– Но что ты от меня-то хочешь? – спросил он.
– Мама любит тебя как брата, – торопливо проговорила Аленка, – и слушает во всем. И папа тоже. Поговори с ними. – Она посмотрела на него снизу вверх. – Скажи им…
– Вот что, племянница. – Присев, Викинг заглянул девочке в глаза. – Я все-таки не первый год живу на этой земле. И поверь: иногда от таких разговоров бывает только хуже. К тому же, – уверенно сказал он, – у них все будет хорошо.
Они будут вместе.
– Не думаю. – Аленка покачала головой.
– Я тебе точно говорю, – убежденно сказал Викинг. – Родители будут вместе. Кстати, где отец?
– Дома. – Она кивнула наверх. – Цветы поливает. Ведь все цветы он принес. Маме они очень нравятся. Я вижу, как она о них заботится.
– Ну вот, – подмигнул племяннице Викинг, – а ты мне не веришь. Ухаживая за цветами, мама помнит об отце. Точно тебе говорю.
– Придется у тебя немного пожить, – выбросив окурок в открытое окно, сказал Олег.
– И что дальше? – не отрывая взгляда от идущего впереди «Запорожца», буркнул Колобок. – Вдвоем сподручнее во всем. Даже если морду набить кому, – усмехнулся он и, резко тормознув, высунулся в окно и заорал:
– Смелее, колхоз!
До светофора еще метров пять, а он тормозит. Чайник.
– Тамбовский, – увидев цифры, обозначающие область, усмехнулся Олег. – Из деревни откуда-нибудь, теща в приказном порядке заставила в столицу ее отвезти, вот и едет, как по приговору.
25
– Да сколько можно базарить?! – кричал кряжистый молодой мужчина. – Надо выцеплять московских и резать их! А мы, как бабки, которые семечками торгуют, лузгаем и сплевываем.
– Уж больно ты лихой, Дуб, – усмехнулся худой морщинистый старик с вытатуированными васнецовскими богатырями на впалой груди. – С кем ты будешь с Арсена спрашивать? С нашим бакланьем, которые только по бухе смелые? Напоишь их здесь – до Москвы докатят, протрезвеют и назад пехом утопают. К тому же неясно, кто это воду мутил. – Затянувшись, он замолчал.
– Что неясно? – буркнул Дуб. – С Франко получать надо и с его приятеля Докера. Это они парней давали. А что там получилось, не наше дело. Щебня завалили и Сороку. Людку тоже сделали. Смуглого хлопнули. Вот и предъявить им по полной программе. Уж с Франко и Докером мы разобраться сумеем.
– Может, и нет, – с сомнением проговорил старик. – У них в столице увязано с кем-нибудь. Прикатим, а нас под стволы и…
– Ты, Корявый, боишься, что ли? – взглянул на него сидевший на подоконнике крепкий мужчина в спортивном костюме. – Я…
– Ты думаешь, че базаришь? взглянув на него, прошипел старик. – Я под пулеметы с Ураллага уходил на рывок. Ты в то время еще мамкину титьку сосал и причмокивал. Меня на Петровке за мусора – я его при аресте ножом в бочину ткнул – знаешь как отрабатывали? А ты меня за труса держишь?! – Он вскочил, выхватил финку и рванулся вперед.
– Ша! – Поймав его руку, Дуб легко выдернул нож из слабых пальцев Корявого. – Ты, Барин, тоже поменьше лязгай, а то и пику в пузо схлопотать можешь. Корявый все-таки…
– Так если получать с москвичей, – крикнул Барин, – тогда вперед! А если только тары-бары разводить, мне это на хрен не упало. У тебя братана сделали, – взглянул он на Дуба, – а ты на Корявого смотришь! Время то, когда его слово что-то значило, кончилось! Сейчас другие…
– Ты! – воскликнул Корявый, подхватил бутылку, рванулся вперед и с размаху ударил ею Барина по голове. Отскочив, тот с криком «Зашибу!» схватил табуретку и обрушил ее на голову снова бросившегося на него с бутылкой Корявого. Тот упал. Из разбитой макушки на пол стекала кровь.
– Ты чего, – подскочил к Барину Дуб, – охренел? – Оттолкнув его, присел рядом с неподвижно лежавшим Корявым. – Ты замочил его, – испуганно повернувшись к Барину, сказал он.
– Так я что, – выкрикнул тот, – должен был ждать, пока он меня пузырем не пришьет?!
– Ты что наделал? – покачал головой Дуб. – Теперь братва с тебя получит, – не глядя на Барина, проговорил он.
– Но ты видел, – нервно начал тот, – он меня первый. Во! – Наклонив голову, дотронулся пальцами до кровоточащей опухоли чуть выше лба. – А ты…
– Корявый в авторитете был, – сказал Дуб. – Теперь… Коротко выматерившись, Барин опустил табуретку на Дуба. Тот успел увернуться, рванулся в сторону. Ножка табуретки сильно ударила его по плечу. Взвыв, он подхватил лежавший на столе отобранный у Корявого нож и наотмашь полоснул рванувшегося к нему Барина по лицу. Тот выронил табурет, схватился руками за распоротую щеку и широкий кровоточащий надрез на переносице.
– Сука! – Стремительно шагнув к нему, Дуб воткнул лезвие финки ему в живот. Захрипев, Барин оторвал окровавленные руки от лица, схватил Дуба за плечи. Тот дважды ударил его ножом в живот. Барин отступил, покачнулся, что-то коротко сказал и рухнул. – Сука, – повторил Дуб и стал бить ножом неподвижно лежавшего Барина. Он не слышал, как в комнату вошел человек. Легко хлопнул выстрел пистолета с глушителем. Дуб повалился грудью на истекавшего кровью Барина. Сделав два шага вперед, человек остановился. Удивленно хмыкнув, поднес ствол с глушителем к затылку Дуба и нажал на спусковой крючок. Выйдя, аккуратно прикрыл дверь.
Комод с усмешкой взглянул на сидевшего перед ним небритого, неряшливо одетого мужчину.
– Гад буду, – кивнул тот. – Зря не веришь. Я те точняк базарю. У Таракана…
– Ты мне горбатого лепишь, – перебил его Комод. – Решил, видимо, на опохмелку бабок получить. Так на кой лапшу вешать? – засмеялся он. – Уши свободные нашел? Спросил бы просто, я бы тебе. Люк, и так сотенную дал. А теперь – нет. Потому что…
– Да я зуб даю, – проговорил небритый. – Я про это от…
– Хорош, – перебил его Комод, – свали. Но по старому знакомству так и быть. – Вытащив из нагрудного кармана, протянул ему сто рублей. Люк взял деньги и, отступив к двери, пробормотал:
– Зря ты мне не веришь. Вот перетри с Кешкой. Только нажми на него, и он тебе то же самое базарить будет.
– Слышь, Люк, – остановил его Комод, – ты где сейчас обитаешь?
– Так у тетки. Она в больничке лежит. У нее рак этой штуковины. – Он похлопал себя по животу.
– Покедова, – выпроваживая его, кивнул Комод. Как только тот вышел, он нахмурился. – Может, в натуре. Люк базарил? Ведь Кешка трус, каких свет не видывал, а Таракана замочил. Даже Таньку не тронул. Почему? – попытался найти ответ. И тут же, махнув рукой, буркнул:
– Ну на хрен, уши ломать. Сейчас не до этого. Арсен того и гляди подсядет. Тульские возбухают. Да еще Рак этот. – Он вздохнул и посмотрел на часы. – Ладно. Надо с Раковым разобраться. Арсен уже наезжать начал. Но за мусора кипиш большой будет. Может, подождать немного?
Арсена возьмут, и тогда на хрен мне Раков упал? Но тульские могут подловить.
Они наверняка знают, что Арсен в розыске. Вообще-то базар идет, что они на Франко бочку катят. А чего же тогда Арсен говорил, чтобы я тут разобрался с Дубом? – задумался он.
Не найдя ответа, снова взглянул на часы. Достав из-под матраца «ТТ» с глушителем, шагнул к двери. На кухне трое парней пили пиво.
– Ты, – взъярился Комод, – тачку я, что ли, поведу?! – Шагнув к водителю, размахнулся.
– Не пил я! – отскакивая к окну, воскликнул тот.
– Точно?
– Не пил он, – сказал другой.
– Покатили, – мотнул головой на выход Комод. Парни достали из стоявшей у стены хозяйственной сумки пистолеты. Передернув затворы, осторожно спустили курки. Взяли по две запасные обоймы и вышли за Комодом.
– Я пытался с ней поговорить, – держа у уха радиотелефон, сказал молодой мужчина в майке, – она ни в какую. Судя по всему, боится. Но разговор идет такой, что Тараканов вез что-то ценное. И из-за этого погиб. Есть и такая версия – брат пытался убить любовницу мужа.
– Но не убил, – перебил его голос в радиотелефоне и спросил:
– Там есть информация о том, что Арсен находится в розыске? Я имею в виду тульских уголовников. Ведь у них война вот-вот начнется с Арсеном.
– Местные больше грешат на какого-то Франко. У угро есть информация, что Дуб будет мстить Франко за убитого в Плеханове брата. Правда, о том сведений нет никаких. И зацепок тоже. Мы уже и Москву запрашивали. Ничего…
– Понятно, – ответил голос. – Ну а что с Пятовым?
– Он с местными не контактирует, это точно. Но к нему периодически заезжает машина с московским номером. Номер, правда, точно установить пока не удалось. Taм ребята сидели несколько раз, но зря. Участковый пообещал узнать. У него там своя агентура.
– Папа, – в комнату вбежала девочка лет семи, – смотри, что мама купила! – Она подняла большого мишку с выпученными в веселом изумлении глазами.
– Хороший мишка, – прикрывая микрофон ладонью, похвалил мужчина.
– Что? – спросил голос в трубке.
– Дочкин подарок хвалю, – улыбаясь, ответил он. В дверь позвонили. – Катя! – попросил он. – Открой!
– Кто там? – раздался громкий женский голос.
– Ну ладно, – сказал невидимый собеседник. – Бывай. Привет Екатерине.
– Привет твоим, – отозвался мужчина и, отключив радиотелефон, встал.
– Саша, – услышал он голос жены, – к тебе.
– Кто? – набросив рубашку, он вышел в прихожую. Там стоял старший лейтенант милиции.
– Привет, – кивнул он, протягивая руку.
– Здорово, – пожимая ее, проговорил Александр. – Что привело?
– Да за тещей надо ехать, – ответил старший лейтенант, – а машина сломана. Я ее вчера на техстанцию оттащил. Может, давай сгоняем? Бензин залью.
– Поехали, – легко согласился Александр. – А что за спешка?
– За Петькой, внуком своим ненаглядным, едет, – улыбнулся милиционер. – Я только с дежурства. Опергруппа выехала в пригород. Там троих блатных уделали.
– Кого это? – удивился Александр.
– Дубова, Корявого и какого-то залетного, – ответил старший лейтенант.
– Их мать Дуба нашла. В голос кричала, когда звонила. Ведь совсем недавно младшего убили в Плеханове, теперь и старшего хоронить. С одной стороны, ей и легче. Они почти все время по тюрьмам. Она им передачи таскать устала. Да и живет на пенсию.
– Для матери главное, чтоб дети живы были, – возразил Александр. – Не важно, где они. Главное, что живы. А когда дети раньше родителей гибнут – это страшное горе для матери. Да и для отца тоже. Кать, – он повернулся к двери в комнату, – я съезжу с Пашкой. Вернусь часа через два.
– Я уйду, – ответила она. – Мне к зубному нужно.
– Вот здесь он живет, – сказал Комод. – Квартира тридцать восемь. Раков Александр. Жена и дочь. Баба скоро уйти должна. Пятый сказал, что она к зубному пойдет. Вот мы и воспользуемся. Как она выйдет, сразу наверх. Позвоним. Он подумает, что баба вернулась, откроет. Всадим в него по пуле – и ходу. И сразу из Тулы валим. Тачка наша на ходу? – посмотрел он на водителя.
– И бак полный, – кивнул тот.
– Короче, жди здесь, – выходя из машины, сказал Комод. – Мы вон туда, к гаражам. Сядем с пивком. Сейчас мусора за это дело не гоняют.
Он и двое парней – в руке одного был пакет с тремя бутылками пива – направились к растущим напротив шестиэтажного дома березам. За деревьями в два ряда стояли гаражи.
– Ты узнаешь мусора? – усаживаясь на траву, спросил один.
– Я его уже срисовал, – кивнул Комод. – Пятый показывал. Давай пиво. – Он вытащил из кармана три упаковки крабовых палочек. – С пивком очень даже ничего.
– Мент, – сказал один из парней. – Может, этот мусор и есть? – взглянул он на Комода.
– Раков в штатском, – ответил Комод. – Пейте пиво, и спокойнее.
– Совсем оборзели, – недовольно проговорил старший лейтенант, кивая на сидевших на траве около берез троих парней.
– А что им скажешь? – с сожалением отозвался Раков. – Сидят спокойно, не матерятся и даже не пьяные. Просто устали ребята, и все. Но это не наши.
Подойдем.
Старший лейтенант и Александр подошли к ним.
– Старший лейтенант Горин, – козырнул Павел. – Ваши документы.
– С чего это вдруг? – сунув руку в боковой карман куртки, улыбнулся Комод.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83