Второй — с шейным платочком. Элегантен, импозантен, но, несомненно, другого поля. Да, вот и хотел их снять… Так хрена лысого! Они не захотели. А в таких местах, сами знаете, клиент всегда прав. Но потом, правда, щелкнул втихаря. В тот вечер, дай бог памяти, кажется 11, нет, 12 мая годовщину этого гадюшника, пардон, клуба, отмечали. Снимали много. И фото, и видео. Кто на видео? Мой дружбан Гришка Лившиц. А чего его искать? От вас в пяти минутах ходьбы, на Чайковского, живет. Адрес не скажу, но показать — запросто. Телефончик есть. Главное, чтобы он не в запое оказался. Тогда хана. Его тогда даже Галька найти не может, не то, что ваше КГБ. У него запои… У-у-у! Понял, вернемся к нашим, то есть к вашим, баранам. Впечатление «знакомы-не знакомы»? Конечно, знакомы. Но пытались это маскировать. Как откуда? Я же, товарищ… э, спасибо, Пал Ильич, художник. Я внутрь человека смотрю. Не инженер человеческой души, но исследователь! Пожалуйста, не за что. Где расписаться? Нет, читать не буду… Вам верю.
Они вышли из вонючего подвала. И оказались в самой середине жаркого августовского дня. Но это уже совсем не тот день, каким он был всего двадцать минут назад, когда Профи ждал, в засаде своего преследователя. Для двух мужчин он изменился стремительно и необратимо.
— Ну, так куда мы пойдем? — спросил Петров.
— Есть тут одно заведение, — начал Профи, но майор быстро и жестко прервал его:
— Нет. Это исключено. И вообще — все спиртное исключено.
Профи промолчал. Он страшно не любил, когда ему навязывали решения, но сейчас понял: бывший мент прав.
Они вышли из-под арки на улицу, прищурились от ударившего в глаза солнца. Мимо прогрохотал трамвай.
— Ладно, пойдем ко мне, — безразлично произнес Профи, — Зойка только через час придет.
Десять минут дороги пешком прошагали врозь. Шли как бы каждый сам по себе, с интервалом в несколько метров. Об этом не договаривались — поняли друг друга без слов. По отдельности вошли в подъезд.
В кухне сели напротив друг друга. Профи начал без предисловий:
— Почему ты пришел ко мне?
— Потому, что это твое дело. Не так? На вопрос Сергей не ответил, продолжил так, как будто ничего не слышал:
— Отнес бы в свою ментовку… если твой «след» стоящий. Там погладят по головенке, возьмут назад. Может, звезду кинут, премию. А, майор?
— Я считаю — это твое дело. И мое тоже. Мы сделаем его вместе. Нет — я повернулся и пошел.
Андрей уже не чувствовал себя хозяином положения. В Круглове он увидел силу, умение управлять собой в стрессовой ситуации. Значит — все правильно, теперь нужно перехватить инициативу обратно. Для начала дать выговориться.
— Пойдешь тогда, когда ответишь на мои вопросы, — сказал Профи. — А потом я смогу все сделать один. Кой-чему меня все-таки научили. И неплохо. Сегодня ты сам мог убедиться.
— Я отвечу на твои вопросы. Именно за этим я и пришел. Я хочу, чтобы мы стали партнерами. И никаких недоговоренностей быть между нами не должно. Спрашивай.
Андрей отводил Круглову роль исполнителя. Его слова относительно «недоговоренностей», были туфтой. Но партнера требуется расположить к себе, добиться контакта. В конце концов, он пришел предложить человеку абсолютно незаконную, с официальной точки зрения, следственно-розыскную операцию. Смертельно опасную с любой точки зрения.
— Спрашивай, — повторил Андрей.
— Что ты знаешь про Котова?
— Ничего.
Профи удивленно вскинул брови. Он собрался что-то сказать, но майор опередил:
— Почти ничего. Кроме того, что он наверняка причастен к делу. Тут ситуевина простая: его подозревали с самого начала расследования. Как только опознали его быков…Мы предполагали, что без его ведома ни Серый, ни тем более Болт…
— Кто-кто? — переспросил Сергей.
— Это кликухи. Серый — бригадир, а Болт… вообще шестерка. Так вот, оба — исполнители. Решиться на серьезное дело за спиной шефа? Навряд ли. Да и спецсредства там применялись крутые. Так что Котова и мы, и чекисты прощупали основательно.
— А чекисты-то при чем?
— Есть там один нюанс, — нехотя сказал Андрей. Отвечать на этот вопрос он не имел права. — Есть там один нюанс, в ту же самую ночь, в то же время на соседней от того дома улице убили офицера ГРУ. Сам думай.
— Он… тоже?
— Несомненно. Хотя фактов нет. А если и есть — мне не скажут. Так вот, Котова проверяли. Ну он обставился красиво, не подкопаешься. Если на законных основаниях.
Профи взял с холодильника пачку сигарет. Закурил, предложил Андрею.
— Ты ж не куришь, — удивился тот.
— Давно это было. Продолжай… партнер. Последнее слово он выделил.
— Но я Кота спровоцировал. Позвонил и намекнул, что его роль в деле кое-кому известна. Предполагалось, что звонок от одного из участников преступления. Он и клюнул. Подтвердил, что был в поселке в ночь штурма.
Андрей замолчал. Рассказ давался ему с трудом. Все время приходилось подбирать слова, чтобы не коснуться ненароком смерти Насти и Тамары. Профи, конечно, крепкий человек, но всего лишь человек. Уже и так надломленный. Известный отпечаток накладывало то, что Круглов ничего — абсолютно ничего! — не знал о фактической стороне дела. Вроде бы противоестественно — не поинтересоваться подробностями смерти близких людей. Однако майор сталкивался с таким поведением не впервые. Психологи объясняют это самозащитой. Может, и правильно, чего душу бередить. Дополнительную сложность в разговор вносило то, что Круглов не знает профессиональной специфики — со «своим», с ментом Андрей разговаривал бы по-другому.
Профи тоже молчал. Было заметно, что он активно переваривает услышанное. У него сильно болела голова и ему не хотелось, чтобы Петров догадался. Он прикурил новую сигарету от окурка и сказал:
— Значит, про Котова у тебя сомнений нет?
— Абсолютно.
— А что за «участник»? Тот, от лица которого ты звонил?
Андрею пришлось рассказать про «Черного». Коротко, только по «гремовскому эпизоду». Подробности о наклонностях «Черного» в сексе он опустил. Не стоило Профи знать, что его жена побывала в лапах сексуального психопата. Ни женщина, ни девочка не подвергались насилию. Это точно подтвердила экспертиза. Но ему лучше не знать.
— И больше ты про этого Валеру ничего сказать не можешь? — спросил Сергей.
— Нет. Могу только добавить, что Котов его боится. Сильно боится.
Снова повисло молчание. Андрей смотрел в окно. Первая часть дела сделана, Профи получил необходимый объем информации. Достаточный для начала. «Начала чего? — спросил сам себя майор. — Новой кровавой бойни, которую инициировал ты сам. Котова-то уж точно приговорил. Видимо, и Черного. Жалеть ни того, ни другого не следует. А вот какова дальнейшая судьба Круглова? Какова…»
— Адрес Котова у тебя есть? — прервал его размышления голос Профи.
— Он лежит в моем лопатнике, который ты мне пока не вернул. И ключи.
— А, черт! Извини.
Профи вытащил из внутреннего кармана куртки ключи и бумажник Петрова. Быстро извлек из кожаного нутра плотный четырехугольник картона. У Андрея в ящике письменного стола лежал ворох таких квадратиков. Сашка Тоболов как-то раз привез с бумажной фабрики целую коробку этого добра и всех одаривал. «Для заметок», — добавлял он.
— На Васильевском обосновался, — заметил Профи.
— Да, с видом на залив, — согласился Андрей. — Козырный домик. На стоянке сплошь иномарки.
Голова у Круглова болела невыносимо. Мысли плыли, сосредоточиться он не мог. Это состояние он хорошо знал: еще три-пять минут, ну десять — и он вырубится.
Гришка Лившиц оказался, точно, в запое. Следаки ФСБ сумели обнаружить его только спустя четыре часа. После длительного похода вместе с участковыми по злачным местам, подвалам и коммуналкам округи. Со слов его сожительницы, Гришку «черти могут занести по пьянке аж в Одессу». Нашелся же он поближе — на Таврической, в однокомнатной квартире семейки алкоголиков. Он валялся в углу комнаты на куче грязного проссанного рванья. В невменяемом состоянии, спрашивать его о чем-либо было бесполезно, по крайней мере еще несколько часов.
Капитан Авдеев тихонько матюгнулся и опять отправился в «Золотой миллиард». Он здраво рассудил, что если Лившиц снимал видеофильм о праздновании годовщины клуба, то, видимо, по заказу владельцев заведения. Значит, копия у них есть. Должна быть!
Машины в этот раз у капитана не было и он поехал на северную окраину города, где располагался «Миллиард», на метро. Линия метрополитена была уже давно разорвана подземной рекой, поэтому добирался Авдеев долго.
В клубе наглый мордастый бычара в дорогом двубортном костюме, с радиостанцией руке пристально и занудно изучал удостоверение капитана.
— Только в моих руках, — сухо сказал Авдеев, когда мордастый потянулся к бордовой книжечке.
Урод радостно ухмыльнулся и принялся неторопливо изучать каждую букву. Авдеев терпел. «Еще пять лет назад ты бы усрался только от слова КГБ», — подумал он.
Наконец придурку надоело и он сообщил кому-то невидимому, что прибыл «капитан с Литейного». Директор клуба, холеный, трусоватый и хитрый, встретил Авдеева лично. На вопрос о кассете ответил, что совершенно не в курсе, слышит впервые и так далее. Следователь видел — лжет. Он посмотрел директору в глаза, и от этого взгляда сорокалетнему мужчине с двумя высшими образованиями и двумя судимостями стало не по себе.
— Владимир Петрович, — спокойно сказал Авдеев, — мы с вами встречаемся не первый раз. В мае вы уже мне солгали. Вы не опознали человека, который является членом вашего клуба. Человека, которому вы лично выписывали членский билет…
— Виктор Сергеевич, дорогой, я…
— Не нужно меня перебивать… дорогой, — оборвал директора Авдеев почти ласково. — Теперь вы пытаетесь обмануть меня во второй раз. Делать этого не следует. Я точно знаю, что копия в клубе есть. Если через двадцать минут, — капитан посмотрел на часы, — если через двадцать минут вы не найдете кассету…
— Но, Виктор Сергеевич, дорогой, поймите…
— Я, дражайший Владимир Петрович, знаете, что сделаю?
Директор замер. Он понял уже, что переиграть этого рыжего капитана (Рвань гэбистская, нищета! Всю жизнь на сраные «Жигули» копить будешь, ублюдок!) ему не удастся. Кассету придется отдать. А делать этого не хочется. Нельзя этого делать. Клиенты в «Золотом миллиарде» люди не простые. Любой из них может запросто растоптать Владимира Петровича уже за одно то, что не сообщил о проявленном со стороны ФСБ интересе к нему, клиенту. Уж не говоря о сотрудничестве с гэбистами. А Котов, гнида, может и в землю закопать. Подставил, сука, подставил.
— Я вот что сделаю… я подброшу вашим хозяевам мысль, что вы собираете досье на уважаемых членов клуба. Вы понимаете, что это значит?
Владимир Петрович вспотел за одну секунду. Он понимал. Он обладал хорошо развитым воображением и большим жизненным опытом. Мелкие бисеринки пота обильно выступили на носу и над верхней губой. Он услышал вдали траурную музыку.
— Ну что, Владимир Петрович, время-то идет, — ворвался в него голос капитана Авдеева.
— Я сейчас… я узнаю… у заместителя. Присядьте, пожалуйста. Постараемся найти кассету.
Через восемь минут директор клуба «Золотой миллиард» Владимир Петрович Макаров вручил видеокассету «Panasonic180ХР» следователю следственной службы ФСБ капитану Виктору Авдееву. В кабинете директора Авдеев вставил кассету в видеодвойку. На экране появился ярко освещенный вход в «Золотой миллиард». Таймер в углу широкого экрана отбивал дату: 12.05.97. Время: 19.57.
Все тогда были живы. Еще живы. Насте Кругловой оставалось жить восемьдесят шесть часов. Тамаре Кругловой оставалось почти сто часов жизни.
Их убийцы еще и сейчас, три месяца спустя, ходили по земле. На свободе. Жили!
В том числе и благодаря этому холеному господинчику, сидящему в дорогом кожаном кресле напротив Авдеева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Они вышли из вонючего подвала. И оказались в самой середине жаркого августовского дня. Но это уже совсем не тот день, каким он был всего двадцать минут назад, когда Профи ждал, в засаде своего преследователя. Для двух мужчин он изменился стремительно и необратимо.
— Ну, так куда мы пойдем? — спросил Петров.
— Есть тут одно заведение, — начал Профи, но майор быстро и жестко прервал его:
— Нет. Это исключено. И вообще — все спиртное исключено.
Профи промолчал. Он страшно не любил, когда ему навязывали решения, но сейчас понял: бывший мент прав.
Они вышли из-под арки на улицу, прищурились от ударившего в глаза солнца. Мимо прогрохотал трамвай.
— Ладно, пойдем ко мне, — безразлично произнес Профи, — Зойка только через час придет.
Десять минут дороги пешком прошагали врозь. Шли как бы каждый сам по себе, с интервалом в несколько метров. Об этом не договаривались — поняли друг друга без слов. По отдельности вошли в подъезд.
В кухне сели напротив друг друга. Профи начал без предисловий:
— Почему ты пришел ко мне?
— Потому, что это твое дело. Не так? На вопрос Сергей не ответил, продолжил так, как будто ничего не слышал:
— Отнес бы в свою ментовку… если твой «след» стоящий. Там погладят по головенке, возьмут назад. Может, звезду кинут, премию. А, майор?
— Я считаю — это твое дело. И мое тоже. Мы сделаем его вместе. Нет — я повернулся и пошел.
Андрей уже не чувствовал себя хозяином положения. В Круглове он увидел силу, умение управлять собой в стрессовой ситуации. Значит — все правильно, теперь нужно перехватить инициативу обратно. Для начала дать выговориться.
— Пойдешь тогда, когда ответишь на мои вопросы, — сказал Профи. — А потом я смогу все сделать один. Кой-чему меня все-таки научили. И неплохо. Сегодня ты сам мог убедиться.
— Я отвечу на твои вопросы. Именно за этим я и пришел. Я хочу, чтобы мы стали партнерами. И никаких недоговоренностей быть между нами не должно. Спрашивай.
Андрей отводил Круглову роль исполнителя. Его слова относительно «недоговоренностей», были туфтой. Но партнера требуется расположить к себе, добиться контакта. В конце концов, он пришел предложить человеку абсолютно незаконную, с официальной точки зрения, следственно-розыскную операцию. Смертельно опасную с любой точки зрения.
— Спрашивай, — повторил Андрей.
— Что ты знаешь про Котова?
— Ничего.
Профи удивленно вскинул брови. Он собрался что-то сказать, но майор опередил:
— Почти ничего. Кроме того, что он наверняка причастен к делу. Тут ситуевина простая: его подозревали с самого начала расследования. Как только опознали его быков…Мы предполагали, что без его ведома ни Серый, ни тем более Болт…
— Кто-кто? — переспросил Сергей.
— Это кликухи. Серый — бригадир, а Болт… вообще шестерка. Так вот, оба — исполнители. Решиться на серьезное дело за спиной шефа? Навряд ли. Да и спецсредства там применялись крутые. Так что Котова и мы, и чекисты прощупали основательно.
— А чекисты-то при чем?
— Есть там один нюанс, — нехотя сказал Андрей. Отвечать на этот вопрос он не имел права. — Есть там один нюанс, в ту же самую ночь, в то же время на соседней от того дома улице убили офицера ГРУ. Сам думай.
— Он… тоже?
— Несомненно. Хотя фактов нет. А если и есть — мне не скажут. Так вот, Котова проверяли. Ну он обставился красиво, не подкопаешься. Если на законных основаниях.
Профи взял с холодильника пачку сигарет. Закурил, предложил Андрею.
— Ты ж не куришь, — удивился тот.
— Давно это было. Продолжай… партнер. Последнее слово он выделил.
— Но я Кота спровоцировал. Позвонил и намекнул, что его роль в деле кое-кому известна. Предполагалось, что звонок от одного из участников преступления. Он и клюнул. Подтвердил, что был в поселке в ночь штурма.
Андрей замолчал. Рассказ давался ему с трудом. Все время приходилось подбирать слова, чтобы не коснуться ненароком смерти Насти и Тамары. Профи, конечно, крепкий человек, но всего лишь человек. Уже и так надломленный. Известный отпечаток накладывало то, что Круглов ничего — абсолютно ничего! — не знал о фактической стороне дела. Вроде бы противоестественно — не поинтересоваться подробностями смерти близких людей. Однако майор сталкивался с таким поведением не впервые. Психологи объясняют это самозащитой. Может, и правильно, чего душу бередить. Дополнительную сложность в разговор вносило то, что Круглов не знает профессиональной специфики — со «своим», с ментом Андрей разговаривал бы по-другому.
Профи тоже молчал. Было заметно, что он активно переваривает услышанное. У него сильно болела голова и ему не хотелось, чтобы Петров догадался. Он прикурил новую сигарету от окурка и сказал:
— Значит, про Котова у тебя сомнений нет?
— Абсолютно.
— А что за «участник»? Тот, от лица которого ты звонил?
Андрею пришлось рассказать про «Черного». Коротко, только по «гремовскому эпизоду». Подробности о наклонностях «Черного» в сексе он опустил. Не стоило Профи знать, что его жена побывала в лапах сексуального психопата. Ни женщина, ни девочка не подвергались насилию. Это точно подтвердила экспертиза. Но ему лучше не знать.
— И больше ты про этого Валеру ничего сказать не можешь? — спросил Сергей.
— Нет. Могу только добавить, что Котов его боится. Сильно боится.
Снова повисло молчание. Андрей смотрел в окно. Первая часть дела сделана, Профи получил необходимый объем информации. Достаточный для начала. «Начала чего? — спросил сам себя майор. — Новой кровавой бойни, которую инициировал ты сам. Котова-то уж точно приговорил. Видимо, и Черного. Жалеть ни того, ни другого не следует. А вот какова дальнейшая судьба Круглова? Какова…»
— Адрес Котова у тебя есть? — прервал его размышления голос Профи.
— Он лежит в моем лопатнике, который ты мне пока не вернул. И ключи.
— А, черт! Извини.
Профи вытащил из внутреннего кармана куртки ключи и бумажник Петрова. Быстро извлек из кожаного нутра плотный четырехугольник картона. У Андрея в ящике письменного стола лежал ворох таких квадратиков. Сашка Тоболов как-то раз привез с бумажной фабрики целую коробку этого добра и всех одаривал. «Для заметок», — добавлял он.
— На Васильевском обосновался, — заметил Профи.
— Да, с видом на залив, — согласился Андрей. — Козырный домик. На стоянке сплошь иномарки.
Голова у Круглова болела невыносимо. Мысли плыли, сосредоточиться он не мог. Это состояние он хорошо знал: еще три-пять минут, ну десять — и он вырубится.
Гришка Лившиц оказался, точно, в запое. Следаки ФСБ сумели обнаружить его только спустя четыре часа. После длительного похода вместе с участковыми по злачным местам, подвалам и коммуналкам округи. Со слов его сожительницы, Гришку «черти могут занести по пьянке аж в Одессу». Нашелся же он поближе — на Таврической, в однокомнатной квартире семейки алкоголиков. Он валялся в углу комнаты на куче грязного проссанного рванья. В невменяемом состоянии, спрашивать его о чем-либо было бесполезно, по крайней мере еще несколько часов.
Капитан Авдеев тихонько матюгнулся и опять отправился в «Золотой миллиард». Он здраво рассудил, что если Лившиц снимал видеофильм о праздновании годовщины клуба, то, видимо, по заказу владельцев заведения. Значит, копия у них есть. Должна быть!
Машины в этот раз у капитана не было и он поехал на северную окраину города, где располагался «Миллиард», на метро. Линия метрополитена была уже давно разорвана подземной рекой, поэтому добирался Авдеев долго.
В клубе наглый мордастый бычара в дорогом двубортном костюме, с радиостанцией руке пристально и занудно изучал удостоверение капитана.
— Только в моих руках, — сухо сказал Авдеев, когда мордастый потянулся к бордовой книжечке.
Урод радостно ухмыльнулся и принялся неторопливо изучать каждую букву. Авдеев терпел. «Еще пять лет назад ты бы усрался только от слова КГБ», — подумал он.
Наконец придурку надоело и он сообщил кому-то невидимому, что прибыл «капитан с Литейного». Директор клуба, холеный, трусоватый и хитрый, встретил Авдеева лично. На вопрос о кассете ответил, что совершенно не в курсе, слышит впервые и так далее. Следователь видел — лжет. Он посмотрел директору в глаза, и от этого взгляда сорокалетнему мужчине с двумя высшими образованиями и двумя судимостями стало не по себе.
— Владимир Петрович, — спокойно сказал Авдеев, — мы с вами встречаемся не первый раз. В мае вы уже мне солгали. Вы не опознали человека, который является членом вашего клуба. Человека, которому вы лично выписывали членский билет…
— Виктор Сергеевич, дорогой, я…
— Не нужно меня перебивать… дорогой, — оборвал директора Авдеев почти ласково. — Теперь вы пытаетесь обмануть меня во второй раз. Делать этого не следует. Я точно знаю, что копия в клубе есть. Если через двадцать минут, — капитан посмотрел на часы, — если через двадцать минут вы не найдете кассету…
— Но, Виктор Сергеевич, дорогой, поймите…
— Я, дражайший Владимир Петрович, знаете, что сделаю?
Директор замер. Он понял уже, что переиграть этого рыжего капитана (Рвань гэбистская, нищета! Всю жизнь на сраные «Жигули» копить будешь, ублюдок!) ему не удастся. Кассету придется отдать. А делать этого не хочется. Нельзя этого делать. Клиенты в «Золотом миллиарде» люди не простые. Любой из них может запросто растоптать Владимира Петровича уже за одно то, что не сообщил о проявленном со стороны ФСБ интересе к нему, клиенту. Уж не говоря о сотрудничестве с гэбистами. А Котов, гнида, может и в землю закопать. Подставил, сука, подставил.
— Я вот что сделаю… я подброшу вашим хозяевам мысль, что вы собираете досье на уважаемых членов клуба. Вы понимаете, что это значит?
Владимир Петрович вспотел за одну секунду. Он понимал. Он обладал хорошо развитым воображением и большим жизненным опытом. Мелкие бисеринки пота обильно выступили на носу и над верхней губой. Он услышал вдали траурную музыку.
— Ну что, Владимир Петрович, время-то идет, — ворвался в него голос капитана Авдеева.
— Я сейчас… я узнаю… у заместителя. Присядьте, пожалуйста. Постараемся найти кассету.
Через восемь минут директор клуба «Золотой миллиард» Владимир Петрович Макаров вручил видеокассету «Panasonic180ХР» следователю следственной службы ФСБ капитану Виктору Авдееву. В кабинете директора Авдеев вставил кассету в видеодвойку. На экране появился ярко освещенный вход в «Золотой миллиард». Таймер в углу широкого экрана отбивал дату: 12.05.97. Время: 19.57.
Все тогда были живы. Еще живы. Насте Кругловой оставалось жить восемьдесят шесть часов. Тамаре Кругловой оставалось почти сто часов жизни.
Их убийцы еще и сейчас, три месяца спустя, ходили по земле. На свободе. Жили!
В том числе и благодаря этому холеному господинчику, сидящему в дорогом кожаном кресле напротив Авдеева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53