Свистков больше не было. Машину он не нашел, как не нашел и дороги, по которой приехал сюда.
Теперь Нед волочил ноги и спотыкался даже на ровном месте. Когда он, наконец, добрался до вершины и начал спускаться с другой стороны, ноги уже совсем не держали его. У подножия холма он нашел дорогу и повернул вправо. Глина большими тяжелыми комками прилипала к ботинкам, и ему то и дело приходилось останавливаться и счищать ее пистолетом.
Залаяла собака. Пошатываясь, Нед обернулся. Позади, метрах в двадцати от него, около дороги темнели неясные очертания дома, которого он раньше не заметил. Нед повернул назад и пошел к высоким воротам. Собака, казавшаяся в ночном мраке огромным чудовищем, бросилась на ворота, надрываясь от лая.
Нед нащупал засов, открыл ворота и, спотыкаясь, ввалился во двор. Не переставая лаять, собака отбежала и закрутилась на месте, делая вид, что собирается броситься на него.
С резким скрипом распахкулось окно.
— Эй, что это вы с собакой делаете, черт вас подери? — раздался сонный голос.
Выбившийся из сил Нед облегченно рассмеялся. Потом, помотав головой, ответил, стараясь придать своему голосу солидность:
— Я Бомонт из окружной прокуратуры. Мне нужно позвонить по телефону. Там внизу человек умер.
— Чего вы там несете, НЕ черта не разберу! — заорал сонный голос. — Да заткнись ты, Дженни! — Собака залаяла было с удвоенной энергией, но вскоре умолкла. — Ну что там такое?
— Мне нужен телефон. Я из окружной прокуратуры. Здесь недалеко человек покончил с собой.
— Ну да? — окно, скрипнув, захлопнулось.
Собака снова закружилась, залаяла. Нед швырнул в нее залепленным грязью пистолетом, и она убежала.
Дверь открыл краснорожий, круглый, похожий на бочонок коротышка в длинной ночной рубашке голубого цвета.
— Святая Мария, ну и видик у вас! — Он чуть не задохнулся от изумления, когда свет из двери упал на Неда.
— Телефон! — прохрипел Нед.
Он качнулся и краснорожий подхватил его.
— Ну вот! — воскликнул он и продолжал грубоватым тоном: — Скажи, куда звонить и чего говорить. Тебе не справиться.
— Телефон! — повторил Нед.
Краснорожий провел его через сени и открыл дверь.
— Сюда! Тебе чертовски повезло, что старухи нет дома. Она бы тебя и на порог не пустила. Ишь как вывалялся!
Нед упал на стул рядом с телефоном, но вместо того чтобы сразу взять трубку, он хмуро посмотрел на хозяина.
— Выйдите и закройте дверь.
Краснорожий, не успев даже войти в комнату, громко хлопнул дверью.
Нед поднял трубку, облокотился на стол и назвал номер Поля Мэдвига. Глаза слипались, и ему стоило больших усилий держать их открытыми. Наконец его соединили. Собрав всю свою волю, Нед заговорил ясным голосом:
— Привет, Поль. Нед говорит. Это не имеет значения. Слушай, Мэтьюс только что застрелился на своей даче. Завещания он не оставил... Ты меня слушай, это очень важно. При всех его долгах и при отсутствии завещания суду придется назначить душеприказчика. Понятно?.. Да. Проследи, чтобы дело попало к кому-нибудь из наших, скажем, к судье Фелипсу. Тогда «Обсервер» выйдет, из игры до конца выборов. Или будет на нашей стороне. Понятно?.. Хорошо, хорошо. Это еще не все. Слушай дальше. Сейчас тебе надо сделать вот что. В утреннем номере «Обсервера» — динамит, бомба. Не дай ей взорваться. Я бы на твоем месте вытащил Фелипса из постели и заставил бы его подписать приказ об аресте номера. Сделай все, чтобы задержать номер, пока мы не укажем служащим газеты их место. Они живо поймут, что теперь месяц-другой газетой будут заправлять наши люди... Не могу я сейчас объяснять, но это — бомба. Ни в коем случае нельзя выпускать номер в продажу. Бери Фелипса и поезжай посмотри сам. У тебя до утра осталось часа три... Правильно... Что? Опаль? Все в порядке. Она со мной... Да, я провожу ее домой... И позвони в полицию о Мэтьюсе. Мне нужно обратно. Пока.
Он бросил трубку на стол, встал и, шатаясь, побрел к двери. Со второй попытки он ее открыл, вывалился в коридор и не рухнул на пол только потому, что мешала стена.
К нему подскочил краснорожий.
— Обопрись на меня, приятель. Вот так. Я застелил тахту одеялом, так что на грязь нам теперь наплевать. Тебе будет удобно.
— Я хочу попросить у вас машину. Мне нужно обратно к Мэттюсу, — сказал Нед.
— Так это он?
— Да.
Краснорожий поднял брови и тонко присвистнул.
— Одолжите мне машину, — настаивал Нед.
— Ты соображаешь, братец, чего просишь? Да ты не сможешь ее вести.
— Пойду пешком, — пробормотал Нед, отталкивая от себя краснорожего.
Тот разъярился:
— Ну да, пешком, еще чего! Если потерпишь, пока я штаны натяну, я тебя отвезу, хотя вполне может случиться, что ты по дороге отдашь концы.
Когда краснорожий ввел, вернее, внес Неда в дом, Опаль Мэдвиг и Элойс Мэтьюс были одни в большой комнате первого этажа. Они стояли, тесно прижавшись друг к другу — их испугали вошедшие без стука Нед и краснорожий.
Нед нетерпеливо стряхнул с себя поддерживающие его руки и окинул комнату мутным взглядом.
— Где Шед? — пробормотал он.
— Ушел, — ответила Опаль. — Они все ушли.
— Хорошо. Мне нужно поговорить с тобой наедине. Нед с трудом выговаривал слова.
Элойс Мэтьюс с криком бросилась к нему:
— Это вы его убили!
Нед глупо захихикал и попытался ее обнять.
Она завизжала и звонко ударила его ладошкой по лицу.
Он пошатнулся и упал навзничь, даже не согнувшись. Краснорожий пытался подхватить его, но не успел. Рухнув на пол, Нед уже не шевелился.
Глава 7
Свора
I
Отложив салфетку, сенатор Генри поднялся из-за стола. Стоя он казался моложе и выше ростом. У него была маленькая, на редкость правильная голова, покрытая редеющими прядями седых волос, и лицо патриция с дряблыми, обвисшими щеками и глубокими вертикальными морщинами. Однако дряхлость еще не коснулась его рта, а глубоко посаженные зеленовато-серые глаза сохранили молодой блеск.
— Надеюсь, ты позволишь мне ненадолго увести Поля к себе? — с изысканной учтивостью обратился он к дочери.
— Позволю, — ответила она, — с условием, что ты оставишь мне мистера Бомонта и пообещаешь не сидеть у себя наверху весь вечер.
Любезно улыбнувшись, Нед Бомонт склонил голову. Он и Дженет прошли в гостиную с белыми стенами, белым камином и мебелью из красного дерева, в которой зловещими бликами отражались догорающие в камине угли.
Дженет зажгла лампу, стоявшую на крышке рояля, и села на вращающийся табурет, спиной к клавиатуре. Подсвеченные сзади волосы золотистым нимбом вились вокруг ее головы. На ней было черное вечернее платье без единого украшения.
Наклонившись, Нед стряхнул на красные уголья пепел с сигары. Черная жемчужина в его галстуке заблестела, словно подмигивающий багровый глаз.
— Сыграйте мне что-нибудь, — попросил он.
— С удовольствием, если вы действительно этого хотите, хотя играю я не Бог весть как, но только позднее. Сейчас, пока есть возможность, я хочу поговорить с вами. — Она сидела совершенно прямо, сложив руки на коленях.
Нед учтиво улыбнулся, но промолчал. Он оставил свое место у камина и уселся неподалеку от нее на диванчик с круглой спинкой. В его внимательном взгляде совсем не было любопытства.
Повернувшись так, чтобы сидеть к нему лицом, Дженет спросила:
— Как себя чувствует Опаль? — Голос ее звучал тихо и задушевно.
— По-моему, хорошо, — беззаботно ответил Нед. — Впрочем, я не видел ее с прошлой недели. — Он поднес сигару ко рту, внезапно остановился, опустил руку и спросил так, словно этот вопрос неожиданно пришел ему в голову: — А почему вас вдруг заинтересовало ее здоровье?
Дженет удивленно подняла брови.
— А разве она не лежит в постели с нервным расстройством?
— Ах, это! — Нед безмятежно улыбнулся. — Неужели Поль не объяснил?
— Он сказал, что у нее нервное расстройство.
Улыбка Неда сделалась совсем кроткой.
— Наверное ему неприятно об этом говорить, — медленно. проговорил он, глядя на кончик сигары, потом поднял глаза на Дженет и слегка пожал плечами. — Здоровье Опаль в полном порядке. Просто она вбила себе в голову, что Поль убил вашего брата, а потом — что уж совсем глупо — стала болтать об этом на всех перекрестках. Разумеется, Поль не мог допустить, чтобы его родная дочь бегала по городу, обвиняя его в убийстве, вот он и запер ее дома до тех пор, пока она не выкинет эту дурь из головы.
— Вы хотите сказать... — Дженет запнулась, глаза ее заблестели, — что она... что ее... держат взаперти как пленницу?
— Ну, это уж чересчур романтично, — рассмеялся Нед, Опаль ведь еще ребенок. Детей в наказание запирают дома.
— Да, конечно, — торопливо согласилась Дженет. Она посмотрела на свои сложенные на коленях руки, потом снова подняла глаза на Неда. — Но с чего это пришло ей в голову?
— А разве она одна так думает? — Голос Неда был так же сдержанно вежлив, как и его улыбка.
Ухватившись руками за края табурета, Дженет подалась вперед. Ее лицо стало серьезным.
— Как раз об этом я и хотела спросить вас, мистер Бомонт. Разве люди действительно так думают?
Нед безмятежно кивнул головой.
Дженет с такой силой сжала руки, что у нее побелели суставы пальцев, голос ее звучал хрипло, словно у нее запершило в горле:
— Но почему?
Нед встал с диванчика, подошел к камину и бросил в огонь окурок сигары. Вернувшись на место, он скрестил свои длинные ноги и непринужденно откинулся на спинку.
— Наши противники считают, что будет совсем плохо, если люди поверят в это. — Ни голос, ни жесты, ни выражение лица — ничто не показывало, что тема разговора представляет для Неда какой-то интерес.
— Но, мистер Бомонт, с чего бы люди стали так думать, если бы не существовало доказательств или чего-то, что можно было бы выдать за доказательства.
— Конечно, кое-что есть, — ответил Нед. Он поглядел на нее с веселым любопытством. — Я полагал, что вы об этом знаете. — Кончиком пальца он аккуратно пригладил усики. — Неужели вы не получали ни одного из тех анонимных писем, которыми сейчас наводнен город?
Дженет вскочила с кресла; волнение исказило ее лицо.
— Да, как раз сегодня! — воскликнула она. — Я хотела показать его вам, чтобы...
Нед тихо рассмеялся и остановил ее быстрым движением руки.
— Не трудитесь. Все они похожи как две капли воды, а я уже насмотрелся на них.
Медленно и неохотно Дженет вернулась в кресло.
— Так вот, эти письма; тот вздор, который печатался в «Обсервере», пока мы не заставили эту газетенку умолкнуть; слухи, которые распускали наши противники... — Нед пожал худыми плечами. — Все это в сочетании с немногими имеющимися фактами и позволило раздуть целое дело против Поля.
— Значит, ему действительно грозит опасность? — спросила она, прикусив нижнюю губу.
Нед кивнул головой.
— Если Поль проиграет на выборах, если он утратит свой контроль над городом и штатом, его посадят на электрический стул, — ответил он со спокойной уверенностью.
Дженет побледнела, голос ее задрожал:
— Но если он победит, он будет в безопасности?
— Разумеется, — кивнул Нед.
— А он победит? — У Дженет от волнения перехватило дыхание.
— Думаю, что да.
— И тогда независимо от улик... — у нее прервался голос, — ...ему уже ничего не будет грозить?
— Его и судить не будут, — ответил Нед. Внезапно он выпрямился, зажмурил глаза, снова открыл их и пристально взглянул в ее бледное, взволнованное лицо. Радостный огонек блеснул в его глазах, довольная улыбка расползлась по лицу. Он рассмеялся — негромко, но от души и воскликнул: — Юдифь! Юдифь собственной персоной.
Дженет сидела не шевелясь, не дыша. Она ничего не понимала.
Вскочив с места, он зашагал по комнате из угла в угол, возбужденно разговаривая сам с собою, хотя время от времени он поворачивал голову и улыбался ей через плечо:
— Так вот в чем вся штука!
Она терпела Поля, даже была с ним любезна ради той политической поддержки, которую он оказывал ее отцу, но.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Теперь Нед волочил ноги и спотыкался даже на ровном месте. Когда он, наконец, добрался до вершины и начал спускаться с другой стороны, ноги уже совсем не держали его. У подножия холма он нашел дорогу и повернул вправо. Глина большими тяжелыми комками прилипала к ботинкам, и ему то и дело приходилось останавливаться и счищать ее пистолетом.
Залаяла собака. Пошатываясь, Нед обернулся. Позади, метрах в двадцати от него, около дороги темнели неясные очертания дома, которого он раньше не заметил. Нед повернул назад и пошел к высоким воротам. Собака, казавшаяся в ночном мраке огромным чудовищем, бросилась на ворота, надрываясь от лая.
Нед нащупал засов, открыл ворота и, спотыкаясь, ввалился во двор. Не переставая лаять, собака отбежала и закрутилась на месте, делая вид, что собирается броситься на него.
С резким скрипом распахкулось окно.
— Эй, что это вы с собакой делаете, черт вас подери? — раздался сонный голос.
Выбившийся из сил Нед облегченно рассмеялся. Потом, помотав головой, ответил, стараясь придать своему голосу солидность:
— Я Бомонт из окружной прокуратуры. Мне нужно позвонить по телефону. Там внизу человек умер.
— Чего вы там несете, НЕ черта не разберу! — заорал сонный голос. — Да заткнись ты, Дженни! — Собака залаяла было с удвоенной энергией, но вскоре умолкла. — Ну что там такое?
— Мне нужен телефон. Я из окружной прокуратуры. Здесь недалеко человек покончил с собой.
— Ну да? — окно, скрипнув, захлопнулось.
Собака снова закружилась, залаяла. Нед швырнул в нее залепленным грязью пистолетом, и она убежала.
Дверь открыл краснорожий, круглый, похожий на бочонок коротышка в длинной ночной рубашке голубого цвета.
— Святая Мария, ну и видик у вас! — Он чуть не задохнулся от изумления, когда свет из двери упал на Неда.
— Телефон! — прохрипел Нед.
Он качнулся и краснорожий подхватил его.
— Ну вот! — воскликнул он и продолжал грубоватым тоном: — Скажи, куда звонить и чего говорить. Тебе не справиться.
— Телефон! — повторил Нед.
Краснорожий провел его через сени и открыл дверь.
— Сюда! Тебе чертовски повезло, что старухи нет дома. Она бы тебя и на порог не пустила. Ишь как вывалялся!
Нед упал на стул рядом с телефоном, но вместо того чтобы сразу взять трубку, он хмуро посмотрел на хозяина.
— Выйдите и закройте дверь.
Краснорожий, не успев даже войти в комнату, громко хлопнул дверью.
Нед поднял трубку, облокотился на стол и назвал номер Поля Мэдвига. Глаза слипались, и ему стоило больших усилий держать их открытыми. Наконец его соединили. Собрав всю свою волю, Нед заговорил ясным голосом:
— Привет, Поль. Нед говорит. Это не имеет значения. Слушай, Мэтьюс только что застрелился на своей даче. Завещания он не оставил... Ты меня слушай, это очень важно. При всех его долгах и при отсутствии завещания суду придется назначить душеприказчика. Понятно?.. Да. Проследи, чтобы дело попало к кому-нибудь из наших, скажем, к судье Фелипсу. Тогда «Обсервер» выйдет, из игры до конца выборов. Или будет на нашей стороне. Понятно?.. Хорошо, хорошо. Это еще не все. Слушай дальше. Сейчас тебе надо сделать вот что. В утреннем номере «Обсервера» — динамит, бомба. Не дай ей взорваться. Я бы на твоем месте вытащил Фелипса из постели и заставил бы его подписать приказ об аресте номера. Сделай все, чтобы задержать номер, пока мы не укажем служащим газеты их место. Они живо поймут, что теперь месяц-другой газетой будут заправлять наши люди... Не могу я сейчас объяснять, но это — бомба. Ни в коем случае нельзя выпускать номер в продажу. Бери Фелипса и поезжай посмотри сам. У тебя до утра осталось часа три... Правильно... Что? Опаль? Все в порядке. Она со мной... Да, я провожу ее домой... И позвони в полицию о Мэтьюсе. Мне нужно обратно. Пока.
Он бросил трубку на стол, встал и, шатаясь, побрел к двери. Со второй попытки он ее открыл, вывалился в коридор и не рухнул на пол только потому, что мешала стена.
К нему подскочил краснорожий.
— Обопрись на меня, приятель. Вот так. Я застелил тахту одеялом, так что на грязь нам теперь наплевать. Тебе будет удобно.
— Я хочу попросить у вас машину. Мне нужно обратно к Мэттюсу, — сказал Нед.
— Так это он?
— Да.
Краснорожий поднял брови и тонко присвистнул.
— Одолжите мне машину, — настаивал Нед.
— Ты соображаешь, братец, чего просишь? Да ты не сможешь ее вести.
— Пойду пешком, — пробормотал Нед, отталкивая от себя краснорожего.
Тот разъярился:
— Ну да, пешком, еще чего! Если потерпишь, пока я штаны натяну, я тебя отвезу, хотя вполне может случиться, что ты по дороге отдашь концы.
Когда краснорожий ввел, вернее, внес Неда в дом, Опаль Мэдвиг и Элойс Мэтьюс были одни в большой комнате первого этажа. Они стояли, тесно прижавшись друг к другу — их испугали вошедшие без стука Нед и краснорожий.
Нед нетерпеливо стряхнул с себя поддерживающие его руки и окинул комнату мутным взглядом.
— Где Шед? — пробормотал он.
— Ушел, — ответила Опаль. — Они все ушли.
— Хорошо. Мне нужно поговорить с тобой наедине. Нед с трудом выговаривал слова.
Элойс Мэтьюс с криком бросилась к нему:
— Это вы его убили!
Нед глупо захихикал и попытался ее обнять.
Она завизжала и звонко ударила его ладошкой по лицу.
Он пошатнулся и упал навзничь, даже не согнувшись. Краснорожий пытался подхватить его, но не успел. Рухнув на пол, Нед уже не шевелился.
Глава 7
Свора
I
Отложив салфетку, сенатор Генри поднялся из-за стола. Стоя он казался моложе и выше ростом. У него была маленькая, на редкость правильная голова, покрытая редеющими прядями седых волос, и лицо патриция с дряблыми, обвисшими щеками и глубокими вертикальными морщинами. Однако дряхлость еще не коснулась его рта, а глубоко посаженные зеленовато-серые глаза сохранили молодой блеск.
— Надеюсь, ты позволишь мне ненадолго увести Поля к себе? — с изысканной учтивостью обратился он к дочери.
— Позволю, — ответила она, — с условием, что ты оставишь мне мистера Бомонта и пообещаешь не сидеть у себя наверху весь вечер.
Любезно улыбнувшись, Нед Бомонт склонил голову. Он и Дженет прошли в гостиную с белыми стенами, белым камином и мебелью из красного дерева, в которой зловещими бликами отражались догорающие в камине угли.
Дженет зажгла лампу, стоявшую на крышке рояля, и села на вращающийся табурет, спиной к клавиатуре. Подсвеченные сзади волосы золотистым нимбом вились вокруг ее головы. На ней было черное вечернее платье без единого украшения.
Наклонившись, Нед стряхнул на красные уголья пепел с сигары. Черная жемчужина в его галстуке заблестела, словно подмигивающий багровый глаз.
— Сыграйте мне что-нибудь, — попросил он.
— С удовольствием, если вы действительно этого хотите, хотя играю я не Бог весть как, но только позднее. Сейчас, пока есть возможность, я хочу поговорить с вами. — Она сидела совершенно прямо, сложив руки на коленях.
Нед учтиво улыбнулся, но промолчал. Он оставил свое место у камина и уселся неподалеку от нее на диванчик с круглой спинкой. В его внимательном взгляде совсем не было любопытства.
Повернувшись так, чтобы сидеть к нему лицом, Дженет спросила:
— Как себя чувствует Опаль? — Голос ее звучал тихо и задушевно.
— По-моему, хорошо, — беззаботно ответил Нед. — Впрочем, я не видел ее с прошлой недели. — Он поднес сигару ко рту, внезапно остановился, опустил руку и спросил так, словно этот вопрос неожиданно пришел ему в голову: — А почему вас вдруг заинтересовало ее здоровье?
Дженет удивленно подняла брови.
— А разве она не лежит в постели с нервным расстройством?
— Ах, это! — Нед безмятежно улыбнулся. — Неужели Поль не объяснил?
— Он сказал, что у нее нервное расстройство.
Улыбка Неда сделалась совсем кроткой.
— Наверное ему неприятно об этом говорить, — медленно. проговорил он, глядя на кончик сигары, потом поднял глаза на Дженет и слегка пожал плечами. — Здоровье Опаль в полном порядке. Просто она вбила себе в голову, что Поль убил вашего брата, а потом — что уж совсем глупо — стала болтать об этом на всех перекрестках. Разумеется, Поль не мог допустить, чтобы его родная дочь бегала по городу, обвиняя его в убийстве, вот он и запер ее дома до тех пор, пока она не выкинет эту дурь из головы.
— Вы хотите сказать... — Дженет запнулась, глаза ее заблестели, — что она... что ее... держат взаперти как пленницу?
— Ну, это уж чересчур романтично, — рассмеялся Нед, Опаль ведь еще ребенок. Детей в наказание запирают дома.
— Да, конечно, — торопливо согласилась Дженет. Она посмотрела на свои сложенные на коленях руки, потом снова подняла глаза на Неда. — Но с чего это пришло ей в голову?
— А разве она одна так думает? — Голос Неда был так же сдержанно вежлив, как и его улыбка.
Ухватившись руками за края табурета, Дженет подалась вперед. Ее лицо стало серьезным.
— Как раз об этом я и хотела спросить вас, мистер Бомонт. Разве люди действительно так думают?
Нед безмятежно кивнул головой.
Дженет с такой силой сжала руки, что у нее побелели суставы пальцев, голос ее звучал хрипло, словно у нее запершило в горле:
— Но почему?
Нед встал с диванчика, подошел к камину и бросил в огонь окурок сигары. Вернувшись на место, он скрестил свои длинные ноги и непринужденно откинулся на спинку.
— Наши противники считают, что будет совсем плохо, если люди поверят в это. — Ни голос, ни жесты, ни выражение лица — ничто не показывало, что тема разговора представляет для Неда какой-то интерес.
— Но, мистер Бомонт, с чего бы люди стали так думать, если бы не существовало доказательств или чего-то, что можно было бы выдать за доказательства.
— Конечно, кое-что есть, — ответил Нед. Он поглядел на нее с веселым любопытством. — Я полагал, что вы об этом знаете. — Кончиком пальца он аккуратно пригладил усики. — Неужели вы не получали ни одного из тех анонимных писем, которыми сейчас наводнен город?
Дженет вскочила с кресла; волнение исказило ее лицо.
— Да, как раз сегодня! — воскликнула она. — Я хотела показать его вам, чтобы...
Нед тихо рассмеялся и остановил ее быстрым движением руки.
— Не трудитесь. Все они похожи как две капли воды, а я уже насмотрелся на них.
Медленно и неохотно Дженет вернулась в кресло.
— Так вот, эти письма; тот вздор, который печатался в «Обсервере», пока мы не заставили эту газетенку умолкнуть; слухи, которые распускали наши противники... — Нед пожал худыми плечами. — Все это в сочетании с немногими имеющимися фактами и позволило раздуть целое дело против Поля.
— Значит, ему действительно грозит опасность? — спросила она, прикусив нижнюю губу.
Нед кивнул головой.
— Если Поль проиграет на выборах, если он утратит свой контроль над городом и штатом, его посадят на электрический стул, — ответил он со спокойной уверенностью.
Дженет побледнела, голос ее задрожал:
— Но если он победит, он будет в безопасности?
— Разумеется, — кивнул Нед.
— А он победит? — У Дженет от волнения перехватило дыхание.
— Думаю, что да.
— И тогда независимо от улик... — у нее прервался голос, — ...ему уже ничего не будет грозить?
— Его и судить не будут, — ответил Нед. Внезапно он выпрямился, зажмурил глаза, снова открыл их и пристально взглянул в ее бледное, взволнованное лицо. Радостный огонек блеснул в его глазах, довольная улыбка расползлась по лицу. Он рассмеялся — негромко, но от души и воскликнул: — Юдифь! Юдифь собственной персоной.
Дженет сидела не шевелясь, не дыша. Она ничего не понимала.
Вскочив с места, он зашагал по комнате из угла в угол, возбужденно разговаривая сам с собою, хотя время от времени он поворачивал голову и улыбался ей через плечо:
— Так вот в чем вся штука!
Она терпела Поля, даже была с ним любезна ради той политической поддержки, которую он оказывал ее отцу, но.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28