Фишер повиновался. Он подумал, что этот светловолосый слишком высок и строен для русского, и скорее похож на скандинава.
Мужчина внимательно разглядывал лицо Фишера, затем фотографии на паспорте и визе, точно так же, как это делал до него милиционер. Наконец спросил:
– Вы приехали из Смоленска?
– Из Коннектикута.
– Сейчас вы приехали в Москву из Смоленска?
– О да.
– А уже два часа как стемнело. Какие у вас дела в этом районе города?
– Туризм.
– Да? Вы уже были в вашей гостинице?
– Нет. Я решил просто прокатиться вокруг...
– Пожалуйста, не лгите. Этим вы делаете себе только хуже.
– Ну, я поздно выехал из Смоленска.
– Неужели? – Мужчина взглянул на туристический маршрут Фишера. – А здесь указано, что вы покинули офис «Интуриста» в час пятьдесят пополудни.
– Я заблудился.
– Где?
– В Бор... В Можайске.
– Не понимаю.
– Я заблудился. Вы понимаете?
– Что вы посещали в Можайске?
– Собор.
– Так где же вы потерялись? В соборе, что ли?
Страх Фишера сменился раздражением.
– Потеряться или заблудиться – это значит, что ты не знаешь, где находишься.
Мужчина вдруг улыбнулся.
– Да. Потеряться – именно это и означает. – Похоже, он задумался. – Так что вы говорите?
Фишер молчал.
Мужчина до неприличия долго рассматривал Фишера, затем знаком попросил следовать за ним. Они подошли к задней части «понтиака», и мужчина открыл багажник. В нем находился запас продуктов, смазочные материалы для автомобиля и моющие средства. Мужчина поднял жестянку с автомобильными свечами «Рэйн Дано», изучил ее, затем положил на место.
Фишер заметил, что прохожие лишь замедляют шаг у его машины, но не останавливаются и не смотрят на него – впервые за последнюю тысячу миль. Только тут Грег Фишер уяснил значение слов «полицейское государство». Оба милиционера внимательно осматривали его багаж и сумки из мешковины с овощами и фруктами на заднем сиденье.
– Что значит «понтиак»? – спросил мужчина в штатском.
– По-моему, это слово индейское или что-то в этом роде. Верно. Вождь Понтиак, – ответил Грег.
Мужчина пристально разглядывал красно-бело-синий значок со звездами и полосами на куртке Грега. Потом щелкнул пальцем по американскому значку так, словно хотел оскорбить его.
– Транс Ам? – спросил штатский, указывая на бампер.
– Транс – это через, Ам – Америка, – объяснил Фишер.
– Через Америку.
– Совершенно верно.
– Через Россию. – Мужчина снова улыбнулся, но улыбка его была совсем не приятной.
– Кожа? – продолжал спрашивать тот, указывая на сиденья.
– Да.
– Сколько стоит машина?
– О... примерно восемнадцать тысяч долларов.
– Семьдесят-восемьдесят тысяч рублей...
Фишер заметил, что собеседник назвал вместо официальной цену черного рынка.
– Нет. Пятнадцать тысяч, – поправил Грег.
– Вы капиталист?
– О нет. Я бывший студент. Когда-то проходил курс советской экономики. Читал Маркса, «Коммунистический манифест». Весьма просвещает, скажу вам.
– Маркс?
– Карл. И Ленин. Я очень интересуюсь Советским Союзом.
– По какой причине?
– О, ну просто, чтобы узнать о советском народе. Это же первое социалистическое государство в мире. Очень увлекательно. Вы смотрели «Красных» с Уорреном Битти?
– Если вы заблудились или потерялись, следовало остановиться в каком-нибудь городе по пути на автостраде.
– Вы абсолютно правы.
– Полагаю, что сейчас вы отправитесь прямо в гостиницу «Россия» и останетесь там до утра.
– О'кей, – кивнул Фишер. «Довольно странный поворот, – подумал он, – они не надели на тебя наручники и не устроили шмон, а просто-напросто послали тебя в собственный номер». – Хорошо. Я еду в «Россию».
Мужчина протянул Грегу его документы и ключи от машины.
– Добро пожаловать в Москву, мистер Фишер.
– Я действительно очень рад оказаться здесь.
Мужчина ушел, а Фишер следил за тем, как он спускается в метро. Милиционеры сели в свою машину. Они остались на месте, заметил Фишер.
Грег захлопнул багажник и дверцу справа, затем сел за руль и включил зажигание. Тут он заметил, как у его машины собирается толпа.
– Бараны, придурки! – пробормотал Грег, резко нажал на газ и вылетел на проезжую часть. Милицейская машина последовала за ним.
– Вот засранцы, – сказал он, увидев своих преследователей.
Его так сильно трясло, что захотелось остановиться и немного прийти в себя, однако он продолжал ехать по Калининскому проспекту. Милицейская машина постоянно висела на хвосте, так что о том, чтобы подъехать к посольству, нечего было и думать.
Он вспомнил карту и резко свернул на проспект Маркса, потом спустился к набережной и свернул влево. Справа от него находилась Москва-река, слева – южные стены Кремля. В воде ярко отражались звезды кремлевских башен и купола церквей, и Фишер загляделся на это, загипнотизированный величественным зрелищем неожиданной красоты. Он чувствовал, что его нелегкое путешествие подходило к концу.
Милицейская машина по-прежнему сопровождала его. Наконец Фишер увидел гостиницу «Россия» – массивное, современное здание из стекла и алюминия. Он проехал под эстакаду и оказался возле восточного блока. Напротив входа была небольшая стоянка, с трех сторон окруженная низким каменным бордюром. Фишер проехал до стоянки и осмотрелся вокруг. Машин здесь не было. Отель чудовищно смотрелся среди небольших старинных домиков и полудюжины скверно отреставрированных церквушек.
В зеркальце заднего обзора Фишер видел, что милицейская машина припарковалась за ним у входа в гостиницу. Швейцар в зеленой униформе внимательно рассматривал «Транс Ам», но даже не потрудился подойти и открыть входную дверь. Фишер вышел из машины. Для него было открытием, что работа швейцара советского отеля заключалась не в том, чтобы помогать приезжающим, а чтобы отгонять от гостиницы и не пускать в нее советских граждан. Фишер сам открыл дверь и подошел к швейцару.
– Хэлло.
– Хэлло.
Фишер указал на свою машину.
– Багаж, – сказал он по-русски. – О'кей?
– О'кей.
Фишер протянул швейцару ключи от машины.
– В гараж, о'кей?
– О'кей.
Швейцар недоуменно посмотрел на Фишера.
– Боже мой... – пробормотал Грег, вспомнив, что у него нет ни рубля. Он полез в сумку и достал сувенир – восьмидюймовую медную фигурку статуи Свободы. – Вот.
Швейцар огляделся, затем взял фигурку и с подозрением спросил:
– Религиозная?
– Да нет же. Это Статуя Свободы. Свобода, – по-русски произнес Фишер. – Это для вас. Подарок. Проследите за моей машиной, о'кей?
Швейцар сунул статуэтку в карман.
– О'кей, – сказал он.
Фишер прошел через вращающиеся стеклянные двери в пустынный вестибюль и огляделся. Ни баров, ни киосков, ни магазинов.
Он направился к окошку, где сидевшая с безучастным видом молодая женщина подняла на него глаза, и протянул свой интуристовский предварительный заказ, паспорт и визу. Она с минуту внимательно изучала паспорт, затем молча исчезла за какой-то дверью. Грег вслух сказал сам себе:
– Добро пожаловать в Россию, мистер Фишер! И долго вы пробудете здесь?.. А, пока за мной не явится КГБ... Ну что ж, превосходно, сэр.
Грег обернулся на голоса. Его внимание привлекла пара, спорящая по-французски. Их разговор эхом разносился по вестибюлю. Оба были красивы и отлично одеты. Женщина, казалось, была на грани истерики. Мужчина весьма по-галльски взмахнул рукой, показывая, что разговор исчерпан, и повернулся к ней спиной.
– О! – воскликнул Фишер. – Довести даму до слез... Имел бы ты дело со мной, приятель! – Вспомнился Париж, каким он видел его в последний раз в июне, и Грег спросил себя, зачем он оттуда уехал. Наверное, о том же думал и Наполеон, когда вокруг него полыхала Москва и повсюду лежал снег. Он, возможно, стоял на том же месте, подумал Фишер, в ста ярдах от Кремлевской стены, за спиной – Красная площадь, а впереди – Москва-река. И он, конечно же, должен был испытывать ощущение рокового конца, которое чувствуют все люди с Запада, когда вступают на эту землю. Именно это и я испытываю сейчас.
Фишеру безумно захотелось чего-нибудь выпить.
Он взглянул на часы: 20.30. Вдруг кто-то сказал у него за спиной:
– Гре-е-гори Фишер.
Он обернулся к окошку регистратуры. К нему обращалась женщина средних лет с короткими рыжими волосами, черными у корней, в брючном костюме цвета морской волны. В руках она держала конверт с его документами.
– Я из «Интуриста», – сказала она. – Почему вы опоздали?
Крайне редко Фишеру задавали вопросы подобным тоном.
– Опоздал к чему? – огрызнулся он, едва сдерживая гнев.
– Мы беспокоились за вас.
– Ну а сейчас-то беспокоиться нечего, не правда ли? Могу я отправиться к себе в номер?
– Разумеется. Вы, наверное, устали. – Она вернула ему документы, оставив у себя паспорт и визу, и выдала зеленую карточку отеля. – Это – ваш пропуск. Носите его всегда с собой. Ваши паспорт и визу вернут вам при отъезде из гостиницы. Вы должны показать этот пропуск, когда его спросит кто-нибудь, имеющий на то полномочия.
– Может, мне приклеить его на лоб?
Похоже, женщина должным образом оценила его шутку и улыбнулась. Наклонившись через конторку, она тихо сказала:
– Западному туристу, как вам известно, очень непросто путешествовать здесь одному без группы, мистер Фишер. Поэтому не привлекайте к себе внимания.
Он промолчал.
– Избегайте обмена всякими предметами, постарайтесь не иметь дела с валютой, проститутками, избегайте политических разговоров и нарушений своего туристского маршрута. Даю вам этот совет от чистого сердца, поскольку вы кажетесь мне симпатичным молодым человеком.
– Благодарю вас. Я буду вести себя хорошо.
Женщина так посмотрела на него, что Грега пронзила тревожная мысль, что ей уже известно о его неприятностях.
– А где мой багаж? – спросил Грег.
– Его доставят.
– Скоро?
– Через минуту.
Он решил, что сейчас его багаж обыскивают.
– Мою машину припарковали надежно?
– Конечно же. Да и кто сможет украсть американский автомобиль?
– Да, на нем, наверное, далеко не уедешь, – улыбнулся Фишер.
Появился служащий отеля, который, на взгляд Грега, очень походил на племянника Чингисхана, и жестом пригласил Грега следовать за ним к лифтам. Они поднялись на седьмой этаж. В небольшом вестибюле за письменным столом сидела симпатичная молодая женщина. В Париже или Риме его бы приятно удивило присутствие на этаже консьержки за столиком. Но он понял, что эта женщина – дежурная по этажу – страж общественной морали и, по словам поляков, с которыми он встречался в Варшаве, – ищейка КГБ.
Блондинка подняла взор от «Космополитена» и проговорила:
– Здравствуйте. Ваш пропуск, пожалуйста.
Фишер протянул ей пропуск. Она вручила ему ключ от номера.
– Когда будете уходить, возвращайте мне ключ, а я вам отдам пропуск.
– Звучит весьма логично, – заметил Фишер.
Служащий проводил Грега в номер.
– Проходите, сэр, – пригласил его Фишер.
– Нравится?
– Не стоит об этом. – Грег осмотрелся. Помещение было средних размеров, отделанное каким-то холодно-светлым деревом на скандинавский манер. Две односпальные кровати. Ковер кирпично-красного цвета явно давно не чистили.
Все остальное было довольно сносным, кроме окна. Проезжая по стране, он еще не видел ни одного чистого окна. «Виндекс»... Я пришлю им «Виндекс», – подумал Фишер.
– Хорошая комната, – произнес коридорный. – Хорошее освещение.
Он показал Грегу ванную, открыл стенной шкаф, выдвинул несколько ящиков письменного стола, затем развел руками, словно говоря: «Все это ваше».
Фишер вздохнул и, порывшись в сумке, отыскал маленький флакончик одеколона «Арамис».
– От этого женщины становятся страстными, – произнес он.
Тот взял флакончик и втянул носом запах.
– А-а... – Он улыбнулся, отчего его раскосые глаза стали совсем узкими: – Благодарю вас. – Повернулся и ушел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67