На стыках третьего, восьмого и десятого планов наблюдается микширование с захлестом в один, два и один кадр, соответственно. Видеоряд записан единым массивом, либо смонтирован линейным способом.
Материал представлен на видеокассете «Konica super SR E180» в формате VHS. Учитывая характерный данному типу пленки диапазон видеошумов (см. таблицу) и также предполагая, что исследуемый видеоряд является не более чем второй копией оригинала, представляется возможным заключить следующее:
1. Задний план, а также все остальные объекты окружения отсняты совместно с действующими лицами.
2. Вероятность искусственного вкрапления фона существует. Однако следует учесть активные движения персонажей и отсутствие характерной пикселизации контуров объектов, что позволяет исключить съемку в рир-проекции.
3. Оставшийся способ наложения возможно искусственного фона на первоначальный оригинал требует условий профессиональной студии и, безусловно, включает такие погрешности в исполнении, как нарушение фоновой тени контура объекта, дисбаланс температур цветов и т. д.
4. Применение фильтров, аналогичных размытию по Гауссу, может скрыть вышеописанные недостатки, однако способно ухудшить качество основного изображения. Скорее всего, к данному видеоряду подобные фильтры не применялись.
5. Более точные выводы возможны при наличии оригинала".
– Понятно в целом, а теперь я бы хотел услышать комментарий и по-русски, если можно, – сказал Турецкий, не обращаясь ни к кому конкретно.
Группа экспертов была явно составной, помимо сотрудников НИИ ФСБ, в нее были включены другие эксперты-криминалисты. Но за время совместной работы общего языка они не нашли, поэтому каждый держался особняком, да еще эти двухметровые мальчики с автоматами усугубляли и без того нервозную обстановку. А руководитель отдела НИИ, который, по идее, должен был давать пояснения Турецкому, по причине своей ведомственной принадлежности, кажется, имел глубоко в виду сотрудников Генпрокуратуры и вообще всех собравшихся, что в открытую и демонстрировал.
В конце концов, один из более или менее знакомых Турецкому эксперт из Минюста оторвался от стула и обратился к руководителю группы:
– Позвольте мне, если нет возражений. Моя часть уже готова. – Не дождавшись ответа, он повернулся к Турецкому: – Давайте выйдем в коридор, покурим.
– Значит, пленка подлинная, но это не оригинал, – сказал Турецкий, – я правильно понял?
– Да, – эксперт жадно затянулся, – представляете, с пяти часов не курил! В помещении запрещено, а выйти некогда было.
– Если это копия, то в какой мере можно быть уверенным, что оригинал не скомпилирован каким-то образом из фрагментов или не нарисован от начала до конца на компьютере?
– От начала до конца на компьютере?! – Эксперт усмехнулся. – Вы, как я гляжу, любитель современной русской литературы.
– Это что, принципиально невозможно? – Турецкий начал понемногу злиться. – Речь же идет не о проделках шаловливых школьников!
– Нет, конечно, не школьников. Но компьютерная графика здесь ни при чем, это мы установили совершенно определенно. Я сам, правда, специалист немного в другой области. В общем, не вдаваясь в подробности – слишком сложный фон. Компьютеру пришлось бы наряду с главными действующими лицами отрисовывать еще и каждую пальму с каждым листиком, все это на сквозняке, все колышется, отбрасывает сложные тени, поскольку источников света несколько. Неделю нужно обсчитывать на самом современном компьютере, и это только чтобы на глаз ничего не было заметно! А нарисовать так, чтобы аппаратное исследование обмануть, – исключено абсолютно.
– Хорошо, – кивнул Турецкий, – не совсем понятно, но убедительно. А как быть, например, с наложением фигур на фон?
– Наложение мы уже с вами отбросили – это все из области компьютерной графики. Те же проблемы: несовпадение с фоном по освещенности, затенению и так далее, при специальном исследовании сразу бросается в глаза. Даже если сделано самым тщательным образом – все равно имеются расчетные методики, они сразу выявляют подделку.
– Ну существуют же и другие виды монтажа, – упрямо продолжал настаивать Турецкий.
– Давайте так: если хотите знать все подробности, дождитесь официального заключения. А если просто, не залезая в дебри, как вы просили, тогда результаты можно свести к двум-трем фразам: представленная пленка является высококачественной, вероятнее всего первой копией оригинала. Оригинал был записан подряд без применения монтажа. Запись производилась стационарной миниатюрной широкоугольной камерой, установленной на высоте два с половиной метра и охватывающей помещение практически целиком. Такие камеры, как правило, не содержат записывающего устройства, они передают радиосигнал на небольшое расстояние, а он в свою очередь принимается стационарным приемником, снабженным необходимым оборудованием. То есть хозяин оранжереи мог и не знать, что его гостей снимают на видео. А мог и знать, это уже вам разбираться. Вот, собственно, все.
– А личность главного героя вы установили? Это Замятин?
– Тут уж я пас! – Эксперт вскинул руки вверх, стряхнув на Турецкого пепел с сигареты. – Простите!
– Как это вы пас?! – взвился Турецкий. – Вы что, этого не выясняли?!
– Почему не выясняли? Выясняли. Но его лицо крупным планом ни разу в кадр не попало. Так что достоверно ничего сказать нельзя. Может, у Замятина есть шрам от ягодицы до ягодицы, который, к счастью, невозможно скрыть? Тогда на пленке точно не он.
– Не знаю! -Турецкий не удержался и сорвался на крик: – Я ему задницу не разглядывал!
– Последний анекдот хотите? – спросил эксперт спокойно, не реагируя на крик Турецкого. – Сегодня в Кремле состоялась встреча человека, похожего на президента, с человеком, похожим на премьера.
– Не смешно. Где и когда производилась съемка, конечно, не установлено?!
– В стеклянной оранжерее в ночное время. Это, по-моему, и без экспертизы было ясно.
На телефонные переговоры с государственной службой охраны у Турецкого ушло более двух часов. Зная по опыту, что без предварительной договоренности на самом высшем уровне и без дюжины бумаг за подписью генпрокурора в конторы такого ранга лучше не соваться – для сбережения нервов, он никуда и не пошел. Окопался в собственном кабинете и методично долбил противника телефонными звонками: кто охранял генпрокурора Замятина? Вы не можете дать мне необходимую информацию? А кто может? И на этот вопрос у вас нет полномочий отвечать? А кто может их вам предоставить? И так далее до бесконечности. Периодически, когда ему надоедали пустые препирательства, он названивал Меркулову, но тщетно – Меркулова на месте не было, не было и вновь назначенного и. о. генпрокурора. Последний сегодня вообще до своего рабочего места пока не добрался, и в приемной ничего вразумительного Турецкому объяснить не смогли, а секретарша Меркулова, по-видимому, взяла отгул или больничный.
Отчаявшись добиться чего-нибудь путного от государственной службы охраны и не дождавшись давно обещанного акта экспертизы, хотя последний нужен был только для соблюдения формальностей – с экспертизой и так уже все ясно, – Турецкий отправился в буфет. Не столько перекусить, сколько послушать сплетни.
Говорили о Замятине. Все. Поголовно. Турецкого начала разбирать злоба. Идиотизм же, на самом деле! Форменный! Вся страна только об этом и судачит, все жаждут подробностей, а следствие стоит. Потому что большое начальство неизвестно где черти носят. Всего-то от них требуется – бумажку подписать!
Так и не купив ничего съедобного, он вернулся к себе. Телефон на столе разрывался.
– Я тебя ищу. – Это был Меркулов.
– Взаимно! Ты у себя?
– Да. Сейчас я должен…
– Нет уж! – оборвал его Турецкий. – Считай, что ты меня срочно вызвал, я уже иду. – Не дав Меркулову возразить, он повесил трубку и быстро вышел из кабинета.
– Что у тебя, излагай, только быстро, – сказал Меркулов, – через десять минут мне ехать в Кремль.
– Докладывать об успехах?
– Нет, на заседание комиссии по Замятину.
– Уже успели создать?! – Лицо Турецкого вытянулось в изумлении. – Оперативно, ничего не скажешь! И чем она будет заниматься?
– Вот как раз и еду это обсуждать. А все утро решали: стоит комиссию создавать или не стоит. Что у тебя?
– Ничего! Мне нужны люди, которые охраняли, или до сих пор охраняют Замятина. И еще бумага, лучше много бумаг, с подписью нового и. о. генерального и печатью, чтобы тыкать всем в нос. И двое помощников, которые и будут тыкать всем в нос эти бумаги, бегать по городу и разговаривать с людьми.
– Все? – то ли серьезно, то ли с сарказмом поинтересовался Меркулов.
– Пока это обеспечь! – немедленно огрызнулся Турецкий. – Надо будет – потребую еще, когда это я ради дела скромничал?
– Телохранителей Замятина я тебе постараюсь раздобыть сегодня же вечером, в крайнем случае, – завтра утром, а про оперов из МУРа, которых необходимо включить в твою группу, мог бы, кстати, договориться с Грязновым, не дожидаясь меня. Постановление о создании следственной группы оформлю завтра задним числом. Теперь все?
– Не все. Я его ненавижу. – Меркулов непонимающе посмотрел на Турецкого поверх очков. – Грязнова ненавижу, – пояснил Турецкий.
Меркулов хотел спросить еще что-то, но, взглянув на часы, молча снял трубку:
– Слава? Меркулов. Обеспечь, пожалуйста, нашему уважаемому Александру Борисовичу двух человек для рассмотрения дела особой государственной важности.
– Какие человеки нужны, отмазывать или расследовать?
Ехидные интонации в голосе Грязнова Турецкий прекрасно расслышал за пять шагов от телефона и сделал Меркулову знак: ну, что я говорил!
– Один такой, один такой, – ответил Меркулов.
Турецкий. 6 апреля. 16.00
Два человека от Грязнова прибыли буквально через пятнадцать минут после телефонного разговора с Меркуловым. Выделывается Славка, подумал Турецкий, вот противная морда! Интересно, что за личностей он мне подослал?
– Старший оперуполномоченный МУРа Ильин Владимир Александрович, – представился первый, остановившись посреди кабинета, вытянув руки по швам и поедая Турецкого глазами.
Неужели Грязнов их как-то особо проинструктировал и наплел про меня черт-те что? Нет, хоть остатки совести должны же были у него сохраниться?! По крайней мере, много он насвистеть не мог, успокоил себя Турецкий, времени не было.
– Позняк Эдуард Генрихович, тоже старший оперуполномоченный и тоже из МУРа. – Этот сел без приглашения и покосился на коллегу.
Турецкий оглядел свою команду. Обоим было в районе тридцати. Вроде нормальные на вид оперы… Зря это я, начал он понемногу раскаиваться, не мог Славка подсунуть полных уродов.
– Садитесь, – кивнул Турецкий Ильину, – вы знакомы?
– Знакомы, – ответил Позняк.
– Что вам Грязнов про меня рассказал?! – неожиданно для самого себя спросил Турецкий.
Ильин опустил глаза и принялся разглядывать шнурки на туфлях.
– Да ничего практически, – опять ответил за обоих Позняк, – мы говорили меньше минуты.
– По-нят-но, – протянул Турецкий с таким видом, как будто ему и вправду было все понятно. – Переходим к делу. Надеюсь, занимательное кино про «человека, похожего на» смотрели?
Ильин и Позняк дружно закивали и заулыбались.
– Прекрасно. Нас интересует вся киногруппа: режиссер, оператор, ну и массовка тоже. Массовкой займемся в первую очередь.
– А продюсер? – с вызовом спросил Ильин. – Продюсер нас интересует?
– Повторяю: нас все интересуют, – невозмутимо ответил Турецкий. – Или по поводу продюсера есть оперативные соображения?
– Оперативных нет.
– Тогда слушайте первое задание: вам, Ильин… С вашего позволения я буду называть вас обоих по именам и на «ты» – для создания в группе обстановки доверия и взаимопонимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47