Через несколько минут Бен уже вытаскивал лодку на каменистый берег. За полоской пляжа, поверх песчаных холмов, виднелись крыши прибрежного поселка и шпиль церкви.
– Нам сюда, – сказал Бен и подхватил рюкзак.
Они прошли через холмы и заросший травой луг рядом с полем для гольфа. Извилистая дорожка привела в центр поселка. В маленькой автомастерской Бен купил дешевый подержанный «ситроен», заплатив наличными; путь продолжили на машине.
Карта Бену не требовалась. Он часто бывал во Франции, расследуя похищения людей, и, хорошо зная местность, держался проселочных дорог. Крис, видимо, внял предупреждению: полиция их не преследовала.
Чтобы пересечь Францию, понадобилось тринадцать часов. Бен и Ли сменяли друг друга за рулем, останавливаясь только для того, чтобы заправиться, даже перекусывали на ходу. Оба устали и почти не разговаривали.
Итальянскую границу проехали в темноте, в сгущающемся тумане. Бен вел молча, сосредоточившись на туннеле, который прорезали впереди лучи фар. Погода стояла холодная, обогреватель в машине пришлось постоянно держать включенным. Ли думала о чем-то, слегка разомлев от тепла.
– Дай мне мой телефон, – вдруг попросила она, встрепенувшись.
– Он на дне Ла-Манша, – ответил Бен. – Я ведь говорил, что от него нужно избавиться.
– Тогда, может, дашь мне свой?
– Кому ты собралась звонить?
– Памеле.
– Твоему секретарю? Зачем?
– Я внезапно исчезла на несколько дней, она будет волноваться. Еще немного, и пойдут слухи, что со мной что-то произошло. Я хочу успокоить Памелу, сказать ей, что все в порядке.
Бен вытащил из кармана куртки мобильник и передал его Ли.
– Ладно, только не говори, где ты находишься, и поскорее заканчивай разговор.
Она кивнула, набирая номер.
Встревоженная отсутствием Ли, Памела обрадовалась звонку. «Тут все просто с ума посходили. Где тебя черти носят?» Агент был в панике: Ли пропустила два интервью. Через пять недель назначена премьера «Волшебной флейты» в Италии, скоро должны начаться репетиции, а примадонны и след простыл.
– Да знаю, знаю, – ответила Ли. – Не переживай, я все успею.
– Кстати, в сегодняшних газетах только о тебе и пишут. Напечатали фотографию, на которой ты снята в Оксфорде с каким-то парнем. Вот, у меня тут есть экземпляр… Заголовок – «Кто главный герой в жизни Ли?»
– Глупости! – раздраженно отмахнулась Ли.
– А он красавчик, – не унималась Памела. – С таким я бы и сама не прочь закрутить. У тебя с ним серьезно?
– Памела, давай не будем!
– Спроси, все ли в порядке в Лэнгтон-холле, – подсказал Бен.
Ли прикрыла микрофон.
– Зачем?
– Спроси, говорю. И побыстрее.
В ответ на вопрос Ли Памела сказала, что все нормально, утром пришли строители, чтобы начать работу в зале для репетиций.
– В доме не было… ничего необычного? – поинтересовалась Ли.
– Да нет, – в недоумении ответила Памела. – А что там могло быть? Кстати, чуть не забыла. Тебе звонили.
– Кто? Только поскорее, я не могу долго разговаривать.
Памела замялась.
– Насчет Оливера, Ли замерла.
– Что насчет Оливера?
Бен отвел взгляд от тумана на дороге.
– Звонил какой-то следователь из Вены. Я тут записала… вот, Кински его фамилия. Маркус Кински. Хотел с тобой побеседовать. С чего бы это?
– Что он еще сказал?
– Со мной он не стал разговаривать, но, похоже, дело серьезное. Он оставил свой номер телефона, попросил связаться с ним. Ли, ты ни во что не вляпалась?
– Памела, продиктуй мне номер.
Ли схватила ручку и записала номер Кински, снова заверила Памелу, что тревожиться не о чем, выключила телефон и задумалась.
– Вот ведь черт! – пробормотала она.
Бен посмотрел на нее.
– Так что тебе рассказала Памела?
– Мы попали в газеты. Видимо, кто-то из собравшихся возле театра послал сделанный снимок в газету, надеясь подзаработать.
– Издержки славы.
– Да уж, известность имеет свои недостатки.
– Именно поэтому я и не хотел, чтобы ты поехала со мной, – сказал Бен. – Лучше бы ты осталась в моем доме. – Он забарабанил пальцами по рулевому колесу. – Ладно, чего там, теперь уже поздно переживать. Памела говорила что-то про Оливера?
Ли рассказала про звонок следователя.
– Как ты думаешь, что ему от меня понадобилось?
– Не знаю.
– Может, стоит поехать не в Равенну, а к нему в Австрию? Вдруг у него есть какая-то важная информация.
– С другой стороны, не исключено, что это новая ловушка.
– Да ладно тебе, Бен. Не могу же я всю жизнь скрываться от полиции! Когда-то все равно придется к ним пойти. Если Оливера убили…
– Понимаю. Ты хочешь справедливости.
– Да. Я хочу, чтобы убийцу моего брата судили. А ты разве не хочешь?
– Я хочу, чтобы убийца моего друга поплатился.
– В каком смысле?
– Я не доверяю правосудию. Предпочитаю другие способы воздать по заслугам.
– Да уж, я заметила… – пробормотала Ли.
– Они дают результаты.
– Пуля в лоб – в этом для тебя состоит правосудие?
– Мне это тоже не особо нравится.
– Но ведь именно так ты и поступаешь, верно?
Бен промолчал.
Молчание затянулось. Ли смотрела на скрытую туманом дорогу, слушая ритмичное шуршание стеклоочистителей.
Поток странных событий захлестнул ее с головой. Ли казалось, что она выпала из реальности и бродит где-то без карты и компаса. Иногда ей не верилось, что все происходит на самом деле. Привычный мир остался где-то далеко-далеко, словно на другой планете. Несмотря на бесконечные репетиции и выступления, постоянные переезды из одного оперного театра в другой, из гостиницы в гостиницу, жизнь там была упорядоченной и безопасной, а теперь она перевернулась вверх дном. Интересно, когда-нибудь все вернется на свои места? Чем закончится эта история?
Ли обхватила голову руками.
Бен протянул ей фляжку.
– Хлебни немного.
– Давай, – согласилась Ли и сделала несколько глотков. Ей стало немного легче. – К этому быстро привыкаешь, – заметила она, возвращая фляжку.
– И не говори!
Он тоже отхлебнул.
– Так что насчет следователя Кински?
– Если хочешь с ним повидаться, то мы к нему съездим. Но сначала надо найти Арно. Надеюсь, он поможет нам понять, что к чему.
В Равенну они приехали после десяти вечера и нашли маленький пансион в пригороде. Бен записал их как мистер и миссис Коннорс – пусть думают, что они женаты. Документов хозяева не спросили и с радостью приняли оплату вперед наличными. Хозяйка проводила их в комнату, отперла дверь, вручила ключ и ушла.
Комната оказалась маленькой и просто обставленной. Большую ее часть занимала кровать.
– Кровать двуспальная, – заметила Ли.
– Откуда ж мне было знать? – ответил Бен. – Я просто попросил номер на двоих.
Бросив рюкзак на кресло, он открыл скрипучий платяной шкаф – там обнаружились дополнительные одеяла. Бен свалил их кучей на полу.
– Ли, придется нам ночевать в одной комнате – не могу же я всю ночь сидеть под дверью номера в коридоре.
– Тебе вовсе необязательно спать на полу, – запротестовала она. – Ложись в кровать. Если хочешь, конечно.
– Боюсь, что Крису это не понравится, – буркнул Бен и тут же пожалел о сказанном.
Ли нахмурилась.
– При чем тут Крис?
– Ни при чем. Не обращай внимания. Ничего, на полу посплю, не в первый раз.
– Нет уж, ты мне все-таки скажи, при чем тут Крис?
– Ли, давай не будем.
– Ты имеешь в виду то, что произошло на «Изольде»? И что это, по-твоему, было?
– Не мое дело совать нос в ваши с Крисом отношения.
– Нет у нас никаких отношений.
– Ну вот и хорошо.
– Между нами все давно кончилось. Много лет назад.
– На яхте мне показалось, что вы неплохо ладите друг с другом.
Бен понимал, что сказал больше, чем следовало: он ревнует Ли, как любовник, хотя сам себе в этом признаться не хочет.
Она покраснела.
– Это было совсем не то, что ты подумал.
– Не надо передо мной оправдываться. – Бен достал из рюкзака бутылку вина и вытащил пробку. – Будешь?
– Нет, – покачала головой Ли. – И вовсе я не оправдываюсь… Ладно, Крис действительно хотел бы восстановить отношения и вернуться ко мне, – со вздохом признала она. – Вот что ты увидел. Только с моей стороны никаких чувств не осталось, так что ничего между нами нет. – Она разулась и легла на кровать. – Что было, то прошло. – Она бросила взгляд на Бена.
Он сдул пыль со стакана на ночном столике и налил вина, залпом выпил и налил еще.
– Я думаю, ты права. Что было, то прошло.
ГЛАВА 24
Чуть раньше в тот же вечер
Франция, Бордо
Лекционный зал забили до отказа оживленные слушатели. Лекция проходила на факультете политики и экономики университета Бордо. Вход был свободный, люди толпились в проходах – организаторы встречи никогда не видели, чтобы речь начинающего политика вызвала такой интерес публики.
На улице, под ленивым снегопадом, стояли полицейские и охранники. Дорогу перегородили, пропустив только вереницу машин Филиппа Арагона. Собравшиеся вдоль дороги громадные толпы приветственно кричали и размахивали плакатами. Полиции удалось оттеснить в сторону около двухсот бритоголовых неонацистов, которые пришли поорать и помахать свастиками в знак протеста. Один попытался поджечь чучело Арагона; полицейские заломили ему руки и запихали в фургон. Началась свалка, репортеры ринулись в гущу событий, стараясь заснять, как унесли троих окровавленных полицейских и арестовали с десяток избитых протестантов.
Теперь стражи порядка стояли в ряд, прикрываясь щитами, держа наготове дубинки и слезоточивый газ. Многочисленные телеоператоры и репортеры отошли подальше, надеясь, что снова прольется кровь.
Анри Жюст, ректор университета, улыбаясь в камера, вышел из-за плотного занавеса на сцену. Заднюю часть сцены занимал гигантский экран в пятнадцать футов высотой с лозунгом партии Арагона: «Зеленая Европа». Лозунг идеально выражал суть политики: вновь открытая Европа, экологически чистая, зеленая, полная надежд и радужных перспектив. Сцену также украшали флаги объединенных европейских государств. За кулисами и в центре управления над аудиторией вооруженные охранники напряженно всматривались в мониторы, разглядывая толпу.
Жюст подошел к трибуне и поднял руки. Возбужденный гул в переполненном зале стих.
– Дамы и господа, – начал ректор, – наш сегодняшний оратор в представлениях не нуждается. Никакой другой современный политик не становился знаменитым и не завоевывал столь широкой поддержки публики с такой легкостью и быстротой. Это человек, которого прозвали брюссельским Джоном Кеннеди. Первопроходец в области экологичной архитектуры. Филантроп, пожертвовавший миллионы на защиту интересов малообеспеченных слоев населения. Неутомимый борец за улучшение образования. В сорок один год он стал самым молодым кандидатом в вице-президенты Европейского комитета. Смелая политика и прогрессивное видение истинно объединенной Европы, а также взятый им курс на прекращение зависимости европейской энергетики от атомных станций выдвинули его на первый план среди европейских политиков. Дамы и господа, Филипп Арагон!
Ректор отступил в сторону, и на сцену уверенно вышел Филипп Арагон. Высокий, элегантный молодой политик был одет в отлично сшитый костюм, но без галстука. Подождав, пока стихнут аплодисменты, Арагон заговорил:
– Дамы и господа, спасибо, что пришли. Лозунг за спиной оратора исчез, и в зале послышался гул голосов. Бритые головы, свастика, искаженные лица заполнили большой экран – снимок ультраправых протестантов, сделанный возле здания. Арагон улыбнулся.
– Я бы также хотел поблагодарить наших друзей неонацистов. – Он выдержал секундную паузу и продолжил: – Само их присутствие здесь подтверждает мои заявления. Дамы и господа, нам говорят, что Европа уже объединилась. – Он замолчал, пережидая смех в зале. Арагон больше не улыбался и обвел лица слушателей внимательным взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44