С одной стороны. И «имела место слабая координация действий личного состава». С другой. Спасти жизнь заложников не было никакой возможности просто потому, что к моменту операции они были уже мертвы, но… И так далее.
Профессионалам было ясно: единственное, что можно поставить в вину группе захвата, — слабое прикрытие возможных путей отхода преступников. Да и то: в реальных условиях (ночь, темнота, взрывы, внезапно возникший пожар) по-всякому бывает. Не ошибается тот, кто ничего не делает. Однако… есть еще и «общественное мнение». Здесь вам, товарищи офицеры, не Чечня! Здесь нужно уметь избегать неловких действий.
В зале было душно, один кондиционер не работал, второй барахлил. Июнь пришел сразу с жарой, не характерной для начала лета. Ждали выводов. Вернее сказать — жертв. Жертвой стал капитан Петраковец.
Его швырнули «общественному мнению», как швыряют собаке кость. Невзирая на отличный послужной список, ранения и два ордена.
Петрову вкатили «неполное служебное».
А следствие между тем буксовало на месте. Были допрошены уже сотни людей, так или иначе причастных к трагедии. Огромное количество добытой информации никак не переходило в качество. Еще более усугубилась ситуация с обнаружением трупа вдовы Терехова Галины. Покойница, цветущая женщина сорока двух лет, даже не успела узнать, что она вдова. Своего мужа она пережила всего на двадцать шесть часов. Труп гражданки Тереховой Г. В., предпринимательницы (два ларька, паленая водка, пиво, сигареты, дрянные турецкие поделки, презервативы, жвачка и т.п.) обнаружили сотрудники РУОПа. Только спустя два дня после смерти. Трупик уже попахивал. В первый момент ее смерть отнесли на счет сексуального маньяка. Изнасилование, многочисленные укусы на груди, на горле. На тело положен сверху пучок сухого камыша. Нормальный человек такого не сделает… Позже сравнили отпечаток обуви на грядке Тереховского огорода и кровавый след кроссовки в прихожей. Полная идентичность! Группа спермы убийцы совпала с группой крови на куске мха из-под поселка Гремово.
Из этого следовало, что убийца, помимо прочих своих «достоинств», еще и сексуальный психопат. Наметились новые пути расследования. Теперь розыск шел по двум основным направлениям. Первое: преступник — человек, имеющий очень хорошую спецподготовку, рукопашник высокого класса, отличный стрелок, знаком с методами конспирации и ведения ночного боя в лесу. Такие навыки можно получить только в элитных подразделениях специального назначения. Это уже нечто, уже конкретный путь поиска. Круг подозреваемых, по крайней мере, сжимается в тысячи раз. Но даже матерым важнякам становилось кисло от мысли, через какие препоны и завесы секретности нужно будет прорываться.
Путь второй: розыск сексуального психопата-садиста. «А вот эта тема нам гораздо ближе», — произнес двусмысленную фразу следователь прокуратуры. Тоже работенка не подарок; с таким контингентом приходится общаться, что у самого может крыша поехать! Жизнь плодит монстров постоянно.
Двое погибших в Гремово оказались сотрудниками охранного агентства «VIP-club». Роль их в преступлении было неясна, но агентство привлекло к себе особое внимание. По оперативной информации, руководитель «VIP-club» Виктор Котов имел личные и деловые контакты с начальником службы безопасности АОЗТ «Хайрамов». Контакты носили криминальный подтекст, прямых связей с расследуемым делом не имели, но и эта тема изучалась РУОПом активно.
Трое оперативников постоянно крутились в околоспортивных клубах, тирах и кабаках, где собиралась довольно пестрая публика, связанная ранее с разными «хитрыми» войсками. И всякие доморощенные Рэмбо, «романтики карабина и камуфляжа», как писал какой-то специализированный журнальчик. Господи, как же на удивление много их оказалось. И шизов среди них тоже хватало. «Чем шире раскинуты сети, тем вернее попадется рыба», — поучал сыскарей бывший партаппаратчик. Сети раскинули широко. Рыба, конечно, попадалась, но все не та. Всплывали левые стволы, по ходу дела раскрыли налет на сберкассу в Калининском районе, поймали насильника.
Боец в эти сети не попал.
К концу июня стало ясно, что следствие топчется на месте. Работа продолжалась, но жизнь подкидывала новые дела, которые тоже требовали времени и сил. Пресса вспоминала о «гремовской бойне» все реже, а если вопросы о деле иногда и задавались на брифингах, руководители и ГУВД, и прокуратуры убедительно отвечали: «Имеются серьезные сдвиги. В интересах следствия мы не можем сейчас раскрывать оперативную информацию, но можно уверенно говорить о скором завершении дела».
А врать— то нехорошо!
Экипировка и содержимое сумки убитого в поселке Гремово сотрудника ГРУ Александра Карловича Берга наводило на определенные размышления. Помимо разобранной винтовки со снайперской системой ночного видения в сумке лежали микрофон направленного действия, инфракрасный бинокль, маска. Все, кроме бинокля, иностранного производства. В двадцати метрах от машины нашли выброшенный в канаву радиовзрыватель израильского производства. Ползунок переведен в положение «Р». Два пистолета, один, опять же, импортный. Два удостоверения… бронежилет… С таким снаряжением на пикник не ездят.
Следствием по делу об убийстве сотрудника ГРУ занималось ФСБ. Официально «дело Берга» никак не связывали с «делом Хайрамова». Это для обывателей. Версия о причастности Берга напрашивалась сама собой. Она прямо-таки лежала на поверхности. Руоповский капитан засек «шестерку» грушника на Комсомольской за пять минут до взрыва. В машине были двое. Лиц в темноте, конечно, не рассмотреть. Ехали медленно, можно предположить — проводили разведку.
Практическая деятельность разведки и контрразведки знает множество случаев поразительных совпадений, невероятных роковых комбинаций. Все так, однако…
Убийство офицера ГРУ — всегда чрезвычайное событие. Расследование по такого рода делам может иметь две различные цели. Одна — установление истины. Другая — сокрытие истины. Тут уж все зависит от мотивов заинтересованных лиц и организаций.
Следственная служба ФСБ проверяла все те же версии, что и РУОП. А также те, которые в компетенцию МВД не входят. Налицо было явное дублирование, распыление сил, но специфика взаимоотношений ведомств — штука тонкая. Только благодаря тому рабочему контакту, который сложился между Любушкиным и Петровым, потери удалось свести к минимуму.
Род деятельности майора Берга наложил отпечаток на весь ход следствия. Даже сотрудникам ФСБ было нелегко пробиваться сквозь ту оспу секретности, которую возвели вокруг убитого «коллеги». Если бы не это неявное, но реальное противодействие (как бы и не противодействие даже, а… сотрудничество!), следаки следственной службы имели все шансы выйти на след Котова гораздо раньше. В службе работали профессионалы. Люди, уже прошедшие жестокий отбор оголтелой травлей восьмидесятых и начала девяностых. Кому-то сильно мешала организованная, почти некоррумпированная, высокоэффективная система ГБ. Ее постоянно пытались привести к общему знаменателю. Для этого были хороши все средства. Вот их набор: постоянные реформы, реорганизации, калейдоскопически быстрая смена руководителей и самого названия. Да жесточайший психологический прессинг, да сокращение финансирования, да потеря большей части агентуры. Да в придачу те огромные оклады, которые предлагали вместе с высокими постами в службах безопасности коммерческих банков.
Самая решительная атака была предпринята на ГБ после октябрьских событий девяносто третьего. Ликующим победителям показалось: настал подходящий момент добить гиганта окончательно. Провести тотальную «аттестацию» сотрудников (читай: расправиться с нелояльными), отобрать «несвойственные функции», то бишь следствие. На какое-то время и отобрали. Адвокаты подследственного контингента тогда бросали следакам в лицо: «А с вами я и разговаривать не буду. Вы, гражданин, нонче — никто».
Было. В таких условиях те, кто послабей, ушли. Остались люди, работающие не за деньги, не за звания.
Та акватория, на которой «ставили сети» чекисты, была значительно обширнее руоповской. И рифов побольше, и подводные течения покруче. Однако к концу июля тень господина Котова стала потихоньку густеть. Еще немного — и она примет плотность и объем реального человека. Виктор Петрович Котов попал в поле зрения ФСБ с первых дней следствия. Однако железное алиби, абсолютная уверенность в себе, логичность поведения на допросах на время сняли с него подозрения. «Коллеги» из ГРУ постоянно подбрасывали наверх версию о ликвидации своего разведчика рукой «вероятного противника». Версия, конечно, разрабатывалась, но выглядела неубедительно. По крайней мере два факта — наличие в крови Тамары и Насти Кругловых следов очень сложного синтетического вещества и слабый след кокаина на рукаве и затылке Александра Берга — в версию никак не укладывались. Маловероятно, чтобы агент вражеской спецслужбы нюхал кокаинчик. Да еще на ответственной ликвидации. Еще менее вероятно, что обычная криминальная среда имеет доступ к препаратам, которые в своей практике используют только ГРУ и СВР ФСБ. Вот так!
Кольцо вокруг Котова сужалось. Но приоритеты следствия резко изменились в одно замечательное солнечное утро. Восемнадцатого августа в центре города, на перекрестке Невского и Марата, киллер расстрелял вице-губернатора Санкт-Петербурга. Убийство было дерзким и откровенным вызовом всем правоохранительным структурам, в первую очередь ФСБ.
Дело Александра Берга вынужденно как бы отошло на второй план.
***
Карандаш хрустнул. Обнорский с недоумением посмотрел на два карандашных обломка в руках и положил их в пепельницу, полную окурков. Работы было много, а не работалось…
«Ну что ты зацепился за эту рукопись?» — сказал Андрей сам себе. И сам себе ответил: потому что зацепила. Девяносто листов бумаги, сто восемьдесят страниц, исписанных не очень разборчивым почерком, в пластиковой прозрачной папке… Они лежали в верхнем ящике письменного стола, но даже сквозь столешницу Андрей ощущал скрытый в них заряд беды и ненависти. Да ладно, хорош себя накручивать! Мало ты этих рукописей в руках держал? В том-то и дело, что немало… Работа в агентстве сводила Обнорского с десятками абсолютно разных людей: от бомжа до губернатора, от вокзальной проститутки до проститутки с мандатом депутата Государственной Думы. Разница, кстати, не так велика, как может показаться на первый взгляд. Журналистская работа научила его быстро «просекать тему», вглядываться в человека и определять истинные мотивы его поступков. Конечно, случалось и ошибаться…
Этот странный мужик со своей рукописью Обнорского зацепил. Что-то здесь было не так. Андрей еще ничего не мог сформулировать для себя, но ощущал какой-то второй смысл… Явно выдуманная история жила своей собственной жизнью. От нее тянуло холодком некнижной реальности и ощущением подлинной беды… И та пустота, которая сквозила за кривоватой ухмылкой полуанонимного автора…
Да ну, бред какой-то! Раньше тебя, братан, на мистику бульварного толка не тянуло. Ну, рукопись… Классический криминальный жанр… Динамичный, но явно придуманный сюжет. За это Андрей мог поручиться — криминальную хронику Санкт-Петербурга он знал хорошо. Если без ложной скромности — отлично. Он знал много такого, что никогда не попадало на страницы газет и телеэкраны. Через его руки частенько проходили документы с грифом «Для служебного пользования». Иногда — «Секретно» или «Совершенно секретно».
Никакой истории, хотя бы приблизительно схожей с «гремовским делом», в Питере определенно не было. По крайней мере — в последние годы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Профессионалам было ясно: единственное, что можно поставить в вину группе захвата, — слабое прикрытие возможных путей отхода преступников. Да и то: в реальных условиях (ночь, темнота, взрывы, внезапно возникший пожар) по-всякому бывает. Не ошибается тот, кто ничего не делает. Однако… есть еще и «общественное мнение». Здесь вам, товарищи офицеры, не Чечня! Здесь нужно уметь избегать неловких действий.
В зале было душно, один кондиционер не работал, второй барахлил. Июнь пришел сразу с жарой, не характерной для начала лета. Ждали выводов. Вернее сказать — жертв. Жертвой стал капитан Петраковец.
Его швырнули «общественному мнению», как швыряют собаке кость. Невзирая на отличный послужной список, ранения и два ордена.
Петрову вкатили «неполное служебное».
А следствие между тем буксовало на месте. Были допрошены уже сотни людей, так или иначе причастных к трагедии. Огромное количество добытой информации никак не переходило в качество. Еще более усугубилась ситуация с обнаружением трупа вдовы Терехова Галины. Покойница, цветущая женщина сорока двух лет, даже не успела узнать, что она вдова. Своего мужа она пережила всего на двадцать шесть часов. Труп гражданки Тереховой Г. В., предпринимательницы (два ларька, паленая водка, пиво, сигареты, дрянные турецкие поделки, презервативы, жвачка и т.п.) обнаружили сотрудники РУОПа. Только спустя два дня после смерти. Трупик уже попахивал. В первый момент ее смерть отнесли на счет сексуального маньяка. Изнасилование, многочисленные укусы на груди, на горле. На тело положен сверху пучок сухого камыша. Нормальный человек такого не сделает… Позже сравнили отпечаток обуви на грядке Тереховского огорода и кровавый след кроссовки в прихожей. Полная идентичность! Группа спермы убийцы совпала с группой крови на куске мха из-под поселка Гремово.
Из этого следовало, что убийца, помимо прочих своих «достоинств», еще и сексуальный психопат. Наметились новые пути расследования. Теперь розыск шел по двум основным направлениям. Первое: преступник — человек, имеющий очень хорошую спецподготовку, рукопашник высокого класса, отличный стрелок, знаком с методами конспирации и ведения ночного боя в лесу. Такие навыки можно получить только в элитных подразделениях специального назначения. Это уже нечто, уже конкретный путь поиска. Круг подозреваемых, по крайней мере, сжимается в тысячи раз. Но даже матерым важнякам становилось кисло от мысли, через какие препоны и завесы секретности нужно будет прорываться.
Путь второй: розыск сексуального психопата-садиста. «А вот эта тема нам гораздо ближе», — произнес двусмысленную фразу следователь прокуратуры. Тоже работенка не подарок; с таким контингентом приходится общаться, что у самого может крыша поехать! Жизнь плодит монстров постоянно.
Двое погибших в Гремово оказались сотрудниками охранного агентства «VIP-club». Роль их в преступлении было неясна, но агентство привлекло к себе особое внимание. По оперативной информации, руководитель «VIP-club» Виктор Котов имел личные и деловые контакты с начальником службы безопасности АОЗТ «Хайрамов». Контакты носили криминальный подтекст, прямых связей с расследуемым делом не имели, но и эта тема изучалась РУОПом активно.
Трое оперативников постоянно крутились в околоспортивных клубах, тирах и кабаках, где собиралась довольно пестрая публика, связанная ранее с разными «хитрыми» войсками. И всякие доморощенные Рэмбо, «романтики карабина и камуфляжа», как писал какой-то специализированный журнальчик. Господи, как же на удивление много их оказалось. И шизов среди них тоже хватало. «Чем шире раскинуты сети, тем вернее попадется рыба», — поучал сыскарей бывший партаппаратчик. Сети раскинули широко. Рыба, конечно, попадалась, но все не та. Всплывали левые стволы, по ходу дела раскрыли налет на сберкассу в Калининском районе, поймали насильника.
Боец в эти сети не попал.
К концу июня стало ясно, что следствие топчется на месте. Работа продолжалась, но жизнь подкидывала новые дела, которые тоже требовали времени и сил. Пресса вспоминала о «гремовской бойне» все реже, а если вопросы о деле иногда и задавались на брифингах, руководители и ГУВД, и прокуратуры убедительно отвечали: «Имеются серьезные сдвиги. В интересах следствия мы не можем сейчас раскрывать оперативную информацию, но можно уверенно говорить о скором завершении дела».
А врать— то нехорошо!
Экипировка и содержимое сумки убитого в поселке Гремово сотрудника ГРУ Александра Карловича Берга наводило на определенные размышления. Помимо разобранной винтовки со снайперской системой ночного видения в сумке лежали микрофон направленного действия, инфракрасный бинокль, маска. Все, кроме бинокля, иностранного производства. В двадцати метрах от машины нашли выброшенный в канаву радиовзрыватель израильского производства. Ползунок переведен в положение «Р». Два пистолета, один, опять же, импортный. Два удостоверения… бронежилет… С таким снаряжением на пикник не ездят.
Следствием по делу об убийстве сотрудника ГРУ занималось ФСБ. Официально «дело Берга» никак не связывали с «делом Хайрамова». Это для обывателей. Версия о причастности Берга напрашивалась сама собой. Она прямо-таки лежала на поверхности. Руоповский капитан засек «шестерку» грушника на Комсомольской за пять минут до взрыва. В машине были двое. Лиц в темноте, конечно, не рассмотреть. Ехали медленно, можно предположить — проводили разведку.
Практическая деятельность разведки и контрразведки знает множество случаев поразительных совпадений, невероятных роковых комбинаций. Все так, однако…
Убийство офицера ГРУ — всегда чрезвычайное событие. Расследование по такого рода делам может иметь две различные цели. Одна — установление истины. Другая — сокрытие истины. Тут уж все зависит от мотивов заинтересованных лиц и организаций.
Следственная служба ФСБ проверяла все те же версии, что и РУОП. А также те, которые в компетенцию МВД не входят. Налицо было явное дублирование, распыление сил, но специфика взаимоотношений ведомств — штука тонкая. Только благодаря тому рабочему контакту, который сложился между Любушкиным и Петровым, потери удалось свести к минимуму.
Род деятельности майора Берга наложил отпечаток на весь ход следствия. Даже сотрудникам ФСБ было нелегко пробиваться сквозь ту оспу секретности, которую возвели вокруг убитого «коллеги». Если бы не это неявное, но реальное противодействие (как бы и не противодействие даже, а… сотрудничество!), следаки следственной службы имели все шансы выйти на след Котова гораздо раньше. В службе работали профессионалы. Люди, уже прошедшие жестокий отбор оголтелой травлей восьмидесятых и начала девяностых. Кому-то сильно мешала организованная, почти некоррумпированная, высокоэффективная система ГБ. Ее постоянно пытались привести к общему знаменателю. Для этого были хороши все средства. Вот их набор: постоянные реформы, реорганизации, калейдоскопически быстрая смена руководителей и самого названия. Да жесточайший психологический прессинг, да сокращение финансирования, да потеря большей части агентуры. Да в придачу те огромные оклады, которые предлагали вместе с высокими постами в службах безопасности коммерческих банков.
Самая решительная атака была предпринята на ГБ после октябрьских событий девяносто третьего. Ликующим победителям показалось: настал подходящий момент добить гиганта окончательно. Провести тотальную «аттестацию» сотрудников (читай: расправиться с нелояльными), отобрать «несвойственные функции», то бишь следствие. На какое-то время и отобрали. Адвокаты подследственного контингента тогда бросали следакам в лицо: «А с вами я и разговаривать не буду. Вы, гражданин, нонче — никто».
Было. В таких условиях те, кто послабей, ушли. Остались люди, работающие не за деньги, не за звания.
Та акватория, на которой «ставили сети» чекисты, была значительно обширнее руоповской. И рифов побольше, и подводные течения покруче. Однако к концу июля тень господина Котова стала потихоньку густеть. Еще немного — и она примет плотность и объем реального человека. Виктор Петрович Котов попал в поле зрения ФСБ с первых дней следствия. Однако железное алиби, абсолютная уверенность в себе, логичность поведения на допросах на время сняли с него подозрения. «Коллеги» из ГРУ постоянно подбрасывали наверх версию о ликвидации своего разведчика рукой «вероятного противника». Версия, конечно, разрабатывалась, но выглядела неубедительно. По крайней мере два факта — наличие в крови Тамары и Насти Кругловых следов очень сложного синтетического вещества и слабый след кокаина на рукаве и затылке Александра Берга — в версию никак не укладывались. Маловероятно, чтобы агент вражеской спецслужбы нюхал кокаинчик. Да еще на ответственной ликвидации. Еще менее вероятно, что обычная криминальная среда имеет доступ к препаратам, которые в своей практике используют только ГРУ и СВР ФСБ. Вот так!
Кольцо вокруг Котова сужалось. Но приоритеты следствия резко изменились в одно замечательное солнечное утро. Восемнадцатого августа в центре города, на перекрестке Невского и Марата, киллер расстрелял вице-губернатора Санкт-Петербурга. Убийство было дерзким и откровенным вызовом всем правоохранительным структурам, в первую очередь ФСБ.
Дело Александра Берга вынужденно как бы отошло на второй план.
***
Карандаш хрустнул. Обнорский с недоумением посмотрел на два карандашных обломка в руках и положил их в пепельницу, полную окурков. Работы было много, а не работалось…
«Ну что ты зацепился за эту рукопись?» — сказал Андрей сам себе. И сам себе ответил: потому что зацепила. Девяносто листов бумаги, сто восемьдесят страниц, исписанных не очень разборчивым почерком, в пластиковой прозрачной папке… Они лежали в верхнем ящике письменного стола, но даже сквозь столешницу Андрей ощущал скрытый в них заряд беды и ненависти. Да ладно, хорош себя накручивать! Мало ты этих рукописей в руках держал? В том-то и дело, что немало… Работа в агентстве сводила Обнорского с десятками абсолютно разных людей: от бомжа до губернатора, от вокзальной проститутки до проститутки с мандатом депутата Государственной Думы. Разница, кстати, не так велика, как может показаться на первый взгляд. Журналистская работа научила его быстро «просекать тему», вглядываться в человека и определять истинные мотивы его поступков. Конечно, случалось и ошибаться…
Этот странный мужик со своей рукописью Обнорского зацепил. Что-то здесь было не так. Андрей еще ничего не мог сформулировать для себя, но ощущал какой-то второй смысл… Явно выдуманная история жила своей собственной жизнью. От нее тянуло холодком некнижной реальности и ощущением подлинной беды… И та пустота, которая сквозила за кривоватой ухмылкой полуанонимного автора…
Да ну, бред какой-то! Раньше тебя, братан, на мистику бульварного толка не тянуло. Ну, рукопись… Классический криминальный жанр… Динамичный, но явно придуманный сюжет. За это Андрей мог поручиться — криминальную хронику Санкт-Петербурга он знал хорошо. Если без ложной скромности — отлично. Он знал много такого, что никогда не попадало на страницы газет и телеэкраны. Через его руки частенько проходили документы с грифом «Для служебного пользования». Иногда — «Секретно» или «Совершенно секретно».
Никакой истории, хотя бы приблизительно схожей с «гремовским делом», в Питере определенно не было. По крайней мере — в последние годы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53