Так нервы мне потрепал!
– Я не хотел...
– Зря ты так!
– Я исправлюсь. Я сделаю все, что вы скажете, Муса Багирович, и точно в срок.
– Посмотрим. А теперь знаешь что?
– Что?
– Пошел вон отсюда! Не могу даже смотреть на твою слезливую морду.
Зачем-то низко поклонившись в дверях, генерал-лейтенант Тихонравов тихо вышел из комнаты, оставив Мусу Багировича в одиночестве...
* * *
В тот же вечер, выслушивая по телефону секретной связи металлический, измененный шифрующим устройством голос своего патрона генерал-лейтенанта Тихонравова (правда, патрона не по служебной лестнице, а по иерархии бизнеса), начальник штаба группировки полковник Игнатенко вытирал пот со лба, тяжело вздыхая и закатывая глаза к потолку.
Еще никогда в жизни Тихонравов, будто в насмешку над собственной фамилией, не говорил с ним так грубо и в столь ультимативной форме. Но сегодня...
Генерала было просто не узнать.
II
– Да свой я, товарищ прапорщик! Что я, в натуре, на «духа» хоть чем-то смахиваю? – вот уже битых пять минут Аркан топтался на КПП базы, расположенной в нескольких километрах от грязного городишки Калай-Хумб, и никак не мог уговорить дежурного по контрольно-пропускному пункту прапорщика пропустить его на территорию военного городка.
– А я тебе еще раз говорю, старший сержант, не положено тебя пропускать. Смотри сам: пароль ты не знаешь – раз, – начал загибать свои толстые пальцы немолодой толстый прапорщик, родом явно из местных. – Пропуска у тебя нет – два. Документы ты свои предъявить не можешь – три. Скажи мне, сержант, почему я должен тебя пропускать?
– У меня очень важное дело, ясно?
– Совсем не ясно. Какое дело?
– Доложить я могу только одному человеку, который сейчас как раз находится на вашей базе.
– Э-э, дорогой, зачем со мной темнишь! А я этого не люблю. Совсем не люблю. Не хочешь со мной разговаривать – не надо. Я человек маленький. Мое дело – ворота открыть, ворота закрыть, въезд-выезд контролировать, своих пускать, чужих прогонять. А ты кто такой?
– Я свой!
– Опять ты так говоришь! Ты не говори, ты докажи мне, что свой. Ну покажи документ.
– Нет документа. Военный билет в части остался, когда мы на операцию выходили...
– Ну вот видишь!
– Товарищ прапорщик...
– Слушай, я же тебе русским языком все объяснил!.. Короче, ты мне надоел, я вызываю начальника караула. Пусть он сам решает, что с тобой делать.
Прапорщик потянулся к трубке телефона прямой связи, но Аркан успел перехватить его руку, безжалостной железной хваткой сжав запястье.
От неожиданности и боли таджик вскрикнул:
– Э, ты что делаешь? Ты что, под суд захотел? Ты у меня сейчас...
– Заткни пасть, ясно? – жестко перебил его Аркан, оглядываясь на двери КПП, – ему не хотелось, чтобы ребята-дневальные заметили, как обходится он с их дежурным. Тогда без крутой разборки не обойтись. – Заткнись и отвечай на мои вопросы. И трубку телефона не трогать без моей команды. Все понял?
– Так точно, – от испуга и неожиданности прапорщик ответил так, словно перед ним был не старший сержант-срочник, а, как минимум, старший офицер.
– Вот и умница, – Аркан отпустил его руку. – Так всем лучше будет.
Сейчас он уже жалел, что решил пройти на территорию базы вот так, в открытую. В другое время ни двухметровый забор, ни «колючка», ни караульные на вышках не стали бы ему преградой – слава Богу, за два года службы здесь его успели многому научить, а уж умению незаметно проникать на охраняемую территорию и подавно. Но сейчас...
Почти трое суток пути до Калай-Хумба вымотали Аркана окончательно. Все время по горам, обходя дороги и кишлаки, почти без еды и почти без сна, с рюкзаком за плечами и с автоматом на шее – выдержать такой переход было нелегко. А ведь и двое суток до перехода он провел совсем не в санатории.
Поэтому теперь Аркан держался из последних сил. Он понимал, что проникнуть на базу незаметно не смог бы – чисто физически, от голода и усталости. Он предпочел более спокойный и простой путь к Игнатенко и пошел через КПП, в открытую. Неужели он ожидал, что его пропустят беспрепятственно?
Он и сам толком не ответил бы на этот вопрос.
Наверное, он рассчитывал на обычную для нас безалаберность, способность жить и нести службу по знаменитому русскому принципу – «на авось».
Ведь проникали же в Душанбе в их военный городок после отбоя, когда офицеры отправлялись в общежитие, и местные шлюхи, и торговцы спиртным и наркотиками. Так почему бы и Аркану не проникнуть на территорию этой базы! Средь бела дня?
Так ведь он в форме, да и фэйс у него явно славянский, с таджиком, как ни старайся, не спутаешь...
– Теперь ответь мне, прапорщик, – потребовал Аркан, когда дежурный по КПП немного успокоился, – в этом ли городке находится начальник штаба группировки полковник Игнатенко?
– Я не имею права... – запротестовал слегка осмелевший прапорщик, но Аркану вся эта волынка уже начала надоедать. Он резко саданул ногой прапорщика по голени, и удар, даже сквозь кожу сапога, получился настолько чувствительным, что прапорщик громко взвыл.
– Тихо, дорогой, зачем кричать? – угрожающе прошипел Аркан. – Я же тебя бить еще и не начинал.
– Не надо. Я все скажу сам. Полковник Игнатенко здесь. Он, говорят, отсюда лично руководит операцией по разблокированию заставы «Красная», хотя там, по слухам, полный завал и гора наших трупов...
– А вот об этом я у тебя не спрашивал. Зачем же ты мне лишнее рассказываешь? А вдруг я и в самом деле шпион? – пошутил Аркан, запугивая беднягу-прапорщика, но тот шутки явно не понял, разволновавшись еще больше.
– Я ничего и не сказал... Я только то, что все и так знают... Я тайны не выдавал...
– Ладно, не волнуйся. Никто о твоей болтливости не узнает. А скажи-ка мне, где отыскать полковника?
– В штабе.
– Я понимаю, но где здесь штаб? Или мне по всей территории бегать?
– Нет, я сейчас покажу...
– Сидеть! Зачем показывать? Ты мне объясни на словах, а я уж сам его разыщу.
– Вот как выйдете с КПП, прямо, мимо казарм, пойдет асфальтированная дорога. Она упрется в солдатский клуб...
– Сколько этажей?
– Два.
– Хорошо, продолжай.
– Вам надо будет повернуть направо. Налево – это к парку бронетехники...
– Ты снова рассказываешь мне то, о чем я не спрашивал. Меня ваша бронетехника совсем не интересует.
– Да, извините. Повернете направо, и дорога выведет вас на плац базы.
– Вот видишь, как толково ты все объясняешь! Там и штаб находится?
– Да, сразу за плацем...
– Сколько этажей?
– Три.
– Там только штаб, казарм нет?
– Нет. Справа там столовая будет, а слева – чайная и магазин.
– Вот это другой разговор. А знаешь, где в штабе сидит Игнатенко?
– Никак нет.
– Ну и на том спасибо, и так помог. Кстати, дежурный по базе сидит в штабе?
– Нет, он в главной казарме. В штабе только дежурный по штабу – солдат при входе. И часовой у знамени части на втором этаже стоит.
– Это понятно, как и всюду. Хорошо, а связь у тебя с дежурным по базе есть?
– Так точно. С ним и с начальником караула, Вот два телефона.
– Отлично. Связь тебе, прапорщик, некоторое время не понадобится, правда?
С этими словами Аркан дернул за провода телефонов, с корнем выдирая их из аппаратов. Затем он оторвал от аппаратов трубки и безжалостно растоптал их, а корпуса с грохотом разбил об стену.
Шум могли услышать дневальные на улице, и на мгновение Аркан затих прислушиваясь, но снаружи все было тихо.
– Э, товарищ старший сержант, зачем?..
– Так надо, друг. Понимаешь, мне очень срочно надо увидеть полковника Игнатенко. И при этом он не должен знать, что я приехал к нему в гости. Хочу приготовить маленький, но приятный сюрприз для него.
– Я бы понял это, но зачем телефоны...
– Брось, поставят новые. А мне нужна твоя помощь в организации встречи с Игнатенко.
– Я вам не смогу ничем помочь, товарищ старший сержант. Я его не знаю, видел только в машине...
– Ты не понял. Понимаешь, по некоторым обстоятельствам полковник может не обрадоваться, увидев меня. А может и обрадоваться. Короче, я не знаю, как он отреагирует. Но если он разозлится, как бы тебе, прапорщик, не влетело за то, что пропустил меня. Вот о чем я думаю.
– Так я же и не пропускал. Это вы сами решили пройти, применив ко мне силу...
– Мы должны Игнатенко в этом убедить. Ну-ка, снимай портупею... А теперь вытяни вперед левую руку.
Аркан сильно рванул прапорщика за рукав рубашки, отрывая рукав с мясом. Затем он связал прапорщику руки за спинкой стула так, чтобы он не мог ни встать, ни пошевелиться, и стянул ремнем его ноги у щиколоток, притянув их к одной из ножек стула. В довершение картины Аркан засунул прапорщику в рот кляп, свернутый из оторванного рукава. Оглядев свою работу, сержант удовлетворенно улыбнулся:
– Вот теперь порядок. Сразу видно, что ты, как положено, оказывал яростное сопротивление, но был немилосердно избит и связан.
С этими словами он коротко размахнулся и несильно, но очень расчетливо ударил прапорщика в переносицу. Кровь ручьем хлынула из ноздрей, заливая прапорщику грудь.
– Не очень больно? – участливо спросил Аркан. Он действительно сочувствовал этому человеку, который лично ему не сделал ничего плохого, однако иначе поступить парень не мог – так требовали обстоятельства, да и для самого дежурного безопаснее было оказаться связанным и залитым кровью.
В ответ на его вопрос прапорщик испуганно замычал, отрицательно качая головой. Бедняга, вероятно, думал, что этот странный старший сержант собирается ему добавить, но Аркана прапорщик уже перестал интересовать.
Вытащив из кобуры дежурного по КПП пистолет и переложив его к себе в карман, предварительно проверив наличие патронов и захватив запасной магазин, Аркан снова взвалил на плечи свой тяжеленный рюкзак и, осторожно выглянув из будки дежурного, убедился, что ребята-дневальные ничего пока не заподозрили. Затем сержант закрыл дверь изнутри на задвижку и выпрыгнул в окно. Присев на корточки, он убедился, что его обходной маневр остался никем не замеченным.
Плотно прикрыв за собой окно, Аркан тихо обошел будку КПП и, беззвучно скользнув по устланному линолеумом коридору, оказался как раз за спинами дневальных:
– Слышь, мужики, прапор ваш лег подрыхнуть. Сказал, что вы можете по очереди отправляться на обед.
Аркан, конечно же, сильно рисковал – хотя и впрямь пришло время обедать, но дневальные могли уже сходить в столовую и тогда подозрений с их стороны Аркану было бы не избежать. Но этот чисто служебный нюанс с отпусканием на обед был необходим для убедительности дальнейших слов и действий.
– Короче, он просил часок его не беспокоить, только если в самом крайнем случае.
– Ладно. А тебя он пропустил?
– А куда он денется? Ему из штаба приказали.
– Ну топай.
– И вам счастливо службу нести.
Десятью минутами позже, руководствуясь указаниями прапорщика. Аркан уже входил в штаб.
Он молил Бога только об одном – чтобы никакая случайность не помогла связанному дежурному по КПП освободиться раньше, чем он успеет переговорить с глазу на глаз с полковником Игнатенко...
* * *
Как только Аркан, толкнув тяжелую дверь, вступил в полумрак вестибюля штаба, откуда-то справа как из-под земли выскочил дежурный – еще совсем молоденький младший сержант, весь такой чистенький, выбритый и выглаженный, словно ожившая иллюстрация устава.
– Дежурный по штабу младший сержант Кобзырев! Представьтесь, пожалуйста, и доложите, с какой целью прибыли, – рявкнул он, и Аркан удивленно огляделся по сторонам – ради кого воин старается? Кто его сейчас видит, кроме самого Аркана – этого пыльного исхудавшего старшего сержанта? Но в вестибюле их было только двое, и Аркан понимающе улыбнулся – служака!
Кобзырев уж слишком старательно, не проглотив ни одной буквы, выговорил свое звание. Значит, получил его совсем недавно, еще не успел привыкнуть к тому, как красиво оно звучит – «младший сержант».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
– Я не хотел...
– Зря ты так!
– Я исправлюсь. Я сделаю все, что вы скажете, Муса Багирович, и точно в срок.
– Посмотрим. А теперь знаешь что?
– Что?
– Пошел вон отсюда! Не могу даже смотреть на твою слезливую морду.
Зачем-то низко поклонившись в дверях, генерал-лейтенант Тихонравов тихо вышел из комнаты, оставив Мусу Багировича в одиночестве...
* * *
В тот же вечер, выслушивая по телефону секретной связи металлический, измененный шифрующим устройством голос своего патрона генерал-лейтенанта Тихонравова (правда, патрона не по служебной лестнице, а по иерархии бизнеса), начальник штаба группировки полковник Игнатенко вытирал пот со лба, тяжело вздыхая и закатывая глаза к потолку.
Еще никогда в жизни Тихонравов, будто в насмешку над собственной фамилией, не говорил с ним так грубо и в столь ультимативной форме. Но сегодня...
Генерала было просто не узнать.
II
– Да свой я, товарищ прапорщик! Что я, в натуре, на «духа» хоть чем-то смахиваю? – вот уже битых пять минут Аркан топтался на КПП базы, расположенной в нескольких километрах от грязного городишки Калай-Хумб, и никак не мог уговорить дежурного по контрольно-пропускному пункту прапорщика пропустить его на территорию военного городка.
– А я тебе еще раз говорю, старший сержант, не положено тебя пропускать. Смотри сам: пароль ты не знаешь – раз, – начал загибать свои толстые пальцы немолодой толстый прапорщик, родом явно из местных. – Пропуска у тебя нет – два. Документы ты свои предъявить не можешь – три. Скажи мне, сержант, почему я должен тебя пропускать?
– У меня очень важное дело, ясно?
– Совсем не ясно. Какое дело?
– Доложить я могу только одному человеку, который сейчас как раз находится на вашей базе.
– Э-э, дорогой, зачем со мной темнишь! А я этого не люблю. Совсем не люблю. Не хочешь со мной разговаривать – не надо. Я человек маленький. Мое дело – ворота открыть, ворота закрыть, въезд-выезд контролировать, своих пускать, чужих прогонять. А ты кто такой?
– Я свой!
– Опять ты так говоришь! Ты не говори, ты докажи мне, что свой. Ну покажи документ.
– Нет документа. Военный билет в части остался, когда мы на операцию выходили...
– Ну вот видишь!
– Товарищ прапорщик...
– Слушай, я же тебе русским языком все объяснил!.. Короче, ты мне надоел, я вызываю начальника караула. Пусть он сам решает, что с тобой делать.
Прапорщик потянулся к трубке телефона прямой связи, но Аркан успел перехватить его руку, безжалостной железной хваткой сжав запястье.
От неожиданности и боли таджик вскрикнул:
– Э, ты что делаешь? Ты что, под суд захотел? Ты у меня сейчас...
– Заткни пасть, ясно? – жестко перебил его Аркан, оглядываясь на двери КПП, – ему не хотелось, чтобы ребята-дневальные заметили, как обходится он с их дежурным. Тогда без крутой разборки не обойтись. – Заткнись и отвечай на мои вопросы. И трубку телефона не трогать без моей команды. Все понял?
– Так точно, – от испуга и неожиданности прапорщик ответил так, словно перед ним был не старший сержант-срочник, а, как минимум, старший офицер.
– Вот и умница, – Аркан отпустил его руку. – Так всем лучше будет.
Сейчас он уже жалел, что решил пройти на территорию базы вот так, в открытую. В другое время ни двухметровый забор, ни «колючка», ни караульные на вышках не стали бы ему преградой – слава Богу, за два года службы здесь его успели многому научить, а уж умению незаметно проникать на охраняемую территорию и подавно. Но сейчас...
Почти трое суток пути до Калай-Хумба вымотали Аркана окончательно. Все время по горам, обходя дороги и кишлаки, почти без еды и почти без сна, с рюкзаком за плечами и с автоматом на шее – выдержать такой переход было нелегко. А ведь и двое суток до перехода он провел совсем не в санатории.
Поэтому теперь Аркан держался из последних сил. Он понимал, что проникнуть на базу незаметно не смог бы – чисто физически, от голода и усталости. Он предпочел более спокойный и простой путь к Игнатенко и пошел через КПП, в открытую. Неужели он ожидал, что его пропустят беспрепятственно?
Он и сам толком не ответил бы на этот вопрос.
Наверное, он рассчитывал на обычную для нас безалаберность, способность жить и нести службу по знаменитому русскому принципу – «на авось».
Ведь проникали же в Душанбе в их военный городок после отбоя, когда офицеры отправлялись в общежитие, и местные шлюхи, и торговцы спиртным и наркотиками. Так почему бы и Аркану не проникнуть на территорию этой базы! Средь бела дня?
Так ведь он в форме, да и фэйс у него явно славянский, с таджиком, как ни старайся, не спутаешь...
– Теперь ответь мне, прапорщик, – потребовал Аркан, когда дежурный по КПП немного успокоился, – в этом ли городке находится начальник штаба группировки полковник Игнатенко?
– Я не имею права... – запротестовал слегка осмелевший прапорщик, но Аркану вся эта волынка уже начала надоедать. Он резко саданул ногой прапорщика по голени, и удар, даже сквозь кожу сапога, получился настолько чувствительным, что прапорщик громко взвыл.
– Тихо, дорогой, зачем кричать? – угрожающе прошипел Аркан. – Я же тебя бить еще и не начинал.
– Не надо. Я все скажу сам. Полковник Игнатенко здесь. Он, говорят, отсюда лично руководит операцией по разблокированию заставы «Красная», хотя там, по слухам, полный завал и гора наших трупов...
– А вот об этом я у тебя не спрашивал. Зачем же ты мне лишнее рассказываешь? А вдруг я и в самом деле шпион? – пошутил Аркан, запугивая беднягу-прапорщика, но тот шутки явно не понял, разволновавшись еще больше.
– Я ничего и не сказал... Я только то, что все и так знают... Я тайны не выдавал...
– Ладно, не волнуйся. Никто о твоей болтливости не узнает. А скажи-ка мне, где отыскать полковника?
– В штабе.
– Я понимаю, но где здесь штаб? Или мне по всей территории бегать?
– Нет, я сейчас покажу...
– Сидеть! Зачем показывать? Ты мне объясни на словах, а я уж сам его разыщу.
– Вот как выйдете с КПП, прямо, мимо казарм, пойдет асфальтированная дорога. Она упрется в солдатский клуб...
– Сколько этажей?
– Два.
– Хорошо, продолжай.
– Вам надо будет повернуть направо. Налево – это к парку бронетехники...
– Ты снова рассказываешь мне то, о чем я не спрашивал. Меня ваша бронетехника совсем не интересует.
– Да, извините. Повернете направо, и дорога выведет вас на плац базы.
– Вот видишь, как толково ты все объясняешь! Там и штаб находится?
– Да, сразу за плацем...
– Сколько этажей?
– Три.
– Там только штаб, казарм нет?
– Нет. Справа там столовая будет, а слева – чайная и магазин.
– Вот это другой разговор. А знаешь, где в штабе сидит Игнатенко?
– Никак нет.
– Ну и на том спасибо, и так помог. Кстати, дежурный по базе сидит в штабе?
– Нет, он в главной казарме. В штабе только дежурный по штабу – солдат при входе. И часовой у знамени части на втором этаже стоит.
– Это понятно, как и всюду. Хорошо, а связь у тебя с дежурным по базе есть?
– Так точно. С ним и с начальником караула, Вот два телефона.
– Отлично. Связь тебе, прапорщик, некоторое время не понадобится, правда?
С этими словами Аркан дернул за провода телефонов, с корнем выдирая их из аппаратов. Затем он оторвал от аппаратов трубки и безжалостно растоптал их, а корпуса с грохотом разбил об стену.
Шум могли услышать дневальные на улице, и на мгновение Аркан затих прислушиваясь, но снаружи все было тихо.
– Э, товарищ старший сержант, зачем?..
– Так надо, друг. Понимаешь, мне очень срочно надо увидеть полковника Игнатенко. И при этом он не должен знать, что я приехал к нему в гости. Хочу приготовить маленький, но приятный сюрприз для него.
– Я бы понял это, но зачем телефоны...
– Брось, поставят новые. А мне нужна твоя помощь в организации встречи с Игнатенко.
– Я вам не смогу ничем помочь, товарищ старший сержант. Я его не знаю, видел только в машине...
– Ты не понял. Понимаешь, по некоторым обстоятельствам полковник может не обрадоваться, увидев меня. А может и обрадоваться. Короче, я не знаю, как он отреагирует. Но если он разозлится, как бы тебе, прапорщик, не влетело за то, что пропустил меня. Вот о чем я думаю.
– Так я же и не пропускал. Это вы сами решили пройти, применив ко мне силу...
– Мы должны Игнатенко в этом убедить. Ну-ка, снимай портупею... А теперь вытяни вперед левую руку.
Аркан сильно рванул прапорщика за рукав рубашки, отрывая рукав с мясом. Затем он связал прапорщику руки за спинкой стула так, чтобы он не мог ни встать, ни пошевелиться, и стянул ремнем его ноги у щиколоток, притянув их к одной из ножек стула. В довершение картины Аркан засунул прапорщику в рот кляп, свернутый из оторванного рукава. Оглядев свою работу, сержант удовлетворенно улыбнулся:
– Вот теперь порядок. Сразу видно, что ты, как положено, оказывал яростное сопротивление, но был немилосердно избит и связан.
С этими словами он коротко размахнулся и несильно, но очень расчетливо ударил прапорщика в переносицу. Кровь ручьем хлынула из ноздрей, заливая прапорщику грудь.
– Не очень больно? – участливо спросил Аркан. Он действительно сочувствовал этому человеку, который лично ему не сделал ничего плохого, однако иначе поступить парень не мог – так требовали обстоятельства, да и для самого дежурного безопаснее было оказаться связанным и залитым кровью.
В ответ на его вопрос прапорщик испуганно замычал, отрицательно качая головой. Бедняга, вероятно, думал, что этот странный старший сержант собирается ему добавить, но Аркана прапорщик уже перестал интересовать.
Вытащив из кобуры дежурного по КПП пистолет и переложив его к себе в карман, предварительно проверив наличие патронов и захватив запасной магазин, Аркан снова взвалил на плечи свой тяжеленный рюкзак и, осторожно выглянув из будки дежурного, убедился, что ребята-дневальные ничего пока не заподозрили. Затем сержант закрыл дверь изнутри на задвижку и выпрыгнул в окно. Присев на корточки, он убедился, что его обходной маневр остался никем не замеченным.
Плотно прикрыв за собой окно, Аркан тихо обошел будку КПП и, беззвучно скользнув по устланному линолеумом коридору, оказался как раз за спинами дневальных:
– Слышь, мужики, прапор ваш лег подрыхнуть. Сказал, что вы можете по очереди отправляться на обед.
Аркан, конечно же, сильно рисковал – хотя и впрямь пришло время обедать, но дневальные могли уже сходить в столовую и тогда подозрений с их стороны Аркану было бы не избежать. Но этот чисто служебный нюанс с отпусканием на обед был необходим для убедительности дальнейших слов и действий.
– Короче, он просил часок его не беспокоить, только если в самом крайнем случае.
– Ладно. А тебя он пропустил?
– А куда он денется? Ему из штаба приказали.
– Ну топай.
– И вам счастливо службу нести.
Десятью минутами позже, руководствуясь указаниями прапорщика. Аркан уже входил в штаб.
Он молил Бога только об одном – чтобы никакая случайность не помогла связанному дежурному по КПП освободиться раньше, чем он успеет переговорить с глазу на глаз с полковником Игнатенко...
* * *
Как только Аркан, толкнув тяжелую дверь, вступил в полумрак вестибюля штаба, откуда-то справа как из-под земли выскочил дежурный – еще совсем молоденький младший сержант, весь такой чистенький, выбритый и выглаженный, словно ожившая иллюстрация устава.
– Дежурный по штабу младший сержант Кобзырев! Представьтесь, пожалуйста, и доложите, с какой целью прибыли, – рявкнул он, и Аркан удивленно огляделся по сторонам – ради кого воин старается? Кто его сейчас видит, кроме самого Аркана – этого пыльного исхудавшего старшего сержанта? Но в вестибюле их было только двое, и Аркан понимающе улыбнулся – служака!
Кобзырев уж слишком старательно, не проглотив ни одной буквы, выговорил свое звание. Значит, получил его совсем недавно, еще не успел привыкнуть к тому, как красиво оно звучит – «младший сержант».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44