- Мой вам совет - идите домой и выспитесь хорошенько. А если будете настаивать на своем, я отправлю вас в психушку на обследование.
Я раскрыл рот, намереваясь что-то сказать, но раздумал. Я понял, что не только теряю здесь время, но что меня окружают недоброжелатели. Самое разумное было вернуться на Корк-авеню и побеседовать по душам со стариком-жокеем. Лейтенант, должно быть, умел читать мысли на расстоянии.
- Я пойду вам навстречу - отпущу вас. Но как только вы выйдете на улицу, поторопитесь уйти с нашего участка. Если вы тут ещё кого-нибудь побеспокоите, я на вас надену смирительную рубашку!
Я задумался на несколько секунд. К нам подошли несколько полицейских. Я чувствовал себя в западне. Пожав плечами, я двинулся к выходу. Весь мой гнев вдруг улетучился и сменился смертельной усталостью. Мне хотелось одного - поскорее вырваться из этой мышеловки, оказаться на яхте, с Роуз, и поскорее вернуться к Анселю на наш остров. Там самой важной проблемой был вечный вопрос, что делать - то ли загорать на пляже, то ли заняться подводной охотой. А может быть, я просто сошел с ума. Или все, кто меня окружал.
Выйдя из полицейского отделения, я стал думать, куда пойти. В кармане у меня не было ни цента. У меня даже не осталось окурка сигары. Я бы мог позвонить Роуз, но для телефонного звонка надо было иметь десятицентовую монетку. Но даже если бы мне удалось позвонить, Роуз пришлось бы ехать в Нью-Йорк спасать меня. А если переслать деньги телеграфом - то куда? Можно было послать ей телеграмму наложенным платежом, а потом сидеть и ждать её денежного перевода в офисе "Вестерн Юнион" - да только получу ли я перевод без документов? К тому же телеграмма могла вывести их на Роуз и на яхту. Мне нельзя было так рисковать.
В это время Роуз, наверное, уже начала беспокоиться, а может быть, даже отправились искать меня - и тут уж мы точно потеряем друг друга. Но как же мне покрыть эти чертовы сто миль - или сколько там - до Эсбюри-Парка? Кто согласиться взять на дороге такого оборванца, как я?
Из дверей отделения вышла колонна полицейских - они встали на тротуаре по стойке смирно. Сержант отпустил их по постам. Им на смену пришла новая колонна. Шла смена патрульных. Постояв немного и поглазев на чинный ритуал, я поспешил прочь. Во всем городе у меня не было никого знакомого, а мне надо было занять у кого-то денег, чтобы добраться до Роуз. Стоп - один приятель здесь у меня имелся!
Хэл Андерсон говорил, что живет в Нью-Йорке. Если он не в плаванье, я бы мог взять взаймы у него. Я вошел в аптеку и стал листать телефонную книгу. В Манхаттене я обнаружил трех Хэлов Андерсонов, двух - в Бронксе, ещё четырех в Бруклине и Квинсе. Я стал рыться в памяти, но не вспомнил названия компании, где работал Хэл. Но даже если бы я и вспомнил, вряд ли они дали бы мне его домашний адрес. Когда я спросил у аптекаря листок бумаги и карандаш, он окинул меня подозрительным взглядом и буркнул, что очень занят. Ох как я его понимал! Одного взгляда в зеркало было достаточно, чтобы ужаснуться собственной внешности.
Я отправился искать другой магазин. Войду в их телефон-автомат, думал я, и вырву из справочника нужную мне страницу. Какой-то коротко стриженный сопляк в старенькой куртяшке шел через улицу к своей запаркованной машине. Он махнул мне и зашагал в мою сторону. Я не сразу узнал в нем своего юнца-полицейского.
- Вам бы лучше держаться отсюда подальше, мистер Андерсон, - заметил он с усмешкой. Наш лейтенант, когда в плохом настроении, - сущий цербер. Он задаст вам жару, если вы его разозлите.
- Слушайте, почему он отпустил того парня и даже не записал его имя и адрес?
- Вообще-то это странно. Он должен был дождаться моего прихода. Но я на всякий случай кое-что себе записал.
- Вам известно его имя?
- Нет. Но я записал, что подозреваемый в нападении "неизвестный" был отпущен. Возможно, лейтенант был занят, да и вы встаньте на его место - в ваши показания трудно поверить!
- Ерунда! Он же отпустил его, даже не выслушав меня!
Юнец пожал плечами.
- Строго между нами - это удостоверение, по-видимому, выдано одним очень крупным учреждением. Мне бы не надо вам это говорить, но как передал наш радиоузел, тот частный сыщик работает на большую нефтяную компанию. Очень солидную!
- Нефть? Какое отношение нефть имеет к этому делу?
- Хотел бы я знать. Дело в том, что наш лейтенант не может диктовать большому начальству. А я не могу диктовать лейтенанту. Может, он слишком поспешил с этим частным сыщиком, но не более того. Нам же тоже приходится подчиняться закону.
- Только не надо о законе! За минувшие сутки меня избили, в меня стреляли, меня оклеветали, причем в основном все это проделали ребята с золотыми значками!
- Уж не знаю, во что вы замешаны, мистер Андерсон, но один совет я вам дам. Не околачивайтесь здесь, а не то с вами опять будут выяснять отношения ребята с золотыми значками.
- С меня хватит. Слушайте, вместе с бумажником я потерял и мелочь. У меня нет ни цента - я не могу даже на метро сесть. Вы можете дать мне доллар? Напишите мне ваш адрес и имя, и клянусь - завтра я вышлю вам пять. Или возьмите эти часы. Я разбил стекло там в кирпичах, но они ходят.
Полицейский стал шарить по карманам.
- Доллар? Вы видно путешествуете с шиком. Жетон на метро стоит пятнадцать центов. Вот вам тридцать - за эти деньги вы можете объехать весь город. И можете не возвращать. С вами не соскучишься. Давайте, двигайте отсюда!
Я взял четвертачок и пятачок. Он пошел к своей машине, остановился и крикнул:
- Могу довезти вас до центра!
- Спасибо, но мне надо сперва позвонить. Я ещё не решил, куда ехать. Узнаю, может, кто из знакомых найдется. - Я понимал, что несу полную чушь, но я уже никому не доверял.
- Ну и чудак, - ухмыльнулся он и сел за руль.
В какое-то мгновенье я чуть было не предложить ему сделку - за пятьдесят, а то и сотню "зеленых" довезти меня до Эсбюри. Но так рисковать я не мог.
Я прошел несколько кварталов, заскочил в кондитерскую и, зайдя в телефон-автомат, снова отыскал в книге всех Хэролдов Андерсонов. У меня было три шанса из девяти попасть в точку. Один к трем - ставка была весьма невыгодная. Кажется, Хэл что-то говорил о собственном доме, но насколько я представлял себе Манхаттен, там стояли все сплошь небоскребы. И я решил попытать счастья в Бронксе и Бруклине. Когда я попросил разменять мои двадцать пять и пять, мне показалось, что толстая тетка за прилавком готова вызвать полицию. Но нет, она молча дала мне три десятицентовика.
Я стал набирать номер первого Хэла Андерсона в Бронксе, стараясь крутить диск спокойно, чтобы не ошибиться. Мне ответил мужчина, который заявил, что не имеет отношения к чартерным рейсам, и повесил трубку. Потом я набрал номер бруклинского Хэла Андерсона. Там не отвечали. Я пережил несколько ужасных мгновений, дожидаясь, когда монетоприемник скинет мою неиспользованную монетку. Я позвонил второму бруклинскому Андерсону и, когда задал вопрос о чартерных рейсах, женский голос с мягким иностранным акцентом ответил: "Oui". Я догадался, что это жена-француженка Хэла и возликовал.
- Я Мики Уэйлен. Приятель Хэла из Флориды. У нас была яхта.
Наступило молчание, и я похолодел. А вдруг Хэл никогда не говорил про меня жене?
- А, да. Он часто про вас рассказывает.
- Хэл дома?
- Нет. Он вернется только на следующей неделе. Жаль, он бы с вами с удовольствием повидался.
- Миссис Андерсон, я в некотором роде попал в беду. Я понимаю, что вам это покажется неправдоподобным, но я упал и потерял бумажник. Мне и нужно-то всего несколько долларов, а я в Нью-Йорке никого не знаю кроме Хэла - и вас. Мне больше не к кому обратиться.
- Ну... - она опять надолго замолчала. - А как называлась ваша с ним яхта?
- "Морская принцесса". Хэл рассказывал вам, что мы встретились на Гаити пару месяцев назад?
- Да. Сколько вам нужно, мистер Уэйлен?
- Несколько долларов. Утром я приехал в Нью-Йорк, а тут приключилась эта петрушка с бумажником. Я могу к вам сейчас подъехать?
- Конечно. Вы...
В наш разговор встряла телефонистка и попросила бросить ещё пятачок.
- У вас машина? - спросила жена Хэла.
- Нет!
- Вы где?
- На Манхаттене.
- Тогда садитесь на метро - линия Д - и доезжайте до...
Телефонистка опять потребовала пятак.
- Я скоро буду, миссис Андерсон, мне придется до вас дойти пешком. Ждите!
Я повесил трубку и на последний десятицентовик позвонил отсутствовавшему Андерсону - на тот случай, если за мной следили, мне надо было блокировать предыдущий звонок. Я уже стал таким же нервным, как Роуз. Андерсона все ещё не было дома. Итак, у меня оставалось целых десять центов, а поездка в метро стоила пятнадцать.
Выйдя из будки, я вытер пот со лба и спросил у толстой тетки за прилавком, в какой стороне Бруклин.
Она ответила:
- Пройдете два квартала и свернете направо. Там метро. Сядьте в сторону центра и потом спросите кондуктора, где...
- Я пойду пешком. Так куда? - Я понимал, что наболтал лишнего. Если за мной следят, эта толстуха расскажет им про Бруклин - впрочем, Бруклин большой.
Она покачала головой, и все её подбородки пустились в перепляс.
- Вы комик! До Бруклина отсюда десять, а то и двадцать миль. А уж до Кони-Айленда и все пятьдесят! Поезжайте на метро!
- Я бы с радостью, но мне придется идти пешком! - Я показал ей монетку. - Я попал в аварию, потерял все деньги. Вот все, что у меня есть. Так куда мне идти?
- Через два квартала свернете направо, к станции метро, - ответила она, кладя на прилавок пятачок. - Вот возьмите. И прошу вас, никакого вина!
- Спасибо. Я не пьяница. Не смотрите на меня... Я вышлю вам письмом, как только...
Подбородки снова заплясали.
- Не беспокойтесь, я не прошу вас возвращать. Что такое сегодня пятак? На цент уже ничего не купишь. На пятачок почти ничего. У меня когда-то тут был большой выбор конфет - кулек на пятачок. А скоро и на десять центов ничего не купишь, а потом и на четвертак... Все это очень плохо. Страшно! Идите на метро - и чтоб ни капли шнапса!
У двери я повернулся к ней и произнес:
- Мадам, за сегодняшний день я неоднократно убеждался в никчемности рода человеческого. Вы - приятное исключение. Желаю вам всего наилучшего! и с этими словами я отвесил ей поклон.
Шагая к метро, я раздумывал, не свихнулся ли - я уже начал изъясняться как профессиональный попрошайка. Это я-то, который накануне вечером раздавал всем кому ни попадя десятки.
Оказавшись на платформе, я спросил у смотрителя, в какую сторону Бруклин. На что он ответил:
- Бруклин большой. Куда именно вам надо попасть?
- Просто в Бруклин, - отрезал я, подозрительно косясь на него.
- Тогда садитесь в любой экспресс, - ответил он, с омерзением оглядев мою одежду.
Я зашел в полупустой вагон и тут только понял, какой у меня клоунский вид. Девчонка напротив прыснула в руку. Когда я сидел, из-под оторванного лоскута штанины виднелась моя голая нога. Мой порванный ботинок тоже был на виду. Я накрыл штанину полой пальто, но и на ней зияла дыра. Я встал и подошел к налепленной на стене карте Бруклина - найти улицу, где жил Андерсон. В своей жизни я повидал много карт морских маршрутов, но такого лабиринта, каким оказалась карта Бруклина, мне ещё не доводилось видеть. Наконец я нашел авеню, пересекавшую нужную мне улицу, и понял, на какой станции метро мне сходить.
Чем ближе к центру, тем больше народу набивалось в вагон. Меня мучил вопрос, "ведут" меня или нет: мне не хотелось приводить "хвост" к Хэлу. Тут я вспомнил рассказ Роуз о том, как она спасалась от слежки - выскакивая из первого вагона метро и дожидаясь, не выйдет ли за ней кто-то из дальнего вагона.
Ехать мне было ещё очень далеко, так что я пошел по поезду к головному вагону. Чтобы моя окровавленная шея не привлекала ничьего внимания, я поднял воротник. Дойдя до первого вагона, я вышел из двери и стал смотреть вдоль поезда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27