Спасибо!
После ночлега в машине ныла спина, зверски хотелось есть. Во рту сухо после выпитого накануне. Тем не менее Профи ощущал бодрость. Он пустил движок и, пока машина грелась, съел все печенье. Без трех минут семь он выехал из двора. На повороте разминулся с бежевой пятеркой. В ней ехали два офицера ФСБ. Операция по задержанию Виктора Котова началась.
***
Под утро щенок пришел сам. Боец в это время укладывал рюкзак в багажник. Он услышал негромкое тявканье сзади. Обернулся. Щенок стоял в трех метрах и неуверенно помахивал хвостом.
— А-а, вот ты где, — обрадовался Боец. — Ну-ка иди сюда.
Щенок уловил радость в голосе Хозяина, понял, что прощен, и неуклюже бросился в ноги. Боец подхватил его на руки и, подняв к лицу, строго спросил:
— Ну, беспутный, где шлялся всю ночь? Если бы щенок умел говорить, он бы рассказ-зал, что ночь провел в темном и страшном лесу. А убежал он туда, когда почувствовал Зверя. Своим маленьким умом, скорее даже — умишком, он почувствовал Зверя в Хозяине раньше, чем те двое… Инстинкт тысяч поколений его предков вздыбил шерсть на загривке, заставил поджать хвост и тихонько уползти в темноту. Щенок ушел, но ни Люди, ни его Хозяин этого не заметили. Он забился в папоротник и лег там, но тяжелый запах Зверя доносился и туда. От ужаса щенок тихонько скулил. Потом, когда ЭТО уже произошло и те, другие, были мертвы, Хозяин искал его в лесу. Однажды он пробежал совсем близко, но страх заставил щенка прижаться к земле, лежать тихо-тихо. От Хозяина все еще пахло Зверем и кровью. А потом щенок лежал один, вздрагивая от шорохов и потрескиванья сучьев. Было холодно и страшно, какие-то зверьки бегали в темноте, однажды по траве что-то проползло. Щенок сунулся было туда, но что-то страшно зашипело. Потом он уснул. Сейчас от Хозяина Зверем не пахло.
Боец пристально смотрел в глаза Шарика и, видимо, о многом догадывался. Был он грустен.
— Ладно, брат, ладно, — приговаривал он, — возвращаемся мы в Питер. Окончен наш вояж… Хватит. Покуролесили. Сейчас мы с тобой позавтракаем и поедем. Нельзя нам тут оставаться…
Щенок норовил лизнуть в лицо, ярко светило солнце, в пятистах метрах на дне озера лежали два мертвых тела. Мужчина со сломанным основанием черепа и изнасилованная, с перекушенным горлом, женщина.
— Интересно, кто ж тебя, бедолага, кормить будет, когда меня шлепнут? А?
В ответ щенок завилял хвостом. Через тридцать минут новенькая «четверка» покатила по грунтовке в сторону Выборгского шоссе.
В 8.55 все подходы к дому Виктора Котова были надежно заблокированы. В пятнадцати метрах от подъезда, на сломанных качелях, устроились похмеляться два гопника. Два старших лейтенанта из РОСО «Град». В замызганной спортивной сумке, откуда они извлекли бутылку «водки» и закусь, лежали портативные «Кедры» и радиостанция. С одного конца дома приткнулся «жигуленок» с двумя следователями ФСБ, с другого — серая невзрачная «Волга», в которой находился майор Рощин, еще два его сотрудника и водитель. «Форд-транзит» с аппаратурой радио — и электронного контроля, расположился чуть дальше. Два автомобиля с разведчиками «наружки» стояли вообще вне видимости из дома. Третий Рощин направил к офису «VIP-club». На всякий случай. Еще два бойца «Града» сидели в лифтовом помещении на последнем этаже, они блокировали весь подъезд сверху.
Ждали появления Котова. Встреча с «клиентом» у него назначена на 10.00. Дорога от дома до офиса займет не более двадцати пяти минут. Значит, выйдет Виктор Петрович самое позднее около девяти тридцати. Если, конечно…
В салоне «Волги» зазвонил телефон. Рощин снял трубку:
— Слушаю. Рощин.
— Доброе утро, Сергей Владимирович. Любушкин, — услышал майор знакомый голос начальника следственной службы. — Значит, так… в суде все вопросы решены. Постановления на обыск, задержание, на Потапа («Потап» — ПТП — прослушивание телефонных переговоров) — подписаны. Их уже везут к тебе, встречай.
— Спасибо, Юрий Михайлович. На прослушивание телефонов в офисе дали добро?
— Нет, как мы с тобой и предполагали.
— Перестраховщики хреновы. Ну и ладно, обойдемся.
— Ну как там у тебя обстановка?
— Пока тихо. Ждем. Самое главное — Котов дома, в кухне горит свет. Так что скоро он будет наш. Проблема с Бирюлюк. Дома ее нет, и не ночевала. Но я надеюсь, что она как раз у господина Котова.
— Вы там поосторожнее, — после секундной паузы сказал Любушкин. — Жду информации.
— Спасибо, — коротко ответил Рощин, медленно положил трубку.
Потекли минуты ожидания. Рано утром Рощин из дома позвонил в управление и узнал, что ночью зафиксирован звонок с мобильного телефона Котова. Звонок был неинформативный, но тем не менее полезный — косвенное свидетельство присутствия объекта в городе. В семь утра двое офицеров начали наблюдение за домом Котова, они зафиксировали свет в кухне, автомобиль на стоянке и установили на косяк двери миниатюрный «маячок». Приборчик вибрационного действия сообщал об открывании двери на расстояние около ста метров. Пока «маячок» молчал.
В 9.22 майору Рощину привезли постановления суда на арест гражданина Котова Виктора Петровича и на производство обыска в его квартире. «Ну, родной, давай, — подумал майор, — давай выходи. В десять тебя ждет солидный клиент. Давай же». Кроме мифического «клиента» мертвеца Котова ждали еще два десятка очень серьезных людей. Томились в бетонной клетушке лифтовой двое бойцов «Града». Вторая двойка уже почти допила свою «водку» и теперь ожидала приезда наряда милиции. Их обещал вызвать для «забулдыг проклятых» пенсионер, выгуливающий таксу. Пятеро следователей ФСБ готовились к допросу и обыску. Скучали в своих автомобилях спецы из «наружки». В микроавтобусе «Форд» с маскирующей надписью «Доставка мебели» на борту двое инженеров прослушивали эфир и исследовали лазерным лучом окно кухни Котова. В кухне было тихо, никаких признаков нахождения человека. А свет горит… странно.
Майор Рощин посмотрел на часы — 9.35. Да, г-н Котов, вы не пунктуальны, вы уже опаздываете на встречу с клиентом. Не-хо-ро-шо. Майор позвонил по телефону, который он оставил дежурному «VIP-club» накануне. (Человек, дежуривший на телефоне, был предварительно проинструктирован.) Рощин поинтересовался, не было ли звонков на его имя, т. е. на имя иногороднего бизнесмена. Нет, не было. Это означало, что встречу в офисе Котов не отменял, не переносил… но ехать на нее не собирается. В 9.50 стало окончательно ясно, что план операции нужно менять. Что-то произошло. Но что?
Рощин позвонил на домашний телефон Котова. Трубку не снимали. Набрал номер сотового. (Профи в салоне Зоиной «двойки» вздрогнул от неожиданности. Некоторое время он смотрел на мелодично пиликающий телефон, борясь с искушением ответить.) Нет, тут что-то не то.
В 10.00 Рощин снял «гопников» у подъезда — очень уж примелькались. После короткого совещания в салоне «Волги» он связался с инженерами в «Форде».
— Что там у вас, ребята?
— Ничего, товарищ майор. Слышали только ваш звонок.
— Я ведь почему спрашиваю-есть опасения, что в квартире никакого нет. У вас же чудо-техника, выручайте.
В «Форде» недовольно переглянулись. Техника-то действительно уникальная, но… чудес не бывает. После короткой паузы старший ответил:
— Можем предложить только дедовский метод: прослушать входную дверь стетоскопом.
Через шесть минут инженер службы радиоконтроля капитан Никодимов вошел в подъезд дома. В руках он нес небольшой чемоданчик. Одновременно из лифтовой спустились двое бойцов «Града». Один из них остался на седьмом этаже, другой остановился на пятом. Они обеспечивали, безопасность инженера.
Никодимов вышел из лифта и решительно подошел к квартире. Он быстро раскрыл чемоданчик и извлек оттуда большую черную тарелку с идущими от нее проводами. На голову надел наушники. Провода от тарелки и от наушников соединялись внутри чемодана, в корпусе прибора с двумя шкалами и двумя ручками настройки. Прибор был отечественный и превосходил по чувствительности зарубежные аналоги на порядок. А что касается избирательности — это уже вопрос квалификации акустика.
Никодимов плотно прижал тарелку-микрофон к двери. Сразу же на него обрушилась масса фоновых шумов. Звучало все здание. Дом «поет» тысячью разных звуков и днем и ночью. Задача специалиста — отсеять ненужное и суметь идентифицировать то, что необходимо. Даже опытному «слухачу» сделать это бывает непросто. Никодимов начал вращать верньер частотной настройки, просеивая какофонию жилого дома. Через тридцать секунд ему показалось, что он слышит в глубине квартиры всхлипывание. Звук, напоминающий всхлипывание ребенка. Он передвинул микрофон выше — звук исчез, сдвинул ниже — и снова ему показалось, что в квартире кто-то плачет. Но точно утверждать он бы не рискнул. После почти двухминутного прослушивания инженер начал сворачивать аппаратуру. К каким-либо определенным выводам он не пришел.
Именно в этот момент послышался звук открываемой двери за спиной инженера. Насторожились бойцы группы захвата, капитан Никодимов заторопился — светиться с непонятными приборами у чужой квартиры не стоит — и зацепился проводами за дверную ручку. Он дернул за провод и заметил, как слегка шевельнулась дверь. Это могло означать только одно: не заперто.
Из соседней квартиры вышел мужчина. Он покосился на капитана и вызвал лифт. Никодимов стоял к нему спиной, прикрывая чемоданчик с «хитрым ухом». Спустя две минуты капитан Никодимов доложил майору Рощину:
— Дверь в квартиру открыта, а внутри, похоже, плачет ребенок.
В ФСБ «кокаиновый след» в деле об убийстве офицера ГРУ отрабатывал старший лейтенант Завьялов. За три месяца расследования он побывал в ОНОНе (Отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков) раз пятнадцать. Все задержанные за сбыт или покупку кокаина в обязательном порядке знакомились со старшим лейтенантом. Ни один из них отношения к делу не имел. Сегодня Завьялов пришел в ОНОН снова — накануне вечером оперативники задержали мелкого сбытчика.
Почти одновременно с чекистом прибыл офицер из РУОПа.
Небритый и невыспавшийся опер-ононовец встретил их не особенно приветливо. Более всего он хотел бы сейчас поехать домой, принять ванну и завалиться спать. Опер понимал, что не из праздного любопытства приехали к нему коллеги из двух серьезных ведомств. Но их дела — это их дела, а у него своих полно. Количество сбываемых в городе наркотиков росло с каждым днем. Соответственно и количество наркоманов. ОНОН просто не успевал за ситуацией. Опер, молодой, но уже замордованный службой мужик, сильно подозревал, что все это никого не интересует. Кроме родителей тех подростков, которые уже познакомились с колесами, травкой или иглой. Подсели.
Опер кинул в литровую банку с водой ржавый кипятильник и сел за стол. Помял руками лицо и включился в работу:
— Извините, мужики. Спал всего полтора часа. Днем облаву на «грибников» проводили… тащат они, блин, поганки ведрами. И дешево, и сердито. Ну и травятся, конечно. Дозировка-то на глазок… А под вечер вашего взяли. Студент Политеха, мелкий сбытчик. Но раскололся… вывел на своего поставщика. Тот-то конь матерый — молчит. И будет молчать, понимает, чем кончится…
— Ну а что студентик? — спросил Завьялов, когда ононовец замолчал, закуривая сигарету.
— Вот протокол допроса, — опер достал из стола несколько листочков бумаги. — Вот собственноручные показания.
— А поговорить с ним можно? — спросил, погружаясь в чтение протокола, чекист.
— Сейчас приведут. — Опер зевнул. — Только он, действительно, мелочевщик. Знает только своего поставщика и несколько постоянных покупателей. В основном — студенты, шалупень.
Студента привели только через пятнадцать минут. Вид у него был жалкий — разбитые, распухшие губы, заплывший левый глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
После ночлега в машине ныла спина, зверски хотелось есть. Во рту сухо после выпитого накануне. Тем не менее Профи ощущал бодрость. Он пустил движок и, пока машина грелась, съел все печенье. Без трех минут семь он выехал из двора. На повороте разминулся с бежевой пятеркой. В ней ехали два офицера ФСБ. Операция по задержанию Виктора Котова началась.
***
Под утро щенок пришел сам. Боец в это время укладывал рюкзак в багажник. Он услышал негромкое тявканье сзади. Обернулся. Щенок стоял в трех метрах и неуверенно помахивал хвостом.
— А-а, вот ты где, — обрадовался Боец. — Ну-ка иди сюда.
Щенок уловил радость в голосе Хозяина, понял, что прощен, и неуклюже бросился в ноги. Боец подхватил его на руки и, подняв к лицу, строго спросил:
— Ну, беспутный, где шлялся всю ночь? Если бы щенок умел говорить, он бы рассказ-зал, что ночь провел в темном и страшном лесу. А убежал он туда, когда почувствовал Зверя. Своим маленьким умом, скорее даже — умишком, он почувствовал Зверя в Хозяине раньше, чем те двое… Инстинкт тысяч поколений его предков вздыбил шерсть на загривке, заставил поджать хвост и тихонько уползти в темноту. Щенок ушел, но ни Люди, ни его Хозяин этого не заметили. Он забился в папоротник и лег там, но тяжелый запах Зверя доносился и туда. От ужаса щенок тихонько скулил. Потом, когда ЭТО уже произошло и те, другие, были мертвы, Хозяин искал его в лесу. Однажды он пробежал совсем близко, но страх заставил щенка прижаться к земле, лежать тихо-тихо. От Хозяина все еще пахло Зверем и кровью. А потом щенок лежал один, вздрагивая от шорохов и потрескиванья сучьев. Было холодно и страшно, какие-то зверьки бегали в темноте, однажды по траве что-то проползло. Щенок сунулся было туда, но что-то страшно зашипело. Потом он уснул. Сейчас от Хозяина Зверем не пахло.
Боец пристально смотрел в глаза Шарика и, видимо, о многом догадывался. Был он грустен.
— Ладно, брат, ладно, — приговаривал он, — возвращаемся мы в Питер. Окончен наш вояж… Хватит. Покуролесили. Сейчас мы с тобой позавтракаем и поедем. Нельзя нам тут оставаться…
Щенок норовил лизнуть в лицо, ярко светило солнце, в пятистах метрах на дне озера лежали два мертвых тела. Мужчина со сломанным основанием черепа и изнасилованная, с перекушенным горлом, женщина.
— Интересно, кто ж тебя, бедолага, кормить будет, когда меня шлепнут? А?
В ответ щенок завилял хвостом. Через тридцать минут новенькая «четверка» покатила по грунтовке в сторону Выборгского шоссе.
В 8.55 все подходы к дому Виктора Котова были надежно заблокированы. В пятнадцати метрах от подъезда, на сломанных качелях, устроились похмеляться два гопника. Два старших лейтенанта из РОСО «Град». В замызганной спортивной сумке, откуда они извлекли бутылку «водки» и закусь, лежали портативные «Кедры» и радиостанция. С одного конца дома приткнулся «жигуленок» с двумя следователями ФСБ, с другого — серая невзрачная «Волга», в которой находился майор Рощин, еще два его сотрудника и водитель. «Форд-транзит» с аппаратурой радио — и электронного контроля, расположился чуть дальше. Два автомобиля с разведчиками «наружки» стояли вообще вне видимости из дома. Третий Рощин направил к офису «VIP-club». На всякий случай. Еще два бойца «Града» сидели в лифтовом помещении на последнем этаже, они блокировали весь подъезд сверху.
Ждали появления Котова. Встреча с «клиентом» у него назначена на 10.00. Дорога от дома до офиса займет не более двадцати пяти минут. Значит, выйдет Виктор Петрович самое позднее около девяти тридцати. Если, конечно…
В салоне «Волги» зазвонил телефон. Рощин снял трубку:
— Слушаю. Рощин.
— Доброе утро, Сергей Владимирович. Любушкин, — услышал майор знакомый голос начальника следственной службы. — Значит, так… в суде все вопросы решены. Постановления на обыск, задержание, на Потапа («Потап» — ПТП — прослушивание телефонных переговоров) — подписаны. Их уже везут к тебе, встречай.
— Спасибо, Юрий Михайлович. На прослушивание телефонов в офисе дали добро?
— Нет, как мы с тобой и предполагали.
— Перестраховщики хреновы. Ну и ладно, обойдемся.
— Ну как там у тебя обстановка?
— Пока тихо. Ждем. Самое главное — Котов дома, в кухне горит свет. Так что скоро он будет наш. Проблема с Бирюлюк. Дома ее нет, и не ночевала. Но я надеюсь, что она как раз у господина Котова.
— Вы там поосторожнее, — после секундной паузы сказал Любушкин. — Жду информации.
— Спасибо, — коротко ответил Рощин, медленно положил трубку.
Потекли минуты ожидания. Рано утром Рощин из дома позвонил в управление и узнал, что ночью зафиксирован звонок с мобильного телефона Котова. Звонок был неинформативный, но тем не менее полезный — косвенное свидетельство присутствия объекта в городе. В семь утра двое офицеров начали наблюдение за домом Котова, они зафиксировали свет в кухне, автомобиль на стоянке и установили на косяк двери миниатюрный «маячок». Приборчик вибрационного действия сообщал об открывании двери на расстояние около ста метров. Пока «маячок» молчал.
В 9.22 майору Рощину привезли постановления суда на арест гражданина Котова Виктора Петровича и на производство обыска в его квартире. «Ну, родной, давай, — подумал майор, — давай выходи. В десять тебя ждет солидный клиент. Давай же». Кроме мифического «клиента» мертвеца Котова ждали еще два десятка очень серьезных людей. Томились в бетонной клетушке лифтовой двое бойцов «Града». Вторая двойка уже почти допила свою «водку» и теперь ожидала приезда наряда милиции. Их обещал вызвать для «забулдыг проклятых» пенсионер, выгуливающий таксу. Пятеро следователей ФСБ готовились к допросу и обыску. Скучали в своих автомобилях спецы из «наружки». В микроавтобусе «Форд» с маскирующей надписью «Доставка мебели» на борту двое инженеров прослушивали эфир и исследовали лазерным лучом окно кухни Котова. В кухне было тихо, никаких признаков нахождения человека. А свет горит… странно.
Майор Рощин посмотрел на часы — 9.35. Да, г-н Котов, вы не пунктуальны, вы уже опаздываете на встречу с клиентом. Не-хо-ро-шо. Майор позвонил по телефону, который он оставил дежурному «VIP-club» накануне. (Человек, дежуривший на телефоне, был предварительно проинструктирован.) Рощин поинтересовался, не было ли звонков на его имя, т. е. на имя иногороднего бизнесмена. Нет, не было. Это означало, что встречу в офисе Котов не отменял, не переносил… но ехать на нее не собирается. В 9.50 стало окончательно ясно, что план операции нужно менять. Что-то произошло. Но что?
Рощин позвонил на домашний телефон Котова. Трубку не снимали. Набрал номер сотового. (Профи в салоне Зоиной «двойки» вздрогнул от неожиданности. Некоторое время он смотрел на мелодично пиликающий телефон, борясь с искушением ответить.) Нет, тут что-то не то.
В 10.00 Рощин снял «гопников» у подъезда — очень уж примелькались. После короткого совещания в салоне «Волги» он связался с инженерами в «Форде».
— Что там у вас, ребята?
— Ничего, товарищ майор. Слышали только ваш звонок.
— Я ведь почему спрашиваю-есть опасения, что в квартире никакого нет. У вас же чудо-техника, выручайте.
В «Форде» недовольно переглянулись. Техника-то действительно уникальная, но… чудес не бывает. После короткой паузы старший ответил:
— Можем предложить только дедовский метод: прослушать входную дверь стетоскопом.
Через шесть минут инженер службы радиоконтроля капитан Никодимов вошел в подъезд дома. В руках он нес небольшой чемоданчик. Одновременно из лифтовой спустились двое бойцов «Града». Один из них остался на седьмом этаже, другой остановился на пятом. Они обеспечивали, безопасность инженера.
Никодимов вышел из лифта и решительно подошел к квартире. Он быстро раскрыл чемоданчик и извлек оттуда большую черную тарелку с идущими от нее проводами. На голову надел наушники. Провода от тарелки и от наушников соединялись внутри чемодана, в корпусе прибора с двумя шкалами и двумя ручками настройки. Прибор был отечественный и превосходил по чувствительности зарубежные аналоги на порядок. А что касается избирательности — это уже вопрос квалификации акустика.
Никодимов плотно прижал тарелку-микрофон к двери. Сразу же на него обрушилась масса фоновых шумов. Звучало все здание. Дом «поет» тысячью разных звуков и днем и ночью. Задача специалиста — отсеять ненужное и суметь идентифицировать то, что необходимо. Даже опытному «слухачу» сделать это бывает непросто. Никодимов начал вращать верньер частотной настройки, просеивая какофонию жилого дома. Через тридцать секунд ему показалось, что он слышит в глубине квартиры всхлипывание. Звук, напоминающий всхлипывание ребенка. Он передвинул микрофон выше — звук исчез, сдвинул ниже — и снова ему показалось, что в квартире кто-то плачет. Но точно утверждать он бы не рискнул. После почти двухминутного прослушивания инженер начал сворачивать аппаратуру. К каким-либо определенным выводам он не пришел.
Именно в этот момент послышался звук открываемой двери за спиной инженера. Насторожились бойцы группы захвата, капитан Никодимов заторопился — светиться с непонятными приборами у чужой квартиры не стоит — и зацепился проводами за дверную ручку. Он дернул за провод и заметил, как слегка шевельнулась дверь. Это могло означать только одно: не заперто.
Из соседней квартиры вышел мужчина. Он покосился на капитана и вызвал лифт. Никодимов стоял к нему спиной, прикрывая чемоданчик с «хитрым ухом». Спустя две минуты капитан Никодимов доложил майору Рощину:
— Дверь в квартиру открыта, а внутри, похоже, плачет ребенок.
В ФСБ «кокаиновый след» в деле об убийстве офицера ГРУ отрабатывал старший лейтенант Завьялов. За три месяца расследования он побывал в ОНОНе (Отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков) раз пятнадцать. Все задержанные за сбыт или покупку кокаина в обязательном порядке знакомились со старшим лейтенантом. Ни один из них отношения к делу не имел. Сегодня Завьялов пришел в ОНОН снова — накануне вечером оперативники задержали мелкого сбытчика.
Почти одновременно с чекистом прибыл офицер из РУОПа.
Небритый и невыспавшийся опер-ононовец встретил их не особенно приветливо. Более всего он хотел бы сейчас поехать домой, принять ванну и завалиться спать. Опер понимал, что не из праздного любопытства приехали к нему коллеги из двух серьезных ведомств. Но их дела — это их дела, а у него своих полно. Количество сбываемых в городе наркотиков росло с каждым днем. Соответственно и количество наркоманов. ОНОН просто не успевал за ситуацией. Опер, молодой, но уже замордованный службой мужик, сильно подозревал, что все это никого не интересует. Кроме родителей тех подростков, которые уже познакомились с колесами, травкой или иглой. Подсели.
Опер кинул в литровую банку с водой ржавый кипятильник и сел за стол. Помял руками лицо и включился в работу:
— Извините, мужики. Спал всего полтора часа. Днем облаву на «грибников» проводили… тащат они, блин, поганки ведрами. И дешево, и сердито. Ну и травятся, конечно. Дозировка-то на глазок… А под вечер вашего взяли. Студент Политеха, мелкий сбытчик. Но раскололся… вывел на своего поставщика. Тот-то конь матерый — молчит. И будет молчать, понимает, чем кончится…
— Ну а что студентик? — спросил Завьялов, когда ононовец замолчал, закуривая сигарету.
— Вот протокол допроса, — опер достал из стола несколько листочков бумаги. — Вот собственноручные показания.
— А поговорить с ним можно? — спросил, погружаясь в чтение протокола, чекист.
— Сейчас приведут. — Опер зевнул. — Только он, действительно, мелочевщик. Знает только своего поставщика и несколько постоянных покупателей. В основном — студенты, шалупень.
Студента привели только через пятнадцать минут. Вид у него был жалкий — разбитые, распухшие губы, заплывший левый глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53