего желаете? — спросил Флетч. — Теплого пива или теплой «кока-колы».
— Джин с тоником.
— Разумно, — кивнул Флетч. — Пожалуй, и я составлю вам компанию.
— В Мексике превосходные лимоны, — поделился Блейн своими наблюдениями.
— Я в этом не сомневаюсь.
Подошла юная официантка, покачивая пышными бедрами. Приняла заказ, прошествовала к стойке бара.
— Хорошо отдыхается? — спросил Флетч Блейна.
— Да, благодарю.
— Необычное место вы выбрали для отдыха.
— Зато здесь все дешево, — и Чарлз Блейн перечислил стоимость всех товаров, продающихся в Сан-Орландо, в песо и долларах, включая продукты, напитки, одежду и сувениры.
— А как ваш нервный срыв? Идете на поправку?
— А он у меня был?
— Энид Бредли утверждает, что да.
— Правда? Наверное, у кого-то из нас действительно не все в порядке с нервами, то ли у меня, то ли у Энид.
— Она полагает, что у вас. Вы были без ума от ее мужа, а потому не можете примириться с тем, что он мертв. И продолжаете говорить о нем в настоящем времени.
— Я? Без ума от Томаса Бредли?
— Разве это не так?
— Томас Бредли был моим боссом. Я воспринимал его, как мой стол, стул, бюро, калькулятор. Босс — неотъемлемая часть конторского оборудования. И его замена ни у кого не вызывает никаких эмоций.
— Однако у меня есть доказательства обратного. Вы уверовали, что Томас Бредли жив и, ради поддержания этой иллюзии, пошли даже на подлог: показали мне служебные записки, вроде бы подученные от него.
Блейн коротко улыбнулся.
— Что привело вас сюда, Флетчер? О чем вы хотели меня спросить?
— Томас Бредли был ковром?
Брови Блейна изумленно поползли вверх.
— Что-то я вас не понимаю.
— Ничего удивительного. И я вас не понимаю.
Блейн осушил свой бокал и дал знак официантке принести второй.
— Отпуск в Мехико может кого угодно превратить в алкоголика. Жара, духота, а пить местную воду — себе дороже. Везде только и пишут, что ее потребление гарантирует расстройство желудка. Я подсчитал, что из-за плохого качества воды спиртного в Мексике пьют в три раза больше, чем могли бы.
— Цинизм — неотъемлемое качество хорошего бухгалтера.
— Совершенно верно, — кивнул Блейн. — Как и хорошего репортера.
— Если мы оба такие классные специалисты, как вышло, что мы сидим у черта на куличках, а наши работодатели любят нас не больше, чем зубную боль.
Блейн пригубил второй бокал.
— Если я правильно понял, вы потеряли работу?
— Я потерял работу. Я потерял карьеру. Теперь меня не возьмут даже в «Ливенуортский левитатор».
— А разве есть такая газета?
— Тетя вашей жены сказала, что вы начисто лишены чувства юмора.
— Хэппи? Вы общались с Хэппи?
— Конечно. Благодаря ей я вас и нашел.
— Тетя моей жены…
— …Счастливая женщина?
— Да.
— Очень милая дама. По классификации Флетча это означает, что она накормила меня.
— Я удивлен, что вы смогли найти меня здесь. Мне казалось, что таких денег у вас нет.
— Разумеется, нет. А ваш так называемый отпуск оплачивает «Уэгнолл-Фиппс»?
— Да, — признал Блейн.
— Я рад, что Энид Бредли не отправила вас приходить в себя от нервного срыва на остров Макдональда.
— А где он находится?
— Почему бы нам не закончить со светской болтовней, мистер Блейн, и не перейти к делу.
Чарлз Блейн кивнул, словно после длительных переговоров, соглашаясь на не слишком выгодные условия. Откинулся на спинку стула.
— Полагаю, я должен перед вами извиниться.
— Наконец-то мы куда-то приплыли.
— Действительно, я вас использовал. Сознательно. Разумеется, не вас лично. За это я и извиняюсь. Я использовал прессу. Мне казалось, что я вправе это сделать. К сожалению, я упустил из виду, забыл, что пресса состоит из конкретных людей, которым мои действия могут причинить немалый урон.
— Черт побери. Я сейчас заплачу.
— Я извинялся, — пояснил Блейн.
— Будем считать, что вы прощены. Пока. А теперь, пожалуйста, переходите к фактам.
— Фактов-то у меня нет. Я сам хотел выяснить, что к чему. Едва ли можно ставить мне это в вину.
— Разберемся и с этим.
— Итак, я работал… работаю… в «Уэгнолл-Фиппс». Не самая большая компания в мире, но эффективный, слаженно работающий концерн, приносящий немалую прибыль. Томас Бредли, его основатель, занимает пост председателя совета директоров. Благоразумный, спокойный человек, хороший бизнесмен. Все в нем хорошо, кроме длинных похабных анекдотов, которые он так любил рассказывать.
— Вам не нравились его похабные анекдоты?
— Я не понимал, в чем, собственно, соль. Моя жена и я… мы — самая обычная супружеская пара. И в семейной жизни не признаем экстравагантности, — Блейн чихнул.
— Понятно.
— Он женат на Энид больше двадцати лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
— Я должен.
— Никто не должен ехать в Сан-Орландо, — телефонную трубку она держала у уха, ожидая информации из билетной кассы. — Вы знаете, где находится Сан-Орландо? Это же мексиканская глубинка. Вы будете добираться туда целую вечность. И курортную зону там только начали строить. Функционирует лишь один отель. Там жарко, пыльно… Да, да? — она записала все, что ей продиктовали по телефону. — Поездка туда — сущее мучение. Такими деньгами можно распорядиться и получше. Вот через несколько лет, когда строительство закончится… — наклонившись над конторкой, она рассказала Флетчу, как туда лететь, со сколькими пересадками и во что это обойдется.
— Отлично, — кивнул Флетч. — Закажите билеты на одного?
— На одного? — ужаснулась женщина.
— Да, — подтвердил Флетч.
— О Боже, неужели так плохо быть героем? — она присела за маленький столик, что стоял за конторкой. — На какой день заказывать билет из Сан-Орландо?
— На среду.
— На среду? Сегодня же понедельник.
— Надо получить новый костюм. В четверг утром.
Женщина вставила бланк авиабилета в каретку пишущей машинки.
— Наверное, у каждого свое представление об отдыхе. Мне без разницы, если потом во всех бедах не винят туристическое бюро.
Глава 24
— Эй, Флетч, — воскликнул Олстон Чамберс, взяв трубку, — ты у нас опять безработный герой.
Флетч вернулся домой и удобно устроился на диване, поставив кружку с кофе аккурат на собственную физиономию, отпечатанную на первой странице «Ньюс-Трибюн». Мокси оставила газету на кофейном столике.
— Я начинаю склоняться к мысли, что это твое естественное состояние, — продолжал Олстон. — Героический безработный.
— Перестань издеваться, Олстон.
— Я бы не полез на этот кабель даже за миллион долларов. И за миллион с хвостиком. Особенно в темноте.
— Откровенно говоря, я и не собирался этого делать, Олстон. Сделал, и все.
— Видать, ты и подумать не успел, к чему может привести твое безрассудство.
— Не слишком ли рано я звоню? — часы на руке Флетча показывали половину третьего.
— Нет. Я связался с посольством США в Швейцарии перед уходом из дому, и они отзвонились мне перед самым полуднем. Правильно я продиктовал им фамилию: Боб-Рональд-Евгения-Дональд-Лорд-Ингрид? Томас Бредли?
— Абсолютно верно.
— Так вот, ни один американец, которого звали Томас Бредли, в Швейцарии не умирал.
— Никогда?
— Никогда.
— Томас Бредли никогда не умирал в Швейцарии? — Флетч восхищенно взглянул на свой новый чемодан, стоящий у двери. — А они знают о тех, кто умирает в частных клиниках?
— Они говорят, что да. Заверили меня, что у них отмечены все американцы, когда-либо закончившие свой жизненный путь в Швейцарии. Я склонен им поверить.
— А если этого парня кремировали?
— Я попросил их проверить все смерти и похороны. Как ты знаешь, у швейцарцев с бумагами всегда полный ажур. Тут они кому хочешь дадут сто очков вперед. Если этот человек и умер, то не в Швейцарии. Ты слышал дневной выпуск новостей? Мэр присвоил тебе звание Лучшего гражданина месяца.
— Месяц же еще не закончился. А что ты мне скажешь насчет золы, Олстон?
— О, да. Я передал образец в полицейскую лабораторию по дороге на работу. А с чего ты вообще дал мне эту золу?
— Каков результат анализа?
— Результат таков, что добрые господа в белых халатах позвонили, когда я вернулся с ленча и поинтересовались, а действительно ли «О-пи» хочет знать химический состав этой золы. Я заверил этих господ, что у «О-пи» есть такое желание. Разумеется, не упомянув, что под «О-пи» я подразумевал олуха первостатейного по фамилии Флетч.
— Олстон…
— Ковер…
— Что?
— Ковер. Ты знаешь, такая вещь, которую стелют на пол. Это зола от сгоревшего шерстяного ковра очень высокого качества. Возможно, персидского.
— Ковер?
— Есть следы горючей жидкости, предположительно, керосина, древесная зола, немного земли и песка.
— Эти парни не ошибаются?
— Послушай, Флетч, эти парни — эксперты по пожарам. Они проводят анализы всего, что сгорело в этом штате. И уж золу от сгоревшего ковра видят не впервые. И теперь их разбирает любопытство, а каким поджогом мы занимаемся. Между прочим, Флетч, какой мы расследуем поджог?
— Понятия не имею.
— Мокси сожгла семейные реликвии, чтобы получить pоль в «Die Walkure»?
— Что-то в этом роде.
— Флетч, Одри права?
— Возможно. Насчет чего?
— Ты расследуешь убийство?
— На текущий момент я этого не знаю.
— А что ты знаешь на текущий момент?
— На текущий момент… — Флетч на мгновение задумался, — я знаю, что Томас Бредли был ковром.
«Дорогая Мокси!
Уехал в Мексику, пообщаться с человеком насчет ковра. Постарайся пообедать сама. Если возьмешь что-нибудь из холодильника, пожалуйста, оставь $1000 в поддоне. Постараюсь вернуться в среду вечером.
Ф.»
Глава 25
В лучах утреннего солнца ослепительно блестел белый песок пляжа Сан-Орландо. После ночи, проведенной в аэропортах, Флетчу приходилось щуриться. В отель он прибыл без четверти три утра, выяснил, что кормить его не будут, проспал три часа, проснулся от голода, поплавал в бассейне, пока в семь часов не открылся зал завтраков, съел бифштекс, яичницу с ветчиной, жареную картошку, затем пошел на пляж и снова заснул.
Дама в туристическом бюро его не обманула. Дорога оказалась ужасной. Ему пришлось добираться тремя рейсами, причем в залах ожидания он провел больше времени, чем в полете. Полностью соответствовала действительности и ее характеристика Сан-Орландо. Строительство шло полным ходом. До пляжа Флетчу пришлось добираться, лавируя между бетонными блоками. Вокруг ревели бульдозеры, грохотали отбойные молотки, визжали пилы. В воздухе стояло густое облако пыли. Сказала она правду и насчет жары.
Ближе к полудню, проснувшись, Флетч уселся за столик на двоих под навесом из пальмовых листьев и заказал в баре пиво. Если его и держали в холодильнике, то в выключенном. Пиво он выпил маленькими глотками и заказал «кока-колу». К сожалению, и безалкогольный напиток принесли теплым.
А перед самым полуднем он увидел Чарлза Блейна. В длинных шортах и желтой рубашке, в очках в тяжелой оправе и сандалиях на босу ногу, он вышел из отеля и направился к бару.
Войдя в тень пальмовых листьев, Блейн остановился, огляделся. Взгляд его скользнул по Флетчу, сидевшему за столиком в одним плавках. Блейн мигнул, вновь уставился на журналиста. Нахмурился, словно заметил ошибку в гроссбухе, повернулся, чтобы уйти, но передумал и, после короткого колебания, подошел к столику Флетча.
— Из вас получился бы хороший бухгалтер. Вы не привыкли сдаваться, — прокомментировал Чарлз Блейн появление Флетча в Сан-Орландо.
Флетч отвел взгляд от океана.
— Из меня получился бы и хороший репортер. Жаль только, что обе эти профессии для меня недоступны.
Блейн положил руку на спинку свободного стула.
— Вы не будете возражать, если я сяду?
— Я прилетел в Пуэрто де Сан-Орландо не для того, чтобы пить воду, — заметил Флетч.
Блейн сел.
— Чего желаете? — спросил Флетч. — Теплого пива или теплой «кока-колы».
— Джин с тоником.
— Разумно, — кивнул Флетч. — Пожалуй, и я составлю вам компанию.
— В Мексике превосходные лимоны, — поделился Блейн своими наблюдениями.
— Я в этом не сомневаюсь.
Подошла юная официантка, покачивая пышными бедрами. Приняла заказ, прошествовала к стойке бара.
— Хорошо отдыхается? — спросил Флетч Блейна.
— Да, благодарю.
— Необычное место вы выбрали для отдыха.
— Зато здесь все дешево, — и Чарлз Блейн перечислил стоимость всех товаров, продающихся в Сан-Орландо, в песо и долларах, включая продукты, напитки, одежду и сувениры.
— А как ваш нервный срыв? Идете на поправку?
— А он у меня был?
— Энид Бредли утверждает, что да.
— Правда? Наверное, у кого-то из нас действительно не все в порядке с нервами, то ли у меня, то ли у Энид.
— Она полагает, что у вас. Вы были без ума от ее мужа, а потому не можете примириться с тем, что он мертв. И продолжаете говорить о нем в настоящем времени.
— Я? Без ума от Томаса Бредли?
— Разве это не так?
— Томас Бредли был моим боссом. Я воспринимал его, как мой стол, стул, бюро, калькулятор. Босс — неотъемлемая часть конторского оборудования. И его замена ни у кого не вызывает никаких эмоций.
— Однако у меня есть доказательства обратного. Вы уверовали, что Томас Бредли жив и, ради поддержания этой иллюзии, пошли даже на подлог: показали мне служебные записки, вроде бы подученные от него.
Блейн коротко улыбнулся.
— Что привело вас сюда, Флетчер? О чем вы хотели меня спросить?
— Томас Бредли был ковром?
Брови Блейна изумленно поползли вверх.
— Что-то я вас не понимаю.
— Ничего удивительного. И я вас не понимаю.
Блейн осушил свой бокал и дал знак официантке принести второй.
— Отпуск в Мехико может кого угодно превратить в алкоголика. Жара, духота, а пить местную воду — себе дороже. Везде только и пишут, что ее потребление гарантирует расстройство желудка. Я подсчитал, что из-за плохого качества воды спиртного в Мексике пьют в три раза больше, чем могли бы.
— Цинизм — неотъемлемое качество хорошего бухгалтера.
— Совершенно верно, — кивнул Блейн. — Как и хорошего репортера.
— Если мы оба такие классные специалисты, как вышло, что мы сидим у черта на куличках, а наши работодатели любят нас не больше, чем зубную боль.
Блейн пригубил второй бокал.
— Если я правильно понял, вы потеряли работу?
— Я потерял работу. Я потерял карьеру. Теперь меня не возьмут даже в «Ливенуортский левитатор».
— А разве есть такая газета?
— Тетя вашей жены сказала, что вы начисто лишены чувства юмора.
— Хэппи? Вы общались с Хэппи?
— Конечно. Благодаря ей я вас и нашел.
— Тетя моей жены…
— …Счастливая женщина?
— Да.
— Очень милая дама. По классификации Флетча это означает, что она накормила меня.
— Я удивлен, что вы смогли найти меня здесь. Мне казалось, что таких денег у вас нет.
— Разумеется, нет. А ваш так называемый отпуск оплачивает «Уэгнолл-Фиппс»?
— Да, — признал Блейн.
— Я рад, что Энид Бредли не отправила вас приходить в себя от нервного срыва на остров Макдональда.
— А где он находится?
— Почему бы нам не закончить со светской болтовней, мистер Блейн, и не перейти к делу.
Чарлз Блейн кивнул, словно после длительных переговоров, соглашаясь на не слишком выгодные условия. Откинулся на спинку стула.
— Полагаю, я должен перед вами извиниться.
— Наконец-то мы куда-то приплыли.
— Действительно, я вас использовал. Сознательно. Разумеется, не вас лично. За это я и извиняюсь. Я использовал прессу. Мне казалось, что я вправе это сделать. К сожалению, я упустил из виду, забыл, что пресса состоит из конкретных людей, которым мои действия могут причинить немалый урон.
— Черт побери. Я сейчас заплачу.
— Я извинялся, — пояснил Блейн.
— Будем считать, что вы прощены. Пока. А теперь, пожалуйста, переходите к фактам.
— Фактов-то у меня нет. Я сам хотел выяснить, что к чему. Едва ли можно ставить мне это в вину.
— Разберемся и с этим.
— Итак, я работал… работаю… в «Уэгнолл-Фиппс». Не самая большая компания в мире, но эффективный, слаженно работающий концерн, приносящий немалую прибыль. Томас Бредли, его основатель, занимает пост председателя совета директоров. Благоразумный, спокойный человек, хороший бизнесмен. Все в нем хорошо, кроме длинных похабных анекдотов, которые он так любил рассказывать.
— Вам не нравились его похабные анекдоты?
— Я не понимал, в чем, собственно, соль. Моя жена и я… мы — самая обычная супружеская пара. И в семейной жизни не признаем экстравагантности, — Блейн чихнул.
— Понятно.
— Он женат на Энид больше двадцати лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25