В палате активной терапии все было белым. Он закинул голову назад. Ударила чудовищная боль, стало темно. Когда темнота рассеялась, выплыло ослепительно голубое небо и трепещущее крыло парашютного шелка.
Вот оно что. Порядок, курсант!
Семь тысяч шестьсот квадратных метров списанных тормозных парашютов больница купила по дешевке в авиаполку ПВО. Сшили шторы. Чтобы избежать приватизации персоналом, заведующая АХО приказала на все полотнища поставить лиловые печати. Погуще.
Курсант Рязанского воздушно-десантного училища Сергей Круглев плыл в чистом голубом небе под куполом парашюта. На парашютном шелке расплывалась фиолетовая печать: «Вещевой склад. Для денежных документов». Лети, курсант!
***
— Хрен вам, а не выкуп! Козлы!
Обоссавшийся старик Терехов лежал на полу гостиной и весело смеялся. Он не ощущал боли от ожога. Он был хозяином положения.
Снова он почувствовал позыв в мочевом пузыре. Сдерживаться на этот раз не стал. Облегчился.
— Что замолчали, суки?
Боец посмотрел на Серого. Серый на Бойца.
— У него что, крыша поехала?
— Не знаю.
— Нет, — злорадно сказал Терех, — это у вас она скоро поедет.
— Что случилось, Володя? — дружелюбно спросил Боец,
— Пиня, — попросил лежащий Терех, — водки мне налей. С верхом, с горбушкой. Как лучшему другу.
Пиня растерянно посмотрел на Бойца. Тот кивнул. Пятеро мужчин смотрели, как наполняется пятидесятиградусной жидкостью хрустальный бокал. Водка налилась вровень с краями. Пиня снова опасливо и растерянно обернулся на Бойца.
— Давай, давай, — скомандовал с пола молодой фарцовщик с Галеры по кличке Теря. У него не было больных почек, жены-поблядушки. Вся жизнь впереди! Плащи-болонья, «Мальборо», «Кэмэл», резина, колготки, менты со спецуры. Литейный, 18, Горелово, ночной дежурный КВД на Стремянной… Эх! Водка прошла легко. Терве! Он не пил ничего крепче «Рислинга» уже года четыре. Нет, почти пять. Пяй-во.
Горячая волна накрыла его с головой.
— Ну что, Володя, полегчало? — почти по-братски спросил Пиня.
— Хорошо, Коля, — ответил Терех, — хорошо. Эй, бык, — это уже Болту, — дай-ка отцу закурить.
Болт подал сигарету, щелкнул зажигалкой. Терех затянулся смачно, дым выдохнул Болту в морду. Тот поморщился, но стерпел.
— Ну что, ждете, что я вам скажу? А? А могу и не сказать.
— Ладно, Володя, не юродствуй. Есть что сказать — говори.
— Не стоило бы, но… скажу. Выкупа не будет.
— Почему? — почти одновременно спросили Боец и Серый.
— Не за кого платить! Вы не тех взяли, — Терех опять засмеялся.
Пиня смотрел на него со страхом, Боец и Серый с недоверием, а Болт с ненавистью.
— Врешь, мудак, — сказал он.
— Нет, Винтик-шпунтик, это ты мудак. А мне перед смертью врать незачем… правда.
— Как так? Как такое может быть, Володя? — спросил Боец.
— Не знаю. Но точно — не те. Я и сам не сразу понял. Что-то было такое… не правильное. А допер, когда девчонку мертвую увидел: маленькая очень. Та-то лошадь на голову выше. Или на две… Дай-ка мне, Коля, еще водки.
— Ты сам-то опознать их можешь? — сказал Боец Серому.
— Телку я видел один раз. Вроде… похожа. Блондинка, высокая…
— Что значит — вроде? Она или нет?
— Ну… не могу гарантировать.
— Да, — протянул Боец, — круто солите. Как жрать будете?
— Ладно, проверим. Очухается эта коза — сама все расскажет. А ты, — повернулся Серый к Тереху, — не врешь, папа?
— А что мне врать? Я уже почти с боженькой. В раю!
— Ну… Спасибо! Налей ему, Пиня, на посошок.
Через шестнадцать минут Болт основанием ладони вогнал носовые хрящи в мозг Владимира Терехова. Смерть была мгновенной и практически безболезненной.
Оттащили в гараж. Положили рядом с Настей. На бетон.
— Надо заткнуть собаку, — сказал Серый, — переполошит всех соседей.
— Заткни, — вяло отозвался Боец. Если бы Серый знал его получше, он понял бы: именно сейчас под маской вялости Боец энергично анализирует информацию и принимает решение.
«Надо соскакивать, — думал Боец. — Сюрприз за сюрпризом. Девчушка зажмурилась — раз, Терех косяка упорол — два, а уж прокол с заложниками — это вообще нечто. Все дело насмарку. Придурки… Соскочить-то он сумеет, а вот что с этого навару? Ну, допустим, взять квартирку покойного. С ключами в кармане это не проблема. Но после того, как уже нацелился на стольник, ограничиться десятью-пятнадцатью тысячами уже не в жилу. Знать бы еще, что это за баба? Кто она: соседка этого Профи, жена, гувернантка у Бегемотовой дочки? Сколько за нее можно слупить? С кого? Можно ли вообще? Ну, связался я… с дилетантами! Нет, — заключил он, — выходить из дела без бабок я не буду».
— Болтик, — позвал Серый, — заткни собаку.
— Тогда дай пушку. Твоя с глушаком.
— А без пушки слабо?
Болт поколебался несколько секунд, потом ответил:
— Не слабо.
Вышел во двор. Сначала вой на улице сменился хриплым лаем, затем резко оборвался. Болт вернулся в гостиную и подошел к Пине:
— Ну что, синяк, не все выжрал?
— Да тут еще — море. Во!
— Налей-ка двадцать капель.
На пару выпили. Болт закусил шоколадной конфетой, Пиня рукавом.
— Слышь, Шпунтик, — зло и пьяно сказал Пиня, — может, ты и собачку в гараж оттащишь? Полный натюрморт будет. Лепота!
Болт резко, одной рукой выдернул тщедушного Пиню из кресла:
— Я тебя между ними положу. Понял, ты, мозгляк?
«Дурдом, — подумал Боец, — дурдом».
Сознание возвращалось к Тамаре медленно. Сквозь головную боль доносился жуткий вой собаки. Чьи-то голоса. Недобрые, чужие. Потом собака умолкла. «Надо просыпаться, — подумала Тамара, — скоро Настю везти, и Сережку будить. Надо!»
— Просыпайся, — сказал чужой голос прямо в ухо. — Ну давай, просыпайся. Ты уже не спишь.
Она открыла глаза. Над ней нависало незнакомое мужское лицо с узкой белой полоской шрама над верхней губой.
— Ну вот и ладушки. Очухалась. Как сама-то?
— Спасибо, — машинально ответила Тамара. Она еще ничего не понимала. В косом луче света висели пылинки. Пахло яичницей. Сбоку появился еще один мужчина. Жесткий взгляд, сигарета во рту. Тамаре стало страшно.
— Пиня, налей ей водки, — бросил этот мужчина кому-то через плечо. — И закусь. Ты, соска, живая?
— Жи… а вы кто? Где я?
Серый взял ее за плечи и рывком посадил. Подкатила тошнота. Рефлекторно она поднесла руки к лицу. Тотчас Серый схватил руки, отбросил вниз. Влепил пощечину.
— Слушай меня. Сейчас я буду задавать вопросы. А ты отвечать. Правду. Усекла?
— Я не понимаю, я…
Снова жесткая, жилистая рука ударила по щеке. Хлестко, больно.
— Ты будешь только отвечать. Фамилия, имя и отчество?
«А ему место в ментуре, — подумал Боец, — нравится допрашивать».
— Я… Круглова… Тамара Васильевна. «Вот оно как вышло, — сообразил Серый, — жена Профи». Бойцу фамилия Круглова не говорила ничего.
— Жена Профи, — шепнул ему Серый.
Боец глазами показал: понял. Вид у него был сонный. С хрустальным фужером водки и тарелкой яичницы в руках подошел Пиня, протянул Тамаре водку.
— Пей, — сказал Серый.
— Я не пью. Я не понима…
Пощечина. Серый избрал такую тактику, чтобы сразу подавить всякую попытку сопротивления. Если бы была жива девочка, манипулировать бабой было бы легче. А теперь выбирать не приходится. Только прессовать суку.
— Пей, соска. Быстро.
— Я…
Пощечина. «Пей!» Пощечина. «Пей!» Тамара взяла фужер дрожащими руками. Выпила в несколько сильных глотков. Мелкий мужичок с залысинами совал большой кусок хлеба с яичницей. Ее затошнило.
Голова закружилась, и она потеряла сознание. Серый выругался.
— Ну, и что будем делать? — спросил Боец. Вопрос был обращен в первую очередь к Серому. Серый курил с сосредоточенным видом и, казалось, не слышал Бойца. На самом деле он просто не знал ответа. Несомненно, нужно звонить с докладом Котову. Вот этого-то доклада Серый боялся более всего. За провал операции стоимостью в полмиллиона долларов нужно отвечать. Виновником случившегося прокола Серый считал — и справедливо — Тереха. Но Терех мертв. Да, поторопились с ним. Погорячились. На живого было бы легче повесить все грехи. Закошмарить, отобрать к черту этот дом, гараж, машину. Может, и квартиру. В погашение должка. Пол-лимона, конечно, все равно не набежит, но хоть что-то. Ах, подставил старый козел, подставил! Серый не исключал, что Котов может сделать крайним его. И каким будет наказание — зависит в значительной степени от того, как ему удастся преподнести ситуацию. До того момента, как очнулась Тамара, еще оставалась надежда, что все, сказанное Терехом перед смертью, не более чем бред. Именно поэтому Серый и тянул с докладом. Теперь все надежды рухнули. А Котяра тоже хорош: если бы снабдил Бойца фотками бабы и пацанки! Нет, все в конспирацию играет… Но с Кота не спросишь, а вот он может. И еще как; Серый сам приводил в исполнение приговор по одному из проштрафившихся боевиков. Две пули в затылок — и в воду. С коленом чугунной трубы на шее… Да, а звонить все равно придется. Никуда не денешься.
— Так что ты все-таки собираешься делать? — с ленцой в голосе снова спросил Боец.
— А у тебя есть предложения? — вопросом ответил Серый.
— Есть.
— Ну, поделись с нами.
— Ты отмусоливаешь мне мою долю. И я отваливаю.
— Ну, Боец, ты не понимаешь, идея нереальна. Нет пока никаких денег.
— Потому я и спрашиваю: что ты собираешься предпринять? Я-то свою часть работы сделал тип-топ. Как у дедушки. А ты все запорол.
— Не я. Терех.
— Меня не гребет. Ты планировал.
Серый полез в карман за сигаретами. Боец пристально следил за движением руки.
— Мне нужно позвонить, — принужденно сказал Серый.
— Куда?
— Вот что, брат, ты не борзей. Куда? Кому? Я перед тобой отчитываться не буду.
— Будешь, — все с той же ленцой в голосе тихо сказал Боец, — теперь, братуха, я буду играть соло.
— Что? — вскинулся Серый.
И тут же удивленно осекся — в руке Бойца появился пистолет. ТТ. Где же он его прятал?
У Болта морда была совсем глупая. Только Пиня удовлетворенно икнул и пьяно вымолвил:
— Вторая часть мар… марлезонского балета. Браво!
— Стволы на пол! — скомандовал Боец. — По очереди. Ты, Болт, первый. Медленно, плиз. ПМ глухо ударился о палас.
— Что еще есть?
— Ничего, — ответил Болт.
На самом деле у него был отличный немецкий нож фирмы «Solingen» и родная отечественная «фенька», граната «Ф-1».
— Смотри, проверю. Обманул — накажу. Теперь ты, Серый.
— Послушай, Боец…
— Ствол на пол! Времени у тебя — одна секунда. Я не шучу.
Второй ПМ стукнулся об пол. От первого он отличался наличием глушителя. По виду — самодельного.
— Подтолкни-ка мне его ногой.
— Послушай, Боец, давай поговорим спокойно. Два серьезных мужика…
— Сначала пушку, разговор потом. Нехотя Серый толкнул пистолет в сторону Бойца. Не отрывая взгляда от своих экс-подельников, тот поднял с паласа левой рукой пистолет. Снял его с предохранителя и, прижимая затвор к ноге, резко рванул пистолет вниз. Затвор передернулся — выскочил на пол желтенький тупоносый пээмовский патрон.
Боезапас магазина уменьшился на одну восьмую, зато теперь Боец знал — патрон в патроннике, машинка к стрельбе готова.
— Ну, что ты хотел сказать, братуха?
— Слушай, Валера, — стараясь придать голосу доверительность, начал Серый, — мы сейчас все, конечно, на нервах. Но, мне кажется, ты совершаешь ошибку. Ты…
— Ошибки, одну за другой, совершаете вы. Я свою работу выполнил четко: завалил этого вашего Профи чисто. За секунду. Даже твое глупейшее условие — без оружия — я выполнил.
— Да, действительно выполнил, — Серый кивнул на ТТ в правой руке Бойца.
Требование уработать телохранителя голыми руками исходило от Котова. Он считал, что этот фактор должен оказать психологическое давление на людей Хайрамова. Доказать уровень подготовки а, следовательно, и крутизну нападавших.
— Это к делу не относится, — ответил Боец. — Профи я убрал без ствола. Так? — И сам себе ответил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53