Тогда, рассудила Надюшка, он попытается зацепить ее кодлой.
Предчувствие не обмануло. В тот день она была сама не своя. Легкий озноб преследовал ее с утра. Впервые не почувствовала удовольствия от тренировки. Все шло шиворот навыворот. Она не могла взять себя в руки, казалось, чей-то голос звал ее издалека, но о чем он кричит - различить невозможно. Завернувшись в короткий памирский пустин, Надежда при нюхалась к овчине. После тренировки от него за версту несло порохом. Кошмы на стрельбище прокоптились еще в доисторические времена, но запах этот был отчего то приятным. Игорь Петрович Кравчук, тренер Скавронской, был недоволен ее сегодняшним результатом. "Полный разнобой и никакой кучности", - выговаривал он ей, словно двоечнице. Надю ха набычилась, поджала губу: она и сама видела свои результаты, лучше бы не кричал, а подсказал что-нибудь дельное.
А вот Санька Жуков, ее сосед-приятель, схитрил. Две бумажки своих мишеней проковырял щепой, где ему хотелось, а патроны расстрелял наобум, собрал только гильзы, чтобы тренеру сдать. Все остальное время травил анекдоты, подтрунивал над Надькиными тревогами. Сдали мелкаши в оружейку, пошли домой. Полчаса торчали на остановке, автобуса не дождались и решили пилить пешим ходом. Всю дорогу Саня трепался о разной фигне. А потом вдруг выбежал вперед, взыскательно окинул ее взглядом и, замедляя шаги, предложил:
- Тебя проводить, Надюш?
Сроду он ее так не называл.
- Сама дойду.
- Была бы честь предложена...
Жуков хмыкнул, свернул в арку своего дома и пропал в темноте.
Крупные капли дождя прошлепали по асфальту, расцветив его темными пятнами в прозрачном свете далеких прожекторов на деповской сторонке. Скверик у тупиков, стыдливо оголившись, облинял как шелудивая собака, и только высокие пирамидальные тополя с достоинством несли на всеобщее обозрение наготу поздней осени.
На площадке под разбитым фонарем Надежда разглядела стайку подростков. Первой мыслью было повернуть назад. В конце концов, не такой большой крюк получится, если не напрямки пойти, как сейчас, а через старую площадь. И со стороны никто не поймет, что она испугалась... Надя всматривалась в темноту в попытке определить: есть ли среди подростков знакомые. Показалось, что увидела Баху. Показалось, или он действительно там? Подростки не стояли на месте, перемещались, словно танцевали под какую-то только им одним слышную музыку, и разглядеть лицо паренька в заднем ряду не удавалось. Он это или не он?
Надежда набрала полную грудь воздуха, задержала дыхание как перед выстрелом, отсчитала до восьми и двинулась вперед.
- Что не здороваешься, подруга? - с нотой вызова спросил один из парней.
Тонкие усики над пухлой верхней губой скривили его усмешку, делая ее издевательской.
- Что, своего здоровья не хватает?
- У меня, что ли? - удивился он.
- Зачем тогда у меня просишь?
- Ну, на тебя-то хватит! - Он схватил ее за руку.
- Взаймы не даю! - скрипнула она зубами, выгнулась, зацепив свободной рукой его ухо, резко дернула на себя.
Его пальцы на Надюшкином запястье мгновенно разжались. Не дав парню опомниться, она обернула вокруг его шеи длинную ручку спортивной сумки, затянула. Мальчишка затряс головой, хватая руками веревки, но освободиться от сумки не мог. Надя оттолкнула его. Он попятился, перебирая ногами, потерял равновесие и шлепнулся в лужу, расплескивая вокруг грязные брызги. С хохотом разбежались в разные стороны его товарищи. Растерянно оглядывая распластанное в грязи тело с сумкой на голове, стоял Баха.
- Проводи меня! - спокойно попросила Надюшка. Баха кивнул, словно только и ждал такой просьбы. По дороге они разговорились.
- Что в сумке-то было? Форма?
- Да нет. Все на мне. Талоны на спортивное питание.
- Много?
Она пожала плечами:
- За месяц.
Отоваривать их случалось редко, она прикинула, и получилось, что ей по большому счету они были без особой надобности.
- Ты их себе забери. Кто в столовке знает, что ты не занимаешься спортом? Возьми, тебе, глядишь, пригодится.
- А сама чего? - недоверчиво спросил Бахтишка.
- Да не люблю в столовку соваться. Туда не знаешь в какое время лучше заходить. Если подвезли пиво, ловить нечего, не протолкнешься. Я на эти талоны кофе беру. Отец его жбанами глушит.
- Ну, сгодится, хоть и не деньги, конечно...
- Почему, то есть как это не деньги? - Надька рассердилась.
- Да ладно, не свирепей. Хочешь, покажу, как надо настоящие бабки клеить?
- По карманам шерстить, что ли? На стреме стоять предлагаешь?
- Сказала бы еще "на атасе". Я ж на линии работаю. Тебе делать ничего не надо. Если хочешь, можешь посмотреть, но, если проболтаешься, тебя Алик собственными руками задавит.
Имя Бахиного подельника она слышала, хотя видеть ни разу не приходилось. Но по рассказам она составила для себя его образ и понимала, что Баха его побаивается куда больше, чем собственного отца.
- А откуда он узнает, что я проболталась? Ты лучше свой язык держи за зубами.
В условленный день они встретились.
В троллейбусной давке народ разъезжался со службы по своим микрорайонам. В час пик на центральных улицах транспорт едва справлялся с людскими потоками. Цепляясь за поручень, Надюшка пристально следила за движениями юркого подростка. Баха энергично расталкивал локтями пассажиров, пробираясь по ближе к середине. У передней двери с безразлично отстраненным видом стоял рябоватый мужчина. Фиксатой улыбочкой он приветливо посверкивал тетке, завалившейся на него авоськами да баулами; периодически одергивал рукав пиджака, прикрывая запястье с наколотыми тушью мохнатыми членистоногими лапками. При каждом толчке искусно заштрихованный по всем правилам светотени паучок с любопытством выглядывал из под манжета. "Алик", - поняла Надежда и перевела взгляд на Баху. Тот уже припал к спине дородного дядьки. Правая рука его держалась за поручень над головой, воистину не ведая, что творит левая, пальцы которой жили своей жизнью. Не касаясь ткани подкладки, медленно сковырнули кнопку бумажника, застыли без движения до следующей встряски. Большой и безымянный пальцы раздвинули внутреннюю строчку прошвы в портмоне, а средний и указа тельный, нащупав бумажную стопку, крепко зажали ее, и рука плавно поползла из кармана.
Купюры были новенькими. Глянцевая бумага скользила, Бахе недоставало сноровки удержать пачку двумя пальцами. Надежда увидела, как в его руке мелькнул веер денег и осыпался почти у самых ее ног. Вскрикнув, она пошатнулась, как если бы ее кто-то толкнул, и растянулась на полу, прихватывая кого-то за ноги. Она сделала все, чтобы падение выглядело естественным, и успела прикрыть деньги собственным телом. Боковым зрением проверила салон: кажется, никто не понял. Подобрала под животом купюры, подоткнула их под резинку блейзера, а для вящей реалистичности, встав, накинулась на Баху:
- Чего толкаешься?
Парень побледнел. Похоже, растерялся. Она кожей ощутила его испуг и добавила уже более спокойно:
- Сам не выходишь, чего на проходе застрял? А ну, подвинься! - Она оттолкнула его и ринулась к переднему выходу. - На следующей выходите?
Тетка впереди невразумительно прокряхтела. Надежда напирала всем телом, придвигаясь вплотную к Алику. Обида за Баху, злость душили ее. Она ненавидела в этот момент себя, что ввязалась в авантюру. И все же любопытство, желание испытать неведомые ощущения, проверить себя придало ей решимости. Сразу появилось странная уверенность, что при передаче денег она наложит на Алика что то вроде заклятия. И она впервые захотела этого, в надежде, что разъединит подельников, и тогда Баха сумеет жить по иным правилам. На остановке на секунду задержалась, наклонилась. "Ворованные деньги обожгут твои руки", - прошептала она и подняла покрасневшее лицо, дерзко вперив в Алика взгляд, словно бросала вызов. Протянула хрустящие купюры.
- Это не вы обронили? - насмешливо спросила Надежда.
Он метнул взгляд из стороны в сторону, взял деньги и неожиданно вспомнил, что ему пора выходить.
Вечером в подъезде Баха пересчитывал ее долю:
- Я уж думал, подставишь. Я аж на измену под сел, а ты ничего, не повелась.
- И это все? - не поверила она своим глазам. - Да там раз в десять было больше! Твой партнер тебя за пацана держит.
- Не лезь, куда не зовут, поняла? Партнер. Тоже придумала! Не будь его, я век бы сопливым пацаном оставался. От получки до получки на побегушках у мастера с "Текстильмаша" бегать, как петушок какой? Фигушки. Я не идиот.
- Знаешь, ты в бутылку не лезь, но Алик как раз твоими соплями и пользуется. Если тебя задержат, слезами привод в ментовку не замоешь. Это, конечно, твое дело, а мне кажется, что по малолетке в зону - не в поход с отрядом идти. Идиот или нет, а повесишь на себя свое и чужое, сам не возрадуешься.
- Да пошла ты, прорицательница!
- А ну, шурши отсюда по-скорому! - рассвирепела она.
За ее спиной настежь распахнулась дверь, в проеме показалась испуганная Наталья Даниловна.
- Надежда! На каком языке ты разговариваешь с мальчиком!
Насупленный мальчик смотрел исподлобья, закусив губу.
- И это девочка из приличной семьи... - покачала головой мама.
* * *
Неделю после этого ее не покидало ощущение испачканности. Казалось, что отец сверлит насквозь своими глазами, как по книжке читая в ней то, о чем и думать-то не хотелось. Она избегала любой возможности разговора с ним, хотя втайне хотела с кем-нибудь поделиться, кому-то поведать о своей порочности. "Но только не ему!" - Надежда знала, как он верит ей, потому не смела даже заикнуться о собственной глупости.
Она полезла за колонку в ванной комнате, где за трубой вытяжки был устроен тайник. Никому из домашних не пришло бы в голову залезть ногами на краешек ванной и, балансируя с подстраховкой в виде натянутой для белья лески, заглянуть в отдушину. Она достала деньги, прислушалась. До ее слуха донесся обрывок разговора родителей. Мать что-то рассказывала о последнем педсовете, делилась своими сомнениями по поводу "трудных" подростков.
- Грязь липнет к грязи, - услышала она фразу отца.
Надька спрыгнула на кафель, быстро оделась и, не предупредив родителей, побежала к бабе Ане.
- Чего такая взмыленная? - лукаво спросила старуха.
- Баб Ань! Возьми деньги. Может, кому-то пригодятся...
- Расскажи, чем нашкодила, тогда, может, и сгодятся.
Она внимательно выслушала все Надюшкины сомнения. Призадумалась.
- Ну, чего молчишь? - не стерпела девочка долгого молчания.
- Каждый идет по своей дорожке. Видно, паренек этот свою уже выбрал. А ты оставь деньги под порогом, иди домой и не оглядывайся. Чей бы голос тебя ни позвал - не оглядывайся. Жалко будет - головы не поверни.
- Почему?
- А проверить твою силу хочу. - Старуха откинула со лба седую прядь, единственную среди густой гривы иссиня-черных волос, и сипло рассмеялась.
- Да не оглянусь я!
Надежда стряхнула с колен растянувшегося плашмя дымчатого кота. Любимец хозяйки не был подготовлен к такому повороту дела, потому как мирно дремал во время их беседы. Неловко брякнулся под ноги, громко вякнул от неожиданности.
- Тоже мне - силу воли нашла! - девочка отряхивала налипшую шерсть. Кот нахально прыгнул обрат но. - Да иди ты, лярва! - в сердцах прошипела она, сталкивая упирающегося Дыма.
Старуха зашлась смехом пуще прежнего. На лице, обычно неподвижном, задвигались морщинки. Собрались вокруг крючковатого носа, как скомканный листок старой промокашки, едва не шуршали. "Во дает, старая!" - девочка растерялась. Граница нормальности и безумия в который раз показалась до странности зыбкой, размытой. И все же от сердца наконец отлегло. Надежда загадала, чтобы первым на бабкин порожек ступил тот, кому до зарезу нужны деньги. Ткнула деньги под половичок и пошла к калитке.
А за спиной через открытую дверь доносились приговоры Анны Давыдовны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Предчувствие не обмануло. В тот день она была сама не своя. Легкий озноб преследовал ее с утра. Впервые не почувствовала удовольствия от тренировки. Все шло шиворот навыворот. Она не могла взять себя в руки, казалось, чей-то голос звал ее издалека, но о чем он кричит - различить невозможно. Завернувшись в короткий памирский пустин, Надежда при нюхалась к овчине. После тренировки от него за версту несло порохом. Кошмы на стрельбище прокоптились еще в доисторические времена, но запах этот был отчего то приятным. Игорь Петрович Кравчук, тренер Скавронской, был недоволен ее сегодняшним результатом. "Полный разнобой и никакой кучности", - выговаривал он ей, словно двоечнице. Надю ха набычилась, поджала губу: она и сама видела свои результаты, лучше бы не кричал, а подсказал что-нибудь дельное.
А вот Санька Жуков, ее сосед-приятель, схитрил. Две бумажки своих мишеней проковырял щепой, где ему хотелось, а патроны расстрелял наобум, собрал только гильзы, чтобы тренеру сдать. Все остальное время травил анекдоты, подтрунивал над Надькиными тревогами. Сдали мелкаши в оружейку, пошли домой. Полчаса торчали на остановке, автобуса не дождались и решили пилить пешим ходом. Всю дорогу Саня трепался о разной фигне. А потом вдруг выбежал вперед, взыскательно окинул ее взглядом и, замедляя шаги, предложил:
- Тебя проводить, Надюш?
Сроду он ее так не называл.
- Сама дойду.
- Была бы честь предложена...
Жуков хмыкнул, свернул в арку своего дома и пропал в темноте.
Крупные капли дождя прошлепали по асфальту, расцветив его темными пятнами в прозрачном свете далеких прожекторов на деповской сторонке. Скверик у тупиков, стыдливо оголившись, облинял как шелудивая собака, и только высокие пирамидальные тополя с достоинством несли на всеобщее обозрение наготу поздней осени.
На площадке под разбитым фонарем Надежда разглядела стайку подростков. Первой мыслью было повернуть назад. В конце концов, не такой большой крюк получится, если не напрямки пойти, как сейчас, а через старую площадь. И со стороны никто не поймет, что она испугалась... Надя всматривалась в темноту в попытке определить: есть ли среди подростков знакомые. Показалось, что увидела Баху. Показалось, или он действительно там? Подростки не стояли на месте, перемещались, словно танцевали под какую-то только им одним слышную музыку, и разглядеть лицо паренька в заднем ряду не удавалось. Он это или не он?
Надежда набрала полную грудь воздуха, задержала дыхание как перед выстрелом, отсчитала до восьми и двинулась вперед.
- Что не здороваешься, подруга? - с нотой вызова спросил один из парней.
Тонкие усики над пухлой верхней губой скривили его усмешку, делая ее издевательской.
- Что, своего здоровья не хватает?
- У меня, что ли? - удивился он.
- Зачем тогда у меня просишь?
- Ну, на тебя-то хватит! - Он схватил ее за руку.
- Взаймы не даю! - скрипнула она зубами, выгнулась, зацепив свободной рукой его ухо, резко дернула на себя.
Его пальцы на Надюшкином запястье мгновенно разжались. Не дав парню опомниться, она обернула вокруг его шеи длинную ручку спортивной сумки, затянула. Мальчишка затряс головой, хватая руками веревки, но освободиться от сумки не мог. Надя оттолкнула его. Он попятился, перебирая ногами, потерял равновесие и шлепнулся в лужу, расплескивая вокруг грязные брызги. С хохотом разбежались в разные стороны его товарищи. Растерянно оглядывая распластанное в грязи тело с сумкой на голове, стоял Баха.
- Проводи меня! - спокойно попросила Надюшка. Баха кивнул, словно только и ждал такой просьбы. По дороге они разговорились.
- Что в сумке-то было? Форма?
- Да нет. Все на мне. Талоны на спортивное питание.
- Много?
Она пожала плечами:
- За месяц.
Отоваривать их случалось редко, она прикинула, и получилось, что ей по большому счету они были без особой надобности.
- Ты их себе забери. Кто в столовке знает, что ты не занимаешься спортом? Возьми, тебе, глядишь, пригодится.
- А сама чего? - недоверчиво спросил Бахтишка.
- Да не люблю в столовку соваться. Туда не знаешь в какое время лучше заходить. Если подвезли пиво, ловить нечего, не протолкнешься. Я на эти талоны кофе беру. Отец его жбанами глушит.
- Ну, сгодится, хоть и не деньги, конечно...
- Почему, то есть как это не деньги? - Надька рассердилась.
- Да ладно, не свирепей. Хочешь, покажу, как надо настоящие бабки клеить?
- По карманам шерстить, что ли? На стреме стоять предлагаешь?
- Сказала бы еще "на атасе". Я ж на линии работаю. Тебе делать ничего не надо. Если хочешь, можешь посмотреть, но, если проболтаешься, тебя Алик собственными руками задавит.
Имя Бахиного подельника она слышала, хотя видеть ни разу не приходилось. Но по рассказам она составила для себя его образ и понимала, что Баха его побаивается куда больше, чем собственного отца.
- А откуда он узнает, что я проболталась? Ты лучше свой язык держи за зубами.
В условленный день они встретились.
В троллейбусной давке народ разъезжался со службы по своим микрорайонам. В час пик на центральных улицах транспорт едва справлялся с людскими потоками. Цепляясь за поручень, Надюшка пристально следила за движениями юркого подростка. Баха энергично расталкивал локтями пассажиров, пробираясь по ближе к середине. У передней двери с безразлично отстраненным видом стоял рябоватый мужчина. Фиксатой улыбочкой он приветливо посверкивал тетке, завалившейся на него авоськами да баулами; периодически одергивал рукав пиджака, прикрывая запястье с наколотыми тушью мохнатыми членистоногими лапками. При каждом толчке искусно заштрихованный по всем правилам светотени паучок с любопытством выглядывал из под манжета. "Алик", - поняла Надежда и перевела взгляд на Баху. Тот уже припал к спине дородного дядьки. Правая рука его держалась за поручень над головой, воистину не ведая, что творит левая, пальцы которой жили своей жизнью. Не касаясь ткани подкладки, медленно сковырнули кнопку бумажника, застыли без движения до следующей встряски. Большой и безымянный пальцы раздвинули внутреннюю строчку прошвы в портмоне, а средний и указа тельный, нащупав бумажную стопку, крепко зажали ее, и рука плавно поползла из кармана.
Купюры были новенькими. Глянцевая бумага скользила, Бахе недоставало сноровки удержать пачку двумя пальцами. Надежда увидела, как в его руке мелькнул веер денег и осыпался почти у самых ее ног. Вскрикнув, она пошатнулась, как если бы ее кто-то толкнул, и растянулась на полу, прихватывая кого-то за ноги. Она сделала все, чтобы падение выглядело естественным, и успела прикрыть деньги собственным телом. Боковым зрением проверила салон: кажется, никто не понял. Подобрала под животом купюры, подоткнула их под резинку блейзера, а для вящей реалистичности, встав, накинулась на Баху:
- Чего толкаешься?
Парень побледнел. Похоже, растерялся. Она кожей ощутила его испуг и добавила уже более спокойно:
- Сам не выходишь, чего на проходе застрял? А ну, подвинься! - Она оттолкнула его и ринулась к переднему выходу. - На следующей выходите?
Тетка впереди невразумительно прокряхтела. Надежда напирала всем телом, придвигаясь вплотную к Алику. Обида за Баху, злость душили ее. Она ненавидела в этот момент себя, что ввязалась в авантюру. И все же любопытство, желание испытать неведомые ощущения, проверить себя придало ей решимости. Сразу появилось странная уверенность, что при передаче денег она наложит на Алика что то вроде заклятия. И она впервые захотела этого, в надежде, что разъединит подельников, и тогда Баха сумеет жить по иным правилам. На остановке на секунду задержалась, наклонилась. "Ворованные деньги обожгут твои руки", - прошептала она и подняла покрасневшее лицо, дерзко вперив в Алика взгляд, словно бросала вызов. Протянула хрустящие купюры.
- Это не вы обронили? - насмешливо спросила Надежда.
Он метнул взгляд из стороны в сторону, взял деньги и неожиданно вспомнил, что ему пора выходить.
Вечером в подъезде Баха пересчитывал ее долю:
- Я уж думал, подставишь. Я аж на измену под сел, а ты ничего, не повелась.
- И это все? - не поверила она своим глазам. - Да там раз в десять было больше! Твой партнер тебя за пацана держит.
- Не лезь, куда не зовут, поняла? Партнер. Тоже придумала! Не будь его, я век бы сопливым пацаном оставался. От получки до получки на побегушках у мастера с "Текстильмаша" бегать, как петушок какой? Фигушки. Я не идиот.
- Знаешь, ты в бутылку не лезь, но Алик как раз твоими соплями и пользуется. Если тебя задержат, слезами привод в ментовку не замоешь. Это, конечно, твое дело, а мне кажется, что по малолетке в зону - не в поход с отрядом идти. Идиот или нет, а повесишь на себя свое и чужое, сам не возрадуешься.
- Да пошла ты, прорицательница!
- А ну, шурши отсюда по-скорому! - рассвирепела она.
За ее спиной настежь распахнулась дверь, в проеме показалась испуганная Наталья Даниловна.
- Надежда! На каком языке ты разговариваешь с мальчиком!
Насупленный мальчик смотрел исподлобья, закусив губу.
- И это девочка из приличной семьи... - покачала головой мама.
* * *
Неделю после этого ее не покидало ощущение испачканности. Казалось, что отец сверлит насквозь своими глазами, как по книжке читая в ней то, о чем и думать-то не хотелось. Она избегала любой возможности разговора с ним, хотя втайне хотела с кем-нибудь поделиться, кому-то поведать о своей порочности. "Но только не ему!" - Надежда знала, как он верит ей, потому не смела даже заикнуться о собственной глупости.
Она полезла за колонку в ванной комнате, где за трубой вытяжки был устроен тайник. Никому из домашних не пришло бы в голову залезть ногами на краешек ванной и, балансируя с подстраховкой в виде натянутой для белья лески, заглянуть в отдушину. Она достала деньги, прислушалась. До ее слуха донесся обрывок разговора родителей. Мать что-то рассказывала о последнем педсовете, делилась своими сомнениями по поводу "трудных" подростков.
- Грязь липнет к грязи, - услышала она фразу отца.
Надька спрыгнула на кафель, быстро оделась и, не предупредив родителей, побежала к бабе Ане.
- Чего такая взмыленная? - лукаво спросила старуха.
- Баб Ань! Возьми деньги. Может, кому-то пригодятся...
- Расскажи, чем нашкодила, тогда, может, и сгодятся.
Она внимательно выслушала все Надюшкины сомнения. Призадумалась.
- Ну, чего молчишь? - не стерпела девочка долгого молчания.
- Каждый идет по своей дорожке. Видно, паренек этот свою уже выбрал. А ты оставь деньги под порогом, иди домой и не оглядывайся. Чей бы голос тебя ни позвал - не оглядывайся. Жалко будет - головы не поверни.
- Почему?
- А проверить твою силу хочу. - Старуха откинула со лба седую прядь, единственную среди густой гривы иссиня-черных волос, и сипло рассмеялась.
- Да не оглянусь я!
Надежда стряхнула с колен растянувшегося плашмя дымчатого кота. Любимец хозяйки не был подготовлен к такому повороту дела, потому как мирно дремал во время их беседы. Неловко брякнулся под ноги, громко вякнул от неожиданности.
- Тоже мне - силу воли нашла! - девочка отряхивала налипшую шерсть. Кот нахально прыгнул обрат но. - Да иди ты, лярва! - в сердцах прошипела она, сталкивая упирающегося Дыма.
Старуха зашлась смехом пуще прежнего. На лице, обычно неподвижном, задвигались морщинки. Собрались вокруг крючковатого носа, как скомканный листок старой промокашки, едва не шуршали. "Во дает, старая!" - девочка растерялась. Граница нормальности и безумия в который раз показалась до странности зыбкой, размытой. И все же от сердца наконец отлегло. Надежда загадала, чтобы первым на бабкин порожек ступил тот, кому до зарезу нужны деньги. Ткнула деньги под половичок и пошла к калитке.
А за спиной через открытую дверь доносились приговоры Анны Давыдовны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43