— А я откуда знаю? Вы врач, вам виднее. Может, сделаете укольчик какой-нибудь, чтобы вспоминать было легче?
Игорь Петрович потрогал мой лоб, посчитал пульс, велел показать язык, потом резюмировал:
— Ничего не понимаю, вроде бы все в норме! Послушайте меня, сейчас я вам буду задавать вопросы, а вы на них отвечать. Вы готовы?
Я кивнул.
— В какой стране вы живете?
— В России.
— Вы русский?
— Наверное.
— Вы были на юге?
— Не помню.
— Какая у вас профессия?
Тут я вновь задумался. С одной стороны, мне казалось, что я милиционер, а с другой, что водитель такси. Врач внимательно на меня смотрел, с интересом наблюдая, как я вспоминаю. Я уже открыл рот, чтобы сознаться, что я таксист, как вдруг передумал, потому что вспомнил, что имею отношение к бизнесу.
— Я бизнесмен.
— У вас есть машина?
— «Мерседес».
— Вы болели в детстве серьезными болезнями?
— Не помню.
— Как зовут ваших родителей?
— Не помню.
— Кто Президент России?
— Ельцин Боря.
— Какой сегодня год?
— Девяносто восьмой, естественно. — Вопросы начинали меня раздражать.
Медики переглянулись, а потом мужчина посмотрел на стену. Там висел календарь, и, что самое странное, не этого года, а две тысячи первого. Что бы это могло значить?
— И последний вопрос. Вы женаты? У вас есть дети?
— Не знаю! Не знаю! — заорал я в полном отчаянии.
— А кто должен знать? — удивилась девушка в белом халате, которая до того момента не произнесла ни одного слова.
В палате установилась долгая пауза.
Люди в белом рассматривали меня, а я, окончательно вспотев, тер руками глаза. Это была самая дикая из всех ситуаций, в которые я когда-либо попадал.
Абсурд! Как можно помнить название страны, в которой я живу, но не помнить своей национальности? Не помнить ни одного телефона, ни одной фамилии, ни одного адреса и даже собственных данных. А как я пойду домой? Мне что, придется слоняться по улицам города до тех пор, пока меня кто-нибудь не узнает? Ужас.
— В последний раз спрашиваю, как вас зовут? — прервал молчание врач.
— Сергей.
— Вы же говорили, что вас зовут Николаем или Мишей?
— Я передумал, — сознался я, снова лег на койку и закрыл глаза.
— Наташа, давайте на минуточку отойдем в сторонку, — сказал врач девушке.
Медики отошли за ширму и принялись шептаться.
— Наташа, я думаю, что у него амнезия. Великолепно! Я на нем диссертацию сделаю, это такой материал!
Ого! Я потерял память, но зато стал слышать, как первобытный человек. Раньше я бы не расслышал их шепот, а теперь…
Стоп! А откуда я знаю, что раньше бы не расслышал? Откуда у меня такие мысли в голове? Тем временем, пока я сражался с собственным рассудком, девушка Наташа шепотом отвечала Игорю Петровичу:
— А я думаю, что он жулик! Его другие бандиты по голове ударили, а он решил у нас спрятаться, или, как у них говорят, лечь на дно. Надо немедленно милицию вызвать, пока он нас всех тут не поубивал. Вы посмотрите на его лицо, это не лицо, а морда бандитская, классический вид преступника.
— Ну, Наташа, я с вами не согласен!
А милиция сейчас все равно приедет, сами знаете, положено.
И тут я вдруг понял, что происходит!
Я просто сплю! Это все мне снится — и врачи, и больница, и то, что я ничего не помню. Наверное, это редкий случай, когда человек спит, видит интересный сон и в этом сне осознает, что он спит.
Класс! Потом нашим расскажу, никто не поверит. И еще напишу об этом обязательно. Кстати, кому напишу, где напишу? Теперь самое главное — не проснуться и не испортить сон. Ведь то, что я сейчас вижу, — это то, чего не существует, а значит, можно говорить и делать все, что заблагорассудится! Всю жизнь о таком мечтал. И опять — откуда я знаю, что мечтал, если не помню ни хрена?
А потому, что сплю! И вижу сон.
— Как вы себя чувствуете? — спросил вновь подошедший ко мне Игорь Петрович.
— Великолепно!
— Не вспомнили, кто вы?
— Вспомнил!
— И кто?
— Космонавт Гагарин.
— Начинается, — разочарованно сказал врач. — Значит, Наташа была права.
Но я вам не советую темнить. Наоборот, лучше во всем признаться.
Дверь открылась, и в палату зашел милиционер.
— Здравствуйте, — сказал он, — участковый Змеев. Где больной?
— Умер, — ответил я.
— Уже? — удивился он.
— Вот больной, — показал на меня рукой Игорь Петрович. — Утверждает, что ничего не помнит.
— У нас вспомнит, — многозначительно пообещал мент. — У нас не такие вспоминали.
Мне это чучело в погонах даже во сне не понравилось. Теперь самое главное, чтобы предательский будильник не зазвонил, а то всю сказку испортит. Ну сейчас я ему устрою! Урод ментовский. Ненавижу! А он тем временем уселся ко мне на кровать, раскрыл папку, достал листок бумаги и приготовился записывать.
— Фамилия? — грозно спросил он.
— Чехов.
— Имя?
— Антон.
— Отчество?
— Павлович.
— Когда родились?
— В шестидесятом году.
— Чем занимаетесь? Работаете?
— По образованию медик, а вообще-то писатель и драматург.
— Ого! — удивился ментяра. — А почему вы, гражданин Чехов, сразу свои данные не хотели давать? Почему врачам врали, что не помните ничего?
Тут Игорь Петрович наклонился и что-то зашептал ему в ухо. Мент выслушал, побагровел и вдруг как заорал:
— Почему за другого себя выдаете? Откуда данные писателя знаете? Где познакомились? Пользуетесь его документами?
Мне сразу стало скучно, гадкий мусор испортил весь праздник. Я-то просто хотел поприкалываться, а он вообще первобытным оказался, даже шуток не понимает. Надо что-нибудь другое придумать. Когда еще такой случай представится, чтобы во сне, но почти как наяву? Можно делать абсолютно все, что душа пожелает! Одно плохо — тошнит почему-то.
— Господин мусор, я хочу сделать явку с повинной.
— Кто мусор? — офигел мент.
— А что, кроме тебя, тут еще кто-то есть?
— Ах ты, гаденыш! — Мне показалось, что если бы в помещении не было врачей, то он бы меня ударил.
Какой реальный сон — мент такой же, как и все они в жизни, глупый и гадкий. Правда, я знаю одного бывшего, который совсем другой. Только я в моем сне не помню, как его зовут и откуда я его знаю.
— Ладно, колись, — немного успокоился он.
— Моя настоящая фамилия Мусоргский, и в ваш город я прибыл с целью организации терактов в общественных уборных города. Взрывчатку мне должен передать связной, с которым я встречаюсь завтра на даче под Сосново.
Мент ничего не ответил. Сидел, бедняга, и шевелил единственной извилиной, пытаясь переварить информацию.
Когда проснусь, обязательно про него напишу. А интересно, кем я работаю, когда не сплю? Почему это мне вообще писать хочется?
— Мне почему-то кажется, что ты врешь, — сказал он, — но сигнал проверить надо. Одевайся, поедешь со мной в отделение. Там с тобой дежурный поработает.
Нет, так мы не договаривались! Ехать в ментовское логово мне даже во сне не хочется. Тем более что шуток эта публика совсем не понимает. Придется вытворить что-нибудь такое, чтобы он исчез из моего сна. Это мой сон, и я сам буду решать, кто в нем будет участвовать, а кого поганой метлой в шею гнать. Что бы такое сделать? Придумал!
Я встал на ноги, голова сразу закружилась, во всем теле возникла слабость.
Выпятив нижнюю губу и скосив глаза к носу, я начал приближаться к менту.
— Э, ты что? Притворяться вздумал? — закричал он, но тем не менее попятился к дверям.
А я рычал и показывал ему зубы. Он открыл спиной дверь и просочился в коридор. Я за ним. Для полноты картины я еще начал подвывать по-волчьи!
Класс! Видели бы меня сейчас мои знакомые, те самые, которым в моем сне места не нашлось, потому что я их не помнил…
В коридоре было довольно много людей. Увидев больного в одних трусах, который с дикой гримасой на лице, да еще и подвывая, преследовал милиционера, они прижались к стенам и замерли. Бьюсь об заклад, такого они еще ни разу в жизни не видели, да и не увидят больше, потому что я проснусь, и они перестанут существовать. Вдруг в глазах потемнело, ноги стали ватными.
Голова закружилась. «Просыпаюсь», — решил я и провалился в бездонный колодец.

9
Я открыл глаза и тут же их опять зажмурил от яркого солнечного света, бьющего прямо в глаза. Но кто-то рядом сказал:
— Колька, этот псих очухался. Зови быстрей врачей, а то он придет в себя и опять начнет собаку изображать! Еще покусает, шизоид недолеченный.
Ни фига себе, кто это обо мне так неуважительно? Встану сейчас и рога поотшибаю, чтобы знал, лох, как такие слова про правильных пацанов говорить!
По удаляющемуся топоту я понял, что кто-то убежал за врачами. Стоп! Какими врачами? Я что, все еще сплю? Повернувшись на другой бок, чтобы солнце не светило мне в лицо, я открыл глаза и осмотрелся. В палате кроме меня было еще трое человек. Все они сидели на кроватях и разглядывали меня.
— Ну что, давай знакомиться, — сказал один из них. — Меня зовут Федор.
— Где я? — задал я первый вопрос, который волновал меня больше всего.
— В психушке, — ответил Федор, — а мы все, соответственно, психи. Устраивает?
Ничего не ответив, я повалился на кровать, меня продолжало тошнить.
Час от часу не легче! Какой-то дурацкий сон: все время тошнит и взгляд до конца не фокусируется. Пора просыпаться, что ли? В палату вошел дяденька в белом халате, но не тот, что был раньше, а другой, на вид совершенно свирепый.
— Как себя чувствуете? — обратился он ко мне.
— Нормально.
— Вспомнили, как вас зовут?
И тут я не выдержал! Это мой сон, и мне решать, кто и какие вопросы мне будет задавать! Я стал орать, что они не имеют права спрашивать меня ни о чем — мол, если человек не хочет себя называть, то нечего его насиловать, что они должны немедленно отдать мне мою одежду, извиниться и отпустить меня восвояси. И их не должно волновать, кто я такой и куда пойду. Орал я на него долго, а он стоял и с невозмутимым видом меня слушал. Другие постояльцы попрятались с головой под одеяла, а один, лысенький, даже залез под кровать. Вдруг в палату вбежали два мордоворота, мужик в халате кивнул в мою сторону головой, и упыри кинулись на меня. Бой продолжался недолго, я был слишком слаб для того, чтобы оказать им достойное сопротивление. Они скрутили меня, задрали рукав на пижаме, в которую я был облачен, и сделали непонятно откуда появившимся шприцем укол в вену. Почти сразу же я вновь вырубился.

10
Утром нас разбудили в семь часов. Полчаса ушло на водные процедуры, потом всех пригласили на завтрак.
Давали какую-то жидкую кашку и булку с маргарином. Наверняка в меню это называется «булкой с маслом». Обманывают бедных психов. Стакан жидкости, смутно напоминающей чай, завершал пиршество. Из-за стола я встал с легким чувством голода.
Вскоре нас посетила группа врачей.
Больше всего они возились со мной, обозвав меня «редким случаем». Самый главный из них, седой мужчина лет шестидесяти, давал двум молодым указания по поводу меня. Как я понял, мне предстояло съесть гору витаминов и получить кучу уколов. Господи, на что будет похож мой зад, если эти эскулапы полечат меня хотя бы недельку? Так я постепенно мучеником стану, и над моей головой засияет нимб святости!
Психи вполголоса общались между собой, я попробовал вникнуть в суть их беседы, но понял, что говорят они ни о чем. Психи, что с них взять? Незаметно для себя я вновь уснул. Спал я целый день, время от времени меня будили для медицинских процедур.
Прошла целая неделя моего пребывания в заведении для душевнобольных.
Тошнота и головная боль, преследовавшие меня, отпустили, и я решил немного погулять по этажу. В течение последнего времени сил у меня хватало лишь на то, чтобы доковылять до туалета, а обратно меня приносили санитары — голова начинала кружиться, ноги отказывались идти, и вернуться сам я уже не мог.
За столом в конце отделения сидели незнакомый санитар и дежурная медсестра. Они о чем-то увлеченно разговаривали и на меня не обратили никакого внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30