Они говорят, что мы – живые трупы. Что они пристрелят нас, если мы попытаемся подползти к их территории. Но теперь – теперь у нас есть огневая сила! – Он кивнул на автомат, который держал Роланд.
– Это большое озеро,– сказала Шейла. – Вам не обязательно идти туда через лагерь. Вы могли бы обойти его кругом.
– Нет. Есть две причины: кто–нибудь может занять нашу яму, пока нас не будет, и взять все, что у нас есть; и второе, никто не сможет удержать Джимбо Маклина от того, что он хочет. – Он усмехнулся, и она подумала, что его лицо напоминает череп. – Они не знают, кто я или что я. Но я собираюсь показать им. О, да! Я собираюсь показать им всем! – Он повернул голову к лагерю, уставившись на мгновение на далекие факелы, и снова посмотрел на нее. – Не желаешь ли, чтоб я тебя трахнул?
Она засмеялась. Он был самым грязнейшим и отвратительным существом, которое она когда–либо видела.
Но когда она засмеялась, то поняла, что делает ошибку; она внезапно прекратила смеяться.
– Роланд,– сказал спокойно Маклин. – Дай мне ружье.
Роланд заколебался; он знал, что может произойти. Однако, Король приказал, а он был Рыцарем Короля и не мог не послушаться. Он шагнул вперед, но снова заколебался.
– Роланд,– сказал Король.
Роланд тут же подошел к нему и протянул ружье к его левой руке. Маклин неуклюже схватил его и направил на голову Шейлы. Шейла вызывающе подняла подбородок, накинула одну лямку рюкзака на плечо и встала.
– Я собираюсь пойти к лагерю,– сказала она. – Может быть, ты застрелишь женщину в спину, герой войны. Я не думаю, что ты сможешь. Счастливо оставаться. Это было весело. – Она заставила себя перешагнуть через труп Руди и целенаправленно пошла через свалку, ее сердце сильно колотилось и зубы были сжаты – она ожидала пули.
Что–то зашевелилось слева от нее. Фигура в лохмотьях выскочила из–под обломков передвижного вагончика для жилья. Что–то еще ползло по грязи ей наперерез примерно в двадцати футах впереди, и она поняла, что никогда не доберется до лагеря живой.
– Они ждут тебя,– сказал Роланд. – Они все равно не дадут тебе пройти.
Шейла остановилась. Факелы показались вдруг такими далекими, такими страшно далекими. И даже если бы она добралась туда невредимой, то все равно не было никакой уверенности, что ее хорошо примут в лагере. Она поняла, что без Руди была просто ходячим мясом со вшами.
– Лучше иди назад,– предупредил Роланд. – С нами ты будешь чувствовать себя более безопасно.
Безопасно, саркастически подумала Шейла. Конечно. В последний раз она была в безопасности в детском саду. В семнадцать лет она убежала из дома с барабанщиком рок–группы, обосновалась в Холивейрде и прошла через все ступени, поработав и официанткой, и танцовщицей кабаре, и массажисткой в стриптиз–клубе на бульваре Сансет, снялась в паре порнографических роликов, а потом она нашла Руди. Мир стал для нее безумной каруселью, но правдой при этом было то, что она наслаждалась им. Для нее было невозможным хныкать из–за того, что случилось, и ползать на коленях, вымаливая прощение; она любила опасности, любила темные стороны жизни. Безопасность была скучна, и она всегда полагала, что живет лишь единожды, так почему же не испробовать все?..
Но нет, она не думала, что проходить через строй этих ползающих тварей будет достаточно весело.
Кто–то захихикал в темноте. Это был смех сумасшедшего, что окончательно утвердило Шейлу в своем решении.
Она повернулась назад и поползла туда, где ее ждали мальчишка и однорукий герой войны, уже подумывая о том, где бы раздобыть ружье, чтобы снести им обоим головы. Оружие помогло бы ей добраться до факелов на краю озера.
– Встань на четвереньки,– скомандовал Маклин, его глаза блестели над черной бородой.
Шейла слабо улыбнулась и сбросила рюкзак на землю. Что за черт? Это не может быть хуже, чем в стрип–клубе. Но она не хотела давать ему победить так просто.
– Почему бы тебе не пропустить мальчишку первым?
Маклин взглянул на паренька, чьи глаза за очками выглядели так, будто были готовы воспламениться. Шейла расстегнула пояс и начала стягивать леопардовые пятнистые штаны со своего пояса, потом с бедер и с ковбойских сапог. Нижнее белье она не носила. Она встала на четвереньки, открыла рюкзак и вытащила бутылочку “Черной Прелести”, забросила несколько таблеток в рот и сказала:
– Давай, милый! Все–таки холодно!
Маклин неожиданно засмеялся. Он понял, что эта женщина была смелой, и хотя пока не знал, что же нужно будет сделать с ней после того как они закончат, он решил, что она была ему по вкусу.
– Давай, действуй,– сказал он Роланду. – Будь мужчиной.
Роланд был напуган. Женщина ждала, и Король хотел, чтобы он сделал это. Он понимал, что это был важным обрядом для Рыцаря Короля, через который нужно пройти. Его яички чуть ли не разрывались, и темное волшебство, расположенное между женскими бедрами, влекло его, магический гипнотический амулет.
Бородавочники подползли ближе, чтобы посмотреть это зрелище. Маклин сидел и наблюдал, глаза его были полузакрытыми и напряженными, и он покачивал дулом автомата туда–сюда под своим подбородком.
Он услышал глухой смешок прямо над своим левым плечом, и понял, что Солдат–Тень наслаждается этим. Солдат–Тень пришел сюда вместе с ними с горы Голубой Купол, он шел за ними по пятам, он всегда был с ним. Солдат–Тень любил мальчика и считал, что у мальчишки есть инстинкты убийцы, которые надо развивать. Потому что, сказал Маклину Солдат–Тень, война еще не закончилась. Эта новая Земля потребует новых воинов и военачальников. Люди, подобные Маклину, снова будут пользоваться спросом – как будто они когда–нибудь выходили из него? Все это сказал Маклину Солдат–Тень, и Маклин верил ему.
Он начал снова смеяться, глядя на зрелище перед ним, и его смех переплетался со смехом Солдата–Тени.


Глава 35. Ожидающий “Магнум”

Все спали на полу комнаты, а Сестра сидела у огня; была ее очередь следить за огнем, сгребать угли вместе и не давать им потухнуть, чтобы не тратить спички. Обогреватель воздуха был на минимуме, чтобы сократить расход керосина, и холод проникал через щели в стенах.
Мона Рамзи забормотала во сне, и ее муж переменил свое положение, обхватив ее своей рукой. Старик лежал словно мертвый, Арти расположился на ложе из газет, а Стив Бьюканан храпел громче всех. Но Сестра была обеспокоена хрипами, исходящими из груди Арти. Она замечала, что он часто держится за ребра, но он всегда отвечал, что все в порядке.
Она надеялась, что все действительно в порядке, потому что если Арти был где–нибудь поранен – например, когда этот проклятый волк набросился на него там, на шоссе, примерно десять дней назад – то все равно не было лекарств, чтобы остановить инфекцию.
Шерстяная сумка лежала рядом с ней. Она ослабила тесемки и залезла рукой, нашла стеклянное кольцо и вытащила его к мерцанию углей.
Бриллиантовый свет наполнил комнату. Последний раз она смотрела в кольцо во время своего предыдущего дежурства, четыре ночи назад, и тогда она снова гуляла во сне. Одну секунду она сидела прямо здесь и держала кольцо точно также, как она делала это сейчас,– а в следующий момент она оказалась стоящей над столом – квадратным столом с картами, разложенными по его поверхности.
На картах были красивые рисунки, не похожие ни на какие другие, какие Сестра видела раньше. Одна из них привлекала к себе особое внимание: фигура скелета на коне из костей, раскачивающая косой через то, что казалось гротескным зерновым полем из человеческих тел. Ей показалось, что в комнате находится еще кто–то, другие присутствующие; раздавались приглушенные голоса разговаривающих людей. И еще ей показалось, что она слышала чей–то кашель, но этот звук был далеким, будто доносящимся через длинный тоннель. Когда она снова оказалась в комнате, в хижине, то поняла, что это кашлял Арти, держась за ребра.
Теперь она часто думала о том скелете, размахивающем косой. Она все еще могла видеть его, он как бы стоял у нее перед глазами. Она вспоминала также о тенях, которые, казалось, были вместе с ней в той комнате – они были чем–то нереальным, но возможно потому, что все ее внимание было поглощено картами. Возможно, если бы она сосредоточилась на форме этих теней, то смогла бы увидеть, кто там стоял.
Хорошо, подумала она. Ты поступаешь так, будто действительно ходила куда–то, когда видела все это с помощью стеклянного кольца! Однако они не более чем то, что они есть. Картинки. Фантазии. Воображение. Что угодно. В них не было ничего реального!
Но она заметила, что уходить в прогулки во сне и возвращаться из них становилось все легче. Не каждый раз, когда она смотрела в стеклянное кольцо, она могла совершить прогулку, часто она просто видела только волшебный свет, совсем без каких–либо картинок. Однако, стеклянное кольцо имело какую–то неведомую силу; в этом она была уверена. Если оно не имело какой–то властной цели, тогда почему же его так хотел отобрать Дойл Хэлланд?
Чтобы это ни было, ей придется защищать его. Она была ответственна за его сохранность, и она не могла – не смела – потерять его.
– Господи Иисусе! Что это? – Вздрогнув, Сестра взглянула вверх. Пол Торсон вышел из–за зеленой занавески с опухшими от сна глазами. Он отбросил назад свои буйные, непослушные волосы и стоял с раскрытым ртом, взирая на кольцо, пульсирующее в такт сердцу Сестры.
Она почти убрала его в свою сумку, но было уже слишком поздно.
– Эта штука… с огнем! – удалось сказать ему. – Что это?
– Я сама точно не знаю. Я нашла это в Манхеттене.
– Боже мой! Цвета… – Он опустился на колени рядом с ней, очевидно ошеломленный. Пылающее на свету кольцо было почти последней вещью, которую он ожидал увидеть, выходя из–за занавески.
– Что заставляет его так пульсировать?
– Оно пульсирует соответственно моему сердцебиению. Пульсации будут другими, если возьмете его вы.
– Что это, какая–то японская безделушка? Она работает на батарейках?
Сестра криво улыбнулась. – Я так не думаю.
Пол протянул руку и коснулся кольца пальцем.
– Это стекло!
– Совершенно верно.
– Ого,– прошептал он. Затем: – Не позволишь ли ты мне подержать его? Только на секунду?
Она собралась сказать “да”, но обещание Дойла Хэлланда остановило ее. Это чудовище могло принять любой вид; любой человек в этой комнате мог оказаться Дойлом Хэлландом, даже Пол. Но нет; они оставили чудовище позади, ведь так? Как это существо могло бы обогнать их?
Я следовал за вами по тому пути, идти по которому было легче”,– вспомнила она его слова. Если он носил человеческую кожу, значит он и передвигался как и человек. Она задрожала, представляя, как он идет за ними в ботинках, снятых с умершего человека, идет день и ночь без передышки, пока его ботинки не разваливаются на ногах, и останавливается только чтобы снять другую пару обуви с мертвеца, потому что ему подходит любой размер…
– Можно ? – переспросил Пол.
Где же сейчас Дойл Хэлланд? – интересовалась она. Там, в темноте, идущий сейчас вдоль М–80? В миле, в двух отсюда, снимающий другую пару обуви? Может ли он летать по воздуху с черными котами на плечах и горящими глазами, или он сейчас – оборванный турист, идущий по шоссе и ищущий горящий в ночи костер?
Он был где–то позади них. Но точно ли?
Сестра тяжело вздохнула и протянула кольцо Полу.
Его рука прикоснулась к нему.
Свечение не погасло. Та половина, за которую взялся Пол, стала мигать с новым, убыстренным ритмом. Он подтянул его к себе, взявшись за него двумя руками, и Сестра вздохнула.
– Расскажи мне о нем,– попросил он. – Я хочу знать больше.
Сестра видела в его глазах отражение отблесков свечения. На лице его было детское удивление, как будто детство неожиданно вернулось обратно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74