Мики, вы должны подождать ещё немного. Это очень важно. С вами хочет поговорить один человек. Он скоро приедет.
- Кто-то едет сюда? Да как...
- Я сама позвонила Жаку. Вы должны поговорить с ним о Милусе. Можете ему доверять.
- Ну что вы за лихая девица! - прошипел я, стараясь не повышать голос: мысль о проживающем на первом этаже полицейском не давала мне покоя. - Я никому не доверяю! В последние двенадцать часов в меня стреляли, мне угрожали, били и чего только ни делали! Теперь моя твердая жизненная позиция - ни во что не вмешиваться! Вы сообщили ему мое имя?
- Да, кажется, я сказала, что вас зовут Мики. Но вы можете ему доверять, как и мне. Вы должны нам доверять!
Тут я буквально кожей ощутил нависшую над нами с Роуз опасность: они знали мое имя и название моей яхты - теперь нам крышка! Я двинулся в гостиную. Колетт повисла у меня н плече.
- Я же поверила вам! - яростно заявила она. - Когда вы пришли ко мне в дом, я же на стала спрашивать, какое преступление вы совершили, и не стала опасаться, что пострадаю из-за вас! Вы лучший друг Хэла, и я не причиню вам вреда!
Я молча посмотрел на неё и пробормотал:
- Вы не понимаете... Самое лучшее, что я могу сделать для вас и ваших детей - это поскорее унести ноги...
- Мики, похоже, это вы ничего не понимаете. Я не знаю, притворяетесь вы или действительно не в курсе происходящих событий. Жак - хороший человек, он умный, он сотрудник французского консульства. Он поможет вам.
- Да чем он может мне помочь? Колетт, будьте благоразумны, дайте мне уйти!
- Нет. Видите ли, мне кое-что известно. О Вилли Кислы. И чуть больше о Милусе. Мики, возможно, вы владеете документами, имеющими для нас чрезвычайную важность!
- Кто это "мы"?
- Люди доброй воли. Правда о Милусе очень важна для нас.
- Что важно? Я что-то не пойму...
- Дождитесь Жака, он расскажет вам куда больше, чем я. Мики, вы не должны бояться ни Жака, ни меня. Поверьте!
- Черт побери, да с чего вы взяли, что я боюсь! - рявкнул я и стал лихорадочно соображать, что мог рассказать ей Хэл из того, что я по глупости наболтал ему про Роуз тогда на Гаити. И ещё в моей несчастной больной голове крутились две мысли. Первое - ведь я искал "Кислого" для того, чтобы узнать у него, в какую передрягу оказалась замешана Роуз. И вот на тебе, именно сейчас, попав в западню Колетт, я мог наконец получить всю интересующую меня информацию. Второе - и это очень тревожило меня - я понимал, что если сейчас сбегу, Колетт выложит своему приятелю Жаку мое настоящее имя. И тогда уж он точно ухватится за ниточку, которая приведет его к моей яхте и к нашему острову... И прощай наше последнее прибежище!
Колетт стояла передо мной, загораживая входную дверь.
- Ну конечно, я вам доверяю, почему бы нет, - проговорил я. - Но я настаиваю на одном: ни при каких обстоятельствах вы не должны называть ни Жаку и никому другому мое настоящее имя. У меня на то есть свои причины. Договорились?
- Договорились. Как скажете, Мики. Я не желаю вам зла!
- Но вы можете навлечь на меня беду, сами того не сознавая! Вот как сейчас - почему вы пригласили Жака, даже не спросив моего согласия?
Она отвела взгляд.
- Я просто не допускаю мысли, что вы по другую сторону баррикады!
- А кто на этой стороне?
- Люди доброй воли. Цивилизованная часть человечества.
Я всегда был не шибко силен разгадывать загадки.
- Я ничего не знаю об этой баррикаде, но давайте условимся о двух вещах: вы ни под каким видом не называете моего настоящего имени, а я подожду ровно десять минут, пока не приедет ваш...
Тут с улицы раздался стук в дверь. Колетт стремительно сбежала вниз по лестнице и вернулась в компании крепкого, средних лет мужчины в строгом костюме. Когда он снял черную шляпу и черное пальто с бархатной оторочкой, его лицо показалось мне знакомым. Колетт быстро лопотала по-французски, а он пристально смотрел на меня, слегка дуя на кончики пальцев. Голова у него была совсем седая, а вокруг глаз змеились усталые морщинки. И тем не менее у меня возникло впечатление, что он не намного старше меня, а может быть, даже моложе. Он несколько раз кивнул и стал медленно потирать тонкие руки. Когда-то я знавал одного парня - у него были точно такие же тонкие, но очень сильные руки, которые виртуозно обращались с ножом. Он сел на кушетку в гостиной, указал на кресло и сказал с резким - возможно, притворным британским акцентом:
- Давайте поговорим, месье Мики.
Услышав этот акцент, я тут же вспомнил старика в водолазке. Жак буравил меня взглядом, я тоже не спускал с него глаз. И почти сразу понял, где уже видел это лицо: в компании юных французских партизан на фотографии в спальне Колетт - правда, в ту пору он не был седым. И судя по его позе на той фотографии, он был у тех юнцов командиром.
- Ладно. Я вас слушаю.
Он ответил усталой улыбкой.
- Как угодно, месье Мики... А дальше?
- Маус! - выпалил я не раздумывая.
- Ага, месье Маус, - продолжал он серьезно. - Очень хорошо. Месье Мики Маус - человек с большим чувством юмора, который обожает забавлять своих собеседников. Но шутки в сторону. Не будем зря терять время, к тому же, как я понимаю, вы спешите. Поэтому не соблаговолите ли сообщить мне, зачем вы искали покойного месье Кислы?
- Я его не искал. Я искал одну девицу, с которой когда-то познакомился. Она упоминала при мне какого-то "Кислого". Как я рассказывал Колетт, мне было легко запомнить эту немецкую фамилию по очень простой ассоциации: немец Кислы - кислая капуста. Я потратил массу времени, чтобы отыскать того Кислы, который, вероятно, мог бы указать мне местопребывание той девицы... Или этой самой Ми-Люси, которая могла бы мне помочь. Я-то думал, что это азиатская секс-бомбочка. А Колетт вот говорит, что это название населенного пункта. Что-то я ничего не понимаю. Все так запутано!
- Верно. Трудно поверить, что в наше время можно найти столь наивного человека - вроде вас. Но вернемся к женщине, которую вы искали - зачем она вам?
- Кстати о наивности. А что, по-вашему, может хотеть мужик от симпатичной телки? В прошлом году мы провели с ней в Канаде упоительную неделю! Я хотел, как говорится, пропустить по второй - вот и стал её здесь искать.
- Ее зовут Роуз, а её мужа Йозеф Фодор?
- Ее зовут Мэри и мы не обсуждали её мужа.
Он взмахнул тонкими руками, точно отмахивался от назойливой мухи, и мне показалось, что под пиджаком у него обрисовалась кобура.
- Это высокая красивая женщина, с отличной фигурой и...ммм... эффектными формами? Актриса?
- Это высокая блондинка, симпатичная. Но давайте ближе к делу. О чем идет речь?
- Вообще-то по большом счету тут речь идет о добре и зле, месье Маус. Летом 1957 года, когда в Алжире была в полном разгаре гражданская война между французской регулярной армией и алжирскими повстанцами, мир содрогнулся, узнав, что в одной горной деревне было безжалостно уничтожено все население. Деревня называлась Милуса. Более трехсот человек - в том числе и грудные дети - были буквально вырезаны. Им всем вспороли горло, а тела изрубили на куски. Париж объявил, что ответственность за это злодеяние несут бойцы Фронта национального освобождения, потому что, по слухам, жители Милусы поддерживали более умеренное Алжирское национальное движение. Учтите, я рассказываю только о том, о чем тогда писали газеты, а не о том, что в действительности там произошло.
- Понятно, - отозвался я, недоумевая, какое отношение Роуз могла иметь к этому происшествию. Она не француженка, не арабка. Если бы она была в Африке - хотя бы на гастролях - она бы мне об этом, конечно же, рассказала.
- Руководители Фронта заявили, что Милусу стерли с лица земли французские солдаты в форме ФНО и что это было сделано с целью запугать алжирских крестьян, которые оказывали ФНО поддержку. Но до сего дня истина так и не установлена.
- Но какая тут связь со мной или с девушкой, которую я искал?
Жак поднял тонкий палец вверх.
- Месье, позвольте мне для начала кратко обрисовать вам политическую ситуацию в Европе середины 50-х годов. В то время по континенту кочевало множество лиц без гражданства. Бывшие нацисты и жертвы нацизма вперемешку находились в "реабилитационных" лагерях. Было множество перемещенных лиц беженцев из оккупированных стран. Среди них наряду с достойными людьми попадались и авантюристы и жулики. Их всех объединяло одно: они были голодны и озлоблены. Многие из них записались во французский иностранный легион и отправились воевать в Индокитае, в Алжире. Благодаря озлобленности они стали отличными солдатами - отважными и безжалостными. Многие из них погибли. Теперь нам стало известно, что подразделение легионеров - каратели - находились в районе Милусы, хотя это ещё ничего не доказывает. Это просто факт. В том подразделении были Вилли Кислы, бывший танкист африканского корпуса Роммеля, Йозеф Фодор, бывший офицер венгерской армии, голландец-вор по имени Гутсрэт, турок Сюбек, итальянец Массина, египетский бандит Листер. Были там и другие, но нам известны только эти имена. Алжирцы обвинили это подразделение в милусской бойне. Но доказать этого так и не удалось. К тому же потом выяснилось что в то время в том же районе находилось ещё несколько подразделений ФНО. Я хочу изложить вам все известные нам факты. Вскоре после уничтожения Милусы карательные операции легионеров прекратились, и все перечисленные мной члены карательной группы были уволены из легиона. Можно предположить, что эти ребята, возможно, хорошо нагрели себе руки. В "малых войнах" всегда крутятся очень большие деньги. Как бы там ни было, они быстренько разбрелись по всему миру - кто-то отправился на Ближний Восток, кто-то в Европу и в Африку. А всего за два года все они погибли. Вряд ли это простое совпадение.
- Погибли или были убиты? - переспросил я.
Жак криво усмехнулся.
- Двоих убили в пьяных потасовках. Фодор явно стал жертвой заказного убийства. Кислы погиб под колесами грузовика - возможно, это был просто несчастный случай. Турок умер в Афинах - он якобы по ошибке выпил яд. Сюбек получил нож в спину в лондонском борделе. Однако ясно, что все эти люди были в бегах. Они постоянно меняли свое местожительство...
- В бегах - от кого? - перебил я Жака.
- Доказательств нет никаких. Одни предположения. Вероятно, к их смертям приложили руку агенты ФНО, возможно, другие арабские группировки. Следует также учесть, что и французское правительство не было заинтересовано в том, чтобы эти люди заговорили. Подчеркиваю, месье Маус, это только мои предположения. Но такова общая картина: совершено ужасное преступление, шестеро возможных его участников пускаются в бега и вскоре все они умирают. Некоторое время назад прошел слух о том, будто бы Фодор написал целую исповедь, нечто вроде дневника. Но теперь нам стало известно, что это доподлинный факт. Однако его дневник так и не был обнаружен. Возможно, в нем вся правда о Милусе, впрочем, с таким же успехом содержание этого дневника может оказаться сплошным вымыслом, чистой воды ложью. Или там вообще речь идет не об Алжире. Говорят, Кислы заключил с Фодором сделку - предложил за этот дневник пятьдесят тысяч долларов. У меня нет сведений относительно того, как ему удалось собрать такую гигантскую сумму и на кого он работал. С другой стороны, возможно, Фодор его просто шантажировал. Но мы точно знаем, что Кислы передал Фодору деньги, а Фодор его обманул и сбежал вместе с дневником. Мы считаем, что именно это и послужило причиной убийства Фодора. Мы также знаем, что Фодор женился на американской кафе-шантанной актриске. Так вот, его жена, его дневник и деньги исчезли. В прошлом году мы решили, что жена - вдова - Фодора вместе с дневником погибла в море во время шторма и прекратили поиски - но с сегодняшнего дня они возобновились.
- Почему?
- Как нам стало известно из ряда независимых источников, кое у кого в Европе и здесь в Штатах внезапно вновь пробудился интерес к этому дневнику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
- Кто-то едет сюда? Да как...
- Я сама позвонила Жаку. Вы должны поговорить с ним о Милусе. Можете ему доверять.
- Ну что вы за лихая девица! - прошипел я, стараясь не повышать голос: мысль о проживающем на первом этаже полицейском не давала мне покоя. - Я никому не доверяю! В последние двенадцать часов в меня стреляли, мне угрожали, били и чего только ни делали! Теперь моя твердая жизненная позиция - ни во что не вмешиваться! Вы сообщили ему мое имя?
- Да, кажется, я сказала, что вас зовут Мики. Но вы можете ему доверять, как и мне. Вы должны нам доверять!
Тут я буквально кожей ощутил нависшую над нами с Роуз опасность: они знали мое имя и название моей яхты - теперь нам крышка! Я двинулся в гостиную. Колетт повисла у меня н плече.
- Я же поверила вам! - яростно заявила она. - Когда вы пришли ко мне в дом, я же на стала спрашивать, какое преступление вы совершили, и не стала опасаться, что пострадаю из-за вас! Вы лучший друг Хэла, и я не причиню вам вреда!
Я молча посмотрел на неё и пробормотал:
- Вы не понимаете... Самое лучшее, что я могу сделать для вас и ваших детей - это поскорее унести ноги...
- Мики, похоже, это вы ничего не понимаете. Я не знаю, притворяетесь вы или действительно не в курсе происходящих событий. Жак - хороший человек, он умный, он сотрудник французского консульства. Он поможет вам.
- Да чем он может мне помочь? Колетт, будьте благоразумны, дайте мне уйти!
- Нет. Видите ли, мне кое-что известно. О Вилли Кислы. И чуть больше о Милусе. Мики, возможно, вы владеете документами, имеющими для нас чрезвычайную важность!
- Кто это "мы"?
- Люди доброй воли. Правда о Милусе очень важна для нас.
- Что важно? Я что-то не пойму...
- Дождитесь Жака, он расскажет вам куда больше, чем я. Мики, вы не должны бояться ни Жака, ни меня. Поверьте!
- Черт побери, да с чего вы взяли, что я боюсь! - рявкнул я и стал лихорадочно соображать, что мог рассказать ей Хэл из того, что я по глупости наболтал ему про Роуз тогда на Гаити. И ещё в моей несчастной больной голове крутились две мысли. Первое - ведь я искал "Кислого" для того, чтобы узнать у него, в какую передрягу оказалась замешана Роуз. И вот на тебе, именно сейчас, попав в западню Колетт, я мог наконец получить всю интересующую меня информацию. Второе - и это очень тревожило меня - я понимал, что если сейчас сбегу, Колетт выложит своему приятелю Жаку мое настоящее имя. И тогда уж он точно ухватится за ниточку, которая приведет его к моей яхте и к нашему острову... И прощай наше последнее прибежище!
Колетт стояла передо мной, загораживая входную дверь.
- Ну конечно, я вам доверяю, почему бы нет, - проговорил я. - Но я настаиваю на одном: ни при каких обстоятельствах вы не должны называть ни Жаку и никому другому мое настоящее имя. У меня на то есть свои причины. Договорились?
- Договорились. Как скажете, Мики. Я не желаю вам зла!
- Но вы можете навлечь на меня беду, сами того не сознавая! Вот как сейчас - почему вы пригласили Жака, даже не спросив моего согласия?
Она отвела взгляд.
- Я просто не допускаю мысли, что вы по другую сторону баррикады!
- А кто на этой стороне?
- Люди доброй воли. Цивилизованная часть человечества.
Я всегда был не шибко силен разгадывать загадки.
- Я ничего не знаю об этой баррикаде, но давайте условимся о двух вещах: вы ни под каким видом не называете моего настоящего имени, а я подожду ровно десять минут, пока не приедет ваш...
Тут с улицы раздался стук в дверь. Колетт стремительно сбежала вниз по лестнице и вернулась в компании крепкого, средних лет мужчины в строгом костюме. Когда он снял черную шляпу и черное пальто с бархатной оторочкой, его лицо показалось мне знакомым. Колетт быстро лопотала по-французски, а он пристально смотрел на меня, слегка дуя на кончики пальцев. Голова у него была совсем седая, а вокруг глаз змеились усталые морщинки. И тем не менее у меня возникло впечатление, что он не намного старше меня, а может быть, даже моложе. Он несколько раз кивнул и стал медленно потирать тонкие руки. Когда-то я знавал одного парня - у него были точно такие же тонкие, но очень сильные руки, которые виртуозно обращались с ножом. Он сел на кушетку в гостиной, указал на кресло и сказал с резким - возможно, притворным британским акцентом:
- Давайте поговорим, месье Мики.
Услышав этот акцент, я тут же вспомнил старика в водолазке. Жак буравил меня взглядом, я тоже не спускал с него глаз. И почти сразу понял, где уже видел это лицо: в компании юных французских партизан на фотографии в спальне Колетт - правда, в ту пору он не был седым. И судя по его позе на той фотографии, он был у тех юнцов командиром.
- Ладно. Я вас слушаю.
Он ответил усталой улыбкой.
- Как угодно, месье Мики... А дальше?
- Маус! - выпалил я не раздумывая.
- Ага, месье Маус, - продолжал он серьезно. - Очень хорошо. Месье Мики Маус - человек с большим чувством юмора, который обожает забавлять своих собеседников. Но шутки в сторону. Не будем зря терять время, к тому же, как я понимаю, вы спешите. Поэтому не соблаговолите ли сообщить мне, зачем вы искали покойного месье Кислы?
- Я его не искал. Я искал одну девицу, с которой когда-то познакомился. Она упоминала при мне какого-то "Кислого". Как я рассказывал Колетт, мне было легко запомнить эту немецкую фамилию по очень простой ассоциации: немец Кислы - кислая капуста. Я потратил массу времени, чтобы отыскать того Кислы, который, вероятно, мог бы указать мне местопребывание той девицы... Или этой самой Ми-Люси, которая могла бы мне помочь. Я-то думал, что это азиатская секс-бомбочка. А Колетт вот говорит, что это название населенного пункта. Что-то я ничего не понимаю. Все так запутано!
- Верно. Трудно поверить, что в наше время можно найти столь наивного человека - вроде вас. Но вернемся к женщине, которую вы искали - зачем она вам?
- Кстати о наивности. А что, по-вашему, может хотеть мужик от симпатичной телки? В прошлом году мы провели с ней в Канаде упоительную неделю! Я хотел, как говорится, пропустить по второй - вот и стал её здесь искать.
- Ее зовут Роуз, а её мужа Йозеф Фодор?
- Ее зовут Мэри и мы не обсуждали её мужа.
Он взмахнул тонкими руками, точно отмахивался от назойливой мухи, и мне показалось, что под пиджаком у него обрисовалась кобура.
- Это высокая красивая женщина, с отличной фигурой и...ммм... эффектными формами? Актриса?
- Это высокая блондинка, симпатичная. Но давайте ближе к делу. О чем идет речь?
- Вообще-то по большом счету тут речь идет о добре и зле, месье Маус. Летом 1957 года, когда в Алжире была в полном разгаре гражданская война между французской регулярной армией и алжирскими повстанцами, мир содрогнулся, узнав, что в одной горной деревне было безжалостно уничтожено все население. Деревня называлась Милуса. Более трехсот человек - в том числе и грудные дети - были буквально вырезаны. Им всем вспороли горло, а тела изрубили на куски. Париж объявил, что ответственность за это злодеяние несут бойцы Фронта национального освобождения, потому что, по слухам, жители Милусы поддерживали более умеренное Алжирское национальное движение. Учтите, я рассказываю только о том, о чем тогда писали газеты, а не о том, что в действительности там произошло.
- Понятно, - отозвался я, недоумевая, какое отношение Роуз могла иметь к этому происшествию. Она не француженка, не арабка. Если бы она была в Африке - хотя бы на гастролях - она бы мне об этом, конечно же, рассказала.
- Руководители Фронта заявили, что Милусу стерли с лица земли французские солдаты в форме ФНО и что это было сделано с целью запугать алжирских крестьян, которые оказывали ФНО поддержку. Но до сего дня истина так и не установлена.
- Но какая тут связь со мной или с девушкой, которую я искал?
Жак поднял тонкий палец вверх.
- Месье, позвольте мне для начала кратко обрисовать вам политическую ситуацию в Европе середины 50-х годов. В то время по континенту кочевало множество лиц без гражданства. Бывшие нацисты и жертвы нацизма вперемешку находились в "реабилитационных" лагерях. Было множество перемещенных лиц беженцев из оккупированных стран. Среди них наряду с достойными людьми попадались и авантюристы и жулики. Их всех объединяло одно: они были голодны и озлоблены. Многие из них записались во французский иностранный легион и отправились воевать в Индокитае, в Алжире. Благодаря озлобленности они стали отличными солдатами - отважными и безжалостными. Многие из них погибли. Теперь нам стало известно, что подразделение легионеров - каратели - находились в районе Милусы, хотя это ещё ничего не доказывает. Это просто факт. В том подразделении были Вилли Кислы, бывший танкист африканского корпуса Роммеля, Йозеф Фодор, бывший офицер венгерской армии, голландец-вор по имени Гутсрэт, турок Сюбек, итальянец Массина, египетский бандит Листер. Были там и другие, но нам известны только эти имена. Алжирцы обвинили это подразделение в милусской бойне. Но доказать этого так и не удалось. К тому же потом выяснилось что в то время в том же районе находилось ещё несколько подразделений ФНО. Я хочу изложить вам все известные нам факты. Вскоре после уничтожения Милусы карательные операции легионеров прекратились, и все перечисленные мной члены карательной группы были уволены из легиона. Можно предположить, что эти ребята, возможно, хорошо нагрели себе руки. В "малых войнах" всегда крутятся очень большие деньги. Как бы там ни было, они быстренько разбрелись по всему миру - кто-то отправился на Ближний Восток, кто-то в Европу и в Африку. А всего за два года все они погибли. Вряд ли это простое совпадение.
- Погибли или были убиты? - переспросил я.
Жак криво усмехнулся.
- Двоих убили в пьяных потасовках. Фодор явно стал жертвой заказного убийства. Кислы погиб под колесами грузовика - возможно, это был просто несчастный случай. Турок умер в Афинах - он якобы по ошибке выпил яд. Сюбек получил нож в спину в лондонском борделе. Однако ясно, что все эти люди были в бегах. Они постоянно меняли свое местожительство...
- В бегах - от кого? - перебил я Жака.
- Доказательств нет никаких. Одни предположения. Вероятно, к их смертям приложили руку агенты ФНО, возможно, другие арабские группировки. Следует также учесть, что и французское правительство не было заинтересовано в том, чтобы эти люди заговорили. Подчеркиваю, месье Маус, это только мои предположения. Но такова общая картина: совершено ужасное преступление, шестеро возможных его участников пускаются в бега и вскоре все они умирают. Некоторое время назад прошел слух о том, будто бы Фодор написал целую исповедь, нечто вроде дневника. Но теперь нам стало известно, что это доподлинный факт. Однако его дневник так и не был обнаружен. Возможно, в нем вся правда о Милусе, впрочем, с таким же успехом содержание этого дневника может оказаться сплошным вымыслом, чистой воды ложью. Или там вообще речь идет не об Алжире. Говорят, Кислы заключил с Фодором сделку - предложил за этот дневник пятьдесят тысяч долларов. У меня нет сведений относительно того, как ему удалось собрать такую гигантскую сумму и на кого он работал. С другой стороны, возможно, Фодор его просто шантажировал. Но мы точно знаем, что Кислы передал Фодору деньги, а Фодор его обманул и сбежал вместе с дневником. Мы считаем, что именно это и послужило причиной убийства Фодора. Мы также знаем, что Фодор женился на американской кафе-шантанной актриске. Так вот, его жена, его дневник и деньги исчезли. В прошлом году мы решили, что жена - вдова - Фодора вместе с дневником погибла в море во время шторма и прекратили поиски - но с сегодняшнего дня они возобновились.
- Почему?
- Как нам стало известно из ряда независимых источников, кое у кого в Европе и здесь в Штатах внезапно вновь пробудился интерес к этому дневнику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27