Тот внимательно слушал перевод.
– Господин Умелов. А вам не кажется, что там, где появляетесь вы, происходят убийства?
В улыбке Олега чувствовался явный сарказм.
– Во-первых. Я журналист и там где происходят убийства, действительно появляюсь я или мои коллеги. Во-вторых, если бы объектом преступления был я, то где бы я ни появился, все равно убийца меня бы нашел. И, в-третьих, у вас есть конкретные обвинения в мой адрес?
– Нет. Но, они могут появиться. Пожалуйста, проинформируйте меня, если вы вдруг захотите куда-нибудь уехать из «Саппоро гранд отеля».
– Хорошо.
– Прекрасно. Я должен опросить вашу невесту.
Умелов, дождавшись перевода, замотал головой.
– Господин Ниши, не сто ит травмировать мою девушку. Она вам все равно не скажет больше, чем я уже изложил. А если вы думаете, что убийство совершил мой соотечественник, который вчера встречался со мной, то я на сто процентов уверен, что это не он.
– Я знаю, – ответил Кацудзо Ниши.
В это время зазвонил его сотовый телефон. Дежурный по управлению сообщил, что в районе такелажных мануфактур, полицейским патрулем обнаружена серебристая Тойота, в которой с огнестрельным ранением головы находится труп европейца.
«Ну, вот и концы в воду», – подумал Кацудзо Ниши.
45
Прыщ сидел в кресле, тупо глядя в телевизор. Рядом на полу стояла открытая бутылка пива «Саппоро». В дверь громко постучали.
Не торопясь, он встал, взял бутылку и прошел через холл в прихожую. Открыв дверь, он чуть не выронил бутылку из рук. В коридоре стояли пять человек, причем трое из них были в полицейской форме.
– Господин Прудников? – японец в штатском почти без акцента спросил Прыща.
– Да, – промямлил тот.
– Мы из Главного полицейского Управления. Ваш сосед по номеру найден убитым час назад. Нам надо задать вам несколько вопросов.
Если бы Прыщ был в России, и высота окон гостиницы была не выше третьего этажа, то он бы легко свалил от этих японских легавых. Но, в другой стране, и тем более из такой высотной гостиницы у него просто не было шансов скрыться.
Развернувшись, он тяжело опустил плечи и пошел в холл номера. Полицейские вошли следом.
– Господин Прудников. Пожалуйста, ответьте, с какой целью вы приехали в Японию?
Прыщ посмотрел исподлобья на японских «мусоров».
– Да так. Чисто погулять… Развеяться.
– Где вы были с восемнадцати до двадцати одного часа?
Прыщ хотел, ответить поговоркой: «Где, где – в п…», но решил не искушать судьбу.
– В номере я был. Можете у дежурной спросить.
– Когда вы в последний раз видели господина Лысенкова?
– Лысого, что ли?
– Нет, господина Лысенкова.
– В пять часов вечера. Он пришел в номер, походил взад-вперед и свалил куда-то. Сказал, чтобы я ждал его звонка.
Японец перевел своим коллегам ответ русского гостя.
– Господин Прудников, с кем вы встречались в Саппоро за последние три дня?
Прыщ, соображая, отвечать или нет на этот каверзный вопрос, опрокинул остатки пива в своё горло.
– Не помню.
Японец что-то сказал своим коллегам. Те, переглянувшись, быстро заговорили между собой. Прыщ смотрел на них, не понимая сути их беседы.
– Господин Прудников. Мы обязаны вас задержать на двадцать четыре часа, для выяснения всех обстоятельств, в связи с двойным убийством. Мы немедленно свяжемся с вашим консульством и проинформируем их об этом. Вы хотите сделать заявление?
Прыщ лихорадочно соображал, как быстро свалить из номера. Выбрав, как ему показалось самое слабое звено (щуплого офицера, стоявшего рядом с дверью), он вдруг резко толкнул его, чтобы выскочить в коридор, а дальше к пожарной лестнице.
Но вместо этого, он вдруг получил чувствительный удар в пах, а затем неимоверным образом проделал в воздухе высокий кульбит, рухнул у самой двери.
Щуплый японец, разделавшись с Прыщом, громко выдохнул воздух носом и гортанно крикнул.
Два других офицера быстро подняли русского и, защелкнув на запястьях наручники, повели его на выход.
Испуганная горничная стояла в проходе, наблюдая за этой картиной. Она еще долго слышала громкую, не понятную её слуху, ругань русского постояльца.
– Суки легавые. Мусора косорылые. Что б вас ваша якудза на ножи поставила. Волчары позорные…
Чем дальше уводили этого молодого человека, тем все тише становилось на этаже.
Отель опять возвращался к своей обычной размеренной жизни.
Часть шестая

46
Путь от полицейского участка до отеля занял на такси не более двадцати минут.
Все время, пока производились положенные данному происшествию полицейские действия, Мария была близка к истерике. Её можно было понять. Столкнувшись в дверях чайной «Сакура» с убийцей, она сразу поняла, что случилось что-то страшное.
Японец (по всей видимости, старший официант), встречавший гостей у входа в чайную, сам испугался того крика, который раздался из технического коридора за бамбуковой перегородкой, а что уж тут говорить о Мэри. У неё просто оборвалось сердце.
А когда оттуда выбежал Олег, с растерянным видом, её ноги сразу стали ватными. Жив!!!
И все сразу завертелось. Персонал забегал по заведению, пытаясь успокоить (насколько это было возможным в данной ситуации) недоумевающих посетителей.
Затем появился первый полицейский патруль, проезжавший мимо. Только потом пришла мысль, что человек, которого ты любишь, мог сейчас лежать убитым в туалетной комнате.
Слезы градом лились из глаз. И ничто не могло их остановить: ни успокаивающие слова Олега, ни осознание того, что он жив и невредим. Как будто внутренний насос подавал и подавал в протоки глазных яблок волны соленой влаги.
Потом подъехали инспектора, и Умелов ушел с одним из них давать свидетельские показания. Потом появился старший офицер полицейского Управления Кацудзо Ниши, приходивший к ним вчера утром в отель. Он прошёл рядом с ней, даже не остановившись.
Все картинки менялись одна на другую, как в страшном кино. Ещё недавно она веселилась над тем, что в её жизни появился Олег, притягивающий к себе приключения и тайны. А сейчас она сама столкнулась со смертью, которая могла отнять у нее любимого человека.
Мэри видела, как из туалетной комнаты выносили носилки, на которых лежал несчастный, завернутый в пластиковый пакет и застегнутый длинной серой «молнией». От этого вида, слёзы с новой силой брызнули из её глаз.
Она смогла немного успокоиться только тогда, когда вернулся Олег. Он сказал, что нужно проехать в полицейский участок, чтобы уладить небольшие формальности…
И вот, теперь они возвращались на такси к себе в отель.
Подкатив к стеклянным дверям центрального входа, она внутренне произнесла: «Слава Богу, мы в отеле».
Олег, молчавший всю дорогу, повернулся к Мэри и, сделав виноватое выражение лица, тихо произнес:
– Все. Мы приехали. Пойдем?
Мэри молча кивнула и, открыв дверцу, неуклюже выбралась из машины. Они не спеша, прошли через вестибюль, стараясь не обращать внимания на приветствия обслуживающего персонала.
В номере, представив ту невосполнимую потерю, которая могла произойти сегодня вечером, Мэри снова расплакалась.
Умелов попытался успокоить её, прижав к своей груди, но от этого рыдания стали только чаще и громче.
Олегу ничего не оставалось делать, как приступить к кардинальным действиям, чтобы остановить эту надвигающуюся истерику.
Он прошел к мини-бару и, выбрав в нем бутылку местного японского виски «Никка», откупорил её.
Налив в два стакана почти по сто грамм, он подошел к Мэри.
– Давай выпьем. Поверь, сразу станет легче.
Она вытерла слезы и, шмыгнув носом, взяла стакан.
Олег даже удивился, как быстро она расправилась с виски, как будто это был сладкий компот.
Алкоголь мгновенно подействовал на ее настроение и, она уже через минуту шумно вздохнув, протянула пустой стакан Умелову.
– Налей мне ещё, пожалуйста.
Олег сразу же исполнил просьбу Мэри.
«Может сейчас выпьет и, успокоившись, ляжет спать», – подумал он.
Если бы Умелов знал, что произойдет позже, он бы никогда этого не сделал.
47
Алкоголь, ударивший в голову, приятно обволок сознание.
Мэри, взявшись пальцами за свои виски, присела в кресло.
– Ой, что-то голова побежала…
Умелов посмотрел на неё и, тихонько подошел к кровати, чтобы приготовить постель.
Убрав покрывало и сбив подушку, он отогнул край одеяла.
– Давай, я тебя отнесу в постель, – Олег подошел к Мэри, чтобы взять её на руки.
Она открыла глаза и исподлобья, посмотрела на Умелова.
– Нет. Я не пойду в постель. Я хочу с тобой серьезно поговорить, – Мэри произнесла это нетрезвым голосом.
Этот пассаж резанул слух Олега. Ему было неприятно слышать заплетающуюся женскую речь, тем более из уст любимой.
– Давай, оставим на завтра, – он попробовал миролюбивым тоном уговорить ее лечь спать.
– Нет. Мы должны серьезно поговорить прямо сейчас, – ее речь становилась неадекватной.
Олег присел рядом.
– Хорошо. Давай поговорим. Что ты мне хотела сказать?
Мария прищурила спьянившиеся глаза.
– Скажи мне. Ты любишь меня?
«О-о! Сейчас начнутся пьяные выяснения. Кто кого больше любит», – подумал Умелов.
– Конечно, люблю.
– Что, значит, конечно. Ты, что, делаешь мне одолжение?
Олег попытался улыбнуться.
– Ну, не придирайся к словам. Я люблю тебя. Поняла?
Она разболтано кивнула головой.
– Поняла. Но, если бы ты меня любил по-настоящему, ты бы не делал этого, – Мэри непроизвольно икнула.
«О-о, дорогая! Это уже походит на пьяные разборки», – Олег попробовал обнять её.
Она жестом устранилась.
– Не надо. Ты мне не ответил.
– Хорошо. Тогда поясни мне, что ты имела ввиду, когда сказала, «чтобы я, не делал этого»?
Мэри приняла, как ей показалось умное выражение лица.
– Не понимаешь? – В её голосе звучали нотки ехидства.
Олег пожал плечами.
– Нет.
– Хорошо. Сейчас объясню, – она снова непроизвольно икнула.
Он поднялся к мини-бару и, достав из него жестяную банку с яблочным напитком, протянул Марии.
– На, выпей, пожалуйста.
Она резко отстранила руку Умелова, от чего несколько капель сладкой жидкости упали на ковровое покрытие.
– Не затыкай мне рот. Эгоист. Пинкертон недоделанный. Самолюбивый искатель приключений. Ты думаешь только о себе и своих планах. Тебе наплевать на то, что рядом с тобой любящая женщина. Ты просто используешь меня, как свою прислугу, как дешевую переводчицу. Но, теперь все. Хватит. Довольно. Мы всего третьи сутки в Японии, а уже три человека погибли. Или мы завтра уезжаем вместе с тобой, или я уеду одна.
Олег молча выслушал её пьяный лепет, пытаясь понять, как выйти из этой ситуации.
– Ну, что ты на меня уставился? Ты никогда не видел меня такой? Правильно. Потому, что я никогда не была в таком состоянии. Отвечай мне немедленно! – она попыталась подняться с кресла, но, не удержавшись, опять неуклюже брякнулась в него.
– Хорошо. Завтра же уедем, – Олег взял её руку и поднял Мэри из кресла.
– Поклянись.
Умелов серьезно посмотрел на неё.
– Ты помнишь, как написано в Библии? «Да» – значит, да, а «нет» – значит, нет. А остальное все от Лукавого.
Мэри снова икнула.
– Все. Тогда спать. Завтра утром – в аэропорт. Ты меня, правда, любишь?
– Правда. Люблю. Пойдем, я тебе уже постелил.
Он провел ее к кровати и, положив на одеяло, не спеша, снял верхнюю одежду. Оставив ее в ажурных трусиках и трикотажной майке, он накрыл Мэри одеялом.
Присев рядом, он поцеловал ее в мочку уха.
– Все спи. Я в ванную. Скоро приду.
Олег, умыв лицо, посмотрел на свое отражение.
«Да-а. Алкоголь в таких количествах, ей явно противопоказан».
Вернувшись в спальню, он выключил большой свет, оставив только бра. Присев в кресло, он вытянул ноги и углубился в свои размышления.
48
То, что случилось сегодня в чайной «Сакура», было хорошо спланированным покушением на его убийство. Это было ясно, как божий день.
Умелов сидел в кресле с закрытыми глазами, размышляя о том, что предшествовало сегодняшнему вечеру и самому преступлению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34