Это потому, что прабабка, мать этого деда, была немка, вышла за русского, Румянцева, и назвала сына Альбертом. Он был тоже Альберт Александрович Румянцев, как и я. На этот раз я ничего не сказала, только вытаращила на него глаза.
– Я паспорт могу показать! – улыбнулся Алик.
Я развернула паспорт – действительно, все как он говорит. Посмотрев на фотографию, я удивилась еще больше: даже на этой паспортной фотографии было видно, что Алик совсем не толстый. Понятно, почему я не узнала его на школьных снимках. Но какова Иркина мамаша! «Я все про них знаю, двадцать лет с его теткой проработала!» Так меня подставить!
– Алик, прости меня, пожалуйста, я ужасная дура.
– Ну что ты, в моих семейных отношениях трудно разобраться, я понимаю. Мои родители люди не совсем обычные, вернее, отец. Но это очень долгая история, сейчас ты торопишься, я потом как-нибудь расскажу.
Я заметила вложенную в паспорт бумажку. Это оказалась повестка к следователю.
– Алик, тебя все еще таскают в милицию насчет убийства Ларисы?
– Да, вот привязались. Хотят, чтобы я представил алиби на это время, с часу до двух.
Я решилась:
– Алик, а где же ты был в это время? Он посмотрел очень неуверенно и промямлил:
– Тебя не шокирует, если я скажу, что был все это время со своей бывшей женой?
– Господи, да мне-то какое дело!
Но, честно говоря, я удивилась. Иркина мамаша говорила, что жена его бросила, там какая-то жуткая история. Хотя, как верить Иркиной мамаше, я уже убедилась.
– Понимаешь, – бормотал Алик, – мы время от времени видимся, редко, раз в полгода. Так, пообедаем где-нибудь и все. Вообще-то мы уже три года в разводе.
Оправдывается он передо мной, что ли? Меня это абсолютно не касается. Жена даст ему алиби, они прекрасно разберутся без меня. И я стала прощаться.
В нашем подъезде была тьма-тьмущая. Опять что-то с электричеством случилось.
Дом у нас дурацкого экспериментального проекта, и лифт не в самом низу, а до него еше надо тащиться целый лестничный пролет. Мне-то ничего, а старикам или мамашам с колясками архитектора, который этот проект выдумал, наверняка убить хочется.
В кромешной темноте я поднялась к лифту, а сзади хлопнула дверь и еще кто-то вошел. Что такого, кто-то идет домой, но у меня по спине пробежал холодок. Я пошла быстрее, но шаги сзади тоже ускорились, и были они очень неприятные, с какой-то хромотой, и еще дыхание такое свистящее. Я подходила к лифту с такими мыслями: в лифте ехать – страшно, пешком по темной лестнице идти – еще страшнее – а вдруг он тоже за мной пойдет? Что со мной творится, никогда не была такой трусихой! Я все-таки решила вызвать лифт, потому что там горит лампочка, я увижу человека, будет не так страшно.
Лифт стоял на первом этаже, свет оттуда упал на площадку, человек подошел ближе…
Господи, какая же я дура! Вот что значит – у страха глаза велики. Это был Борис, ветеран-афганец с нашего этажа. Борис из Афганистана вернулся весь израненный, потому и хромает, и вместо руки правой у него протез в черной перчатке. Но он не озлобился ничуть, веселый и доброжелательный мужик, получает пенсию и где-то подрабатывает. Как я его сразу по походке не узнала…
Мы вошли в лифт. Он сам нажал кнопку четвертого этажа правой рукой, которая в перчатке, он всегда старался, что может, ей делать, чтобы, как он говорил, не чувствовать себя одноруким.
Нажал он кнопку, а там как заискрит!
Борис мигом посерьезнел, присмотрелся к панели с кнопками:
– Хорошо, что я нажал неживой рукой в перчатке, если бы живым пальцем ткнул – так шибануло бы… Здесь фаза на корпус выведена, будто кто-то нарочно диверсию устроил. Мальчишки, наверное, шалят, как еще сами не убились. Ты подожди минутку в лифте, чтобы никто не сел, я сейчас к себе зайду, инструменты принесу.
Он ушел к себе. Я осталась одна. Мысли были нехорошие. Не случайно сегодня в подъезде нет света: это дело рук того человека, который вывел фазу на корпус колодки управления в лифте. Я все-таки закончила технический вуз и немного представляю себе, что это такое. И не случайно лифт оказался внизу, когда я вошла в подъезд, он был приготовлен там для меня, это была ловушка, смертельная ловушка. Если бы на кнопку нажал не Борис своим протезом, а я или кто-то другой, что бы тогда было? Могло и убить. Кажется, напряжение в лифте не двести двадцать воль, а все триста восемьдесят… Меня спас счастливый случай в лице Бориса.
И вот еще что дошло до меня совершенно неожиданно: если неизвестный злоумышленник подготовил все это именно для меня, хотя это просто бред какой-то, ну кому я мешаю? Но все же, если это для меня, значит, он был здесь перед самым моим приходом, может, он и сейчас здесь?
Меня обдало волной ужаса, от страха я перестала соображать. Мне казалось, что в полной темноте притаился мой неизвестный враг… Я почувствовала, что еще немного, и я заскулю от страха, как Лолита, но тут вернулся Борис с инструментами – должно быть, он и отсутствовал-то каких-нибудь две минуты, но мне они показались вечностью.
Дома никого не было. Я бросила сумки в коридоре и опустилась в своей комнате на диван. Ноги меня не держали. Только представить себе, что если бы я не подождала Бориса, а нажала бы кнопку сама, сейчас валялась бы вся обугленная. При этой мысли мне стало совсем нехорошо.
С трудом добредя до кухни, я достала из холодильника матушкину минеральную воду. Тоже мать называется. Когда она нужна, то ее нет. И вообще – то полная квартира народу, невозможно одной побыть, то дом как вымер, даже собаке лень хозяйку встретить.
– Лолитка, ты где?
Лолита не торопилась на зов. Наконец я обнаружила ее на диване в комнате сестры. Лолита сладко спала на спине, вытянув лапы. Интересно было то, что именно на этом диване, и только на нем, Лолите спать запрещалось. В каждой комнате у нас было по спальному месту, Лолиту пускали всюду – и ко мне, и к матушке, и на Дашкину кровать, но сестра недавно купила потрясающую и безумно дорогую мягкую мебель и естественно хотела сидеть и спать на диване сама, а для собаки это слишком жирно. Но Лолита так не считала, потому что обивка дивана подходила к цвету ее шерсти. Лолита у нас девушка со вкусом, я это уже говорила. Назло всем я не стала сгонять Лолиту с дивана. Я почесала ее за ухом, она проснулась и благодарно ткнулась мне в руку. Мы посидели немножко рядом, и мне стало полегче. Ладно, на этот раз Бог уберег, матери ничего рассказывать не буду, а то она всполошится и не будет отпускать меня никуда вечером из дому. Я решила отвлечься хозяйственными заботами и отправилась на кухню. Если сварить сегодня борщ на два дня, а потом поджарить филе трески, как меня научила тетя Надя, – кусочки рыбы обваливают сначала в муке, потом в яйце, а потом еше в сухарях и кладут в кипящее оливковое масло, то можно сегодня приготовить только салат, без гарнира обойдемся, а к чаю что-нибудь принесет сестра. Борщ и рыба останутся еще и на завтра, таким образом, я смогу завтра не торчать на кухне. А в среду возвращается матушка после голодовки и опять начнет всех пичкать диетическими продуктами.
Последняя порция рыбы была на сковородке, когда раздался телефонный звонок. Сестра сказала, чтобы я не надрывалась с ужином, потому что они со Славиком идут в гости и вернуться домой очень поздно, чтобы я не закрывала двери на второй замок. И все, ни извинения, ни ласкового слова.
– Пораньше не могла позвонить? – осведомилась я.
– Ну, знаешь! – мгновенно взъярилась сестрица. – Когда смогла, тогда и позвонила.
– Понятно, счастливо погостить! – Я повесила трубку.
Ко всему прочему еще и рыба сгорела, пока мы мило болтали с сестричкой по телефону.
– Ладно, Лолитка, раз нас никто не любит, будем ужинать вдвоем.
Лолита из вежливости съела кусочек рыбы и уселась у входной двери, посматривая на меня с ожиданием. Нынешним днем я так измоталась, что выйти из дому представлялось мне совершенно невыносимым, но животное должно гулять. Поэтому мы отправились совершать вечерний моцион. На пустыре нам встретилась большая собачья компания, я немного отвлеклась и успокоилась. Уже когда возвращались, я взяла Лолиту на поводок. На углу мы попрощались с рыжим кокером Гошей и его хозяйкой. Уже показалась наша парадная, но тут из-за поворота вдруг выскочил незнакомый мраморный дог. Вцепившаяся в поводок тетя средних лет, разумеется, не могла удержать эту махину. Дог несся прямо на Лолиту. Возможно, он хотел просто поиграть, но Лолита ужасно боится больших собак. Она тонко взвизгнула, бросилась в сторону, передняя лапа запуталась в поводке.
– Лолитка, стой! – закричала я, уже зная, что сейчас будет, но было поздно.
Лолита крикнула почти человеческим голосом и легла на землю, потому что лапы ее не держали. У нашей собаки с детства слабый сустав в левой передней лапе. При резких движениях и прыжках сустав выпадает из суставной сумки и получается вывих. Это очень больно, и на лапу не наступить. Сустав вправить может только врач. Лолита лежала на земле и смотрела на меня полными слез глазами. Дог, это чудовище, которое я бы придушила собственными руками, удивившись, встал на месте, но тетка потащила его скорее прочь, от греха подальше. Я опустилась перед Лолитой на корточки и попыталась потрогать левую переднюю лапу. Лолита не дала мне этого сделать, она даже зарычала. Так и есть – вывих! В прошлый раз, когда это случилось, сестра со Славкой возили Лолиту в лечебницу на машине. Сейчас уже все закрыто. Можно, конечно, вызвать на дом, но сколько это будет стоить? Всех моих наличных денег явно не хватит, а где хранит деньги сестра, я не знала, как-то раньше мне это было ни к чему. Я с трудом подхватила Лолиту на руки и потащила домой. Она постанывала, видно лапа сильно болела.
– Ничего, Лолиточка, потерпи, сейчас придем домой, что-нибудь придумаем.
На четвертый этаж мы поднимались пешком, я не могла себя заставить зайти в лифт.
– Как жаль, Лолита, что ты у нас средний пудель. Если бы ты была карликовым, мне было бы намного легче.
Дома я уложила Лолиту на свою постель, причем она беспрерывно стонала и закатывала глаза, потом немного подумала и решила сходить в человеческий травм-пункт посоветоваться. Не выгонят же они меня! Схожу пока без собаки, попрошу доктора, может он согласится помочь несчастной Лолите.
Травмпункт был от нас близко, я добежала за десять минут. Очередь была небольшая, человека три. Все нормальные, пришли явно своими ногами. Одна женщина сильно порезала палеи, родители привели мальчишку, который утверждал, что проглотил металлический шарик от детского бильярда. Рентгеновский снимок шарика не обнаружил, мальчишка упорно стоял на своем. В конце концов, хирург посоветовал родителям сделать дома генеральную уборку, отодвинуть все шкафы и диваны и, если не найдут шарик, тогда прийти еще раз на повторный рентген. И последнего чудака поцарапал собственный кот, да так здорово, что кровь было не остановить. Я честно дождалась своей очереди, вошла и изложила суть дела. Мне повезло, доктор оказался заядлым собачником.
– Приходите попозже, после одиннадцати, когда народу не будет. И заверните собаку, чтобы в глаза не бросалась.
Дома Лолита уже не стонала, а только тяжко вздыхала. Ее было ужасно жалко. В одиннадцать часов я завернула ее в Дашкино старое одеяльце и понесла в травм-пункт. В свертке Лолита была ужасно неудобная, она стонала так жалобно, что у меня потекли слезы. Мы еле добрели. Я отдала Лолиту доктору, а сама присела передохнуть на лавочке в коридоре, но недолго, потому что из кабинета раздался жуткий взвой, потом лай и ко мне в коридор выскочила Лолита на собственных лапах и ужасно сердитая. Я поблагодарила доктора, причем он даже не взял денег, только потрепал Лолиту за уши, и мы пошли гулять, потому что от всех переживаний Лолите срочно понадобилось в туалет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33