И.
В 17 часов 35 минут на станции метро «Маяковская» упали или сброшены с платформы под колеса две женщины. Движение остановил. Срочно пришлите оперативно-следственную бригаду.
Дежурный Отдела милиции на московском метрополитене майор милиции Ф. Абрамов
17 часов 38 минут
Миновав Спасскую башню, мы оказались на внутренней территории Кремля. И я тут же понял, почему позавчера сопровождавший меня брежневский порученец замялся, когда Нина и Антон попросили прокатить их в правительственном лимузине по Кремлю: вся внутренняя территория Кремля была запружена войсками - танки, бронемашины, группы солдат, молчаливо покуривающие под роскошными кремлевскими елями, и снова - танки, бронемашины, солдаты, и - полная тишина, ни смеха, ни голосов, только хруст снега под солдатскими сапогами.
Зато в коридорах ЦК была суета, торопливые шаги служащих, нервный треск пишущих машинок и телетайпов за дверьми. Несмотря на то, что я шел с самим начальником личной охраны Брежнева - трехкратная проверка документов на каждом этаже, личный обыск, «сдайте пальто на вешалку», еще один обыск, и наконец - мы на 5-м этаже, в приемной Генерального секретаря ЦК КПСС. Здесь снова удивительно тихо, серые ковровые покрытия скрадывают шум шагов.
- Сюда, пожалуйста, - говорит мне Жаров и открывает еще одну дверь, но вместо кабинета мы оказываемся в небольшом уютном зале с лепными потолками и окнами в Кремль и на Красную площадь. В центре зала, за зеленым столом для заседаний, уставленным подшивками старых газет, чашками кофе и бутылками с нарзаном, - Евгений Иванович Чанов, мой давний знакомый, любимый журналист Брежнева Вадим Белкин и еще трое незнакомых мне мужчин средних лет. Белкин что-то стучит на пишущей машинке, Чанов пишет что-то от руки, но при нашем появлении все встают, Белкин идет ко мне навстречу.
- Игорь Иосифович, здравствуйте! Знакомьтесь. Это советники Леонида Ильича, Павел Романович Синцов, Сурен Алексеевич Пчемян, Эдуард Ефимович Золотов. А с Чановым вы знакомы…
Советники пожимают мне руку, все они примерно одного, лет сорока, возраста, в хороших костюмах и модных галстуках. Синцов - плотный, похожий на киноартиста, Пчемян - высокий, темноволосый, с умным армянским лицом, Золотов - полноватый, веснушчатый блондин…
- Присаживайтесь, - говорит мне Синцов. - Чай? Кофе? Вы голодны?
- Нет, спасибо. - Я сел в кресло, посмотрел за окно на часы Спасской башни. До 18.00 было еще минут двадцать.
- Тогда извините, - сказал мне Синцов. - Мы сейчас закончим абзац и поговорим. - И повернулся к Белкину. - Так. На чем мы остановились?
Белкин сел за машинку, прочел то, что было напечатано:
«25 января 1982 года на восьмидесятом году жизни скончался член Политбюро, Секретарь ЦК КПСС, депутат Верховного Совета СССР, дважды Герой Социалистического труда Михаил Андреевич Суслов. Человек большой души, кристальной нравственной чистоты, исключительной скромности, он снискал себе глубокое уважение в партии и народе».
- Годится?
- Очень талантливо! - усмехнулся Пчемян и взял в руки старую газету с некрологом Кирову. - Теперь можно отсюда:
«На всех постах, которые доверяли ему Коммунистическая партия и народ, он проявил себя выдающимся организатором, несгибаемым борцом за великое дело Ленина, за успешное решение задач коммунистического строительства…»
Белкин с насмешливой улыбкой пулеметно отстучал это на машинке, спросил:
- Можно добавить, что он твердо и непримиримо отстаивал чистоту партийных рядов?
- Добавь, - согласился Пчемян.
- Может быть, не нужно «чистоту партийных рядов»? - спросил Синцов. - А то звучит, как намек на партийные чистки 37-го и 46-го года, когда этот параноик загубил тысячи лучших коммунистов…
- Напишите «твердо отстаивал чистоту марксизма-ленинизма», - сказал Золотов. - Вроде бы то же самое, но без прямого намека.
- Видите, Игорь Иосифович? - лукаво пожаловался на них Белкин. - Никакой свободы творчества даже в некрологах!…
17 часов 42 минуты
РАПОРТ-ТЕЛЕФОНОГРАММА
Дежурному диспетчеру Московского метрополитена им. Ленина тов. Попову В.И.
На станции «Маяковская» попали под поезд две пассажирки. В связи с прибытием «скорой помощи» и милиции, а также шоковым состоянием машиниста поезда Александра Авдеенко, поезд отойти от станции не может. Прошу перекрыть движение через станцию «Маяковская». Доступ на станцию «Маяковская» закрыт милицией.
Начальник станции метро «Маяковская»
М. Яковлев
17 часов 43 минуты
Белкин, Пчемян и Золотов продолжали компилировать официальный некролог Суслову из старых некрологов Кирову, Орджоникидзе, Жданову и другим партийным вождям. Чанов писал «Медицинское заключение о болезни и причине смерти Суслова М.А.» А Синцов отвлекся от них, подошел ко мне.
- Игорь Иосифович, нам кажется, что у вас какие-то затруднения в работе. Да?
- Я не совсем понимаю, - сказал я. - Жаров мне сказал, что меня пригласил Леонид Ильич.
- Он побеседует с вами, но чуть позже…
- Я думаю, ты не с того начал, - сказал ему Пчемян. - Игорь Иосифович еще не знает, кто ты и вообще с кем он имеет дело. Я уверен: он считает, что речь идет только о том - править Брежневу или не править. Да?
- Не совсем так, - сказал я. - Я уже видел тезисы Суслова…
- А, тогда легче. Тогда вы понимаете, что это не столько борьба за престол, сколько за то, будет ли ваш сын воевать где-нибудь в Саудовской Аравии или пойдет в институт. Будет ли введено тотальное крепостное право, публичная смертная казнь и прочие прелести средневековья, или - мы сбалансируем на грани более-менее человеческой жизни…
Я мысленно усмехнулся, а Белкин просто снял у меня с языка слова, которые я произнести не решился. Он вскинул глаза на Пчемяна, спросил насмешливо:
- А ты считаешь, что у нас человеческая жизнь? Мяса нет, очереди за хлебом и воровство на каждом шагу.
- Я сказал «более-менее человеческая», - ответил ему Пчемян. - Сейчас мы стоим перед дилеммой: заняться своим огородом, сажать пшеницу и разводить коров или завоевывать чужих коров и чужие огороды. При этом вся машина власти отлажена именно для второго пути. Чтобы послать войска в Афганистан, Колумбию или Саудовскую Аравию, не надо менять ни одного секретаря райкома или даже собирать сессию Верховного Совета. И ввести крепостное право ничего не стоит - не будет ни бунтов, ни демонстраций. А если и забастуют какие-нибудь литовцы, то на их территории стоят киргизские войска, а в Киргизии - литовские. Сталин продумал эту систему гениально. Война за победу коммунизма во всем мире оправдывает и карточную систему, и крепостное право, и смертную казнь диссидентам - все, что хотите. А главное - укрепит руководящую роль партии, то есть все партийные чиновники останутся в своих креслах, да еще получат офицерские звания. Поэтому Суслову так легко было готовить кремлевские перевороты или настоять на вторжении в Афганистан: генералы хотят воевать, чтобы стать маршалами, а партийные лейтенанты хотят руководить армейскими генералами…
- Сурен, повтори, я хочу записать это для потомков, - иронично сказал Белкин и демонстративно занес руки над пишущей машинкой.
- Подожди, - отмахнулся от него Пчемян. - Человек действительно должен понять, с кем он имеет дело. Иначе он рассуждает просто: на кой черт мне спасать Брежнева, если он развел «левую» экономику и вся его семья берет миллионные взятки? Не так ли? - спросил он у меня.
Я усмехнулся. Честно говоря, я слышал откровенные разговоры на самых разных уровнях, но чтобы в Кремле?! В зале, смежном с кабинетом Брежнева! Я заметил, как ухмыляется про себя Чанов.
Теперь я понял, кого он имел в виду, когда говорил мне, что Брежнев - это не просто Брежнев, что за ним стоит армия невидимок…
17 часов 48 минут
Из показаний гражданина Ю.С. Аветикова, свидетеля убийства на станции «Маяковская»
«…Время - час "пик", на платформе целая толпа, а эти две женщины стояли рядом со мной, справа. Одна - молоденькая, блондинка, а вторая рыжая, лет сорока. И поезд как раз показался из тоннеля, а старшая говорит молодой, я слышал: "На Новый год они собрались на даче у Михаила Андреевича, и там Сергей тайно сделал эти записи. Возьми и отдай твоему Игорю". И отдает ей сумочку. И вдруг стоящий за ними мужик вырывает у них эту сумочку и толкает обеих под поезд. В секунду! Крик, тормоза как заскрипят у поезда, все дернулись, чтобы удержать этих женщин, думали - они сами упали или бросились. А я хотел схватить этого мужика, но две какие-то бабы меня оттерли, кричат: "Скорую! Самоубийцы!" А тот мужик - юрк с этой сумочкой в толпу, а потом и эти две бабы исчезли… Внешность этого мужика я не запомнил, но на вид ему лет тридцать, в кроличьей серой шапке, глаза серые, лицо круглое…»
17 часов 49 минут
- Ладно… - Пчемян налил себе нарзан в бокал. - Два слова о «левой» экономике. Что это такое? Случайность? Раковая опухоль на теле социализма? Или - следствие того, что колхозы себя не оправдали и плановая легкая промышленность ни к черту не годится? Вот нас здесь шесть человек, а ни на одном нет советского костюма или советской рубашки! А что? Разве мы пижоны? Нет, просто наше носить невозможно - ведь каждый новый фасон рубашки утверждается пять лет в десяти инстанциях. И так - во всем. Но круто повернуть баранку, отменить колхозы и ввести новый нэп не позволяет партийная бюрократия - боятся потерять свои руководящие кресла. И тогда появляется «левая» экономика - компенсирует недостатки «правой». И я вам должен сказать - очень хорошо компенсирует: покрывает сегодня 17% нужд населения и в продовольствии, и в промышленных товарах. Во всяком случае, джинсы в Одессе научились шить не хуже американских! И ничего - оказалось, что советская власть не рухнула от того, что молодежь носит джинсы или танцует диско. А ведь боялись, что рухнет, воевали с этим, в мое время тех, кто носил джинсы, в милицию забирали! То же самое - с «левой» экономикой. Если мы удержимся у власти, останется сделать последний шаг - узаконить, а потом и расширить существующее рыночное хозяйство…
- Фюить! - присвистнул Белкин. - Кремлевский мечтатель! Этого никогда не будет и не дури человеку мозги!
- Почему? - сказал Синцов. - При контроле государства за банками и тяжелой промышленностью никакая советская власть от этого не рухнет. Наоборот - окрепнет. И тут же взяточничество резко сократится.
- Взятки были в России, есть и будут! - сказал Белкин.
- Ну и пусть, пусть! - ответил Пчемян. - Государству-то что до этого? Предположим, глава государства или какой-нибудь министр получили взятками сто миллионов. Или я получил. Куда пойдут эти деньги? Никуда, они - в стране. Ваш друг Светлов арестовал в Сочи десяток начальников. А что они делали? Создали в своем крае левые предприятия, между прочим - прекрасно платили своим рабочим, по 500 рублей в месяц, а все свои доходы держали в банке на так называемом «левом» счету. Но ведь банк-то государственный! То есть все их доходы шли в оборот государству! Ну, они брали себе на гулянки и на золото для жен. Но ведь и это золото оседает внутри страны. В любой момент можно прийти с обыском и забрать… Так что, Игорь Иосифович? Уговорил я вас спасать всю брежневскую рать или нет? - спросил он в упор, и я понял, зачем была вся эта длинная речь: меня вербовали. И, честно говоря, вербовали совсем неглупо. Но я сказал, усмехнувшись и кивнув за окно на внутреннюю территорию Кремля, где стояли танки и солдаты:
- По-моему, вас не нужно спасать. Вы уже под защитой…
- Это Жаров психует, - отмахнулся Пчемян. - Жаров, Устинов и немножко Леонид Ильич. Боятся, что Андропов двинет на Кремль дивизию КГБ. Старческий мандраж, но Бог с ними! Андропов не такой дурак, он понимает, что сейчас не время для насильственных переворотов. Как ему потом страной управлять? Только что в Польше военный переворот, теперь - здесь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
В 17 часов 35 минут на станции метро «Маяковская» упали или сброшены с платформы под колеса две женщины. Движение остановил. Срочно пришлите оперативно-следственную бригаду.
Дежурный Отдела милиции на московском метрополитене майор милиции Ф. Абрамов
17 часов 38 минут
Миновав Спасскую башню, мы оказались на внутренней территории Кремля. И я тут же понял, почему позавчера сопровождавший меня брежневский порученец замялся, когда Нина и Антон попросили прокатить их в правительственном лимузине по Кремлю: вся внутренняя территория Кремля была запружена войсками - танки, бронемашины, группы солдат, молчаливо покуривающие под роскошными кремлевскими елями, и снова - танки, бронемашины, солдаты, и - полная тишина, ни смеха, ни голосов, только хруст снега под солдатскими сапогами.
Зато в коридорах ЦК была суета, торопливые шаги служащих, нервный треск пишущих машинок и телетайпов за дверьми. Несмотря на то, что я шел с самим начальником личной охраны Брежнева - трехкратная проверка документов на каждом этаже, личный обыск, «сдайте пальто на вешалку», еще один обыск, и наконец - мы на 5-м этаже, в приемной Генерального секретаря ЦК КПСС. Здесь снова удивительно тихо, серые ковровые покрытия скрадывают шум шагов.
- Сюда, пожалуйста, - говорит мне Жаров и открывает еще одну дверь, но вместо кабинета мы оказываемся в небольшом уютном зале с лепными потолками и окнами в Кремль и на Красную площадь. В центре зала, за зеленым столом для заседаний, уставленным подшивками старых газет, чашками кофе и бутылками с нарзаном, - Евгений Иванович Чанов, мой давний знакомый, любимый журналист Брежнева Вадим Белкин и еще трое незнакомых мне мужчин средних лет. Белкин что-то стучит на пишущей машинке, Чанов пишет что-то от руки, но при нашем появлении все встают, Белкин идет ко мне навстречу.
- Игорь Иосифович, здравствуйте! Знакомьтесь. Это советники Леонида Ильича, Павел Романович Синцов, Сурен Алексеевич Пчемян, Эдуард Ефимович Золотов. А с Чановым вы знакомы…
Советники пожимают мне руку, все они примерно одного, лет сорока, возраста, в хороших костюмах и модных галстуках. Синцов - плотный, похожий на киноартиста, Пчемян - высокий, темноволосый, с умным армянским лицом, Золотов - полноватый, веснушчатый блондин…
- Присаживайтесь, - говорит мне Синцов. - Чай? Кофе? Вы голодны?
- Нет, спасибо. - Я сел в кресло, посмотрел за окно на часы Спасской башни. До 18.00 было еще минут двадцать.
- Тогда извините, - сказал мне Синцов. - Мы сейчас закончим абзац и поговорим. - И повернулся к Белкину. - Так. На чем мы остановились?
Белкин сел за машинку, прочел то, что было напечатано:
«25 января 1982 года на восьмидесятом году жизни скончался член Политбюро, Секретарь ЦК КПСС, депутат Верховного Совета СССР, дважды Герой Социалистического труда Михаил Андреевич Суслов. Человек большой души, кристальной нравственной чистоты, исключительной скромности, он снискал себе глубокое уважение в партии и народе».
- Годится?
- Очень талантливо! - усмехнулся Пчемян и взял в руки старую газету с некрологом Кирову. - Теперь можно отсюда:
«На всех постах, которые доверяли ему Коммунистическая партия и народ, он проявил себя выдающимся организатором, несгибаемым борцом за великое дело Ленина, за успешное решение задач коммунистического строительства…»
Белкин с насмешливой улыбкой пулеметно отстучал это на машинке, спросил:
- Можно добавить, что он твердо и непримиримо отстаивал чистоту партийных рядов?
- Добавь, - согласился Пчемян.
- Может быть, не нужно «чистоту партийных рядов»? - спросил Синцов. - А то звучит, как намек на партийные чистки 37-го и 46-го года, когда этот параноик загубил тысячи лучших коммунистов…
- Напишите «твердо отстаивал чистоту марксизма-ленинизма», - сказал Золотов. - Вроде бы то же самое, но без прямого намека.
- Видите, Игорь Иосифович? - лукаво пожаловался на них Белкин. - Никакой свободы творчества даже в некрологах!…
17 часов 42 минуты
РАПОРТ-ТЕЛЕФОНОГРАММА
Дежурному диспетчеру Московского метрополитена им. Ленина тов. Попову В.И.
На станции «Маяковская» попали под поезд две пассажирки. В связи с прибытием «скорой помощи» и милиции, а также шоковым состоянием машиниста поезда Александра Авдеенко, поезд отойти от станции не может. Прошу перекрыть движение через станцию «Маяковская». Доступ на станцию «Маяковская» закрыт милицией.
Начальник станции метро «Маяковская»
М. Яковлев
17 часов 43 минуты
Белкин, Пчемян и Золотов продолжали компилировать официальный некролог Суслову из старых некрологов Кирову, Орджоникидзе, Жданову и другим партийным вождям. Чанов писал «Медицинское заключение о болезни и причине смерти Суслова М.А.» А Синцов отвлекся от них, подошел ко мне.
- Игорь Иосифович, нам кажется, что у вас какие-то затруднения в работе. Да?
- Я не совсем понимаю, - сказал я. - Жаров мне сказал, что меня пригласил Леонид Ильич.
- Он побеседует с вами, но чуть позже…
- Я думаю, ты не с того начал, - сказал ему Пчемян. - Игорь Иосифович еще не знает, кто ты и вообще с кем он имеет дело. Я уверен: он считает, что речь идет только о том - править Брежневу или не править. Да?
- Не совсем так, - сказал я. - Я уже видел тезисы Суслова…
- А, тогда легче. Тогда вы понимаете, что это не столько борьба за престол, сколько за то, будет ли ваш сын воевать где-нибудь в Саудовской Аравии или пойдет в институт. Будет ли введено тотальное крепостное право, публичная смертная казнь и прочие прелести средневековья, или - мы сбалансируем на грани более-менее человеческой жизни…
Я мысленно усмехнулся, а Белкин просто снял у меня с языка слова, которые я произнести не решился. Он вскинул глаза на Пчемяна, спросил насмешливо:
- А ты считаешь, что у нас человеческая жизнь? Мяса нет, очереди за хлебом и воровство на каждом шагу.
- Я сказал «более-менее человеческая», - ответил ему Пчемян. - Сейчас мы стоим перед дилеммой: заняться своим огородом, сажать пшеницу и разводить коров или завоевывать чужих коров и чужие огороды. При этом вся машина власти отлажена именно для второго пути. Чтобы послать войска в Афганистан, Колумбию или Саудовскую Аравию, не надо менять ни одного секретаря райкома или даже собирать сессию Верховного Совета. И ввести крепостное право ничего не стоит - не будет ни бунтов, ни демонстраций. А если и забастуют какие-нибудь литовцы, то на их территории стоят киргизские войска, а в Киргизии - литовские. Сталин продумал эту систему гениально. Война за победу коммунизма во всем мире оправдывает и карточную систему, и крепостное право, и смертную казнь диссидентам - все, что хотите. А главное - укрепит руководящую роль партии, то есть все партийные чиновники останутся в своих креслах, да еще получат офицерские звания. Поэтому Суслову так легко было готовить кремлевские перевороты или настоять на вторжении в Афганистан: генералы хотят воевать, чтобы стать маршалами, а партийные лейтенанты хотят руководить армейскими генералами…
- Сурен, повтори, я хочу записать это для потомков, - иронично сказал Белкин и демонстративно занес руки над пишущей машинкой.
- Подожди, - отмахнулся от него Пчемян. - Человек действительно должен понять, с кем он имеет дело. Иначе он рассуждает просто: на кой черт мне спасать Брежнева, если он развел «левую» экономику и вся его семья берет миллионные взятки? Не так ли? - спросил он у меня.
Я усмехнулся. Честно говоря, я слышал откровенные разговоры на самых разных уровнях, но чтобы в Кремле?! В зале, смежном с кабинетом Брежнева! Я заметил, как ухмыляется про себя Чанов.
Теперь я понял, кого он имел в виду, когда говорил мне, что Брежнев - это не просто Брежнев, что за ним стоит армия невидимок…
17 часов 48 минут
Из показаний гражданина Ю.С. Аветикова, свидетеля убийства на станции «Маяковская»
«…Время - час "пик", на платформе целая толпа, а эти две женщины стояли рядом со мной, справа. Одна - молоденькая, блондинка, а вторая рыжая, лет сорока. И поезд как раз показался из тоннеля, а старшая говорит молодой, я слышал: "На Новый год они собрались на даче у Михаила Андреевича, и там Сергей тайно сделал эти записи. Возьми и отдай твоему Игорю". И отдает ей сумочку. И вдруг стоящий за ними мужик вырывает у них эту сумочку и толкает обеих под поезд. В секунду! Крик, тормоза как заскрипят у поезда, все дернулись, чтобы удержать этих женщин, думали - они сами упали или бросились. А я хотел схватить этого мужика, но две какие-то бабы меня оттерли, кричат: "Скорую! Самоубийцы!" А тот мужик - юрк с этой сумочкой в толпу, а потом и эти две бабы исчезли… Внешность этого мужика я не запомнил, но на вид ему лет тридцать, в кроличьей серой шапке, глаза серые, лицо круглое…»
17 часов 49 минут
- Ладно… - Пчемян налил себе нарзан в бокал. - Два слова о «левой» экономике. Что это такое? Случайность? Раковая опухоль на теле социализма? Или - следствие того, что колхозы себя не оправдали и плановая легкая промышленность ни к черту не годится? Вот нас здесь шесть человек, а ни на одном нет советского костюма или советской рубашки! А что? Разве мы пижоны? Нет, просто наше носить невозможно - ведь каждый новый фасон рубашки утверждается пять лет в десяти инстанциях. И так - во всем. Но круто повернуть баранку, отменить колхозы и ввести новый нэп не позволяет партийная бюрократия - боятся потерять свои руководящие кресла. И тогда появляется «левая» экономика - компенсирует недостатки «правой». И я вам должен сказать - очень хорошо компенсирует: покрывает сегодня 17% нужд населения и в продовольствии, и в промышленных товарах. Во всяком случае, джинсы в Одессе научились шить не хуже американских! И ничего - оказалось, что советская власть не рухнула от того, что молодежь носит джинсы или танцует диско. А ведь боялись, что рухнет, воевали с этим, в мое время тех, кто носил джинсы, в милицию забирали! То же самое - с «левой» экономикой. Если мы удержимся у власти, останется сделать последний шаг - узаконить, а потом и расширить существующее рыночное хозяйство…
- Фюить! - присвистнул Белкин. - Кремлевский мечтатель! Этого никогда не будет и не дури человеку мозги!
- Почему? - сказал Синцов. - При контроле государства за банками и тяжелой промышленностью никакая советская власть от этого не рухнет. Наоборот - окрепнет. И тут же взяточничество резко сократится.
- Взятки были в России, есть и будут! - сказал Белкин.
- Ну и пусть, пусть! - ответил Пчемян. - Государству-то что до этого? Предположим, глава государства или какой-нибудь министр получили взятками сто миллионов. Или я получил. Куда пойдут эти деньги? Никуда, они - в стране. Ваш друг Светлов арестовал в Сочи десяток начальников. А что они делали? Создали в своем крае левые предприятия, между прочим - прекрасно платили своим рабочим, по 500 рублей в месяц, а все свои доходы держали в банке на так называемом «левом» счету. Но ведь банк-то государственный! То есть все их доходы шли в оборот государству! Ну, они брали себе на гулянки и на золото для жен. Но ведь и это золото оседает внутри страны. В любой момент можно прийти с обыском и забрать… Так что, Игорь Иосифович? Уговорил я вас спасать всю брежневскую рать или нет? - спросил он в упор, и я понял, зачем была вся эта длинная речь: меня вербовали. И, честно говоря, вербовали совсем неглупо. Но я сказал, усмехнувшись и кивнув за окно на внутреннюю территорию Кремля, где стояли танки и солдаты:
- По-моему, вас не нужно спасать. Вы уже под защитой…
- Это Жаров психует, - отмахнулся Пчемян. - Жаров, Устинов и немножко Леонид Ильич. Боятся, что Андропов двинет на Кремль дивизию КГБ. Старческий мандраж, но Бог с ними! Андропов не такой дурак, он понимает, что сейчас не время для насильственных переворотов. Как ему потом страной управлять? Только что в Польше военный переворот, теперь - здесь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68