* * *
Человечек этот прибыл на Гоцо прошлым вечером. Кризи встретил гостя около парома. Дома он представил их друг другу.
– Мой сын Майкл. Мой друг – отставной капитан десятого батальона второго полка гуркхских вооруженных сил Рамбахадур Раи. В течение месяца, Майкл, он будет учить тебя стрелять из снайперской винтовки.
В тот вечер за ужином юноша исподволь изучал маленького человечка. На первый взгляд он дал бы ему не больше сорока пяти лет. На стуле человечек сидел очень прямо, все его движения были точны и сдержанны. Кризи рассказал Майклу, что в пятидесятые годы Рамбахадур Раи был семь раз награжден англичанами во время войны с коммунистами в Малайзии и в начале шестидесятых, когда на Северном Борнео сражался с индонезийцами. Среди его наград был даже крест «За боевые заслуги» с пряжкой на орденской ленте.
Майкл лежал на известняковых глыбах, думая лишь о том, чтобы ни один мускул его тела не шевельнулся. На нем были только плавки.
На Гоцо много летучих насекомых, которые кусаются сильнее, чем москиты. Один из таких крылатых мучителей сел Майклу на колено и больно его ужалил. Нога юноши дернулась.
– Ты пошевелился!
– Слепень ужалил, – сказал Майкл, пытаясь как-то оправдаться.
– Он что, жалит сильнее, чем пуля? – спросил Рамбахадур Раи.
Потом непалец встал, подошел к дереву сломал ветку и очистил ее от листьев. Вернувшись, он подвинул кресло поближе к Майклу, зажав гибкий прут в правой руке. После этого сел и произнес лишь одно слово – «дунга», сократив тем самым девиз гуркхских снайперов.
Майкл пролежал несколько минут спокойно, но потом его снова укусил крылатый кровопийца, на этот раз в правую руку. Он непроизвольно дернулся. А секунду спустя заорал, получив по спине сильный удар тонкой веткой.
– Дунга!
Кризи стоял на балконе кабинета, незаметно для Майкла и непальца наблюдая за этой сценой и улыбаясь. Двадцать лет назад, пройдя специальную подготовку в десантных войсках ВМФ США, а потом в Иностранном легионе, он считал себя экспертом по стрельбе из снайперской винтовки. Потом, встретив Рамбахадура Раи, Кризи понял, что был не более чем скромным любителем, и прошел у своего непальского друга такой же курс подготовки, который предстояло освоить Майклу.
В последующие десять минут гибкий прут трижды наносил хлесткие удары по мягкому месту Майкла. В конце концов юноша не выдержал, повернулся и сел.
– Так лежать, совершенно не двигаясь, просто невозможно, – со злостью сказал он.
Кризи спустился по ступеням, прошел мимо бассейна в сад, нашел три известняковые глыбы, поднял их и понес к тому месту, где сидели Майкл и Рамбахадур Раи. Там он опустил их на землю и положил в ряд с интервалом примерно в фут. Потом из заднего кармана брюк он вынул пачку денег, отсчитал десять банкнот по десять фунтов, положил их под один из камней и кивнул непальцу.
Гуркха встал, снял рубашку, аккуратно ее сложил и положил на стоявший рядом плетеный столик. Потом снял брюки, так же опрятно их сложил и, удостоверившись, что идеальная стрелка нигде не замялась, повесил их рядом с рубашкой. Вслед за брюками последовали ботинки с носками, нашедшие свое место под столиком. На учителе снайперской стрельбы остались лишь белые боксерские трусы. Майкл стоял рядом, озадаченно глядя на гуркху. Рамбахадур подошел к трем известняковым глыбам и улегся на них. Одна оказалась у него под подбородком, другая – под солнечным сплетением, на третью он оперся пальцами ног. Его поза казалась очень неудобной.
Кризи указал на стул и сказал:
– Садись, Майкл, и пристально за ним следи. Если в течение следующих двух часов он сдвинется хотя бы на миллиметр, сто фунтов, которые я положил под камень, – твои. Кроме того, ты сможешь ударить его этим прутом. Если же он пролежит все это время не шелохнувшись, он получает деньги и право отхлестать тебя этой веткой. Он ударит тебя шесть раз. Можешь мне поверить, бьет он крепко.
Молодой человек усмехнулся, сел и взял в руки хлыст. Он подался чуть вперед и стал пристально наблюдать за распростертым перед ним в нелепой позе маленьким человечком. Кризи пошел на кухню, взял из холодильника банку пива и поднялся к себе в кабинет. Там он написал три письма. Первое, самое длинное, сенатору Джеймсу Грэйнджеру, второе – Штопору Два и третье – Блонди. Рассовав их по конвертам, он на каждом написал адрес, потом вложил все три конверта в четвертый большего размера, и поставил на нем номер своего абонентского ящика в Брюсселе, с которого все три письма должны были отправиться по назначению. Не успел он заклеить последний конверт, как услышал звук удара и последовавший за ним вопль. Раздался второй удар и второй вскрик. Он слегка улыбнулся.
Когда раздался шестой удар, улыбка его расплылась до ушей. Криков он больше не слышал – их было только два. Кризи взглянул на часы. Прошло два часа с минутами. К тому времени, когда он спустился по лестнице, Рамбахадур уже направлялся к себе в спальню, держа в одной руке одежду, а в другой – ботинки. Майкл почесываясь стоял около бассейна. Кризи подошел к нему и ногой приподнял среднюю известняковую глыбу – деньги так и лежали под ней.
Он взглянул на Майкла, который уныло усмехнулся в ответ.
– Он отказался их взять. Сказал, что их под этим камнем надо оставить на тридцать дней. Если он к тому времени будет мною доволен, эти деньги станут моими, только я должен буду часть их потратить на ужин для нас троих в самом хорошем ресторане.
Кризи ногой вернул камень на прежнее место, накрыв им деньги. Майкл сказал:
– До сих пор в это поверить не могу. Он лежал здесь, как одна из этих глыб.
– Знаю, – ответил Кризи. – Дунга джусто басне.
Майкл удивленно на него взглянул.
– Ты говоришь на языке гуркха?
Кризи покачал головой.
– Нет, но эти три слова я знаю. Их мне в задницу двадцать лет назад вдолбили. – Он махнул рукой в сторону дома. – Рамбахадур мне эту науку точно так же, как и тебе, втолковывал.
– Неужели ему и в самом деле шестьдесят? – спросил Майкл. – Этих лет ему ни за что не дашь.
– Но ему действительно шестьдесят, – ответил Кризи. – Я тебе сейчас расскажу одну историю, которую слышал от еще более пожилого полковника. Он командовал вторым полком, в десятом батальоне которого служил Рамбахадур во время Малайской войны. Повстанцы-коммунисты часто совершали там набеги на местные фермы и селения, чтобы добыть себе провиант. Так вот, неподалеку от границы с Таиландом было одно большое, особняком стоявшее хозяйство, где разводили кур. Английская разведка получила сведения о том, что повстанцы собираются напасть на эту ферму. Хозяйство было так устроено, что засаду на повстанцев устроить они не могли никак. Кроме того, их люди постоянно наблюдали за фермой с окрестных холмов. Ночью полковник послал на ферму Рамбахадура и еще одного гуркху. Они проинструктировали хозяина фермы и его семью, как им себя вести, потом забрались в самый большой курятник и в дальнем углу от входа замаскировали пулемет. После этого оба гуркхи стали ждать. Через какое-то время куры расселись на насестах и перестали обращать на них внимание. Но если бы они хоть чуть-чуть пошевелились, в курятнике поднялся бы переполох, и повстанцы сразу же поняли бы, что им устроили засаду.
– Сколько времени им пришлось ждать? – спросил Майкл.
– Три дня и три ночи. И за все это время они не сдвинулись ни на миллиметр. Куры уже начали устраиваться у них на плечах и головах, садились на дуло пулемета, как на насест. Они же все это время оставались дунга джусто басне.
– Как же они нужду свою справляли?
– Ну, большой нужды у них не было, потому что перед этим они два дня постились. А мочились прямо в штаны. Причем только в первый день. После этого им нечем было мочиться. Днем, в самую жару, температура в курятнике поднималась до ста десяти градусов по Фаренгейту. Партизаны пришли на третью ночь. Сначала они связали фермера и его родственников, потом пошли в курятник ловить кур. Когда Рамбахадур открыл огонь, в курятнике было восемь человек. Он всех уложил наповал и получил за это крест «За боевые заслуги».
Какое-то время Майкл задумавшись смотрел в сторону дома. Потом улыбнулся.
– Должно быть, он там и кур немало перебил.
– Думаю, ты прав, – ответил Кризи. – Офицеров, наверное, потом два месяца одними курами кормили.
Глава 46
Леони думала, что вернется домой с таким же ощущением, как всегда. Но на этот раз все было не так. Она поставила чемодан у двери и оглядела комнату. И мебель, и все предметы она собирала долгие годы. В спальне она увидела кровать и обрадовалась, что не пришлось сдавать квартиру на время ее отсутствия. Надо было бы благодарить за это Кризи, но мысли о нем вызывали в ней лишь горькое чувство обиды и досады. Леони сняла трубку телефона, стоявшего на тумбочке возле кровати, позвонила Джеральдин на работу и договорилась поужинать с ней вечером. Потом с полчаса она отмокала в ванне.
* * *
Джеральдин опоздала в ресторан на пятнадцать минут. Сев за столик, она первым делом извинилась.
– Представляешь, в Южной Атлантике затонул один корабль, а наша фирма – его главный страхователь. Все документы по этому делу мне положили на стол за десять минут до конца работы. У меня даже не было времени зайти домой переодеться. Ты уж извини меня, что я в таком затрапезном виде пришла.
На ней был серый деловой костюм и бледно-зеленая блузка.
– Ты отлично выглядишь, – сказала Леони. – И энергии в тебе хоть отбавляй.
Джеральдин с улыбкой спросила:
– Ну что, съемка твоего сериала закончилась?
– Знаешь, она так и не началась, – ответила Леони и протянула ей меню. – Давай сначала закажем поесть, а потом обо всем поговорим. Господи, как же мне наконец надо выговориться, а ты – единственный человек, кому я могу обо всем рассказать.
– Но тебе все-таки заплатили? – озабоченно спросила подруга.
– Да, я все получила сполна. Завтра пошлю последний чек в строительную компанию. Это станет одним из самых замечательных дней в моей жизни.
Джеральдин углубилась в меню.
– Я голодна как волк, – призналась она.
* * *
Час спустя Леони разрыдалась. Она взяла с подруги клятву, что та никому ничего не расскажет, ведь она нарушает условия договора, хотя с формальной точки зрения срок его действия уже истек. Ей просто необходимо поделиться с кем-нибудь своими переживаниями, чтобы потом выкинуть их из головы, навсегда похоронить и попытаться вернуться к нормальной жизни. Правда, она совсем не была уверена в том, что ее жизнь до встречи с Кризи можно было назвать нормальной.
Как бы то ни было, она выложила подруге все, что с ней произошло за последние полгода. И когда она дошла до конца, до того эпизода, когда Майкл, стоя рядом с такси, сказал: «Я с тобой скоро снова встречусь», а потом повернулся и пошел на паром, Леони разрыдалась. Слезы сами собой обильно катились у нее из глаз.
Джеральдин склонилась к подруге, положила ей руку на плечо и тихо сказала:
– Это все и в самом деле напоминает сериал. Что же ты теперь собираешься делать?
– Вся беда в том, что я ничего не могу сделать. Бракоразводные документы, как и предусматривалось контрактом, были подготовлены месяц назад. Развод произойдет почти автоматически. Мне даже в суд не надо идти.
– Человек этот, как ты его описала, настоящее животное.
Леони покачала головой.
– Это не так. Он машина, орудие убийства. Временами он может быть очень мил, порой даже забавен. Однажды я танцевала с ним на свадьбе, он шутил, рассказывал веселые анекдоты. Но два часа спустя снова превратился в машину.
Джеральдин была явно заинтригована.
– Ты испытывала к нему хоть какие-нибудь чувства? – спросила она.
– Нет. На самом деле я никогда… – Леони хотела что-то еще сказать, но внезапно осеклась.
Какое-то время она молча смотрела вниз, в пустую кофейную чашку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49