— Не согласен, — покачал головой Катцен. — Тогда Мэри Роуз придется уничтожить всю технику.
— Ни в коем случае! — встревожился Херберт. — Вы останетесь...
— Фотография готова! — воскликнула Мэри Роуз. — Национальное бюро аэрофотосъемки передает ее вам тоже.
Ровно через 0,8955 секунды на мониторах возникла зеленоватая фотография описанного Роджерсом места. Штаб-квартира Оп-центра и Региональный Оп-центр были по-прежнему на связи.
— Вот они, — прошептал Херберт.
Роджерс сидел рядом с мотоциклом. Похоже, его пристегнули наручниками к дугам безопасности. Ноги генерала были связаны. Турецкий офицер лежал на животе со связанными за спиной руками. Третий человек сидел с сигаретой неподалеку от турка. На коленях у него лежал ручной пулемет.
— Они еще живы, — сказал Худ. — Слава Богу. Катцен, Папшоу и Девонн тоже увидели фотоснимок. Коффи наклонился к экрану, — Даже если террористы контролируют грунтовку, — сказал Худ, — они никак не ожидают вооруженной группы. Тем более профессионалов, знающих весь расклад.
— Другими словами, снова возникает вопрос о направлении туда РОЦа, — сказал Херберт. — Ваше мнение, Пол?
— Фил, насколько я понял, против, — поколебавшись, произнес Худ.
— Если нам не повезет, — пожал плечами Катцен, — они получат хороший подарок.
— Лоуэлл? — спросил Худ.
— С юридической стороны, Пол, — произнес Коффи, — у нас могут возникнуть проблемы. Маршрут исследовательского трейлера согласовывался на уровне правительства Турции и конгресса.
— Да вы что, спятили! — взорвался Херберт. — Майка держат заложником, а вы говорите о каких-то юридических тонкостях!
— Я думаю, — сказал Катцен, — что десантники могут спрятаться в аккумуляторном отсеке.
— Аккумуляторный отсек... — задумчиво повторил Херберт. — Что скажете, рядовые?
— Нормально, сэр, — откликнулся Папшоу. — Там нас никто не увидит.
Худ спросил, все ли посмотрели на фотоснимок, после чего вернулась телевизионная связь.
— Решили, — сказал Худ. — Мы ввязываемся в это дело и задействуем трейлер — с минимумом оборудования. Кто руководит операцией?
— Мы не можем назвать ее военной акцией по спасению, — сказал Коффи. — Для этого потребуется одобрение конгресса, которое никогда не поступает вовремя. Так что по крайней мере на бумаге операция должна проходить как гражданская.
— Принимается, — сказал Худ. — Десантникам переодеться, оружие спрятать, но держать наготове, Кто берет на себя руководство?
Наступило молчание.
— Я согласен, — сдавленно произнес наконец Коффи, — Похоже, я тут самый старший.
— Дьявол, Лоуэлл, вы же ни разу в жизни не стреляли из пистолета, — проворчал Херберт. — фил по крайней мере знает, как это делается.
— Да, он палил в воздух, чтобы распугать тюленей, — сказал Коффи. — В людей он не стрелял ни разу. В этом отношении мы с ним девственники.
— А я нет, — неожиданно сказала Мэри Роуз. — Когда я училась в Колумбийском университете, я каждую неделю ходила в пистолетный клуб на Мюррей-стрит. Один раз я даже наставила пистолет на человека — он залез ко мне в комнату в общежитии. Мне все равно, кто возглавит операцию, но я намерена в ней участвовать.
— Спасибо, Мэри Роуз, — сказал Худ. — Фил, вам приходилось командовать псевдовоенизированными подразделениями «Гринписа»?
— Действительно, псевдо, — улыбнулся Катцен. — Дробовики с холостыми патронами. Мы провели три акции в штате Вашингтон, две во Флориде и две в Канаде.
— Хотите руководить операцией?
— Если так надо, я согласен.
— Я ожидал от вас другого ответа, — резко сказал Худ. — Способны ли вы возглавить эту акцию? Катцен покраснел.
— Да, — пробормотал он и посмотрел на решительные лица Мэри Роуз и десантников. — Черт побери, я сказал «да»!
— Хорошо, — проворчал Худ, — Лоуэлл, вам я рекомендую оставаться на месте. Похоже, придется улаживать шероховатости с турецкими властями. Кроме вас, никто этого не сделает, — Не спорю, — кивнул Лоуэлл и опустил голову. Несмотря на то что он сам вызвался участвовать в операции и получил приказ остаться, он чувствовал себя трусом.
— Пол, вы сознаете, что, если дело провалится, нам придется подыскивать себе другую работу? — спросил Херберт.
— Я все прекрасно понимаю, — ответил Худ. — Сейчас меня больше всего волнует, как вытащить Майка.
— И еще, — добавил Херберт. — Источник из Анкары сообщил, что президентский совет Турции и кабинет министров собирают экстренное заседание по мобилизации вооруженных сил. Они хотят предотвратить дальнейшие теракты.
— Как только мы снимем аккумуляторы, — сказал Катцен, — нам придется полагаться исключительно на глаза и уши.
— Я попрошу Вайенза держать район под спутниковым наблюдением, — сказал Херберт, — Всем спасибо, — произнес Худ. — Я должен проинформировать сенатора Фоке, пока она не узнала о случившемся от кого-нибудь из Анкары или еще хуже — из «Вашингтон пост».
Худ отключился. Следом за ним отключился и Херберт, сказав, что собирается выяснить, каким материалом располагает по этому делу разведка.
Команда Регионального Оп-центра осталась одна. Катцен потер руки.
— Ладно. Мэри Роуз, дайте распечатку карты. Остальным готовиться к отъезду, — Обернувшись к Коффи, он добавил:
— А вы пожелайте нам удачи и... можете доесть моего цыпленка.
Коффи улыбнулся.
— Желаю удачи. Она вам действительно очень понадобится.
— Это еще почему? — нахмурился Катцен.
— Потому что я отправляюсь с вами. С турками я могу общаться и по телефону.
Глава 16
Понедельник, двенадцать часов одна минута дня
Вашингтон, округ Колумбия
Пол Худ размышлял о том, как вытащить Майка Роджерса, когда ему позвонила из Белого дома заместитель начальника штаба Стефани Клоу. В час дня президент хотел выслушать его предложения по кризису на Евфрате.
Пол немедленно выехал, поручив своему помощнику Бенету Багзу докладывать о всех изменениях в ситуации. В отсутствии Худа и Майка Роджерса руководство Оп-центром автоматически переходило к Марте Маколл. Бобу Херберту это было не по душе. Он не любил политиков-карьеристов, к числу которых относил и Марту.
При этом он всегда отдавал ей должное: Марта прекрасно ориентировалась в коридорах власти, В это время дня на дорогу от штаб-квартиры Оп-центра на военно-воздушной базе Эндрюс до Белого дома уходило около часа. Как правило, в Оп-центре имелся дежурный вертолет, на котором до столицы можно было добраться за пятнадцать минут, но несколько дней назад выяснилось, что все машины марки «Сикорски-СН53Е» имеют серьезные проблемы с головками роторов. Вертолетный парк правительства оказался прикован к земле. Худу это было только на руку. Он обожал водить автомобиль.
Большинство чиновников его ранга имели личных водителей. От этой привилегии Худ отказался и не пользовался ею даже в свою бытность мэром Лос-Анджелеса. Он всегда испытывал неловкость, когда его вез другой человек. О собственной безопасности Худ не волновался. Никто не собирался его убивать, А если ситуация изменится, то пусть лучше начинают с него, чем с жены, детей или матери. Кроме того, находясь в машине один, он имел возможность решать вопросы по телефону. А также слушать музыку и думать. Сейчас он думал о Майке Роджерсе.
Худ и его заместитель сильно отличались друг от друга. Майк был профессиональным военным, Худ ни разу в жизни не брал в руки оружия. Майк был прирожденным бойцом, Худ отличался темпераментом дипломата. Майк цитировал лорда Байрона, Эриха Фромма и Уильяма Шермана, Худ мог с трудом припомнить стихи Хэла Дэвида и высказывания Альфреда Ньюмэна, которые вычитывал в журналах своего сына. Майк был ярко выраженным интровертом, Худ — вдумчивым экстравертом. Они часто спорили, временами весьма ожесточенно. Роджерс имел смелость высказывать и отстаивать собственное мнение, за что Худ его уважал и ценил. Роджерс вообще очень нравился Худу.
Худ бросил пиджак на переднее сиденье; сверху лежал сотовый телефон.
Руководитель Оп-центра хотел знать, как развиваются события, и с нетерпением ждал и боялся звонка.
Он понимал, что смерть является составной частью разведки, Эту мысль вдалбливал ему в голову Боб Херберт с первых дней совместной работы.
Разведчики-нелегалы нередко проваливались, после чего их подвергали пыткам и уничтожали. Иногда случалось наоборот: нелегалы убивали, чтобы остаться в живых.
Элитное десантное подразделение Оп-центра тоже теряло бойцов в секретных операциях. На сегодняшний день погибли двое: Басе Мур в Северной Корее и подполковник Чарли Скуайрз в России. Бывало, что офицеров убивали дома, хотя чаще это случалось за границей. Худ и сам едва не погиб, выявляя вместе с французскими разведчиками неонацистов в Европе.
Гибель сотрудников тяжелым бременем ложилась на тех, кому удавалось уцелеть. После смерти подполковника Скуайрза десантники пережили тяжелейшее психологическое потрясение. В течение долгого времени они не могли исполнять даже простейшие обязанности.
Худ прибыл к Белому дому ровно в двенадцать пятьдесят пять. Еще несколько минут ушло на парковку и проверку документов. Вот и всегда стройная, седеющая Стефани Клоу. Они торопливо зашагали по коридору.
— Встреча только что началась, — сказала Стефани. Голос ее был мягок и глух, как зеленый ковер под ногами. — А вы, мистер Худ, по-прежнему сами ездите по Вашингтону?
— Да.
— Вам следует завести водителя. Не сомневайтесь, бухгалтерия не посчитает это капризом.
— Вы же знаете, я им не доверяю, миссис Клоу.
— Да уж знаю, — улыбнулась она. — Более того, мне это даже нравится. Но дело в том, что хорошие водители разбираются в транспортных пробках и умеют их преодолевать. К тому же на служебных машинах ставят оглушительные сигналы, которые иногда очень помогают. И разумеется, используя шоферов, вы снижаете уровень безработицы в стране. А у нас любят занижать эту цифру, Худ взглянул на приятное, лучащееся морщинками лицо. Он знал, что миссис Клоу смеется не над ним, а над теми, кто пользуется правительственными лимузинами.
— Хотите быть моим шофером?
— Нет, спасибо, — ответила она. — За рулем я зверею. И слишком часто пользуюсь сигналом.
— Спасибо, — неожиданно для себя сказал Пол. — Общение с вами — самый приятный момент за весь день.
Они остановились у лифта. У миссис Клоу висела на шее карточка на цепочке; с одной стороны — фотография, с другой — магнитная лента. Она вставила карточку в специальную прорезь слева от двери. Двери тут же открылись.
— Пожалуйста, не сердите без надобности президента, — сказала миссис Клоу.
— Постараюсь.
— И не ругайтесь с мистером Берковым.
— Обещаю, — без особой уверенности произнес Худ. Советник по национальной безопасности отличался крайне тяжелым характером.
Единственным звуком в кабине лифта было слабое жужжание вентилятора. Худ поднял лицо, стараясь поймать струю прохладного воздуха. Они опускались в технологическое сердце Белого дома, где проводились все встречи и конференции.
Двери лифта отворились, У выхода стоял вооруженный морской пехотинец. Худ предъявил удостоверение личности. Изучив документ, солдат вернул его Худу, поблагодарил и сделал шаг в сторону. Худ вошел в кабинет, где находилась исполнительный секретарь президента. Женщина сидела за небольшим столом возле входа в Ситуационный зал. Она доложила о прибытии Худа, и его тут же пригласили.
В центре ярко освещенного Ситуационного зала стоял длинный стол из красного дерева. Напротив каждого стула светились экраны компьютеров, клавиатуры выдвигались из-под стола. На стенах висели подробные карты с расположением американских воинских частей. Красные флажки обозначали районы военных конфликтов, зеленые — потенциально опасные регионы. Худ отметил, что на турецко-сирийской границе уже светится красный флажок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50