Притчетт подсказал:
– Действительно красивый пейзаж, не так ли, мистер Голдман?
– Да.
– Вы догадываетесь, где была сделана фотография?
– Я полагаю, что это Тунипа.
Ним решил, что нет смысла играть в прятки или оттягивать то, что рано или поздно должно было произойти.
– Ваше предположение верно, сэр. Сейчас у меня есть следующий вопрос. – Тон Притчетта стал более резким, а голос высоким. – Не мучают ли вас угрызения совести за то, что вы и ваша компания собираетесь сделать в Тунипа? Поставьте-ка рядом вот это уродство, – он помахал в воздухе фотографией с изображением груды угля, – и безмятежную восхитительную красоту, – он поднял второе, цветное фото, – один из немногих оставшихся неиспорченными храмов природы в нашем штате и в государстве.
Трюк Притчетта вызвал гул одобрения у зрителей. Один или двое зааплодировали.
Ним ответил тихо:
– Да, конечно же, это меня тревожит. Но я смотрю на это как на необходимость, как на компромисс, как на обмен. Кроме того, в соотношении с общей территорией вокруг Тунипа…
– Достаточно, мистер Голдман. От вас не требуется произнесение речи. Запись покажет, что вашим ответом было “да”. – Притчетт сделал короткую паузу, затем снова бросился в атаку. – Можно ли предположить, что ваша поездка в штат Колорадо в прошлое воскресенье была совершена потому, что вас мучили угрызения совести, потому, что вы хотели своими глазами увидеть уродство огромных скоплений угля – подобных тем, которые будут в Тунипа, – на месте того, что когда-то было красивым пейзажем?
Оскар О'Брайен вскочил:
– Протестую!
Притчетт повернулся к нему:
– На каких основаниях?
Не обращая внимания на Притчетта, О'Брайен обратился к скамье членов комиссии:
– Вопрос искажает слова свидетеля. Он предполагает такой психологический настрой, который не позволено иметь свидетелю.
Председательствующий член комиссии вежливо объявил:
– Возражение отклоняется. Покраснев, О'Брайен опустился.
– Нет, – сказал Ним, обращаясь к Притчетту, – причина, которую вы сформулировали, не соответствует цели моей поездки. Я поехал, так как хотел заранее проверить перед слушанием дела некоторые технические аспекты угольной электростанции.
Даже самому Ниму этот ответ показался неубедительным.
Притчетт заметил:
– Я уверен, найдутся и те немногие, которые вам поверят. По тону его было ясно, что он к ним не относится. Притчетт продолжал задавать вопросы, но они были несущественны.
Клуб “Секвойя” благодаря меткому использованию контрастных фотографий одержал неоспоримую победу, и Ним винил себя. Наконец секретарь клуба вернулся на свое место. Председательствующий член комиссии посмотрел на листок бумаги, лежащий перед ним:
– Хочет ли организация “Энергия и свет для народа” задать вопросы свидетелю?
– Разумеется, да, – выпалил Бердсон. Член комиссии кивнул. Бердсон неуклюже поднялся на ноги. Великан не тратил времени на вступление. Он спросил:
– Как вы туда попали? Ним выглядел озадаченным:
– Если вы имеете в виду, кого я представляю… Бердсон резко перебил его:
– Мы все знаем, кого вы представляете – богатый и жадный конгломерат, который эксплуатирует людей.
Лидер “Энергии и света” хлопнул пухлой рукой по спинке свидетельского кресла и повысил голос:
– Я имею в виду точно то, что сказал. Как вы туда попали?
– Хорошо. Я приехал на такси.
– Вы приехали на такси? Такой большой, важный руководитель? Вы хотите сказать, что не использовали ваш личный вертолет?
Ним слегка улыбнулся; было уже очевидно, что это будет за допрос.
Он ответил:
– У меня нет личного вертолета. И во всяком случае, я не пользовался им сегодня.
– Но вы используете его иногда, не так ли?
– В определенных особых случаях… Бердсон отрезал:
– Не важно! Вы пользуетесь иногда вертолетом – да или нет?
– Да.
– Вертолет, за который заплачено тяжело заработанными деньгами потребителей газа и электроэнергии, их месячными счетами?
– Нет, за него не платят в коммунальных счетах. По крайней мере прямо.
– Но потребители, платят косвенно, не так ли?
– То же самое вы можете сказать о любом предмете рабочего оборудования.
Бердсон снова хлопнул рукой:
– Мы не говорим о другом оборудовании. Я спрашиваю о вертолете.
– У нашей компании есть несколько вертолетов, которые…
– Несколько! Вы хотите сказать, что у вас есть выбор – как между “линкольном” и “кадиллаком”? Ним ответил нетерпеливо:
– Они в основном предназначены для оперативного использования.
– Но это вас не останавливает, если вы лично нуждаетесь в вертолете или думаете, что нуждаетесь, правильно? – Не давая времени для ответа, Бердсон полез в карман и представил газетный лист на всеобщее рассмотрение. – Вы помните это? – Это была статья Нэнси Молино в “Калифорния экзэмннер”, опубликованная вскоре после визита прессы в лагерь Дэвил-Гейта. Ним ответил решительно:
– Я помню ее.
Бердсон прочитал вслух название газеты и статьи и дату, которые стенографист записал, затем повернулся к Ниму.
– Здесь говорится: “Мистер Голдман.., слишком важная персона, чтобы ездить на автобусе, хотя он и был специально заказан “Голден стейт пауэр энд лайт” и отправлялся по тому же маршруту на следующий день и в нем было немало свободных мест”.
Бердсон свирепо взглянул на Нима.
– Все это правда?
– Там были особые обстоятельства.
– Это не важно. Я спрашиваю: это правда? Ним знал, что Нэнси Молино наблюдает за ним из-за стола для прессы; мягкая улыбка блуждала на ее лице. Он сказал:
– Это был предварительный репортаж, но более или менее – это правда.
Бердсон обратился к скамье:
– Не проинструктирует ли господин председатель свидетеля по поводу того, когда он должен просто отвечать “да” или “нет”?
Член комиссии сказал:
– Если бы вы так сделали, мистер Голдман, мы бы сэкономили массу времени.
Помрачнев, Ним ответил:
– Да.
– Здесь нужно приложить усилия, – сказал Бердсон, – как при вырывании зубов. – С такой же легкостью, с какой хамелеон меняет окраску, он сменил тон суровый на приветливый. – Наконец у нас есть подтверждение свидетеля о том, что содержание этого смелого репортажа соответствует истине. Господин председатель, мне бы хотелось, чтобы статья была приложена к делу, так как она демонстрирует роскошь, с которой официальные лица, подобные Голдману, привыкли жить за счет бедных потребителей. В ней также показано, что дорогостоящие бессмыслицы вроде проекта “Тунипа”, направлены на поддержание этой роскоши, так же как и грабительские прибыли, вымогаемые у ничего не подозревающего народа. О'Брайен вскочил на ноги и запротестовал:
– Я возражаю против включения статьи в дело, поскольку она не связана с рассматриваемым вопросом; я возражаю также против последних замечаний, которые не подтверждаются ни уликами, ни показаниями.
Член комиссии быстро посовещался с административным судьей, затем объявил:
– Ваше возражение будет записано, мистер О'Брайен. Документ – газетная статья – будет представлен как вещественное доказательство.
– Благодарю вас, сэр, – сказал Бердсон. И снова сфокусировал свое внимание на Ниме. – У вас лично есть акции в “Голден стейт пауэр энд лайт”?
– Да, – ответил Ним. Ему было интересно, что за этим последует. У него было сто двадцать акций, которые он приобретал по несколько штук одновременно. Их настоящая стоимость на рынке была немногим более двух тысяч долларов, то есть сейчас они стоили немного меньше того, что он заплатил за них, поскольку ценность акций “ГСП энд Л” резко упала месяц назад после отказа выплачивать дивиденды.
Но он решил, что не стоит проявлять инициативу и давать больше информации, чем требуется. Как оказалось, это было ошибкой.
– Если эта тунипаская сделка состоится, – продолжил Бердсон, – вероятно, стоимость акций “ГСП энд Л” повысится?
– Необязательно. В равной степени она может и упасть. – Сказав это, Ним подумал о том, что огромное строительство в Тунипа будет финансироваться за счет продажи ценных бумаг, включая новые акции по стоимости ниже номинальной, и тогда нынешние акции “ГСП энд Л” могут ослабеть и резко упасть в цене.
Такой ответ потребует сложных объяснений и в данных условиях прозвучит как пустая болтовня.
Ним также не был уверен, что казначей компании одобрит такое публично сделанное заявление. Поэтому он решил промолчать.
– Не обязательно, – повторил Бердсон. – Но рыночная цена этих акций может подскочить. Конечно же, вы это признаете?
Ним ответил кратко:
– На рынке акций всякое может произойти. Бердсон посмотрел на судью и театрально вздохнул.
– Я думаю, это лучший из ответов, который я мог ожидать от этого непоследовательного свидетеля, поэтому я сделаю заявление: акции, вероятно, подскочат в цене. – Он повернулся к Ниму. – Если это произойдет, будете ли вы заинтересованы в капиталовложениях в Тунипа? Вы станете спекулянтом?
Заявление было настолько абсурдным, что Ниму хотелось засмеяться. Лучшее, на что он мог надеяться, причем не скоро, так на то, что его акции будут стоить столько же, сколько и раньше.
Неожиданно Бердсон сказал:
– Поскольку вы, похоже, не горите желанием отвечать, я сформулирую вопрос по-другому. Если ценность акций “Голден стейт” возрастет из-за Тунипа, ваши акции также будут стоить дороже?
– Послушайте, – сказал Ним. – Я только… Член комиссии сердито оборвал его:
– Это простой вопрос, мистер Голдман. Просто отвечайте “да” или “нет”.
Готовый вспылить. Ним, однако, заметил, что Оскар О'Брайен подает ему сигнал легким покачиванием головы.
Ним знал, что это было напоминанием об инструкции быть спокойным и не поддаваться на провокации. Он ответил кратко:
– Да.
Бердсон объявил:
– Теперь, после этого признания, я бы хотел, господин председатель, чтобы стенограмма показала, что у этого свидетеля есть законная финансовая заинтересованность в исходе слушаемого дела и поэтому его показания должны рассматриваться соответствующим образом.
– Хорошо, вы просто запишите это сами, – сказал член комиссии с плохо скрываемым раздражением. – Почему бы нам не продолжить?
– Да, сэр! – Лидер “Энергии” затеребил рукой бороду, как бы раздумывая, затем повернулся к Ниму. – А теперь у меня есть несколько вопросов относительно того, как влияет “Тунипа” на коммунальные счета простых рабочих людей, которые…
Он все говорил и говорил. О том, что в основе проекта “Тунипа” лежит погоня компании за прибылью, и ничего более. О том, что от строительства в Тунипа потребители не получат ничего, кроме увеличения платы за электричество.
Ним сохранял внешнее спокойствие, но внутри у него все кипело от злости. В который уже раз серьезные проблемы предстоящего роста энергетических потребностей, поддержания жизненного уровня пытались утопить в пустой популистской болтовне! Но внимание к этой болтовне будет привлечено, это ясно по активности за столом для прессы.
Ним также отметил для себя, что двойная атака – клуба “Секвойя”, сосредоточившегося на вопросах окружающей среды, и движения “Энергия и свет для народа”, вцепившегося в вопрос о ценах, – получилась поверхностной, но эффективной. Ему было интересно, существовала ли связь между этими двумя группами.
Лаура Во Кармайкл и Дейви Бердсон стояли на разных интеллектуальных уровнях. Ним все еще уважал Лауру Бо, несмотря на разногласия, но он презирал Бердсона как обманщика. " Во время короткого перерыва, после которого Бердсон намерен был продолжить свои вопросы, Оскар О'Брайен предупредил Нима:
– Ты еще не все прошел. После остальных свидетелей я снова приглашу тебя к свидетельскому месту, и, когда я закончу, остальные могут накинуться на тебя.
Ним поморщился, желая, чтобы его роль подошла к концу, радовался при мысли о том, что это произойдет уже скоро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
– Действительно красивый пейзаж, не так ли, мистер Голдман?
– Да.
– Вы догадываетесь, где была сделана фотография?
– Я полагаю, что это Тунипа.
Ним решил, что нет смысла играть в прятки или оттягивать то, что рано или поздно должно было произойти.
– Ваше предположение верно, сэр. Сейчас у меня есть следующий вопрос. – Тон Притчетта стал более резким, а голос высоким. – Не мучают ли вас угрызения совести за то, что вы и ваша компания собираетесь сделать в Тунипа? Поставьте-ка рядом вот это уродство, – он помахал в воздухе фотографией с изображением груды угля, – и безмятежную восхитительную красоту, – он поднял второе, цветное фото, – один из немногих оставшихся неиспорченными храмов природы в нашем штате и в государстве.
Трюк Притчетта вызвал гул одобрения у зрителей. Один или двое зааплодировали.
Ним ответил тихо:
– Да, конечно же, это меня тревожит. Но я смотрю на это как на необходимость, как на компромисс, как на обмен. Кроме того, в соотношении с общей территорией вокруг Тунипа…
– Достаточно, мистер Голдман. От вас не требуется произнесение речи. Запись покажет, что вашим ответом было “да”. – Притчетт сделал короткую паузу, затем снова бросился в атаку. – Можно ли предположить, что ваша поездка в штат Колорадо в прошлое воскресенье была совершена потому, что вас мучили угрызения совести, потому, что вы хотели своими глазами увидеть уродство огромных скоплений угля – подобных тем, которые будут в Тунипа, – на месте того, что когда-то было красивым пейзажем?
Оскар О'Брайен вскочил:
– Протестую!
Притчетт повернулся к нему:
– На каких основаниях?
Не обращая внимания на Притчетта, О'Брайен обратился к скамье членов комиссии:
– Вопрос искажает слова свидетеля. Он предполагает такой психологический настрой, который не позволено иметь свидетелю.
Председательствующий член комиссии вежливо объявил:
– Возражение отклоняется. Покраснев, О'Брайен опустился.
– Нет, – сказал Ним, обращаясь к Притчетту, – причина, которую вы сформулировали, не соответствует цели моей поездки. Я поехал, так как хотел заранее проверить перед слушанием дела некоторые технические аспекты угольной электростанции.
Даже самому Ниму этот ответ показался неубедительным.
Притчетт заметил:
– Я уверен, найдутся и те немногие, которые вам поверят. По тону его было ясно, что он к ним не относится. Притчетт продолжал задавать вопросы, но они были несущественны.
Клуб “Секвойя” благодаря меткому использованию контрастных фотографий одержал неоспоримую победу, и Ним винил себя. Наконец секретарь клуба вернулся на свое место. Председательствующий член комиссии посмотрел на листок бумаги, лежащий перед ним:
– Хочет ли организация “Энергия и свет для народа” задать вопросы свидетелю?
– Разумеется, да, – выпалил Бердсон. Член комиссии кивнул. Бердсон неуклюже поднялся на ноги. Великан не тратил времени на вступление. Он спросил:
– Как вы туда попали? Ним выглядел озадаченным:
– Если вы имеете в виду, кого я представляю… Бердсон резко перебил его:
– Мы все знаем, кого вы представляете – богатый и жадный конгломерат, который эксплуатирует людей.
Лидер “Энергии и света” хлопнул пухлой рукой по спинке свидетельского кресла и повысил голос:
– Я имею в виду точно то, что сказал. Как вы туда попали?
– Хорошо. Я приехал на такси.
– Вы приехали на такси? Такой большой, важный руководитель? Вы хотите сказать, что не использовали ваш личный вертолет?
Ним слегка улыбнулся; было уже очевидно, что это будет за допрос.
Он ответил:
– У меня нет личного вертолета. И во всяком случае, я не пользовался им сегодня.
– Но вы используете его иногда, не так ли?
– В определенных особых случаях… Бердсон отрезал:
– Не важно! Вы пользуетесь иногда вертолетом – да или нет?
– Да.
– Вертолет, за который заплачено тяжело заработанными деньгами потребителей газа и электроэнергии, их месячными счетами?
– Нет, за него не платят в коммунальных счетах. По крайней мере прямо.
– Но потребители, платят косвенно, не так ли?
– То же самое вы можете сказать о любом предмете рабочего оборудования.
Бердсон снова хлопнул рукой:
– Мы не говорим о другом оборудовании. Я спрашиваю о вертолете.
– У нашей компании есть несколько вертолетов, которые…
– Несколько! Вы хотите сказать, что у вас есть выбор – как между “линкольном” и “кадиллаком”? Ним ответил нетерпеливо:
– Они в основном предназначены для оперативного использования.
– Но это вас не останавливает, если вы лично нуждаетесь в вертолете или думаете, что нуждаетесь, правильно? – Не давая времени для ответа, Бердсон полез в карман и представил газетный лист на всеобщее рассмотрение. – Вы помните это? – Это была статья Нэнси Молино в “Калифорния экзэмннер”, опубликованная вскоре после визита прессы в лагерь Дэвил-Гейта. Ним ответил решительно:
– Я помню ее.
Бердсон прочитал вслух название газеты и статьи и дату, которые стенографист записал, затем повернулся к Ниму.
– Здесь говорится: “Мистер Голдман.., слишком важная персона, чтобы ездить на автобусе, хотя он и был специально заказан “Голден стейт пауэр энд лайт” и отправлялся по тому же маршруту на следующий день и в нем было немало свободных мест”.
Бердсон свирепо взглянул на Нима.
– Все это правда?
– Там были особые обстоятельства.
– Это не важно. Я спрашиваю: это правда? Ним знал, что Нэнси Молино наблюдает за ним из-за стола для прессы; мягкая улыбка блуждала на ее лице. Он сказал:
– Это был предварительный репортаж, но более или менее – это правда.
Бердсон обратился к скамье:
– Не проинструктирует ли господин председатель свидетеля по поводу того, когда он должен просто отвечать “да” или “нет”?
Член комиссии сказал:
– Если бы вы так сделали, мистер Голдман, мы бы сэкономили массу времени.
Помрачнев, Ним ответил:
– Да.
– Здесь нужно приложить усилия, – сказал Бердсон, – как при вырывании зубов. – С такой же легкостью, с какой хамелеон меняет окраску, он сменил тон суровый на приветливый. – Наконец у нас есть подтверждение свидетеля о том, что содержание этого смелого репортажа соответствует истине. Господин председатель, мне бы хотелось, чтобы статья была приложена к делу, так как она демонстрирует роскошь, с которой официальные лица, подобные Голдману, привыкли жить за счет бедных потребителей. В ней также показано, что дорогостоящие бессмыслицы вроде проекта “Тунипа”, направлены на поддержание этой роскоши, так же как и грабительские прибыли, вымогаемые у ничего не подозревающего народа. О'Брайен вскочил на ноги и запротестовал:
– Я возражаю против включения статьи в дело, поскольку она не связана с рассматриваемым вопросом; я возражаю также против последних замечаний, которые не подтверждаются ни уликами, ни показаниями.
Член комиссии быстро посовещался с административным судьей, затем объявил:
– Ваше возражение будет записано, мистер О'Брайен. Документ – газетная статья – будет представлен как вещественное доказательство.
– Благодарю вас, сэр, – сказал Бердсон. И снова сфокусировал свое внимание на Ниме. – У вас лично есть акции в “Голден стейт пауэр энд лайт”?
– Да, – ответил Ним. Ему было интересно, что за этим последует. У него было сто двадцать акций, которые он приобретал по несколько штук одновременно. Их настоящая стоимость на рынке была немногим более двух тысяч долларов, то есть сейчас они стоили немного меньше того, что он заплатил за них, поскольку ценность акций “ГСП энд Л” резко упала месяц назад после отказа выплачивать дивиденды.
Но он решил, что не стоит проявлять инициативу и давать больше информации, чем требуется. Как оказалось, это было ошибкой.
– Если эта тунипаская сделка состоится, – продолжил Бердсон, – вероятно, стоимость акций “ГСП энд Л” повысится?
– Необязательно. В равной степени она может и упасть. – Сказав это, Ним подумал о том, что огромное строительство в Тунипа будет финансироваться за счет продажи ценных бумаг, включая новые акции по стоимости ниже номинальной, и тогда нынешние акции “ГСП энд Л” могут ослабеть и резко упасть в цене.
Такой ответ потребует сложных объяснений и в данных условиях прозвучит как пустая болтовня.
Ним также не был уверен, что казначей компании одобрит такое публично сделанное заявление. Поэтому он решил промолчать.
– Не обязательно, – повторил Бердсон. – Но рыночная цена этих акций может подскочить. Конечно же, вы это признаете?
Ним ответил кратко:
– На рынке акций всякое может произойти. Бердсон посмотрел на судью и театрально вздохнул.
– Я думаю, это лучший из ответов, который я мог ожидать от этого непоследовательного свидетеля, поэтому я сделаю заявление: акции, вероятно, подскочат в цене. – Он повернулся к Ниму. – Если это произойдет, будете ли вы заинтересованы в капиталовложениях в Тунипа? Вы станете спекулянтом?
Заявление было настолько абсурдным, что Ниму хотелось засмеяться. Лучшее, на что он мог надеяться, причем не скоро, так на то, что его акции будут стоить столько же, сколько и раньше.
Неожиданно Бердсон сказал:
– Поскольку вы, похоже, не горите желанием отвечать, я сформулирую вопрос по-другому. Если ценность акций “Голден стейт” возрастет из-за Тунипа, ваши акции также будут стоить дороже?
– Послушайте, – сказал Ним. – Я только… Член комиссии сердито оборвал его:
– Это простой вопрос, мистер Голдман. Просто отвечайте “да” или “нет”.
Готовый вспылить. Ним, однако, заметил, что Оскар О'Брайен подает ему сигнал легким покачиванием головы.
Ним знал, что это было напоминанием об инструкции быть спокойным и не поддаваться на провокации. Он ответил кратко:
– Да.
Бердсон объявил:
– Теперь, после этого признания, я бы хотел, господин председатель, чтобы стенограмма показала, что у этого свидетеля есть законная финансовая заинтересованность в исходе слушаемого дела и поэтому его показания должны рассматриваться соответствующим образом.
– Хорошо, вы просто запишите это сами, – сказал член комиссии с плохо скрываемым раздражением. – Почему бы нам не продолжить?
– Да, сэр! – Лидер “Энергии” затеребил рукой бороду, как бы раздумывая, затем повернулся к Ниму. – А теперь у меня есть несколько вопросов относительно того, как влияет “Тунипа” на коммунальные счета простых рабочих людей, которые…
Он все говорил и говорил. О том, что в основе проекта “Тунипа” лежит погоня компании за прибылью, и ничего более. О том, что от строительства в Тунипа потребители не получат ничего, кроме увеличения платы за электричество.
Ним сохранял внешнее спокойствие, но внутри у него все кипело от злости. В который уже раз серьезные проблемы предстоящего роста энергетических потребностей, поддержания жизненного уровня пытались утопить в пустой популистской болтовне! Но внимание к этой болтовне будет привлечено, это ясно по активности за столом для прессы.
Ним также отметил для себя, что двойная атака – клуба “Секвойя”, сосредоточившегося на вопросах окружающей среды, и движения “Энергия и свет для народа”, вцепившегося в вопрос о ценах, – получилась поверхностной, но эффективной. Ему было интересно, существовала ли связь между этими двумя группами.
Лаура Во Кармайкл и Дейви Бердсон стояли на разных интеллектуальных уровнях. Ним все еще уважал Лауру Бо, несмотря на разногласия, но он презирал Бердсона как обманщика. " Во время короткого перерыва, после которого Бердсон намерен был продолжить свои вопросы, Оскар О'Брайен предупредил Нима:
– Ты еще не все прошел. После остальных свидетелей я снова приглашу тебя к свидетельскому месту, и, когда я закончу, остальные могут накинуться на тебя.
Ним поморщился, желая, чтобы его роль подошла к концу, радовался при мысли о том, что это произойдет уже скоро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86