Хватит думать, а то додумаюсь до такого, что самой мало не покажется!
Я вылезла из ванны, выдернула пробку и завернулась в большое махровое полотенце. Протопала на кухню, оставляя за собой дорожку мокрых следов. Стараясь не обращать внимания на сверкающую чистоту вокруг, достала турку. Турка сияла, как зеркало, но меня это не остановило. Я твердой рукой сыпанула в нее ложку кофе и залила его водой. Брякнула турку на сверкающую плиту, включила огонь. Капельки воды зашипели на стенках турки, и она тут же потеряла свой зеркальный блеск.
– Вот так! – сказала я мстительно. Хотя кому мстила – непонятно.
Сварила себе кофе, с наслаждением выпила. Не удержалась и отправила следом в желудок кусок холодной пиццы. «А диета?» – взвилась совесть на дыбы.
– Завтра! – отрубила я. – Сказано завтра, значит, завтра!
Совесть не нашла, что ответить, и заткнулась. Я поставила грязную посуду в раковину, минуту раздумывая, не вымыть ли ее?
Победила лень.
Я выключила на кухне свет и отправилась в комнату. Постелила постель, попробовала немного почитать. Но меня почему-то отчаянно клонило в сон, и я положила книгу на пол. Выключила торшер, обняла подушку и тут же заснула.
* * *
Проснулась я оттого, что рядом кто-то отчетливо чертыхнулся.
– Свет включи, – сказала я трезвым голосом, хотя только что проснулась.
Мне примерещилось, что я все еще живу у Димки. Лежу себе в его роскошной спальне, будто она моя, а Димка уже встал. Зацепился тапком за ковер и чудом не свалился.
– Включи свет, – повторила я. И тут проснулась окончательно.
Настолько, что сообразила: у меня дома посторонние!
Я села на диване, открыла рот, чтобы заголосить во всю мощь, отпущенную мне природой, но не успела этого сделать. Потому что чья-то рука в кожаной перчатке сдавила мне горло и перекрыла подачу кислорода. Несколько секунд я сидела, задыхаясь, и ощущала, как на шее все крепче сжимаются огромные сильные руки. А перед глазами у меня маячило видение тонкой девичьей шейки с синими пятнами под подбородком. «Да, неважно я буду выглядеть в морге», – подумала я перед тем, как отключиться. И отключилась. Но, как выяснилось позже, ненадолго. То есть, может, и надолго – время я не засекала, – но не навсегда.
Когда я снова открыла глаза, оказалось, что в комнате включен торшер. Ночь пролетела незаметно, ее разбавил серый предрассветный полумрак. Тишину за окном тревожил нервный крик уличных кошек. Я сделала мучительную попытку проглотить комок, застрявший в горле, но у меня ничего не получилось. Возникло странное ощущение, будто горло опухло. Ладно, бог с ним, с горлом. Попытаюсь-ка я сориентироваться в пространстве. Я еще раз огляделась вокруг. Выяснилось, что я сижу на полу возле окна, а мое левое запястье приковано к батарее. Целую минуту я пялилась на наручники, отполированные до блеска, а потом подумала: ни фига себе!
Трудно сказать, к чему именно относилась эта фраза. То ли к наручникам, словно только что вышедшим из-под заботливых ручек бабушки-одуванчика Анны Ильиничны. То ли к неожиданному дару ясновидения, которым, оказывается, обладает мой новый друг Влад. То ли к шуму, который неизвестные люди производили на моей кухне. А может, к разгрому, который царил в комнате.
Причем, поверьте, слово «разгром» я употребляю только из деликатности. Никакой словарь нецензурных слов не может служить палитрой для описания этой жуткой картины. Я вздохнула, обводя взглядом руины своего жилища. Ну, вот. Недолго я наслаждалась чистотой и порядком. Судя по звукам, несущимся из кухни, там царит такое же разухабистое веселье. «Хорошо, что я не стала мыть посуду», – успела подумать я, и в этот момент в комнату вкатился человек высокого роста. Его лицо пряталось под черной вязаной шапочкой.
Я быстро закрыла глаза, но было уже поздно.
– Кончай прикидываться! – сказал мужчина сиплым шепотом. Подошел ко мне, присел рядом со мной на корточки, толкнул в плечо. – Ну?!
На меня повеяло запахом перегара. Я открыла глаза и попыталась вдохнуть воздух, но у меня ничего не вышло. Как выяснилось, рот был заклеен скотчем. Пришлось наслаждаться предложенным ароматом из серии «рашн экзотик».
– Где она? – спросил мужчина тем же сиплым шепотом и одним движением сорвал с моих губ липкую ленту.
Я невольно охнула от боли.
– Говори! Где она? – переспросил мучитель.
Я немного пошлепала бесчувственными губами. Через пару минут мне удалось восстановить кровообращение, и я проскрипела:
– Кто?
Мужчина нарисовал рукой петлю вокруг своей шеи.
– Цепь с камнем.
– Цепь с камнем? – переспросила я, но уже не так убедительно. Потому что поняла, что речь идет о Динкином амулете.
Мужчина, не долго думая, заехал мне кулаком в скулу. Движение было небрежным и легким, но я мгновенно влипла затылком в стенку и пересчитала все планеты соседней галактики. А правый глаз почему-то стал видеть хуже левого. Я с трудом хлебнула немного воздуха и улыбнулась.
– Ах, цепь! С камнем! Так бы сразу и говорили! Я не знаю, где она.
– Не ври, – прошипел мужчина. – Утром она была на твоей шее.
– А я ее где-то обронила, – сказала я. И едва успела увернуться от второго удара в скулу.
– Ты со мной не шути, – предупредил мужчина. – У меня времени нет.
Я уселась, посмотрела мучителю прямо в маленькие поросячьи глазки, сверкающие из-под черного трикотажа, и сказала со всей возможной убедительностью:
– Я заметила, что потеряла амулет, только перед сном. Я говорю правду, можете меня хоть убить, все равно ничего другого я вам не скажу. Понятно?
Мужчина сел рядом на пол. Потер здоровенной лапой то место, где у нормальных людей располагается ухо.
– А если я тебя немножко распотрошу?
– Пожалуйста! – разрешила я. – Только внутри меня вы цепь тоже не найдете.
В этот момент к нам присоединился еще один участник «масок-шоу». Вышел из кухни, велел напарнику:
– Собирайся.
– Она говорит, что потеряла цепь, – наябедничал мой мучитель.
– Неважно! Собирайся! – повторил второй грабитель, складывая мобильный телефон, который держал в руке. Видимо, только что говорил по нему с хозяином.
– А она? – Мучитель указал на меня.
Я похолодела.
– Приказано не трогать, – сказал второй.
– А если она…
– Поднимайся, твою мать!..
Судя по тону и выражениям, второй мужчина был за главного. Несмотря на то, что едва доставал напарнику до плеча. Мучитель бросил на меня тоскливый голодный взгляд. Ему явно не хотелось со мной расставаться. Я содрогнулась и на всякий случай торопливо напомнила:
– Приказано не трогать!
Мучитель тяжело вздохнул. Поднялся, еще раз пнул меня ногой под ребра. Я выдохнула воздух, а вдохнуть его почему-то не смогла. Повалилась набок, разевая рот, как рыба на берегу.
Мужчины вышли в коридор, о чем-то заспорили раздраженным шепотом. Потом входная дверь открылась, потянуло свежим утренним сквознячком. Едва я успела захватить ртом малую толику кислорода, как дверь закрылась и сквозняк прекратился. Я осталась одна.
На улице за окном чихнул мотор. Какая-то машина с тихим шелестом выкатила на дорогу и почти бесшумно растворилась в предрассветной полумгле. Я хотела подняться, чтобы рассмотреть ее номер, но не смогла этого сделать. Ужасно болел бок, и у меня не получилось вдохнуть воздух полной грудью. А еще разболелась правая скула, в которую заехал гигантский кулак мучителя. «Черт, синяк обеспечен», – подумала я с раздражением. Села, пошарила свободной рукой за батареей. Достала десертный нож, заныканный Владом накануне. Размахнулась – и как могла сильно стукнула им по батарее. По комнате поплыл длинный тягучий звон.
Прошла минута. Никакой реакции. Я стукнула еще раз, с надеждой прислушалась к звукам над своей головой: не скрипнет ли кровать, не застучат ли по паркету ботинки моего телохранителя?
Не скрипнула. Не застучали.
Я осатанела. Схватила нож покрепче и изо всей силы забарабанила тяжелой ручкой по железным коленам батареи. Колокольный набат заметался по комнате, натыкаясь на стенки, спотыкаясь о кучи барахла, сваленного на пол. И только через пять минут непрерывной работы наконец зазвонил мой мобильник, валявшийся где-то под диваном. Дотянуться до телефона я не могла, но поняла: меня услышали.
– Слава богу, – прошептала я и выпустила нож из пальцев.
Еще через пять минут на лестнице раздались торопливые шаги. Влад затрезвонил в мою дверь, застучал в нее кулаками.
– Лиза! Открой!
– Не могу! – крикнула я, собрав все оставшиеся силы. – Я прикована к батарее!
– ЧТО?!
Шаги заметались по площадке.
– Сейчас принесу лом! – прокричал Влад взволнованным голосом. – Держись! Я сейчас вернусь и выломаю дверь!
Я невольно скрипнула зубами от злости.
– Дурак, у тебя же есть ключи! – заорала я в ответ. Вот только выломанной двери мне и не хватает для полного и окончательного счастья!
– Ах да…
Шаги метнулись вверх по лестнице и почти сразу прошлепали обратно. Два раза повернулся ключ в замке, в квартиру снова влетел освежающий утренний сквознячок. И почти одновременно с ним влетел Влад. Вбежал в комнату и замер, тяжело дыша. Его спортивные штаны «Адидас» были надеты наизнанку, а майки на моем новом друге вообще не было. Если бы не неудобство позы, я бы с удовольствием полюбовалась его мускулистым торсом. Просто-таки античный герой, позирующий скульптору.
– Наконец-то! – сказала я язвительно. – С добрым утром! Еле добудилась!
– Что это значит? – спросил Влад, обводя растерянным взглядом кошмар, творящийся в комнате. Я попыталась подняться, но у меня не получилось. Я плюхнулась на пол, обхватила правой рукой ноющие ребра и сказала:
– Прости, у меня снова не убрано. Что ты застыл, как памятник?! Может, все-таки отцепишь меня от батареи?!
Влад спохватился. Дробной рысью проскакал ко мне, опустился на колени. Нервно икнул, осторожно дотронулся двумя пальцами до моей скулы. Я застонала.
– Не трогай, больно! Большой синяк, да?
Влад не ответил. Он уже с ужасом рассматривал мою шею. Наверняка тоже синюю.
– Да, – сказала я, отвечая на незаданный вопрос. – Вот и я удостоилась боевых шрамов. Руку отцепи, а то она уже затекла.
Влад вернулся на грешную землю. Похлопал себя по бокам, спросил:
– Где у тебя булавки лежат? Ах да… – Поднялся, сурово велел: – Сиди тихо, не дергайся. Сейчас принесу сверху булавку, открою замок. Не дергайся, поняла?
Я не ответила. Интересно, как можно дергаться, будучи прикованной к батарее?
Влад резво стартанул с места и скрылся из глаз. Я прислонилась спиной к стене и закрыла глаза. Просидела я так недолго, потому что в сумасшедшем доме, вроде моего, покоя не может быть по определению. Потянуло сквозняком, и дрожащий голос моей соседки Ани спросил:
– Лиз, ты чего, а?
Я открыла глаза.
Ну, да. Соседка работает у нас дворником. Вот, собралась баба на работу, принарядилась в тулуп и оранжевую спецовку. Видит, у соседки дверь не заперта. Она и заглянула. Логично? Вполне.
– У меня все нормально, – сказала я. – Не пугайся.
Аня испуганно обвела глазами хаос в комнате:
– А почему?…
Договорить она не успела. В комнату ворвался Влад, герой-освободитель с булавкой наперевес. И при этом по пояс голый. Минуту они молча изучали друг друга. Потом Аня икнула. А Влад сказал:
– Здрасти.
– Здрасти, – ответила Аня, не приходя в сознание.
Меня начал разбирать нервный смех.
– Не бойся, – сказала я соседке, тихо хихикая. – Это мой друг, Влад. Влад, ты тоже не бойся. Это моя соседка Аня.
– Очень приятно, – сказал Влад вежливо.
Аня ничего не сказала. Но на ее лице начала растекаться медленная масляная улыбочка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Я вылезла из ванны, выдернула пробку и завернулась в большое махровое полотенце. Протопала на кухню, оставляя за собой дорожку мокрых следов. Стараясь не обращать внимания на сверкающую чистоту вокруг, достала турку. Турка сияла, как зеркало, но меня это не остановило. Я твердой рукой сыпанула в нее ложку кофе и залила его водой. Брякнула турку на сверкающую плиту, включила огонь. Капельки воды зашипели на стенках турки, и она тут же потеряла свой зеркальный блеск.
– Вот так! – сказала я мстительно. Хотя кому мстила – непонятно.
Сварила себе кофе, с наслаждением выпила. Не удержалась и отправила следом в желудок кусок холодной пиццы. «А диета?» – взвилась совесть на дыбы.
– Завтра! – отрубила я. – Сказано завтра, значит, завтра!
Совесть не нашла, что ответить, и заткнулась. Я поставила грязную посуду в раковину, минуту раздумывая, не вымыть ли ее?
Победила лень.
Я выключила на кухне свет и отправилась в комнату. Постелила постель, попробовала немного почитать. Но меня почему-то отчаянно клонило в сон, и я положила книгу на пол. Выключила торшер, обняла подушку и тут же заснула.
* * *
Проснулась я оттого, что рядом кто-то отчетливо чертыхнулся.
– Свет включи, – сказала я трезвым голосом, хотя только что проснулась.
Мне примерещилось, что я все еще живу у Димки. Лежу себе в его роскошной спальне, будто она моя, а Димка уже встал. Зацепился тапком за ковер и чудом не свалился.
– Включи свет, – повторила я. И тут проснулась окончательно.
Настолько, что сообразила: у меня дома посторонние!
Я села на диване, открыла рот, чтобы заголосить во всю мощь, отпущенную мне природой, но не успела этого сделать. Потому что чья-то рука в кожаной перчатке сдавила мне горло и перекрыла подачу кислорода. Несколько секунд я сидела, задыхаясь, и ощущала, как на шее все крепче сжимаются огромные сильные руки. А перед глазами у меня маячило видение тонкой девичьей шейки с синими пятнами под подбородком. «Да, неважно я буду выглядеть в морге», – подумала я перед тем, как отключиться. И отключилась. Но, как выяснилось позже, ненадолго. То есть, может, и надолго – время я не засекала, – но не навсегда.
Когда я снова открыла глаза, оказалось, что в комнате включен торшер. Ночь пролетела незаметно, ее разбавил серый предрассветный полумрак. Тишину за окном тревожил нервный крик уличных кошек. Я сделала мучительную попытку проглотить комок, застрявший в горле, но у меня ничего не получилось. Возникло странное ощущение, будто горло опухло. Ладно, бог с ним, с горлом. Попытаюсь-ка я сориентироваться в пространстве. Я еще раз огляделась вокруг. Выяснилось, что я сижу на полу возле окна, а мое левое запястье приковано к батарее. Целую минуту я пялилась на наручники, отполированные до блеска, а потом подумала: ни фига себе!
Трудно сказать, к чему именно относилась эта фраза. То ли к наручникам, словно только что вышедшим из-под заботливых ручек бабушки-одуванчика Анны Ильиничны. То ли к неожиданному дару ясновидения, которым, оказывается, обладает мой новый друг Влад. То ли к шуму, который неизвестные люди производили на моей кухне. А может, к разгрому, который царил в комнате.
Причем, поверьте, слово «разгром» я употребляю только из деликатности. Никакой словарь нецензурных слов не может служить палитрой для описания этой жуткой картины. Я вздохнула, обводя взглядом руины своего жилища. Ну, вот. Недолго я наслаждалась чистотой и порядком. Судя по звукам, несущимся из кухни, там царит такое же разухабистое веселье. «Хорошо, что я не стала мыть посуду», – успела подумать я, и в этот момент в комнату вкатился человек высокого роста. Его лицо пряталось под черной вязаной шапочкой.
Я быстро закрыла глаза, но было уже поздно.
– Кончай прикидываться! – сказал мужчина сиплым шепотом. Подошел ко мне, присел рядом со мной на корточки, толкнул в плечо. – Ну?!
На меня повеяло запахом перегара. Я открыла глаза и попыталась вдохнуть воздух, но у меня ничего не вышло. Как выяснилось, рот был заклеен скотчем. Пришлось наслаждаться предложенным ароматом из серии «рашн экзотик».
– Где она? – спросил мужчина тем же сиплым шепотом и одним движением сорвал с моих губ липкую ленту.
Я невольно охнула от боли.
– Говори! Где она? – переспросил мучитель.
Я немного пошлепала бесчувственными губами. Через пару минут мне удалось восстановить кровообращение, и я проскрипела:
– Кто?
Мужчина нарисовал рукой петлю вокруг своей шеи.
– Цепь с камнем.
– Цепь с камнем? – переспросила я, но уже не так убедительно. Потому что поняла, что речь идет о Динкином амулете.
Мужчина, не долго думая, заехал мне кулаком в скулу. Движение было небрежным и легким, но я мгновенно влипла затылком в стенку и пересчитала все планеты соседней галактики. А правый глаз почему-то стал видеть хуже левого. Я с трудом хлебнула немного воздуха и улыбнулась.
– Ах, цепь! С камнем! Так бы сразу и говорили! Я не знаю, где она.
– Не ври, – прошипел мужчина. – Утром она была на твоей шее.
– А я ее где-то обронила, – сказала я. И едва успела увернуться от второго удара в скулу.
– Ты со мной не шути, – предупредил мужчина. – У меня времени нет.
Я уселась, посмотрела мучителю прямо в маленькие поросячьи глазки, сверкающие из-под черного трикотажа, и сказала со всей возможной убедительностью:
– Я заметила, что потеряла амулет, только перед сном. Я говорю правду, можете меня хоть убить, все равно ничего другого я вам не скажу. Понятно?
Мужчина сел рядом на пол. Потер здоровенной лапой то место, где у нормальных людей располагается ухо.
– А если я тебя немножко распотрошу?
– Пожалуйста! – разрешила я. – Только внутри меня вы цепь тоже не найдете.
В этот момент к нам присоединился еще один участник «масок-шоу». Вышел из кухни, велел напарнику:
– Собирайся.
– Она говорит, что потеряла цепь, – наябедничал мой мучитель.
– Неважно! Собирайся! – повторил второй грабитель, складывая мобильный телефон, который держал в руке. Видимо, только что говорил по нему с хозяином.
– А она? – Мучитель указал на меня.
Я похолодела.
– Приказано не трогать, – сказал второй.
– А если она…
– Поднимайся, твою мать!..
Судя по тону и выражениям, второй мужчина был за главного. Несмотря на то, что едва доставал напарнику до плеча. Мучитель бросил на меня тоскливый голодный взгляд. Ему явно не хотелось со мной расставаться. Я содрогнулась и на всякий случай торопливо напомнила:
– Приказано не трогать!
Мучитель тяжело вздохнул. Поднялся, еще раз пнул меня ногой под ребра. Я выдохнула воздух, а вдохнуть его почему-то не смогла. Повалилась набок, разевая рот, как рыба на берегу.
Мужчины вышли в коридор, о чем-то заспорили раздраженным шепотом. Потом входная дверь открылась, потянуло свежим утренним сквознячком. Едва я успела захватить ртом малую толику кислорода, как дверь закрылась и сквозняк прекратился. Я осталась одна.
На улице за окном чихнул мотор. Какая-то машина с тихим шелестом выкатила на дорогу и почти бесшумно растворилась в предрассветной полумгле. Я хотела подняться, чтобы рассмотреть ее номер, но не смогла этого сделать. Ужасно болел бок, и у меня не получилось вдохнуть воздух полной грудью. А еще разболелась правая скула, в которую заехал гигантский кулак мучителя. «Черт, синяк обеспечен», – подумала я с раздражением. Села, пошарила свободной рукой за батареей. Достала десертный нож, заныканный Владом накануне. Размахнулась – и как могла сильно стукнула им по батарее. По комнате поплыл длинный тягучий звон.
Прошла минута. Никакой реакции. Я стукнула еще раз, с надеждой прислушалась к звукам над своей головой: не скрипнет ли кровать, не застучат ли по паркету ботинки моего телохранителя?
Не скрипнула. Не застучали.
Я осатанела. Схватила нож покрепче и изо всей силы забарабанила тяжелой ручкой по железным коленам батареи. Колокольный набат заметался по комнате, натыкаясь на стенки, спотыкаясь о кучи барахла, сваленного на пол. И только через пять минут непрерывной работы наконец зазвонил мой мобильник, валявшийся где-то под диваном. Дотянуться до телефона я не могла, но поняла: меня услышали.
– Слава богу, – прошептала я и выпустила нож из пальцев.
Еще через пять минут на лестнице раздались торопливые шаги. Влад затрезвонил в мою дверь, застучал в нее кулаками.
– Лиза! Открой!
– Не могу! – крикнула я, собрав все оставшиеся силы. – Я прикована к батарее!
– ЧТО?!
Шаги заметались по площадке.
– Сейчас принесу лом! – прокричал Влад взволнованным голосом. – Держись! Я сейчас вернусь и выломаю дверь!
Я невольно скрипнула зубами от злости.
– Дурак, у тебя же есть ключи! – заорала я в ответ. Вот только выломанной двери мне и не хватает для полного и окончательного счастья!
– Ах да…
Шаги метнулись вверх по лестнице и почти сразу прошлепали обратно. Два раза повернулся ключ в замке, в квартиру снова влетел освежающий утренний сквознячок. И почти одновременно с ним влетел Влад. Вбежал в комнату и замер, тяжело дыша. Его спортивные штаны «Адидас» были надеты наизнанку, а майки на моем новом друге вообще не было. Если бы не неудобство позы, я бы с удовольствием полюбовалась его мускулистым торсом. Просто-таки античный герой, позирующий скульптору.
– Наконец-то! – сказала я язвительно. – С добрым утром! Еле добудилась!
– Что это значит? – спросил Влад, обводя растерянным взглядом кошмар, творящийся в комнате. Я попыталась подняться, но у меня не получилось. Я плюхнулась на пол, обхватила правой рукой ноющие ребра и сказала:
– Прости, у меня снова не убрано. Что ты застыл, как памятник?! Может, все-таки отцепишь меня от батареи?!
Влад спохватился. Дробной рысью проскакал ко мне, опустился на колени. Нервно икнул, осторожно дотронулся двумя пальцами до моей скулы. Я застонала.
– Не трогай, больно! Большой синяк, да?
Влад не ответил. Он уже с ужасом рассматривал мою шею. Наверняка тоже синюю.
– Да, – сказала я, отвечая на незаданный вопрос. – Вот и я удостоилась боевых шрамов. Руку отцепи, а то она уже затекла.
Влад вернулся на грешную землю. Похлопал себя по бокам, спросил:
– Где у тебя булавки лежат? Ах да… – Поднялся, сурово велел: – Сиди тихо, не дергайся. Сейчас принесу сверху булавку, открою замок. Не дергайся, поняла?
Я не ответила. Интересно, как можно дергаться, будучи прикованной к батарее?
Влад резво стартанул с места и скрылся из глаз. Я прислонилась спиной к стене и закрыла глаза. Просидела я так недолго, потому что в сумасшедшем доме, вроде моего, покоя не может быть по определению. Потянуло сквозняком, и дрожащий голос моей соседки Ани спросил:
– Лиз, ты чего, а?
Я открыла глаза.
Ну, да. Соседка работает у нас дворником. Вот, собралась баба на работу, принарядилась в тулуп и оранжевую спецовку. Видит, у соседки дверь не заперта. Она и заглянула. Логично? Вполне.
– У меня все нормально, – сказала я. – Не пугайся.
Аня испуганно обвела глазами хаос в комнате:
– А почему?…
Договорить она не успела. В комнату ворвался Влад, герой-освободитель с булавкой наперевес. И при этом по пояс голый. Минуту они молча изучали друг друга. Потом Аня икнула. А Влад сказал:
– Здрасти.
– Здрасти, – ответила Аня, не приходя в сознание.
Меня начал разбирать нервный смех.
– Не бойся, – сказала я соседке, тихо хихикая. – Это мой друг, Влад. Влад, ты тоже не бойся. Это моя соседка Аня.
– Очень приятно, – сказал Влад вежливо.
Аня ничего не сказала. Но на ее лице начала растекаться медленная масляная улыбочка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47