Охваченное багровым заревом небо уподобилось печи. И в течение ночи огонь продвигался дальше, уничтожив и «Три крана», где еще днем швартовалась парадная лодка короля.
Глава 37
С рассветом Брендан покинул снятую им в Вестминстере небольшую квартирку и отправился в Уайтхолл. Подумав, он против воли все же решил навестить Аморе. Ему отворила Арман и провела в покои леди Сен-Клер, которая только что успела одеться.
Завидев Брендана, она радостно улыбнулась, но уже секунду спустя поняла: что-то не так – взгляд Макмагона был суровым, выражение лица ничего хорошего не предвещало. У Аморе сжалось сердце в предчувствии недоброго. Он обо всем знает! Он догадался, что у нее с Аленом роман! Она продолжала молча смотреть на ирландца.
Молчание нарушил Брендан, и говорить ему было нелегко. Он пришел сюда не затем, чтобы упрекать Аморе или искать повода для ссоры. Сейчас не время для раздоров!
– Просто зашел узнать, как там сейчас пастор Блэкшо. До меня дошли слухи, что его дом на Лондонском мосту сгорел, – замялся Макмагон.
– Нет-нет, все у него благополучно, – с явным облегчением ответила Аморе; слава Богу, ни слова о Риджуэе. – Сама я его еще не видела, но судья Трелони передал мне, что тревожиться не о чем.
– Где он сейчас?
– В Ньюгейте, с мастером Риджуэем, – помедлив, ответила Аморе.
При упоминании о лекаре по лицу ирландца пробежала тень.
– Как он? – спросил он, отчаянно пытаясь скрыть бушевавшие в нем чувства.
– Все еще не выздоровел.
Брендан, сузив глаза, посмотрел на нее, будто желая услышать еще что-то. Леди Сен-Клер безмолвствовала.
– Я сейчас иду к лорду Арлингтону, – сообщил он после паузы. – Столько дел и…
Не договорив и даже не попрощавшись, ирландец повернулся и пошел. Аморе с грустью смотрела ему вслед.
Слуга лорда Арлингтона препроводил Брендана мимо покоев господина в небольшой кабинет.
– Прошу обождать здесь, сэр. Его сиятельство сейчас беседует с его высочеством герцогом Йоркским, – сообщил слуга, перед тем как удалиться.
Некоторое время спустя открылась дверь в соседнюю комнату, и в кабинет вошел брат короля в сопровождении лорда Арлингтона.
– Решение его величества отстранить лорд-мэра от руководства пожарными работами и поддержания порядка на улицах, с тем чтобы поставить на его место вас, весьма мудрое, – с почтением произнес лорд Арлингтон. – И сделать это нужно было немедленно, пока пожар не распространился дальше и, не дай Бог, не охватил Уайтхолл. Я немедленно составлю перечень стратегических постов для борьбы с разбушевавшейся стихией, там должны находиться местные констебли с группой в сотню человек.
Джеймс одобрительно кивнул.
– И кроме того, позаботьтесь о том, чтобы на каждом посту стояли дополнительно еще три десятка солдат под командованием опытных офицеров. Распорядитесь о выдаче довольствия – хлеба, сыра и пива – на сумму, скажем, пять фунтов стерлингов на каждый пост. Также вам следует выделить две роты ополченцев для охраны от мародеров имущества погорельцев, находящихся на полях Линкольн-Инн, Грейс-Инн и Сент-Джайл.
Когда герцог повернулся, его взгляд упал на дожидавшегося лорда Арлингтона ирландца.
– Ах, так это вы недавно доставили королю письмо от моей сестры, сэр? – осведомился Джеймс, пристально глядя на Макмагона.
Тут же вмешался лорд Арлингтон:
– Да-да, именно этот человек, ваше высочество. Ныне мистер Макмагон согласно высочайшему повелению направлен в мое распоряжение.
– Как я понимаю, вы лично знакомы с Minette? – полюбопытствовал герцог.
– Да, ваше высочество, – вежливо ответил Макмагон.
– Надеюсь, она в добром здравии.
– Насколько помню, это так.
Джеймс с ног до головы окинул взором Брендана.
– Так вы, значит, ирландец.
– Да, ваше высочество.
– Католик?
Брендан кивнул.
– Ну, сэр, если вы ловко владеете шпагой и располагаете выносливой лошадью, я сумею подыскать вам поручение. Сопроводите меня в город и помогите восстановить там закон и порядок. Как мне сообщили, участились случаи нападения черни на ни в чем не повинных людей, в особенности на иностранцев. Народ ищет козла отпущения за пожар, который ниспослан на нас Господом Богом в наказание за грехи наши.
Брендан готов был пойти за братом короля в огонь и в воду. Первым делом Джеймс хотел знать, насколько далеко на запад Лондона распространился огонь за вторую половину дня. Между тем пламя пожирало уже склады у доков Куинхита, где были сосредоточены значительные запасы зерна.
Парадная лодка короля тем временем тоже прибыла к докам Куинхита – Карл пожелал лично инспектировать ход работ по возведению преград на пути огня. Но ветер, раздувая пламя, взметал целые снопы искр, от которых загорались все новые и новые здания, даже стоявшие несколькими улицами восточнее. Потерявшие от ужаса рассудок люди видели в этом знамение Божье; все чаще звучали призывы покончить с чужеземцами и папистами.
Герцог, не зная усталости, сновал из одного конца Лондона в другой, пытаясь восстановить хотя бы подобие порядка, не дать воцариться всеобщей панике и хаосу. Несколько раз ему удавалось буквально отбивать какого-нибудь безвестного голландца или француза у озверевшей черни и ради его же безопасности отправлять в тюрьму.
Между тем пожар подбирался к сердцу города – к Грэшиос-стрит, Ломбард-стрит и Корнхиллу, где проживали богатейшие люди столицы: купцы, ювелиры. Как и бедноте, им также пришлось покидать дома. Кое-кто успел прихватить с собой золото и ценные документы до того, как роскошные жилища стали добычей пожара. Здания гильдий – мелких речных судовладельцев, красильщиков, рыботорговцев, скорняков и других ремесленников – уже обратились в пепел и руины. Иногда не удавалось спасти от огня принадлежащие цехам дипломы, акты и другие документы, а также изделия из золота и серебра. За истекший понедельник сгорели здания гильдий торговцев шелком, лесом, оружейников, столяров и виноторговцев.
После того как огонь разрушил дома Корнхилла, он перекинулся на Королевскую биржу, и вскоре башня здания пылала как свеча. Падая из ниш, статуи королей разбивались о камень мостовой. Не прошло и нескольких минут, как место встреч купцов перестало существовать.
Герцог Йоркский с гвардейцами поскакал к Тауэру убедиться, не находится ли под угрозой главная крепость Лондона. Пожар неистовствовал всего в нескольких улицах от Тауэра, однако сильный восточный ветер пока что давал крепости шанс уцелеть.
Король возвратился с Куинхитских доков мрачнее тучи. Аморе, дожидавшаяся у причала, с тревогой посмотрела на него. В ответ Карл вымученно улыбнулся.
– Увы, у меня лишь плохие новости. Пожар продолжает распространяться, и ничто не в силах остановить его. Как ни тяжко в этом признаться, но мы бессильны перед проявлением гнева Божьего. – Взяв леди Сен-Клер под руку, он принялся убеждать ее: – Мне известно, что ваш дом пока что вне опасности, Аморе, однако дыхание ада доберется и до него. Я бы посоветовал вам позаботиться обо всем и попытаться уберечь что можно. Я намерен предпринять то же самое. – Аморе испуганно смотрела на короля. Она не могла поверить, что все настолько серьезно. – Переправьте имущество в Хэмптон-Корт. Я позабочусь, чтобы в ваше распоряжение предоставили грузовое судно.
Аморе лишь молча кивнула в ответ и немедленно отправилась к себе в Хартфорд-Хаус, где распорядилась, чтобы мебель готовили к срочному переезду.
– Всю мебель? – спросил пораженный Роланд.
– Да, всю! И не только мебель; книги, драпировку стен, посуду – словом, все, что есть в доме. И проследите, чтобы все было упаковано как полагается.
– Вы также намерены отправиться в Хэмптон-Корт, миледи?
– Нет, пока я останусь здесь.
Дворецкий беспомощно развел руками.
– Да, но где вы будете спать, миледи? На чем? И из чего есть?
– Ну, здесь можно оставить парочку складных кроватей, стол и самое необходимое из посуды. Если придется срочно уезжать, что ж, придется оставить это. Ах нет, обождите! – спохватилась Аморе. – Кровать, что в красной комнате, прошу оставить. Может, она еще пригодится. А теперь пришлите ко мне Уильяма. У меня есть к нему поручение.
Поклонившись, Роланд пошел исполнять распоряжение леди Сен-Клер.
Вскоре перед ней предстал Уильям.
– Как далеко успел распространиться огонь? – осведомилась Аморе.
– Говорят, уже сгорела Королевская биржа, – ответил слуга.
– А когда примерно он достигнет Патерностер-роу?
Слуга Уильям в раздумье наморщил лоб.
– Чего не знаю, миледи, того не знаю.
– Король рекомендовал мне переправить имущество в Хэмптон-Корт. Необходимо, чтобы вы с Джимом позаботились и об имуществе мастера Риджуэя. Я его захвачу вместе со своим в Хэмптон-Корт.
– Но дом заперт, миледи.
– Так взломай двери! – с оттенком раздражения бросила она. – Все, можешь идти.
Аморе решила сама проследить за тем, как прислуга упаковывает вещи и мебель. Уильям с Джимом возвратились довольно скоро. Вид у обоих был явно растерянный.
– Миледи, в городе невозможно найти даже тележки. А за повозку владельцы заламывают до двадцати фунтов.
– Проклятые кровопийцы! Впрочем, разве можно поставить им это в вину? Они вдруг почуяли, что в воздухе запахло легкими барышами. Только они, наверное, позабыли о том, что когда-нибудь Бог призовет их к ответу за алчность и бессердечие.
Покорившись судьбе, Аморе извлекла из шкафчика кожаный кошель с золотыми монетами и передала слугам.
Когда наконец они вернулись, доставив имущество Алена, Аморе сразу же отправила Уильяма к судье Трелони передать, что и он, в случае необходимости, может перевезти имущество в Хэмптон-Корт. Судья с благодарностью принял предложение леди Сен-Клер, тем более что уже почти все подготовил на случай срочного переезда, однако был в явном затруднении, ибо нигде не мог найти транспорт.
Во второй половине дня, когда к причалу у Хартфорд-Хауса прибыли суда, первая партия упакованного имущества была готова к отправке. Аморе поручила дворецкому и остальной прислуге проследить за погрузкой. В Хэмптон-Корт она решила отправить и своего сына вместе с кормилицей.
Иеремия провел ночь в Ньюгейте. Ален хоть и медленно, но шел на поправку – жар уменьшился, и лекарь уже мог спать, даже не прибегая к отвару из мака. Однако сознание его по-прежнему оставалось замутненным. Похоже, он не соображал, где находится, а иезуит не спешил с разъяснениями. Сейчас Риджуэю требовались лишь покой и сон.
Когда Джордж Грей сменил пастора Блэкшо у постели Алена, Иеремия тут же отправился на розыск своих прихожан. На узких переулках было народу не протолкнуться. У городских ворот царил невероятный хаос, толчея, нечего было и пытаться проехать. Те, кто, прихватив имущество, намеревался перебраться за городские стены, не могли разойтись в узких арках Ладгейта, Ньюгейта, Олдерсгейта, Криплгейта и остальных ворот с жителями окрестных деревень, спешившими в город на подмогу родне и знакомым. Убедившись в тщетности попыток остановить огонь, жители спешно покидали город. Лондон был отдан на откуп стихии, если, конечно, не произойдет чуда. Но безоблачное небо по-прежнему сияло лазурью.
Предшествовавшая бедствию жара стала сейчас нестерпимой. К огню нельзя было приблизиться даже на почтительное расстояние – разлетавшиеся на сотни ярдов искры обжигали кожу, оставляли дыры на одежде. Обращенные к огню фасады домов нагревались так, что начинали дымиться и из них сочилась смола. Почти сразу они воспламенялись, и вскоре на месте очередного дома оставались лишь головешки. Огонь успел уничтожить множество церквей. Жители с болью в сердце взирали на медленное умирание их города. Не было ни сил, ни средств сдержать натиск огня. Каменным зданиям приходилось немногим лучше, чем деревянным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Глава 37
С рассветом Брендан покинул снятую им в Вестминстере небольшую квартирку и отправился в Уайтхолл. Подумав, он против воли все же решил навестить Аморе. Ему отворила Арман и провела в покои леди Сен-Клер, которая только что успела одеться.
Завидев Брендана, она радостно улыбнулась, но уже секунду спустя поняла: что-то не так – взгляд Макмагона был суровым, выражение лица ничего хорошего не предвещало. У Аморе сжалось сердце в предчувствии недоброго. Он обо всем знает! Он догадался, что у нее с Аленом роман! Она продолжала молча смотреть на ирландца.
Молчание нарушил Брендан, и говорить ему было нелегко. Он пришел сюда не затем, чтобы упрекать Аморе или искать повода для ссоры. Сейчас не время для раздоров!
– Просто зашел узнать, как там сейчас пастор Блэкшо. До меня дошли слухи, что его дом на Лондонском мосту сгорел, – замялся Макмагон.
– Нет-нет, все у него благополучно, – с явным облегчением ответила Аморе; слава Богу, ни слова о Риджуэе. – Сама я его еще не видела, но судья Трелони передал мне, что тревожиться не о чем.
– Где он сейчас?
– В Ньюгейте, с мастером Риджуэем, – помедлив, ответила Аморе.
При упоминании о лекаре по лицу ирландца пробежала тень.
– Как он? – спросил он, отчаянно пытаясь скрыть бушевавшие в нем чувства.
– Все еще не выздоровел.
Брендан, сузив глаза, посмотрел на нее, будто желая услышать еще что-то. Леди Сен-Клер безмолвствовала.
– Я сейчас иду к лорду Арлингтону, – сообщил он после паузы. – Столько дел и…
Не договорив и даже не попрощавшись, ирландец повернулся и пошел. Аморе с грустью смотрела ему вслед.
Слуга лорда Арлингтона препроводил Брендана мимо покоев господина в небольшой кабинет.
– Прошу обождать здесь, сэр. Его сиятельство сейчас беседует с его высочеством герцогом Йоркским, – сообщил слуга, перед тем как удалиться.
Некоторое время спустя открылась дверь в соседнюю комнату, и в кабинет вошел брат короля в сопровождении лорда Арлингтона.
– Решение его величества отстранить лорд-мэра от руководства пожарными работами и поддержания порядка на улицах, с тем чтобы поставить на его место вас, весьма мудрое, – с почтением произнес лорд Арлингтон. – И сделать это нужно было немедленно, пока пожар не распространился дальше и, не дай Бог, не охватил Уайтхолл. Я немедленно составлю перечень стратегических постов для борьбы с разбушевавшейся стихией, там должны находиться местные констебли с группой в сотню человек.
Джеймс одобрительно кивнул.
– И кроме того, позаботьтесь о том, чтобы на каждом посту стояли дополнительно еще три десятка солдат под командованием опытных офицеров. Распорядитесь о выдаче довольствия – хлеба, сыра и пива – на сумму, скажем, пять фунтов стерлингов на каждый пост. Также вам следует выделить две роты ополченцев для охраны от мародеров имущества погорельцев, находящихся на полях Линкольн-Инн, Грейс-Инн и Сент-Джайл.
Когда герцог повернулся, его взгляд упал на дожидавшегося лорда Арлингтона ирландца.
– Ах, так это вы недавно доставили королю письмо от моей сестры, сэр? – осведомился Джеймс, пристально глядя на Макмагона.
Тут же вмешался лорд Арлингтон:
– Да-да, именно этот человек, ваше высочество. Ныне мистер Макмагон согласно высочайшему повелению направлен в мое распоряжение.
– Как я понимаю, вы лично знакомы с Minette? – полюбопытствовал герцог.
– Да, ваше высочество, – вежливо ответил Макмагон.
– Надеюсь, она в добром здравии.
– Насколько помню, это так.
Джеймс с ног до головы окинул взором Брендана.
– Так вы, значит, ирландец.
– Да, ваше высочество.
– Католик?
Брендан кивнул.
– Ну, сэр, если вы ловко владеете шпагой и располагаете выносливой лошадью, я сумею подыскать вам поручение. Сопроводите меня в город и помогите восстановить там закон и порядок. Как мне сообщили, участились случаи нападения черни на ни в чем не повинных людей, в особенности на иностранцев. Народ ищет козла отпущения за пожар, который ниспослан на нас Господом Богом в наказание за грехи наши.
Брендан готов был пойти за братом короля в огонь и в воду. Первым делом Джеймс хотел знать, насколько далеко на запад Лондона распространился огонь за вторую половину дня. Между тем пламя пожирало уже склады у доков Куинхита, где были сосредоточены значительные запасы зерна.
Парадная лодка короля тем временем тоже прибыла к докам Куинхита – Карл пожелал лично инспектировать ход работ по возведению преград на пути огня. Но ветер, раздувая пламя, взметал целые снопы искр, от которых загорались все новые и новые здания, даже стоявшие несколькими улицами восточнее. Потерявшие от ужаса рассудок люди видели в этом знамение Божье; все чаще звучали призывы покончить с чужеземцами и папистами.
Герцог, не зная усталости, сновал из одного конца Лондона в другой, пытаясь восстановить хотя бы подобие порядка, не дать воцариться всеобщей панике и хаосу. Несколько раз ему удавалось буквально отбивать какого-нибудь безвестного голландца или француза у озверевшей черни и ради его же безопасности отправлять в тюрьму.
Между тем пожар подбирался к сердцу города – к Грэшиос-стрит, Ломбард-стрит и Корнхиллу, где проживали богатейшие люди столицы: купцы, ювелиры. Как и бедноте, им также пришлось покидать дома. Кое-кто успел прихватить с собой золото и ценные документы до того, как роскошные жилища стали добычей пожара. Здания гильдий – мелких речных судовладельцев, красильщиков, рыботорговцев, скорняков и других ремесленников – уже обратились в пепел и руины. Иногда не удавалось спасти от огня принадлежащие цехам дипломы, акты и другие документы, а также изделия из золота и серебра. За истекший понедельник сгорели здания гильдий торговцев шелком, лесом, оружейников, столяров и виноторговцев.
После того как огонь разрушил дома Корнхилла, он перекинулся на Королевскую биржу, и вскоре башня здания пылала как свеча. Падая из ниш, статуи королей разбивались о камень мостовой. Не прошло и нескольких минут, как место встреч купцов перестало существовать.
Герцог Йоркский с гвардейцами поскакал к Тауэру убедиться, не находится ли под угрозой главная крепость Лондона. Пожар неистовствовал всего в нескольких улицах от Тауэра, однако сильный восточный ветер пока что давал крепости шанс уцелеть.
Король возвратился с Куинхитских доков мрачнее тучи. Аморе, дожидавшаяся у причала, с тревогой посмотрела на него. В ответ Карл вымученно улыбнулся.
– Увы, у меня лишь плохие новости. Пожар продолжает распространяться, и ничто не в силах остановить его. Как ни тяжко в этом признаться, но мы бессильны перед проявлением гнева Божьего. – Взяв леди Сен-Клер под руку, он принялся убеждать ее: – Мне известно, что ваш дом пока что вне опасности, Аморе, однако дыхание ада доберется и до него. Я бы посоветовал вам позаботиться обо всем и попытаться уберечь что можно. Я намерен предпринять то же самое. – Аморе испуганно смотрела на короля. Она не могла поверить, что все настолько серьезно. – Переправьте имущество в Хэмптон-Корт. Я позабочусь, чтобы в ваше распоряжение предоставили грузовое судно.
Аморе лишь молча кивнула в ответ и немедленно отправилась к себе в Хартфорд-Хаус, где распорядилась, чтобы мебель готовили к срочному переезду.
– Всю мебель? – спросил пораженный Роланд.
– Да, всю! И не только мебель; книги, драпировку стен, посуду – словом, все, что есть в доме. И проследите, чтобы все было упаковано как полагается.
– Вы также намерены отправиться в Хэмптон-Корт, миледи?
– Нет, пока я останусь здесь.
Дворецкий беспомощно развел руками.
– Да, но где вы будете спать, миледи? На чем? И из чего есть?
– Ну, здесь можно оставить парочку складных кроватей, стол и самое необходимое из посуды. Если придется срочно уезжать, что ж, придется оставить это. Ах нет, обождите! – спохватилась Аморе. – Кровать, что в красной комнате, прошу оставить. Может, она еще пригодится. А теперь пришлите ко мне Уильяма. У меня есть к нему поручение.
Поклонившись, Роланд пошел исполнять распоряжение леди Сен-Клер.
Вскоре перед ней предстал Уильям.
– Как далеко успел распространиться огонь? – осведомилась Аморе.
– Говорят, уже сгорела Королевская биржа, – ответил слуга.
– А когда примерно он достигнет Патерностер-роу?
Слуга Уильям в раздумье наморщил лоб.
– Чего не знаю, миледи, того не знаю.
– Король рекомендовал мне переправить имущество в Хэмптон-Корт. Необходимо, чтобы вы с Джимом позаботились и об имуществе мастера Риджуэя. Я его захвачу вместе со своим в Хэмптон-Корт.
– Но дом заперт, миледи.
– Так взломай двери! – с оттенком раздражения бросила она. – Все, можешь идти.
Аморе решила сама проследить за тем, как прислуга упаковывает вещи и мебель. Уильям с Джимом возвратились довольно скоро. Вид у обоих был явно растерянный.
– Миледи, в городе невозможно найти даже тележки. А за повозку владельцы заламывают до двадцати фунтов.
– Проклятые кровопийцы! Впрочем, разве можно поставить им это в вину? Они вдруг почуяли, что в воздухе запахло легкими барышами. Только они, наверное, позабыли о том, что когда-нибудь Бог призовет их к ответу за алчность и бессердечие.
Покорившись судьбе, Аморе извлекла из шкафчика кожаный кошель с золотыми монетами и передала слугам.
Когда наконец они вернулись, доставив имущество Алена, Аморе сразу же отправила Уильяма к судье Трелони передать, что и он, в случае необходимости, может перевезти имущество в Хэмптон-Корт. Судья с благодарностью принял предложение леди Сен-Клер, тем более что уже почти все подготовил на случай срочного переезда, однако был в явном затруднении, ибо нигде не мог найти транспорт.
Во второй половине дня, когда к причалу у Хартфорд-Хауса прибыли суда, первая партия упакованного имущества была готова к отправке. Аморе поручила дворецкому и остальной прислуге проследить за погрузкой. В Хэмптон-Корт она решила отправить и своего сына вместе с кормилицей.
Иеремия провел ночь в Ньюгейте. Ален хоть и медленно, но шел на поправку – жар уменьшился, и лекарь уже мог спать, даже не прибегая к отвару из мака. Однако сознание его по-прежнему оставалось замутненным. Похоже, он не соображал, где находится, а иезуит не спешил с разъяснениями. Сейчас Риджуэю требовались лишь покой и сон.
Когда Джордж Грей сменил пастора Блэкшо у постели Алена, Иеремия тут же отправился на розыск своих прихожан. На узких переулках было народу не протолкнуться. У городских ворот царил невероятный хаос, толчея, нечего было и пытаться проехать. Те, кто, прихватив имущество, намеревался перебраться за городские стены, не могли разойтись в узких арках Ладгейта, Ньюгейта, Олдерсгейта, Криплгейта и остальных ворот с жителями окрестных деревень, спешившими в город на подмогу родне и знакомым. Убедившись в тщетности попыток остановить огонь, жители спешно покидали город. Лондон был отдан на откуп стихии, если, конечно, не произойдет чуда. Но безоблачное небо по-прежнему сияло лазурью.
Предшествовавшая бедствию жара стала сейчас нестерпимой. К огню нельзя было приблизиться даже на почтительное расстояние – разлетавшиеся на сотни ярдов искры обжигали кожу, оставляли дыры на одежде. Обращенные к огню фасады домов нагревались так, что начинали дымиться и из них сочилась смола. Почти сразу они воспламенялись, и вскоре на месте очередного дома оставались лишь головешки. Огонь успел уничтожить множество церквей. Жители с болью в сердце взирали на медленное умирание их города. Не было ни сил, ни средств сдержать натиск огня. Каменным зданиям приходилось немногим лучше, чем деревянным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74