В прошлом октябре Джимми был отпущен на поруки, отмотав десять лет за вооруженное ограбление. Они с Джимми делили между собой самых хорошеньких мальчиков в тюрьме. Они работали на пару. Выбирали какого-нибудь смазливого пацана, и Галлоран запугивал его до потери сознания, разыгрывая из себя большого страшного зверя, который того и гляди съест парня живьем. Тут в дело вступал Джимми. Джимми был довольно хрупким и слабым, но он бесстрашно вставал на защиту пацана и заявлял Галлорану, что, если тот не оставит мальчишку в покое, он, Джимми, ему яйца отрежет. Благодарный пацан прилипал к Джимми, и через недельку Джимми начинал трахать его, пригрозив, что, если парень не уступит, он отдаст его на съедение страшному Галлорану. Классический прием доброго и злого дяди. А еще через недельку Джимми с Галлораном уже трахали парня по очереди. К тому времени мальчишка, конечно, понимал, что его облапошили, но рассчитывал, что зато эти двое не подпустят к нему других зверюг. А зверюг в Кастлвью было не меньше, чем крыс во дворах Даймондбека.
Бильярдная, которой владел Джимми, находилась в центре квартала, межцу баптистской церковью и салоном красоты, рекламировавшим выпрямление волос и осветление кожи. Когда Галлоран вошел в бильярдную около четверти первого, там было человек двадцать молодых негров, игравших на бильярде. «Чертовым ниггерам делать больше нечего, как играть на бильярде посреди ночи! – подумал Галлоран. – Моя дочь, черт бы ее побрал, вышла замуж за ниггера!» Как ни странно, он никогда не думал о Джимми Бейкере как о ниггере. Джимми Бейкер был просто его товарищ по камере. И лучшего мужика Галлоран за всю жизнь не встречал. «Это исключение из правил», – подумал Галлоран. Они с Джимми поимели уйму мальчишек там, в Кастлвью. Нет, Джимми – свой парень. Черный или белый, Джимми – он свой. В его присутствии Галлоран никогда не употреблял слово «ниггер». Несмотря на то, что Джимми был ниггером.
Когда он вошел, все парни, игравшие в бильярд, оторвались от своего занятия и уставились на него. Глаза у них забегали, как шарики по бильярдному столу. Они приняли его за копа. Вот сейчас раздастся: «Руки вверх, лицом к стене, мать вашу!» Сидящий за высокой стойкой у самого входа толстый негр, читавший утренний выпуск какой-то бульварной газеты, поднял глаза. Над головой у негра висела вывеска, на которой было написано, сколько стоит час игры. В зубах у негра была сигара. Он, видимо, решил не обращать на Галлорана внимания и снова уткнулся в газету. Если этот мужик из полиции, пусть сам скажет, чего ему надо.
– Мне нужен Джимми Бейкер, – сказал Галлоран, не тратя времени на приветствия.
– А кто его спрашивает? – осведомился негр.
– Джек Галлоран.
– А по какому вопросу?
– Мы вместе сидели в Кастлвью.
– Секундочку, – ответил негр и снял трубку телефона, стоявшего на стойке. Набрал одну цифру, подождал.
– Джеймс! – сказал он. – Тут пришел мужик, назвался Джеком Галлораном, хочет тебя повидать.
Выслушал, кивнул, повесил трубку.
– Вон туда, – сказал он. – Красная дверь в дальнем углу.
– Спасибо, – ответил Галлоран.
Негр продолжал курить сигару и читать газету. В комнате снова застучали бильярдные шары. Играющие тихо переговаривались:
– Три сбоку... Неплохой удар, приятель... Четыре сюда...
Галлоран подошел к красной двери и отворил ее.
Джимми Бейкер сидел за столом, заваленным бумагами. На столе стояли два телефона. Он слегка располнел с тех пор, как Галлоран видел его в последний раз, но в остальном остался прежним Джимми. Он улыбнулся Галлорану через стол, на черном лице блеснули крупные белые зубы. Джимми поднялся ему навстречу, протягивая обе руки, радостно скалясь и качая головой. Теперь вместо короткой тюремной стрижки на голове у него красовалась пышная шапка курчавых волос. На нем были джинсы в обтяжку, черная шелковая рубашка, расстегнутая до пупа, и на шее болтался золотой медальон на цепочке.
– Привет, дружище! – сказал он, пожимая Галлорану обе руки. – Ну, мужик, и видок же у тебя, я тебе скажу!
– С чего это ты вдруг сделался Джеймсом? – поинтересовался Галлоран, улыбаясь в ответ. Он действительно был рад видеть Джимми.
– О-о, я тут теперь большая шишка! – ответил Джимми, закатывая глаза. – Иначе как Джеймсом меня никто и не величает – а временами даже мистером Джеймсом! Так бы и начистил ему рожу! Ты когда вышел, дружище?
– Неделю тому назад. Какое у нас сегодня число?
– По часам или на самом деле? – уточнил Джимми. – Если по часам, то сейчас уже вторник, двенадцатое августа. Ну а на самом деле сейчас все еще ночь понедельника – по крайней мере, до тех пор, пока не рассветет. Садись. Выпить хочешь? Не, мужик, ты классно смотришься, на самом деле! Неделю как вышел, да? Пива хочешь? У меня есть холодное пиво. А может, тебе чего покрепче? Ты только скажи! Гос-споди, как же я рад тебя видеть!
– Я тоже рад тебя видеть, Джимми, – сказал Галлоран. Он все еще улыбался. – Как ты тут устроился?
– Так-сяк, – ответил Джимми. – У меня есть бильярдная, я проворачиваю кой-какие делишки, приторговываю наркотиками – короче, в целом нехило. Ну и попутно подыскиваю себе дельце покрупнее, выжидаю. Рано или поздно что-нибудь да подвернется. А ты как?
– Ну, я ведь только вышел, ты же знаешь. Куча дел.
– Ну да, конечно, тебе надо устроиться. Такой геморрой, верно? Временами хочется вернуться в тюрягу – как хорошо, все о тебе заботятся, сидишь, ни о чем думать не надо! Так хочешь пива? Слушай, выпей бутылочку пивка, а?
– Ну давай, – сказал Галлоран.
Джимми подошел к небольшому холодильнику, стоявшему под столом у дальней стены. Достал две бутылки пива, открыл.
– За наш гребаный Касл! – сказал он.
– Твое здоровье, – ответил Галлоран и едва пригубил пиво. Ему не хотелось снова ужираться, как вчера, когда его подцепила та шлюха.
– Как тебе эта жарища? – осведомился Джимми. – Родной город устроил тебе роскошную встречу, а? Большой и горячий привет. Сдохнуть можно!
– Ага, – сказал Галлоран.
– И ты, значит, пришел повидать старика Джимми, а? – сказал Джимми, снова улыбаясь. – Ох, дружище, как же я рад тебя видеть!
Наступило продолжительное молчание.
– Мне нужна пушка, – сказал наконец Галлоран.
– Ого! – сказал Джимми, и глаза его сузились.
– Я подумал, что ты можешь знать, где ее раздобыть.
– А что ты задумал? Может, меня это тоже заинтересует?
– Не думаю.
– Потому как, я ж говорю, я выжидаю, когда подвернется стоящее дельце.
– Нет, это не для тебя.
– Нет, а все-таки, на что тебе пушка? В смысле, я, конечно, помогу тебе ее раздобыть – блин, да мы ее моментом добудем! Но только для чего она тебе?
– Надо повидать одного мужика.
– А-а, вот оно что!
– Ага.
– И какая же пушка тебе нужна?
– Чтоб живым не ушел, – ответил Галлоран.
– Кому ж это так повезло? – рассмеялся Джимми.
– Пожалуй, лучше тебе не говорить, – сказал Галлоран. – Так оно будет безопасней для тебя.
– Меньше знаешь – крепче спишь, а?
– Вот именно.
– Ну ниче, мужик, мы тебе добудем пушку, которая проделает дырку в этом пидоре! Здо-оровую дырку! Только дай я сперва кой-куда звякну, идет? Выясню, как обстоят дела на рынке в эту чудную летнюю ночку. Ты давай допивай свое пиво – это минутное дело.
Дела на рынке обстояли великолепно. Прежде чем они ушли из бильярдной, Джимми позвонил в три места, и к часу ночи они уже сидели у невысокого негра, на вид смахивающего на бухгалтера. Он был в белой рубашке с закатанными рукавами и расстегнутым воротом, в толстых очках без оправы и обильно потел. Джимми называл его просто Сэмом. На столе перед Сэмом был разложен целый арсенал – штук сорок пистолетов и револьверов.
Они находились в квартире на четвертом этаже дома на Карлтон-стрит. Много лет назад, во времена Великой депрессии, на первом этаже дома располагался бар, незаконно торгующий спиртными напитками. А в соседнем доме был бордельчик, где часто бывали белые, которые потом возвращались в центр, к своим мехам и бриллиантам. Но это все было во времена Депрессии. А сейчас это был просто многоквартирный дом, по которому бегали крысы. Сэм сидел у себя на кухне, и оружие, разложенное на белом кухонном столике, сверкало в свете лампочки без абажура, горящей под потолком. В соседней комнате кто-то тихо храпел. Должно быть, жена Сэма. Лицо и голые руки Сэма блестели от пота.
– Для чего вам, собственно, нужна пушка? – осведомился Сэм.
– Это неважно, – отрезал Джимми.
– Я имею в виду, что, ежели вам надо спрятать ее под пиджаком, тогда я посоветовал бы взять вот этот, курносенький, калибра 0,38.
– Ему нужна такая пушка, которая сделает свое дело за один раз, – сказал Джимми.
– Я ж только хочу знать...
– За один раз, и наверняка, – уточнил Джимми.
– То есть надо что-то помощнее, так?
– Да, – сказал Галлоран.
– И неважно, что она будет торчать, и все такое?
– Неважно.
– А дело дневное или ночное?
– Пока не знаю.
– Потому как если это будет днем, тебе, мужик, таки придется ее спрятать как следует, а здоровая пушка – вроде вот этого «раджер-магнума» – будет торчать, словно хер.
– Ну, тогда я, наверно, сделаю это ночью.
– Мощнее «раджера» ничего не найти, – сказал Сэм.
– Который из них «раджер»? – спросил Галлоран.
– Вот этот вот.
– Блин, да это же настоящий миномет! – заметил Джимми.
– Он и бьет как миномет, – сказал Сэм. – В некоторых штатах его даже фараонам носить запрещают. Потому как если фараон пальнет из него в какого-нибудь фраера, пуля прошьет этого фраера насквозь и еще убьет какую-нибудь брюхатую бабу в соседней лавочке. Эта пушка действительно охренительно мощная. Ты говоришь, тебе надо наверняка, – ну, так она сделает свое дело наверняка, и еще с запасом.
– И во сколько мне это обойдется? – спросил Галлоран.
– Только говори настоящую цену, слышь, мужик, – сказал Джимми.
Сэм решил, что они были любовниками в тюрьме. А что, обычное дело: мужик сходится с соседом по камере, и вскоре они начинают обращаться друг с другом, как муж с женой. Наверно, и эти из таких.
– Эта пушка стоит сто пятьдесят, – сказал он.
– Дороговато будет, – немедленно ответил Джимми.
– В магазине такая потянет на две сотни, – возразил Сэм. – А эта новенькая, с иголочки, ни разу не стреляная. Сто пятьдесят – это минимум.
– Сто двадцать пять, – сказал Джимми. – И патроны, сколько понадобится.
Сэм покачал головой.
– Патроны не проблема. Но за сто пятьдесят.
Джеймс, эта пушка мне самому обошлась в сотню, клянусь мамой! Пятьдесят сверху – это ж не навар!
– Ну че, как по-твоему? – спросил Джимми у Галлорана.
– У меня столько бабок не наскребется, – ответил Галлоран.
– А сколько у тебя есть?
– Около сотни.
– Не, так не пойдет! – сказал Сэм, встал и потянулся, показывая, что разговор окончен.
– Тебе эта пушка таки нужна? – спросил Джимми.
– Похоже на то, что она мне подходит, – сказал Галлоран.
– Эта пушка череп сносит на раз, – заметил Сэм.
– Так она тебе нужна или нет? – уточнил Джимми.
– У меня не будет ста пятидесяти, – вздохнул Галлоран. Он взял пистолет и взвесил его на ладони.
– Патроны – 0,44 «магнум» или 0,44 «спешиал», – сказал Сэм. – У меня есть и те, и другие, так что на этот счет не беспокойтесь.
– Хорошая пушечка, – сказал Галлоран.
– Дуло семь с половиной дюймов, – продолжал Сэм. – «Магнум» 0,357 по сравнению с этим – дерьмо собачье. Этот в два раза мощнее.
– Ага, – кивнул Галлоран.
– Эту пушку еще называют «черный коршун-супер», – говорил Сэм. – Калибр как у карабина! В любом магазине за нее возьмут не меньше двух сотен. А я прошу всего-то сто пятьдесят!
– Да у меня просто нет таких бабок! – сказал Галлоран.
– Если эта пушка тебе нужна, ты ее получишь, – отрезал Джимми. Он обернулся к Сэму. – Патроны прилагаются, я правильно понял?
– Сколько потребуется.
– Ну, тогда по рукам, старый мошенник!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Бильярдная, которой владел Джимми, находилась в центре квартала, межцу баптистской церковью и салоном красоты, рекламировавшим выпрямление волос и осветление кожи. Когда Галлоран вошел в бильярдную около четверти первого, там было человек двадцать молодых негров, игравших на бильярде. «Чертовым ниггерам делать больше нечего, как играть на бильярде посреди ночи! – подумал Галлоран. – Моя дочь, черт бы ее побрал, вышла замуж за ниггера!» Как ни странно, он никогда не думал о Джимми Бейкере как о ниггере. Джимми Бейкер был просто его товарищ по камере. И лучшего мужика Галлоран за всю жизнь не встречал. «Это исключение из правил», – подумал Галлоран. Они с Джимми поимели уйму мальчишек там, в Кастлвью. Нет, Джимми – свой парень. Черный или белый, Джимми – он свой. В его присутствии Галлоран никогда не употреблял слово «ниггер». Несмотря на то, что Джимми был ниггером.
Когда он вошел, все парни, игравшие в бильярд, оторвались от своего занятия и уставились на него. Глаза у них забегали, как шарики по бильярдному столу. Они приняли его за копа. Вот сейчас раздастся: «Руки вверх, лицом к стене, мать вашу!» Сидящий за высокой стойкой у самого входа толстый негр, читавший утренний выпуск какой-то бульварной газеты, поднял глаза. Над головой у негра висела вывеска, на которой было написано, сколько стоит час игры. В зубах у негра была сигара. Он, видимо, решил не обращать на Галлорана внимания и снова уткнулся в газету. Если этот мужик из полиции, пусть сам скажет, чего ему надо.
– Мне нужен Джимми Бейкер, – сказал Галлоран, не тратя времени на приветствия.
– А кто его спрашивает? – осведомился негр.
– Джек Галлоран.
– А по какому вопросу?
– Мы вместе сидели в Кастлвью.
– Секундочку, – ответил негр и снял трубку телефона, стоявшего на стойке. Набрал одну цифру, подождал.
– Джеймс! – сказал он. – Тут пришел мужик, назвался Джеком Галлораном, хочет тебя повидать.
Выслушал, кивнул, повесил трубку.
– Вон туда, – сказал он. – Красная дверь в дальнем углу.
– Спасибо, – ответил Галлоран.
Негр продолжал курить сигару и читать газету. В комнате снова застучали бильярдные шары. Играющие тихо переговаривались:
– Три сбоку... Неплохой удар, приятель... Четыре сюда...
Галлоран подошел к красной двери и отворил ее.
Джимми Бейкер сидел за столом, заваленным бумагами. На столе стояли два телефона. Он слегка располнел с тех пор, как Галлоран видел его в последний раз, но в остальном остался прежним Джимми. Он улыбнулся Галлорану через стол, на черном лице блеснули крупные белые зубы. Джимми поднялся ему навстречу, протягивая обе руки, радостно скалясь и качая головой. Теперь вместо короткой тюремной стрижки на голове у него красовалась пышная шапка курчавых волос. На нем были джинсы в обтяжку, черная шелковая рубашка, расстегнутая до пупа, и на шее болтался золотой медальон на цепочке.
– Привет, дружище! – сказал он, пожимая Галлорану обе руки. – Ну, мужик, и видок же у тебя, я тебе скажу!
– С чего это ты вдруг сделался Джеймсом? – поинтересовался Галлоран, улыбаясь в ответ. Он действительно был рад видеть Джимми.
– О-о, я тут теперь большая шишка! – ответил Джимми, закатывая глаза. – Иначе как Джеймсом меня никто и не величает – а временами даже мистером Джеймсом! Так бы и начистил ему рожу! Ты когда вышел, дружище?
– Неделю тому назад. Какое у нас сегодня число?
– По часам или на самом деле? – уточнил Джимми. – Если по часам, то сейчас уже вторник, двенадцатое августа. Ну а на самом деле сейчас все еще ночь понедельника – по крайней мере, до тех пор, пока не рассветет. Садись. Выпить хочешь? Не, мужик, ты классно смотришься, на самом деле! Неделю как вышел, да? Пива хочешь? У меня есть холодное пиво. А может, тебе чего покрепче? Ты только скажи! Гос-споди, как же я рад тебя видеть!
– Я тоже рад тебя видеть, Джимми, – сказал Галлоран. Он все еще улыбался. – Как ты тут устроился?
– Так-сяк, – ответил Джимми. – У меня есть бильярдная, я проворачиваю кой-какие делишки, приторговываю наркотиками – короче, в целом нехило. Ну и попутно подыскиваю себе дельце покрупнее, выжидаю. Рано или поздно что-нибудь да подвернется. А ты как?
– Ну, я ведь только вышел, ты же знаешь. Куча дел.
– Ну да, конечно, тебе надо устроиться. Такой геморрой, верно? Временами хочется вернуться в тюрягу – как хорошо, все о тебе заботятся, сидишь, ни о чем думать не надо! Так хочешь пива? Слушай, выпей бутылочку пивка, а?
– Ну давай, – сказал Галлоран.
Джимми подошел к небольшому холодильнику, стоявшему под столом у дальней стены. Достал две бутылки пива, открыл.
– За наш гребаный Касл! – сказал он.
– Твое здоровье, – ответил Галлоран и едва пригубил пиво. Ему не хотелось снова ужираться, как вчера, когда его подцепила та шлюха.
– Как тебе эта жарища? – осведомился Джимми. – Родной город устроил тебе роскошную встречу, а? Большой и горячий привет. Сдохнуть можно!
– Ага, – сказал Галлоран.
– И ты, значит, пришел повидать старика Джимми, а? – сказал Джимми, снова улыбаясь. – Ох, дружище, как же я рад тебя видеть!
Наступило продолжительное молчание.
– Мне нужна пушка, – сказал наконец Галлоран.
– Ого! – сказал Джимми, и глаза его сузились.
– Я подумал, что ты можешь знать, где ее раздобыть.
– А что ты задумал? Может, меня это тоже заинтересует?
– Не думаю.
– Потому как, я ж говорю, я выжидаю, когда подвернется стоящее дельце.
– Нет, это не для тебя.
– Нет, а все-таки, на что тебе пушка? В смысле, я, конечно, помогу тебе ее раздобыть – блин, да мы ее моментом добудем! Но только для чего она тебе?
– Надо повидать одного мужика.
– А-а, вот оно что!
– Ага.
– И какая же пушка тебе нужна?
– Чтоб живым не ушел, – ответил Галлоран.
– Кому ж это так повезло? – рассмеялся Джимми.
– Пожалуй, лучше тебе не говорить, – сказал Галлоран. – Так оно будет безопасней для тебя.
– Меньше знаешь – крепче спишь, а?
– Вот именно.
– Ну ниче, мужик, мы тебе добудем пушку, которая проделает дырку в этом пидоре! Здо-оровую дырку! Только дай я сперва кой-куда звякну, идет? Выясню, как обстоят дела на рынке в эту чудную летнюю ночку. Ты давай допивай свое пиво – это минутное дело.
Дела на рынке обстояли великолепно. Прежде чем они ушли из бильярдной, Джимми позвонил в три места, и к часу ночи они уже сидели у невысокого негра, на вид смахивающего на бухгалтера. Он был в белой рубашке с закатанными рукавами и расстегнутым воротом, в толстых очках без оправы и обильно потел. Джимми называл его просто Сэмом. На столе перед Сэмом был разложен целый арсенал – штук сорок пистолетов и револьверов.
Они находились в квартире на четвертом этаже дома на Карлтон-стрит. Много лет назад, во времена Великой депрессии, на первом этаже дома располагался бар, незаконно торгующий спиртными напитками. А в соседнем доме был бордельчик, где часто бывали белые, которые потом возвращались в центр, к своим мехам и бриллиантам. Но это все было во времена Депрессии. А сейчас это был просто многоквартирный дом, по которому бегали крысы. Сэм сидел у себя на кухне, и оружие, разложенное на белом кухонном столике, сверкало в свете лампочки без абажура, горящей под потолком. В соседней комнате кто-то тихо храпел. Должно быть, жена Сэма. Лицо и голые руки Сэма блестели от пота.
– Для чего вам, собственно, нужна пушка? – осведомился Сэм.
– Это неважно, – отрезал Джимми.
– Я имею в виду, что, ежели вам надо спрятать ее под пиджаком, тогда я посоветовал бы взять вот этот, курносенький, калибра 0,38.
– Ему нужна такая пушка, которая сделает свое дело за один раз, – сказал Джимми.
– Я ж только хочу знать...
– За один раз, и наверняка, – уточнил Джимми.
– То есть надо что-то помощнее, так?
– Да, – сказал Галлоран.
– И неважно, что она будет торчать, и все такое?
– Неважно.
– А дело дневное или ночное?
– Пока не знаю.
– Потому как если это будет днем, тебе, мужик, таки придется ее спрятать как следует, а здоровая пушка – вроде вот этого «раджер-магнума» – будет торчать, словно хер.
– Ну, тогда я, наверно, сделаю это ночью.
– Мощнее «раджера» ничего не найти, – сказал Сэм.
– Который из них «раджер»? – спросил Галлоран.
– Вот этот вот.
– Блин, да это же настоящий миномет! – заметил Джимми.
– Он и бьет как миномет, – сказал Сэм. – В некоторых штатах его даже фараонам носить запрещают. Потому как если фараон пальнет из него в какого-нибудь фраера, пуля прошьет этого фраера насквозь и еще убьет какую-нибудь брюхатую бабу в соседней лавочке. Эта пушка действительно охренительно мощная. Ты говоришь, тебе надо наверняка, – ну, так она сделает свое дело наверняка, и еще с запасом.
– И во сколько мне это обойдется? – спросил Галлоран.
– Только говори настоящую цену, слышь, мужик, – сказал Джимми.
Сэм решил, что они были любовниками в тюрьме. А что, обычное дело: мужик сходится с соседом по камере, и вскоре они начинают обращаться друг с другом, как муж с женой. Наверно, и эти из таких.
– Эта пушка стоит сто пятьдесят, – сказал он.
– Дороговато будет, – немедленно ответил Джимми.
– В магазине такая потянет на две сотни, – возразил Сэм. – А эта новенькая, с иголочки, ни разу не стреляная. Сто пятьдесят – это минимум.
– Сто двадцать пять, – сказал Джимми. – И патроны, сколько понадобится.
Сэм покачал головой.
– Патроны не проблема. Но за сто пятьдесят.
Джеймс, эта пушка мне самому обошлась в сотню, клянусь мамой! Пятьдесят сверху – это ж не навар!
– Ну че, как по-твоему? – спросил Джимми у Галлорана.
– У меня столько бабок не наскребется, – ответил Галлоран.
– А сколько у тебя есть?
– Около сотни.
– Не, так не пойдет! – сказал Сэм, встал и потянулся, показывая, что разговор окончен.
– Тебе эта пушка таки нужна? – спросил Джимми.
– Похоже на то, что она мне подходит, – сказал Галлоран.
– Эта пушка череп сносит на раз, – заметил Сэм.
– Так она тебе нужна или нет? – уточнил Джимми.
– У меня не будет ста пятидесяти, – вздохнул Галлоран. Он взял пистолет и взвесил его на ладони.
– Патроны – 0,44 «магнум» или 0,44 «спешиал», – сказал Сэм. – У меня есть и те, и другие, так что на этот счет не беспокойтесь.
– Хорошая пушечка, – сказал Галлоран.
– Дуло семь с половиной дюймов, – продолжал Сэм. – «Магнум» 0,357 по сравнению с этим – дерьмо собачье. Этот в два раза мощнее.
– Ага, – кивнул Галлоран.
– Эту пушку еще называют «черный коршун-супер», – говорил Сэм. – Калибр как у карабина! В любом магазине за нее возьмут не меньше двух сотен. А я прошу всего-то сто пятьдесят!
– Да у меня просто нет таких бабок! – сказал Галлоран.
– Если эта пушка тебе нужна, ты ее получишь, – отрезал Джимми. Он обернулся к Сэму. – Патроны прилагаются, я правильно понял?
– Сколько потребуется.
– Ну, тогда по рукам, старый мошенник!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31