Ему хотелось побыть одному, меньше всего ему нужен какой-нибудь болтливый сосед.
– Свободно? – услышал он знакомый голос.
– Эдик?! – в свою очередь изумился он.
– Что, не ожидал? Двигайся к окну, поговорить надо.
– Ты тоже?… – начал было Рафик, но тут же осекся, не стоило говорить при посторонних об их маршрутах и передвижениях.
– Тоже, тоже, как и ты. Поговорим потом. Ты как хочешь, а я посплю. А то устал зверски, скоро работы будет невпроворот, – так, словно они и не расставались ни на миг, проговорил Эдик и застегнул ремни.
После взлета, когда погасли предупредительные огни, Эдик действительно заснул. Нервы у этого парня были железные. Все благодушное настроение у Рафика как ветром сдуло. Нельзя сказать, чтобы такое соседство приносило ему неприятные ощущения, но чувствовал он себя неловко.
Остаток полета он провел в каком-то полузабытьи, сон не спустился к нему, не дал возможности отдохнуть. Стюардесса протянула контейнер с горячим обедом. Рафик поел без аппетита. Эдик не проснулся и открыл глаза, когда самолет пошел на снижение. Улыбнулся Рафику и начал болтать о всяких пустяках. Наконец они приземлились, вырулили на стоянку. Подали трапы, и народ стал суетиться, собираясь на выход. Рафик стал машинально собираться тоже.
– Ты, земляк, не торопись, успеешь. Багажа у тебя нет.
– Да меня вроде как должны встречать.
– Сядь, Рафаэль, – неожиданно сурово сказал Эдик, – я тебя встречать и должен был, но передумал и решил лететь с тобой.
И стал монотонно и тихо, так что слышать мог только сосед, читать ту самую суру из Корана.
– Значит, так, поступаешь в мое распоряжение. У тебя под левым подлокотником приклеен ключ от камеры хранения. В чемодане будут кое-какие вещи и бумаги. Возьмешь такси, поедешь к Центральному рынку. Там слева от входа будка сапожника, скажешь, что ты от Хамада. Переночуешь у этого человека. Завтра начинаешь действовать по инструкциям.
И неожиданно громко добавил, хлопнув Рафика по плечу:
– Ну пока, земляк, увидимся еще.
Рафик нащупал приклеенный скотчем ключ. Подождал, пока спина Эдика скроется в проходе между кресел, затем, не торопясь, двинулся к выходу.
В ячейке лежал потрепанный чемодан самого обыкновенного вида. Рафик забрал его и пошел искать обменник, надо было разменять валюту. Поймал такси. Правда, водитель заломил невероятную цену, но он не стал торговаться. В конце концов, деньги были не его. Сапожника нашел без проблем. После обмена условленными приветствиями тот подозвал мальчонку, вертевшегося поблизости, и приказал проводить гостя домой, где для него уже готова комната.
Оставшись один, Рафик открыл чемодан, в боковом кармане лежал еще один конверт из плотной коричневой бумаги. Но удивили его вещи, лежавшие в чемодане. Достаточно плотные брюки, зимние ботинки, свитер. «Вот шайтановы дети, они что, собираются меня на Северный полюс посылать?» – мелькнула в голове неприятная мысль. Здесь-то, в Ташкенте, был теплый октябрь, светило солнце, по улицам ходили люди в легкой одежде. Пора было распечатать конверт.
В конверте лежал новый паспорт с вкладышем о российском гражданстве, уже на его имя, с пропиской в Сочи, билеты на поезд, еще деньги. Он пересчитал их, сложил с уже имеющимися и решил про себя, что на первое время ему хватит на более чем безбедное существование. Там же были отпечатанные на компьютере инструкции. Согласно инструкциям, ему надо было вылететь в Хабаровск. Он даже присвистнул от удивления. Туда его еще не заносило. Ну что ж, на все воля Аллаха. Там его будут встречать, помогут с устройством на работу, жильем и пропиской. После этого ему надо будет осесть и затаиться. В конверте он с удивлением обнаружил свой институтский диплом, еще бумаги и справки из разных учереждений, выписанные на его имя.
Ладно, затаиться так затаиться. Все равно рано или поздно придет его время, он это знал.
Назавтра он встал рано, умылся, позавтракал, попрощался с хозяевами и отправился на вокзал. Ехать до Хабаровска предстояло на поезде, да еще на перекладных. Ну что ж, ему не привыкать. Заодно поговорит с людьми, пообвыкнется, а то за почти два года, проведенные за границей, он оторвался от реальной жизни, плохо представлял, что происходит вокруг. Тем более что жизнь менялась стремительно, а попадать впросак на каких-нибудь глупостях не хотелось.
Правда, он уже придумал себе легенду. Будет проще прикидываться мигрантом из Абхазии в поисках лучшей жизни. Тогда можно в случае какого-нибудь мелкого прокола сослаться на незнание окружающей действительности, – мол, у нас все по-другому.
Четверо суток, проведенные в разных поездах, не доставили ему хлопот, а полезного он узнал много. Жизнь действительно не стояла на месте, из репродуктора неслась другая музыка, народ волновали совершенно другие события и проблемы. Но все это было так, на поверхности. Люди все равно оставались людьми, как ни крути. Русский язык вспоминался очень быстро, благо он и раньше говорил на нем свободно, правда, акцент оставался сильным, но это было уже не важно.
В Хабаровске было холодно, шел дождь. Он вышел на перрон и остановился, осматриваясь. Из толпы встречающих отделилась сорокалетняя женщина в темно-зеленом пальто, каком-то нелепом берете, из-под которого выбивались обесцвеченные волосы.
– Рафик, здравствуйте, а мы уже вас заждались. Мне Николай-то и говорит: пойди, Нина, встреть Рафика, а то потеряется, – затараторила она, всячески изображая непринужденность встречи двух знакомых людей, – как доехали, не уморились в поезде-то?
– Здравствуйте, Нина, – улыбнулся Рафик, на ходу подхватывая предложенную игру, – доехал хорошо, все в порядке. Как Коля, как там ваши, все здоровы?
– Да сейчас сами всех увидите. Пойдемте на стоянку. Это весь багаж или еще что есть?
– Нет, больше ничего.
Нина повернулась и стала протискиваться среди людей к выходу в город. На стоянке возле вокзала она уверенно направилась к потрепанного вида «тойоте» с тонированными стеклами. Открыла багажник, приглашая жестом положить в него чемодан, потом сама села на заднее сиденье. Передняя пассажирская дверь открылась изнутри. Рафик сел на предложенное место.
– Николай, – представился водитель, – зови меня так, я уже привык.
– Рафик. – Он оглядел смуглого здорового парня и подумал, что он такой же Николай, как и Иван. Наружность была явно не нордическая.
– Сейчас отвезем тебя по месту, там и поговорим. Я тебе все объясню. Дальше будешь уже сам обживаться. Постарайся отдохнуть, а то завтра тебе устраиваться на работу. Место я тебе подготовил. Документы не забыл? – Николай завел двигатель и стал выбираться со стоянки.
– Не забыл, все в порядке.
Ехали они достаточно долго, он увидел большую реку с набережной, про себя решил, что это и есть Амур. Минут через сорок машина затормозила у стандартного вида пятиэтажки. Они вышли, поднялись на третий этаж. Подруга Николая осталась сидеть в машине.
Дверь долго не открывалась, Николай ругался сквозь зубы, наконец совладал с замком. Рафик увидел маленькую однокомнатную квартиру, прилично загаженную. Видно было, что жилье это сдается, и уже давно.
– Ну вот, здесь и будешь жить. Завтра поедешь в отдел кадров нашего авиапредприятия, найдешь Игнатьеву Ирину Васильевну, скажешь, что ты такой-то и по поводу тебя должны были звонить.
– А кто это такая?
– Так, одна сучка продажная из отдела кадров. У нас тут с работой туго, особенно в аэропорту. Поэтому ты даже и не представляешь, сколько пришлось всяким козлам засылать бабок, чтоб тебя на нормальное место устроить.
– Это на какое – нормальное?
– Она тебе объяснит. Что-то вроде техконтроля, или как там его… Ну, короче, сам раскумекаешь завтра, что к чему. Там на кухне бумага с твоим адресом и номером телефона квартиры. Жратва в холодильнике, на первое время хватит. Какая посуда здесь имеется или белье – по всяким шкафам посмотришь. Давай сюда паспорт, я тебе до завтрашнего утра прописку устрою по здешнему адресу. Утром завезу. А то хрен тебя на работу возьмут.
– Понял. Солидно тут у вас все поставлено. Держи паспорт.
Через пару минут Николай ушел, оставив его одного. Можно было осматриваться и начинать хозяйствовать.
Со следующего дня он опять стал работать в аэропорту. Как это ни парадоксально, но он был счастлив, вернее, покоен. Конечно, первое время пришлось туго. Коллеги по работе на него косились. Ну нет на Руси-матушке места, где бы любили «позвоночных». А слух о том, что этого «грузина» приняли на работу не просто с улицы, пробежал по портовым службам моментально. Кстати, его упорно называли «грузином», хотя он и пытался первое время объяснять разницу, но потом плюнул, решив, что это даже и к лучшему. Трудно было и по вечерам, когда народ расходился по домам, а ему идти было некуда. Пару раз его пытались ребята с работы зазвать в пивную, но он сказал, что не пьет совсем.
Он очень много гулял, приходил домой поздно, смотрел телевизор и ложился спать, чтобы завтра начать все сначала. Особенно тяжело приходилось по выходным, когда совсем некуда было идти. У старичка букиниста на толкучке ему посчастливилось приобрести Коран и толкования к нему, а также пару книг по истории ислама. Хоть они и были написаны неверными, но он с интересом стал читать и их. Старичок, обрадовавшись, что у него есть такой экзотический клиент, стал таскать ему всевозможные книги, в том числе и на арабском языке. Благо Рафик на это денег не жалел.
Постепенно жизнь наладилась. Он купил кое-какую зимнюю одежду, посуду и пару предметов мебели в свою квартирку. Народ на работе стал относиться к нему лучше, поскольку он никогда ни от какой работы не отказывался. К его маленьким причудам и некоторой нелюдимости окружающие постепенно привыкли, про себя решив, что раз уж молодой и одинокий мужик не пьет, то, видно, «подшитый». О том, что он мусульманин, он никогда не говорил и виду не показывал. Свинину, правда, старался не есть без необходимости, хотя это не имело для него уже никакого значения. Сам Рафик не опровергал и не подтверждал все нелепые слухи, ходившие о нем первое время. Ему было наплевать.
Он начал общаться с сослуживцами не только по работе, но и так, на всевозможные темы, чтобы не вызывать подозрений нелюдимостью и угрюмостью. Однажды даже согласился поехать на рыбалку. Хоть это и не было похоже на ловлю форели в родных горах, но его неожиданно зацепило. Со следующей получки Рафик накупил себе снастей и всяких прибамбасов. Стал рыбачить. Он жил почти как все. Вернее, делал вид, что живет как все. В действительности все его мысли были связаны с желанием отомстить. За Софью, за детей. Он жил как крот, бережно храня в своем сердце память и жажду мщения. Ему казалось, что прощение неверных будет означать забвение самых дорогих его сердцу людей. Он ждал и дождался.
Вот этот звонок, через шесть долгих лет. Он сел на кухонный табурет, закрыл глаза и прислонился затылком к холодной поверхности стены. Вдруг заныло сердце, он вспомнил день своей свадьбы, дни рождения детей.
«Аллах всемогущ, мы скоро будем вместе», – прошептал он.
Накануне «дня рождения Ирочки» Рафик нашел в почтовом ящике письмо, в котором был указан номер камеры хранения городского вокзала. Съездив туда, Рафик забрал из камеры небольшой чемоданчик черной кожи.
Прежде чем покинуть здание вокзала, Рафик нашел будку междугороднего телефона-автомата. Достал записную книжку, нашел нужный номер.
– Але, Эдик? Это я.
– Здравствуй, Рафаэль. Ты получил мой подарок для Ирины?
– Да, он у меня.
– Так поздравь ее завтра от всей души!
– Да, я так и сделаю.
Он вышел из будки словно сомнамбула, ничего не видя и не слыша вокруг.
С этого момента жизнь стучала в его висках каждой минутой, приближающей его к цели.
Рафик вернулся домой, тщательно запер дверь, задернул поплотнее все шторы, раскрыл чемодан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40