– Как ты мог понять из моих слов, я внимательно изучил все отчеты об этом человеке, которыми располагаю. Его личность как-то не укладывается в обычные рамки. Он большую часть жизни был наемником, то есть отлаженным и совершеннейшим механизмом для убийства. Но я нутром чую, что, хотя он и наемник, деньги для него не главное.
Сенатор снова повторил свой вопрос:
– Кертис, как бы ты мог его охарактеризовать одной фразой?
Заместитель директора ФБР пожал плечами.
– Если он все-таки жив… я бы сравнил этого человека с жуткой смертью в холодную ночь.
Беннет вышел в коридор и затворил за собой дверь.
Глава 8
Питеру Флемингу пришлось на пару дней отлучиться из Локербай отнюдь не на отдых, хотя передохнуть ему было необходимо. Ранним утром инспектор сначала направился в Лондон. Пообедав на скорую руку, он вовремя подъехал к новому зданию Скотланд-Ярда и успел к началу совещания, на котором присутствовали около дюжины высокопоставленных полицейских чинов и двое гражданских, – один из них представлял службу М-15, второй – М-16. Совещание продолжалось два часа.
После его окончания Питер Флеминг поехал в Форт-Халстед в Кенте, где находилась одна из лучших в мире химических лабораторий. Там его ждали два судебно-медицинских эксперта из ФБР. Они заверили инспектора, что будут работать с британскими спецслужбами рука об руку и не будут ничего от них утаивать.
Встреча продолжалась около часа. После ее завершения инспектор с удовлетворением отметил про себя, что английские ученые очень неплохо ладили со своими американскими коллегами. Так бывало не всегда, однако трагедия, произошедшая над Локербай, сплотила спецслужбы двух стран. Ему показали мельчайшие осколки пластмассы, металла и ткани, из которых за недели скрупулезнейшей работы удалось восстановить один чемодан, лежавший в багажном отсеке.
Ему предложили остаться и поужинать в ближайшем ресторанчике, однако он очень устал и отказался, предпочитая побыть в одиночестве.
Милях в десяти от Форт-Халстеда он заметил небольшую сельскую гостиницу, которая стояла чуть на отшибе от автомобильной магистрали. Гостиница оказалась трехзвездочной и полностью соответствовала своей категории. Комната, которую ему дали, была обставлена старомодно, но удобно. Еда в ресторане, хорошо и с любовью приготовленная, пришлась ему по вкусу, обслуживали там внимательно, но не назойливо. Поужинав, Питер Флеминг выпил у стойки бара рюмку коньяка и пошел спать.
В семь утра инспектор проснулся, принял душ, оделся и получил в ресторане английский завтрак по всем правилам. Рассчитавшись и выехав из гостиницы, он направился на склады вооружения, принадлежавшие военному ведомству, которые были расположены неподалеку от небольшого поселка Лонгтаун.
Именно там раскинулся гигантский ангар, в котором специалисты из британской службы расследования авиационных катастроф пытались по крупицам восстановить огромный «Боинг-747» компании «Пан Американ». Назывался он «Дева морей».
Когда его провели в ангар, он даже остановился в некотором замешательстве, граничившем с потрясением. Никогда раньше Питеру Флемингу не доводилось бывать в помещении таких колоссальных размеров. Некоторые специалисты даже пользовались велосипедами, чтобы проехать из конца в конец. Они в прямом смысле слова заново производили сборку «Девы морей», останки которой громоздились в центре ангара. В одной стороне лежала почти не поврежденная носовая часть самолета, с другой – то, что осталось от хвостовой части, с боков – фрагменты крыльев. Среди разрозненных и покореженных останков огромной машины копошились десятки людей.
– Это чем-то напоминает гигантскую детскую головоломку, – сказал ему начальник технической службы, когда их представили друг другу.
– Да, вы провели просто потрясающую работу, – сказал инспектор, указав на груды металлических листов, перемежавшиеся с какими-то другими деталями из металла, проводами, остатками кресел и остальными малопонятными предметами.
– Через несколько недель мы полностью закончим восстановление самолета, естественно, без тех его фрагментов, которые так и не были найдены.
– Это поразительно, – произнес Флеминг. – Покажите мне, пожалуйста, где приблизительно находился грузовой отсек 14-Л.
Начальник технической службы указал пальцем:
– Вот здесь, недалеко от кабины. Так близко, что никто из команды даже не успел послать сигнал бедствия. Самолет распался на части буквально за несколько секунд. – Взглянув на полицейского, он спросил: – Сейчас уже можно с достаточной степенью определенности сказать, кто это сделал?
Питер Флеминг не сводил глаз с обломков самолета. Кивнув, он уверенно сказал:
– Да, скоро мы точно скажем, кто эти сволочи.
* * *
Леони Кризи, урожденная Меклер, никогда раньше не бывала на островах Мальтийского архипелага, и первое ее впечатление от знакомства с ними было отнюдь не самым благоприятным. Сама Мальта напоминала огромную строительную площадку – жилые дома и гостиницы стояли вдоль всего побережья, горячий воздух был наполнен едкой известняковой пылью.
Однако когда Леони села на паром, настроение ее изменилось. Небольшой островок Комино они миновали в конце дня, впереди лежал Гоцо. Остров был гораздо меньше и зеленее Мальты, на его холмах раскинулись многочисленные возделанные террасные поля, группировавшиеся вокруг небольших селений, где возвышались шпили соборов или церквей. Какое-то время Леони стояла, держась за поручни палубы и вглядываясь в открывавшийся перед ней островок, потом обернулась к Кризи и произнесла:
– Выглядит он замечательно.
– Он и в самом деле такой.
Во время полета Кризи в основном молчал, слова из него нельзя было вытянуть. В такси и на пароме – тоже. Видно было, что его мучили тяжелые раздумья.
Когда паром повернул ко входу в гавань Мджарра, он вдруг заговорил.
– Ты, Леони, – неплохая актриса. Я откопал кое-какие видеозаписи телесериалов, в которых ты снималась. Роль, которую тебе предстоит играть ближайшие полгода, на первый взгляд кажется несложной, но на самом деле, думаю, это не так.
– Почему?
Кризи сделал жест в сторону острова.
– Гоцианцы, как правило, очень дружелюбны. Жизнь у них незамысловатая, семьи обычно большие, гостеприимные и набожные. Мужчины много пьют и любят охотиться на кроликов и птиц. Работой они себя особенно не утруждают, если только не заняты любимым делом. Иностранцы, побывав здесь, чаще всего остаются от острова без ума и потом снова и снова сюда возвращаются. Некоторые даже переезжают сюда навсегда. Что же касается тебя, скорее всего ты этот островок скоро возненавидишь лютой ненавистью.
– Почему?
– Потому что гоцианцы никогда не смогут относиться к тебе по-человечески. – Он вздохнул. – А в тот момент, когда мы сойдем с парома, невзлюбят они и меня.
– Почему? – в третий раз спросила Леони.
– Я прожил здесь несколько лет, женился на гоцианке. Большая часть моих друзей – гоцианцы. Моя жизнь ничем не отличается от их, они считают меня своим и именно поэтому полагают, что в определенных ситуациях я должен поступать так же, как поступили бы они сами. Если гоцианец или гоцианка теряют супруга, они ходят в трауре как минимум год, а иногда и пять лет. То же самое, когда теряют кого-нибудь из родителей и даже дядю или тетку. Женщины носят черное и не выходят из дома. Такие уж у них обычаи. Они, конечно, изменяются, но очень медленно. Сама мысль о том, что гоцианец может повторно жениться пять месяцев спустя после смерти супруги, здесь просто невозможна. Тут все будут настроены против тебя. Когда мы будем с тобой появляться в кино, в ресторанах, в магазинах, все на нас будут смотреть пустыми глазами. – Он указал на дом с балконом, стоявший недалеко от воды. – Это – бар «Глиниглз». И бар, и ресторан принадлежат двум братьям – Тони и Салву. Они – близкие мои друзья. Я провел с ними много времени, они регулярно получают всю мою почту. Оба брата по-своему любили Надю. Сейчас, когда мы туда зайдем, тебе сразу же станет понятно, что я имею в виду.
Паром причалил к пристани, с шумом спустили сходни. Кризи подхватил новый чемодан, старую брезентовую сумку и, смешавшись с толпой, они с Леони сошли на берег.
– Мой джип должен стоять у «Глиниглз», – сказал Кризи, когда они взбирались по холму.
– Когда я смогу встретиться с Майклом? – заметно нервничая, спросила она.
– Я сказал, чтобы он ждал нас дома.
Дорога к бару шла в гору. У его входа был припаркован джип. Кризи бросил чемодан и сумку на его заднее сиденье, взял Леони за руку и сказал:
– Начинай играть свою роль прямо сейчас и продолжай все шесть месяцев, ни на что не обращая внимания. На людях ты должна проявлять ко мне все чувства, которые может испытывать новобрачная. Только не очень переигрывай.
Они вошли в бар. За угловым столиком компания рыбаков играла в бишклу. Несколько мужчин расположились у стойки бара. За ней стоял Салву, он был моложе Тони, поэтому на голове его сохранилось больше волос.
Кризи махнул рукой игравшим в карты рыбакам. Они лишь на миг оторвались от своего занятия.
Он кивнул мужчинам у стойки.
Те поприветствовали его в ответ. Салву смотрел на Леони. Кризи все еще держал ее за руку.
– Салву, хочу тебе представить мою жену Леони, – сказал он.
С выражением полного безразличия Салву протянул через стойку руку. Леони пожала ее. Рукопожатие это не выражало никаких чувств. Голос бармена был таким же плоским, как лист бумаги на столе.
– Добро пожаловать на остров, Леони.
– Спасибо, – улыбнулась она ему. – Я очень рада, что приехала сюда.
Кризи сделал жест в сторону стоявших у бара людей и представил их, назвав не имена, а прозвища.
– Шрейк, Байло, Базот, Уистин.
Последовали четыре сухих рукопожатия, несколько скомканных, неловких фраз. Салву положил на стойку бара небольшую стопку писем и бандеролей. Кризи взял их и сказал:
– Спасибо. Сможешь мне завтра на вечер оставить в ресторане столик на двоих?
– Конечно.
Последовало тягостное молчание.
– Давай, дорогая, пойдем, – сказал Кризи, обратившись к Леони. – Я должен показать тебе дом.
Он взял ее за руку, и они вышли из бара.
Какое-то время они молча ехали к центру острова, потом Леони сказала:
– Ты оказался прав. Я себя чувствовала так, будто попала в морозильник.
– И легче тебе здесь не будет.
Он указал налево, на массивные купола храма.
– Это селение называется Шевкийя. Храм, который ты видишь, третий по величине в мире. В нем может собраться в пять раз больше народа, чем живет в поселке.
– Зачем? – спросила она.
Он пожал плечами.
– Это своего рода состязание между поселками. Их жители соревнуются во всем – в футболе, фейерверках, которыми украшают праздники, в величине церквей. Здесь даже священники из каждого поселка соперничают друг с другом. Всего лет двадцать назад женитьба юноши на девушке из соседнего селения вызвала бы громкий скандал. Здесь в каждом местечке даже выговор у людей разный.
Они проезжали столицу острова Рабат. Кризи показывал Леони магазины, разные здания, объяснял, что где расположено. Через пять минут, выехав из городка, они свернули на боковую дорогу и стали подниматься в гору. Почти на ее вершине стоял дом, словно вросший задней стеной в скалу.
– Вот здесь тебе придется жить.
– Замечательно, – с сарказмом проговорила она. – Все это время я и там буду себя чувствовать, как в морозильнике?
Кризи покачал головой.
– Нет, этот дом станет твоим убежищем. Там ты сможешь отдыхать от своей роли. Кроме мальчика, там, как правило, никого не будет. Разве что два раза в неделю по утрам из селения будет приходить женщина – делать уборку и кое-какие другие хозяйственные дела.
– Она знала Надю?
– Естественно.
– Тогда лучше, наверное, будет, чтобы хозяйство вела я сама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49