И не пускать все на самотек.
Берголомо невольно усмехнулся. Речь шла о давней истории: тогда они с Фраггом Монтекассино едва заполучили шикарный экземпляр пророчеств Печального короля, найденный в пустой бочке из-под гинзы в винных погребах дворца Альгаррода. Проблема заключалась в том, что перепуганный слуга доложил о находке в Сумеречную канцелярию, начальник которой, разумеется, вцепился в находку, как голодный клещ в собачье ухо; и при грандиозном столкновении столь влиятельных ведомств едва не случилось дикого государственного скандала. Отголоски его до сих пор были слышны в бесконечных спорах мавайена с начальником канцелярии Гусом Хиттингом и в неожиданных вопросах последнего на щекотливые темы, которых они до сих пор не касались, соблюдая молчаливую договоренность.
– Целая глава посвящена пресловутым семи чашам гнева, – продолжил он.
– Похоже, тема полной и пустой посуды была близка старому пропойце, как никакая другая, – снова не удержался мавайен. – А что-то полезное он написал?
– Обрати внимание на четвертую главу, – посоветовал логофет. – Правда, я толком не разобрал, но не было ни времени, ни, откровенно говоря, желания. Тем паче, никому из простых смертных не сравниться с твоим заместителем по части истолкования туманных пророчеств. Кстати, где он?
– Из последних сил отражает нападки Гуса Хиттинга, пока мы прохлаждаемся тут в тишине и покое.
Берголомо представил себе въедливого чегодайца, тронный зал, полный придворных, своих и иностранных гостей, армии слуг, и решил, что ни за какие коврижки не поменялся бы местами с Риардоном Хорном. Правда, и на своем месте ему сегодня придется несладко.
Фрагг Монтекассино думал о другом.
– Неужели ты не заметил ничего толкового? – уточнил он, с ненавистью глядя на ни в чем не повинный ларец.
– Кое-что новенькое нашлось, – утешил его добрый логофет. – Дескать, найти его смогут только посланец земли и посланец небес.
– И как это понимать? – подозрительно поморщился Монтекассино.
– Никак. Понимать Печального короля – работа бедняги Риардона и твоего доблестного отряда мистиков. А я просто пересказываю тебе, что прочитал в этом варианте пророчества. Повторяю: найти его смогут только эти двое, и встретятся они с ним в сражении – нигде больше. А затем он снимет семь печатей…
– За… мучил он меня своими чашами и печатями, – горячо воскликнул гро-вантар, и Берголомо предупреждающе поднял перст, зная, что можно сейчас услышать от доблестного рыцаря. – Скажешь, тебя – нет? А вот Магистр – Повелитель Теней о них уже слышать не хочет, скоро придется приковывать его к стене, чтобы заставить прочитать пророчество…
– Меня больше волнует сегодняшняя встреча с королем. Ума не приложу, что ему говорить. А ведь его дотошное величество не даст отмолчаться. Как навалится на меня со всей энергией молодости… И вообще, глупо как-то получается: столько лет молчали и вдруг именно сегодня вечером в один присест собираемся рассказать то, на что сами потратили полжизни. Ты находишь здесь логику?
– Их становится все больше и больше, – тихо сказал Монтекассино без всякой видимой связи с предыдущим, но, видимо, собеседник хорошо его понял. – Это какое-то нашествие. Они будто стекаются сюда со всей Медиоланы. Словно чуют его. Говорю тебе – они его чуют. Это мы, глупые смертные, должны ждать, чтобы он проявил свою скрытую сущность. Он и сам еще может о ней не догадываться, а эти проклятые твари уже знают, что должно произойти, и слышат молчаливый зов своего будущего господина. Их расплодилось столько, что люди криком кричат. Даже в столице появились оборотни, и только на прошлой неделе мои молодцы убили двух вампиров. А скольких они просто не обнаружили? А сколько нечисти объявится завтра? Я даже думать боюсь. В провинции вообще творится нечто несусветное. Люди приглашают на помощь охотников…
– Из тайной гильдии?
– Какая она, к Абарбанелю, тайная, если о ней знают даже несмышленые дети? – искренне удивился мавайен. – И мне приходится закрывать глаза на постоянное нарушение законов, потому что мои рыцари физически не справляются с этим нашествием. Но беда даже не в этом. Беда в том, что они становятся сильнее.
– Этого не может быть.
– Не может, но есть. За час до нашей с тобой встречи мне принесли доклад: в Дайерсберге оборотень загрыз охотника, которого наняли тамошние ткачи.
– Вероятно, охотник оказался не из лучших.
– Да нет. У парня послужной список, как у твоего Бихана, – сотни чудовищ, причем за мелкие заказы он вообще не брался. Я перестраховался: послал троих ордофангов под командованием рукуйена.
– Все в порядке, надеюсь?
– Они его завалили, объединенными усилиями. Но чтобы трое опытных рыцарей и старший магистр полночи возились с одним оборотнем – это уже ни в какие ворота не лезет! И так повсюду. Твари словно с цепи сорвались. Будто что-то питает их силы. Такое впечатление, что они отыскали где-то тайный магический источник и черпают из него энергию. А мои рыцари уже на пределе, и я не знаю, чем и как им помочь. Если так пойдет дальше, то нам придется признать свое поражение.
– Кому – нам?
– Нам, людям.
– Веселенькое будущее ты пророчишь.
– Что – я? Ты почитай нашего главного предсказателя! Вот уж кто постарался, чтобы создать нам радостное, по-настоящему праздничное настроение.
– В конечном счете он ни в чем не виноват, – вступился Берголомо за Печального короля, хотя еще минуту назад вовсе не собирался этого делать. – За что ты на него сегодня ополчился? Он только рассказал, что видел. И вообще, он исполнял волю Пантократора.
– Знаешь, – заговорщицки подмигнул ему мавайен, – я уже начинаю задумываться: а чью волю он исполнял на самом деле?
– Даже не шути так! – замахал на него руками великий логофет. – Мне и без того все время кажется, что я напрасно прожил жизнь. Во всяком случае, вторую ее половину.
– Не только ты мучишься сомнениями, – неожиданно серьезно сказал гро-вантар. – Всех нас пожрала эта проклятая тайна. – И тут же перешел на деловой тон. – Тебе следует поторопиться.
– Да, мне же еще нужно заехать в резиденцию, немного отдохнуть – я не спал всю ночь, привести себя в порядок и переодеться к приему.
– С удовольствием проводил бы тебя, но теперь нужно доставить наше сокровище в Эрдабайхе. И хотя бы одним глазком глянуть, что там…
Они остановились на хорошо освещенном пятачке перед двумя резными бронзовыми дверьми, разделенными третьей – фальшивой, прикрепленной медными гвоздями к глухой каменной стене. За одной дверью, украшенной орнаментом из мелких черепов, находился коридор, который вел в замок гро-вантаров, за второй, на которой были вырезаны цветы и листья, – дорога в резиденцию великого логофета.
Керберон знаком подозвал паланкин и, отдернув полог, присвистнул от удивления:
– И когда он успел?
– Что? – изумился Берголомо.
На атласной подушке лежала толстая, свежая, только что задушенная крыса – образцовый экземпляр местного подземелья.
– Тебе подарок к празднику, – рассмеялся Монтекассино. – Высшее кошачье признание.
– Я тронут, – сказал логофет. – Заберите крысу с собой, иначе кот обидится. И еще, Керберон, непременно пошли кого-нибудь сюда с плошкой жирного молока.
– Ты прав, – согласился мавайен, и сопровождавшие его рыцари моментально прекратили многозначительно переглядываться, а сделали умные и понимающие лица. До этой секунды они полагали, что старый котарбинец немного не в себе, коли радуется дохлой крысе, но если великий магистр скажет, то они ее съедят со шкурой и костями, не то что возьмут с собой, чтобы не обидеть кошачьего параболана. – Ты прав. Друзей надо радовать и беречь как зеницу ока. Их у нас и так слишком мало. Ну, я не прощаюсь. Жду тебя во дворце.
А великий логофет в эту минуту подумал, что нужно пригласить Монтекассино завтра на ужин. Ему следует хотя бы на пару часов отрешиться от дел и посидеть в тишине и покое. Конечно, он держится молодцом, но под глазами лежат глубокие сиреневые тени. И жилка бьется на виске, как живая. И этих морщин в углу рта не было еще полгода назад.
За долгие годы знакомства и чего-то, весьма похожего на дружбу, падре Берголомо впервые пришло в голову, что великий магистр вполне уместно смотрелся бы за одним столом с Кербероном, Ларакаллой и Биханом.
* * *
Под низкими каменными сводами казармы было пусто, прохладно и тихо. Только звуки шагов вспугнутыми летучими мышами метались от стены к стене.
Ноэль бросил тяжело звякнувшую суму на койку у окна и выглянул на улицу.
– Отличная погода, – сказал он. – И три дня свободы до начала муштры. Неплохое начало. Город лежит у наших ног, остается только взять то, что нам причитается.
– Я давно не бывал в столице, – признался Ульрих. – Последний раз я приезжал сюда с отцом, когда мне исполнилось одиннадцать. Наверное, здесь все изменилось.
– В Оганна-Ванке ничего не меняется, – возразил Ноэль. – Но зато у нас есть еще одна веская причина отправиться в город, осмотреть старые достопримечательности, открыть для себя новые и, главное, посетить самые лучшие кабачки. Я предлагаю «Выпивоху». И близко – буквально тут, за углом, и кухня отличная, и компания пристойная, и вино там подают самое лучшее. Как тебе это предложение, герцог?
– Здесь это не имеет значения, – повторил Ульрих фразу сержанта. – А для меня вообще никогда не имело.
– Не скажи, – рассмеялся Ноэль. – Хорошее прозвище, так что лучше не отнекивайся. Все равно по имени тебя будут называть редко. А вот если здешние шутники придумают тебе какую-нибудь глупую кличку, она непременно пристанет. Это закон. Что скажешь, Лахандан?
– С удовольствием составлю вам компанию, – улыбнулся тот. – А что до здешних правил, то я их не знаю. Посмотрим.
– У тебя было прозвище? – спросил Ульрих.
– Хромой, – коротко бросил Ноэль.
– Почему? Ты ведь ничуть не хромаешь.
– Так получилось.
Ульрих и Лахандан поняли, что увлекательных историй о прошлом своего нового товарища они не услышат, и смирились с этим.
– Любопытно. – Рагана разглядывал Лахандана, по-птичьи склонив голову, набок. – Очень любопытно.
– Что же любопытного ты нашел в моей скромной персоне?
– Да вот думаю, какое прозвище тебе подойдет.
– Никакое.
– Твоя правда. Хотя это неправильно. Впрочем, какие правила действительны в отношении человека, который носит доспехи, выкованные в прошлой эпохе, и клинок древней расы?
Лахандан впервые посмотрел на него с интересом.
– Неужели это так заметно?
– Не знаю, кому как, но мне – очевидно. Впрочем, я думаю, даже в когорте найдется не слишком много людей, разбирающихся в истории, тем более такой отдаленной.
– И к тому же запретной, – лукаво заметил Ульрих.
– Ты тоже не так прост, хотя твои доспехи можно с натяжкой принять за работу аэттских мастеров.
– Ты почти угадал, – согласился герцог.
– Интересная у нас получается компания, – внезапно сказал Лахандан. – Думаю, нам действительно стоит отправиться в город, выпить и познакомиться поближе. Всегда следует знать, кто будет сражаться рядом с тобой в одном строю и от кого, может быть, однажды будет зависеть твоя жизнь.
* * *
В дни праздников и торжеств Оганна-Ванк напоминал драгоценную безделушку, украшенную перьями и лентами и усыпанную разноцветными камнями.
Фасады домов были щедро декорированы гирляндами цветов и деревянными щитами с гербом королевского дома. На шпиле каждой башни трепетал яркий флажок, изо всех окон и со всех балконов свешивались пурпурные, голубые и сиреневые шелковые полотнища, на которых плыли по ветру крылатые змеи Альгаррода, вышитые золотыми нитями.
Таким образом, граждане демонстрировали свою преданность правящей династии, а предприимчивые девицы на выданье – в придачу еще и собственное рукоделие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Берголомо невольно усмехнулся. Речь шла о давней истории: тогда они с Фраггом Монтекассино едва заполучили шикарный экземпляр пророчеств Печального короля, найденный в пустой бочке из-под гинзы в винных погребах дворца Альгаррода. Проблема заключалась в том, что перепуганный слуга доложил о находке в Сумеречную канцелярию, начальник которой, разумеется, вцепился в находку, как голодный клещ в собачье ухо; и при грандиозном столкновении столь влиятельных ведомств едва не случилось дикого государственного скандала. Отголоски его до сих пор были слышны в бесконечных спорах мавайена с начальником канцелярии Гусом Хиттингом и в неожиданных вопросах последнего на щекотливые темы, которых они до сих пор не касались, соблюдая молчаливую договоренность.
– Целая глава посвящена пресловутым семи чашам гнева, – продолжил он.
– Похоже, тема полной и пустой посуды была близка старому пропойце, как никакая другая, – снова не удержался мавайен. – А что-то полезное он написал?
– Обрати внимание на четвертую главу, – посоветовал логофет. – Правда, я толком не разобрал, но не было ни времени, ни, откровенно говоря, желания. Тем паче, никому из простых смертных не сравниться с твоим заместителем по части истолкования туманных пророчеств. Кстати, где он?
– Из последних сил отражает нападки Гуса Хиттинга, пока мы прохлаждаемся тут в тишине и покое.
Берголомо представил себе въедливого чегодайца, тронный зал, полный придворных, своих и иностранных гостей, армии слуг, и решил, что ни за какие коврижки не поменялся бы местами с Риардоном Хорном. Правда, и на своем месте ему сегодня придется несладко.
Фрагг Монтекассино думал о другом.
– Неужели ты не заметил ничего толкового? – уточнил он, с ненавистью глядя на ни в чем не повинный ларец.
– Кое-что новенькое нашлось, – утешил его добрый логофет. – Дескать, найти его смогут только посланец земли и посланец небес.
– И как это понимать? – подозрительно поморщился Монтекассино.
– Никак. Понимать Печального короля – работа бедняги Риардона и твоего доблестного отряда мистиков. А я просто пересказываю тебе, что прочитал в этом варианте пророчества. Повторяю: найти его смогут только эти двое, и встретятся они с ним в сражении – нигде больше. А затем он снимет семь печатей…
– За… мучил он меня своими чашами и печатями, – горячо воскликнул гро-вантар, и Берголомо предупреждающе поднял перст, зная, что можно сейчас услышать от доблестного рыцаря. – Скажешь, тебя – нет? А вот Магистр – Повелитель Теней о них уже слышать не хочет, скоро придется приковывать его к стене, чтобы заставить прочитать пророчество…
– Меня больше волнует сегодняшняя встреча с королем. Ума не приложу, что ему говорить. А ведь его дотошное величество не даст отмолчаться. Как навалится на меня со всей энергией молодости… И вообще, глупо как-то получается: столько лет молчали и вдруг именно сегодня вечером в один присест собираемся рассказать то, на что сами потратили полжизни. Ты находишь здесь логику?
– Их становится все больше и больше, – тихо сказал Монтекассино без всякой видимой связи с предыдущим, но, видимо, собеседник хорошо его понял. – Это какое-то нашествие. Они будто стекаются сюда со всей Медиоланы. Словно чуют его. Говорю тебе – они его чуют. Это мы, глупые смертные, должны ждать, чтобы он проявил свою скрытую сущность. Он и сам еще может о ней не догадываться, а эти проклятые твари уже знают, что должно произойти, и слышат молчаливый зов своего будущего господина. Их расплодилось столько, что люди криком кричат. Даже в столице появились оборотни, и только на прошлой неделе мои молодцы убили двух вампиров. А скольких они просто не обнаружили? А сколько нечисти объявится завтра? Я даже думать боюсь. В провинции вообще творится нечто несусветное. Люди приглашают на помощь охотников…
– Из тайной гильдии?
– Какая она, к Абарбанелю, тайная, если о ней знают даже несмышленые дети? – искренне удивился мавайен. – И мне приходится закрывать глаза на постоянное нарушение законов, потому что мои рыцари физически не справляются с этим нашествием. Но беда даже не в этом. Беда в том, что они становятся сильнее.
– Этого не может быть.
– Не может, но есть. За час до нашей с тобой встречи мне принесли доклад: в Дайерсберге оборотень загрыз охотника, которого наняли тамошние ткачи.
– Вероятно, охотник оказался не из лучших.
– Да нет. У парня послужной список, как у твоего Бихана, – сотни чудовищ, причем за мелкие заказы он вообще не брался. Я перестраховался: послал троих ордофангов под командованием рукуйена.
– Все в порядке, надеюсь?
– Они его завалили, объединенными усилиями. Но чтобы трое опытных рыцарей и старший магистр полночи возились с одним оборотнем – это уже ни в какие ворота не лезет! И так повсюду. Твари словно с цепи сорвались. Будто что-то питает их силы. Такое впечатление, что они отыскали где-то тайный магический источник и черпают из него энергию. А мои рыцари уже на пределе, и я не знаю, чем и как им помочь. Если так пойдет дальше, то нам придется признать свое поражение.
– Кому – нам?
– Нам, людям.
– Веселенькое будущее ты пророчишь.
– Что – я? Ты почитай нашего главного предсказателя! Вот уж кто постарался, чтобы создать нам радостное, по-настоящему праздничное настроение.
– В конечном счете он ни в чем не виноват, – вступился Берголомо за Печального короля, хотя еще минуту назад вовсе не собирался этого делать. – За что ты на него сегодня ополчился? Он только рассказал, что видел. И вообще, он исполнял волю Пантократора.
– Знаешь, – заговорщицки подмигнул ему мавайен, – я уже начинаю задумываться: а чью волю он исполнял на самом деле?
– Даже не шути так! – замахал на него руками великий логофет. – Мне и без того все время кажется, что я напрасно прожил жизнь. Во всяком случае, вторую ее половину.
– Не только ты мучишься сомнениями, – неожиданно серьезно сказал гро-вантар. – Всех нас пожрала эта проклятая тайна. – И тут же перешел на деловой тон. – Тебе следует поторопиться.
– Да, мне же еще нужно заехать в резиденцию, немного отдохнуть – я не спал всю ночь, привести себя в порядок и переодеться к приему.
– С удовольствием проводил бы тебя, но теперь нужно доставить наше сокровище в Эрдабайхе. И хотя бы одним глазком глянуть, что там…
Они остановились на хорошо освещенном пятачке перед двумя резными бронзовыми дверьми, разделенными третьей – фальшивой, прикрепленной медными гвоздями к глухой каменной стене. За одной дверью, украшенной орнаментом из мелких черепов, находился коридор, который вел в замок гро-вантаров, за второй, на которой были вырезаны цветы и листья, – дорога в резиденцию великого логофета.
Керберон знаком подозвал паланкин и, отдернув полог, присвистнул от удивления:
– И когда он успел?
– Что? – изумился Берголомо.
На атласной подушке лежала толстая, свежая, только что задушенная крыса – образцовый экземпляр местного подземелья.
– Тебе подарок к празднику, – рассмеялся Монтекассино. – Высшее кошачье признание.
– Я тронут, – сказал логофет. – Заберите крысу с собой, иначе кот обидится. И еще, Керберон, непременно пошли кого-нибудь сюда с плошкой жирного молока.
– Ты прав, – согласился мавайен, и сопровождавшие его рыцари моментально прекратили многозначительно переглядываться, а сделали умные и понимающие лица. До этой секунды они полагали, что старый котарбинец немного не в себе, коли радуется дохлой крысе, но если великий магистр скажет, то они ее съедят со шкурой и костями, не то что возьмут с собой, чтобы не обидеть кошачьего параболана. – Ты прав. Друзей надо радовать и беречь как зеницу ока. Их у нас и так слишком мало. Ну, я не прощаюсь. Жду тебя во дворце.
А великий логофет в эту минуту подумал, что нужно пригласить Монтекассино завтра на ужин. Ему следует хотя бы на пару часов отрешиться от дел и посидеть в тишине и покое. Конечно, он держится молодцом, но под глазами лежат глубокие сиреневые тени. И жилка бьется на виске, как живая. И этих морщин в углу рта не было еще полгода назад.
За долгие годы знакомства и чего-то, весьма похожего на дружбу, падре Берголомо впервые пришло в голову, что великий магистр вполне уместно смотрелся бы за одним столом с Кербероном, Ларакаллой и Биханом.
* * *
Под низкими каменными сводами казармы было пусто, прохладно и тихо. Только звуки шагов вспугнутыми летучими мышами метались от стены к стене.
Ноэль бросил тяжело звякнувшую суму на койку у окна и выглянул на улицу.
– Отличная погода, – сказал он. – И три дня свободы до начала муштры. Неплохое начало. Город лежит у наших ног, остается только взять то, что нам причитается.
– Я давно не бывал в столице, – признался Ульрих. – Последний раз я приезжал сюда с отцом, когда мне исполнилось одиннадцать. Наверное, здесь все изменилось.
– В Оганна-Ванке ничего не меняется, – возразил Ноэль. – Но зато у нас есть еще одна веская причина отправиться в город, осмотреть старые достопримечательности, открыть для себя новые и, главное, посетить самые лучшие кабачки. Я предлагаю «Выпивоху». И близко – буквально тут, за углом, и кухня отличная, и компания пристойная, и вино там подают самое лучшее. Как тебе это предложение, герцог?
– Здесь это не имеет значения, – повторил Ульрих фразу сержанта. – А для меня вообще никогда не имело.
– Не скажи, – рассмеялся Ноэль. – Хорошее прозвище, так что лучше не отнекивайся. Все равно по имени тебя будут называть редко. А вот если здешние шутники придумают тебе какую-нибудь глупую кличку, она непременно пристанет. Это закон. Что скажешь, Лахандан?
– С удовольствием составлю вам компанию, – улыбнулся тот. – А что до здешних правил, то я их не знаю. Посмотрим.
– У тебя было прозвище? – спросил Ульрих.
– Хромой, – коротко бросил Ноэль.
– Почему? Ты ведь ничуть не хромаешь.
– Так получилось.
Ульрих и Лахандан поняли, что увлекательных историй о прошлом своего нового товарища они не услышат, и смирились с этим.
– Любопытно. – Рагана разглядывал Лахандана, по-птичьи склонив голову, набок. – Очень любопытно.
– Что же любопытного ты нашел в моей скромной персоне?
– Да вот думаю, какое прозвище тебе подойдет.
– Никакое.
– Твоя правда. Хотя это неправильно. Впрочем, какие правила действительны в отношении человека, который носит доспехи, выкованные в прошлой эпохе, и клинок древней расы?
Лахандан впервые посмотрел на него с интересом.
– Неужели это так заметно?
– Не знаю, кому как, но мне – очевидно. Впрочем, я думаю, даже в когорте найдется не слишком много людей, разбирающихся в истории, тем более такой отдаленной.
– И к тому же запретной, – лукаво заметил Ульрих.
– Ты тоже не так прост, хотя твои доспехи можно с натяжкой принять за работу аэттских мастеров.
– Ты почти угадал, – согласился герцог.
– Интересная у нас получается компания, – внезапно сказал Лахандан. – Думаю, нам действительно стоит отправиться в город, выпить и познакомиться поближе. Всегда следует знать, кто будет сражаться рядом с тобой в одном строю и от кого, может быть, однажды будет зависеть твоя жизнь.
* * *
В дни праздников и торжеств Оганна-Ванк напоминал драгоценную безделушку, украшенную перьями и лентами и усыпанную разноцветными камнями.
Фасады домов были щедро декорированы гирляндами цветов и деревянными щитами с гербом королевского дома. На шпиле каждой башни трепетал яркий флажок, изо всех окон и со всех балконов свешивались пурпурные, голубые и сиреневые шелковые полотнища, на которых плыли по ветру крылатые змеи Альгаррода, вышитые золотыми нитями.
Таким образом, граждане демонстрировали свою преданность правящей династии, а предприимчивые девицы на выданье – в придачу еще и собственное рукоделие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58