Глава 5
Во всех трех местных газетах были наконец напечатаны фотографии погибших. Как и предполагалось, владелец одного из отелей на следующий после пожара день заявил о пропаже постояльцев. Как раз троих…. Так личности сгоревших были установлены. Все они как оказалось, были иностранцами, приезжими из России, и находились в этой стране по туристическим визам. Полиция запросила о них необходимые данные.
Анна с некоторым любопытством рассматривала лица трех солидных, явно в возрасте, мужчин.
Любопытно было все-таки, отчего такие почтенные господа вдруг решили с утра пораньше покататься на фуникулере?
Поразгадывать эту загадку Светловой не дали. В дверь тихо постучали.
Впрочем, это был даже не стук. Так, легкое поскребывание. Будто приблудный котенок просит впустить его в дом.
Аня открыла дверь.
— Вы?
Девочка с изумрудными и оранжевыми прядками кивнула. Вид у нее был не то чтобы испуганный или несчастный. Какой-то прибитый!
— Проходите… — пригласила ее Аня.
Девушка вошла и огляделась.
— А ваш сын? — спросила она.
— Спит в соседней комнате.
— Я его не разбудила?
— Нет. Не волнуйтесь.
— Завидую вашему Киту. Ему рядом с вами наверняка кажется, что он в полной безопасности!
— Вы думаете?
— Уверена. Понимаете, у вас, Аня, такой вид… — Девочка замолчала.
— Какой?
— Ну, кажется, что вы — сильный человек. Кажется, например, что вы можете защитить.
— Благодарю за комплимент.
— Это не комплимент. Знаете, говорят, если у ребенка в детстве нет этого чувства безопасности, он всю жизнь будет несчастным человеком.
— Неужели?
— Правда-правда…
— Значит, Кит будет счастливым?
— Ага…
Дэзи взяла в руки газету, лежавшую на столе.
Страница была развернута как раз на портретах трех погибших во время пожара.
— Аня, а вы знаете, что тут под этими портретами написано?
— Откуда? Кое-что кое-как разобрала, поскольку некоторые слова на русские похожи. А так… Я ведь не знаю языка этой страны.
— А я вот знаю. Тут под этими портретами написано… Мне пани Черникова перевела… Тут написано, что все, кто общался с этими людьми или что-то знает о них, должны обратиться в полицию.
— Вот как? Понятное дело… Конечно, хорошо бы, если бы нашлись такие люди… Да только кто же их знает?!
Девочка повернулась к Светловой и посмотрела ей прямо в глаза.
— Я.
— Дэзи… Вы их знаете?!
— Возможно.
— Возможно?!
— И еще я знаю того человека, что умер в нашем отеле в восьмом номере.
— Вы? — Аня недоверчиво покачала головой. — Не может быть… Откуда? И почему вы ничего никому не сказали?
— Да, я его знаю. Вернее, знала. Это дядя Костя.
— Дядя Костя?
— Ну… Константин Сергеевич.
— Константин Сергеевич? Фамилия не Станиславский, надеюсь?
— Нет… Фамилия — Кубоцкий. Его звали Константин Сергеевич Кубоцкий.
— Константин Сергеевич Кубоцкий — гражданин Греции?
— Он русский.
— И… Насколько же хорошо вы его знали?
— Очень хорошо. Это друг нашей семьи. Если, конечно, можно так сказать.
— Что — сказать? Вы сомневаетесь, что он был другом?
— Нет, в этом я не сомневаюсь… Я сомневаюсь, что у меня была семья.
«Суровый приговор в устах ребенка…» — подумала про себя Светлова.
— Значит, этот Кубоцкий был близким вам человеком?
— Очень! — Дэзи вздохнула. — Как родной. Ближе не было. Папа и дядя Костя…
— А мама?
— Ну и мама… Разумеется! — Девушка опустила глаза.
— И вы хотите сказать, что те трое, что сгорели в фуникулере, вам тоже известны?
— Да… Впрочем, я все-таки не могу сказать точно…
— Как это?
— Мне кажется, что я видела их когда-то в близком окружении отца, когда бывала дома, в России.
Но точно сказать не могу: вокруг него всегда бывает так много людей. А я редко бываю дома. Но кажется все-таки, что эти люди были как-то связаны с папой.
— Чем?
— Я думаю, работой… Точнее, какими-то общими делами.
— Они что же, вы думаете, приехали сюда вместе с этим вашим Кубоцким?
— Я думаю, что да…
Светлова услышала, как в соседней спальне заворочался во сне Кит — верный знак, что скоро проснется.
— Дэзи… — Анна подавила вздох, — я ценю ваше доверие…, и все это очень интересно… Но я считаю, что вам лучше всего рассказать это в полиции… А еще лучше сначала вашему отцу. А ух он посоветует вам, что делать.
— Он не хочет меня видеть.
— То есть?! — Аня изумленно взглянула на свою собеседницу. — В каком смысле?
— Очень простом…. Он не хочет меня видеть! — повторила упрямо девушка.
И Светлова, с ужасом обнаруживая, что все больше ввязывается в историю, заметила на ее глазах слезы., — Может, поясните все-таки, в чем дело?
— Понимаете, я приехала сюда, в этот городок, именно потому, что мы договорились с папой здесь встретиться. Видите ли, мы уже давно не виделись…
А выражение лица у Аниной собеседницы стало как у двухлетнего Кита, когда он на что-нибудь обижается.
— Давно — это сколько? — Почти год.
«Немало для отца и дочери», — подумала про себя Аня.
— Я приехала раньше его и должна была его подождать… Он сам назначил это место для встречи. Но потом папа позвонил и сказал, что дела задерживают его еще на пару дней.., и…
— И?
— И чтобы я не волновалась, а гуляла и веселилась и присматривала себе жениха… Ну, он любит пошутить на эту тему…
— Понятно… Что же дальше?
— В общем, он все не приезжал и не приезжал.
Зато некоторое время назад здесь неожиданно появился, без предупреждения, дядя Костя. Я увидела его, когда он выходил из такси у дверей нашего «Королевского сада», и ужасно удивилась. Ну, и обрадовалась, конечно. Подумала, что он приехал по просьбе отца. Вот, думаю, сейчас он узнает у пани Черниковой, в каком я номере, и зайдет ко мне… — Девушка замолчала.
— И что же?
— А он все не шел!
— Вот как?
— И тогда я сама узнала у пани Черниковой, в каком номере остановился новый постоялец, и отправилась туда.
— И что же дальше?
— Я подошла в дверям его комнаты… И услышала голос. — Дэзи замолчала. Было видно, что она едва справляется со слезами.
Светлова терпеливо ждала.
— Почему вы не спросите меня, чей голос я услышала? — еле сдерживая слезы, спросила девушка.
— Хорошо… Чей голос, Дэзи, вы слышали?
— Вот именно — чей… Я услышала папин голос!
— Вот как?
— Понимаете, я отчетливо услышала голос своего отца.
— Вы не ошибаетесь?
— Нет… Я постучала, и они сразу замолчали… Я сказала: «Пап, это я!» В ответ — тишина. А когда Кубоцкий открыл наконец мне дверь, то…
— Да?
— Папы там уже не было… Понимаете? Он ушел.
Другая дверь номера, видите ли, выходит в сад… Понимаете? Он приезжал сюда… Но даже не захотел меня увидеть!
— Не ошибаетесь?
— Да нет же! Понимаете, я слышала, слышала его голос там, за дверью, в этом восьмом номере!
— Дэзи, не судите строго… Иногда жизнь загоняет человека в такой угол, что…
— Что? Что он даже не может повидать собственного ребенка? Этакий Штирлиц среди врагов, да?
Сидит в углу пивной и глядит с любовью на близкого родственника — в глазах тоска, а подойти нельзя, кругом враги?
— Ну, а что, если это и в самом деле так? Я бы не исключала и такой вариант.
— Да?
Девушка испытующе уставилась на Светлову:
— Значит, вы тоже об этом подумали? Первое, что приходит в голову, прадца?
— Что именно я подумала?
— А то… Он замешан в каких-то темных делах?
— Дэзи… Видно, что вы давно не были дома. В России, когда речь идет о доходном бизнесе, все дела темные. По крайней мере мне светлых видеть еще не доводилось.
— Но не настолько же.
— Что — не настолько же?
Девушка только вздохнула.
— А кто-нибудь еще там был, в этом номере? — спросила Светлова.
— Да… Кроме дядя Кости, был еще какой-то тип.
— Какой именно тип?
— Трудно поддающийся запоминанию. Какая-то жалкая безликая личность. Наверно, из тех, что у Кубоцкого обычно на побегушках.
— В общем, я не вижу ничего особенно трагического… — Аня лицемерно попробовала успокоить девушку.
Но та не дала ей договорить.
— А я вижу! — упрямо сказала она.
— Даже так? Именно трагическое!
— Да… Видите ли, в ту же ночь, как вы знаете, дядя Костя погиб. А потом, почти сразу же, случился этот пожар в кабине фуникулера. И те трое тоже погибли.
— Совпадение.
— Особенно если учесть слова, которые я слышала.
— Какие еще слова?
— Дело в том, что, когда я подошла в тот раз к дверям номера, папа и дядя Костя о чем-то спорили…
Очень серьезно. Что-то вроде: «Вы все время торопитесь в последнее время… Это мешает. Вы стали суетливы… И вы стали делать ошибки. Неужели не чувствуете?» Кажется, так сказал Кубоцкий. И еще он сказал: «Не позже вторника. Не позже». И я отлично слышала, как отец ответил ему: «Все-таки вы пожалеете об этом… Гореть вам всем адским огнем за то, что вы натворили».
— Они что же, на «вы»? — мельком заметила Светлова. — Старые друзья — и на «вы»?
— Нет… — рассеянно заметила девушка. — Вообще-то они обычно на «ты».
— Вы не могли ошибиться? Я имею в виду голос вашего отца. Точнее сказать, голос, который вы слышали.
— Ошибиться?
— Да… В конце концов у того типа мог быть голос, похожий на голос вашего отца… Вы не слышали голос человека, который находился в номере вместе с вашим Кубоцким?
— Нет, я не слышала голос этого типа… При мне он и рта не открыл. Но зато я отлично знаю голос своего отца! Как бы я могла ошибиться?! Вы хоть знаете, что такое телефонный ребенок?
— Телефонный ребенок?
— Ну да… Телефонный ребенок! Понимаете, сколько я себя помню, с самого раннего детства, я видела своих родителей не больше получаса в сутки.
Ясли, детский сад, школа… Пятнадцать минут за завтраком и иногда — вечером, если я еще не спала, когда они возвращались… Это не значит, что они мной не занимались… Едва приходишь из школы — звонок по телефону. И голос отца или мамы: «Ты уже дома? Почему задержалась?» И все время звонки: «Ты делаешь уроки? Ты разогрела суп? Чем ты сейчас занимаешься?» По телефону мне давали советы, по телефону я рассказывала о своих неприятностях, по телефону меня хвалили, распекали, жалели, поучали, воспитывали… А потом и вовсе… Когда от нашего дружного семейства остались рожки да ножки… — Дэзи на несколько секунд умолкла, явно пытаясь справиться с волнением…
Светлова терпеливо ждала.
Наконец девушка продолжила дальше:
— Видите ли, я уже очень долгое время общаюсь со своим отцом только по телефону. Я не могу его обнять, взять за руку. Все, что у меня есть, — это его голос. И вы спрашиваете, могла ли я спутать его голос с чужим?!
— А что вам сказал Кубоцкий, когда вы вошли?
Вы ведь наверняка набросились на него с вопросами?
— Сказал, что он очень рад меня видеть и что мне все почудилось…
— Что — все?
— И голос отца, и их разговор… Он сказал мне: "Ты слишком взволнована, тебе надо успокоиться, отдохнуть… Тебе нельзя так нервничать! Уже поздно…
Давай встретимся утром!"
— И что же?
— Как вы знаете, до утра он не дожил.
— Вы, очевидно, сразу же после этого странного визита к Кубоцкому позвонили отцу?
— Сначала нет… Я обиделась… Хотя Кубоцкий тоже советовал мне сделать это, чтобы, как он сказал, прояснить недоразумение. Но я так обиделась, что даже не хотела ему звонить… Потом я, конечно, все-таки позвонила.
— И что же?
— Папа говорил со мной ну точно теми же словами, что и дядя Костя: «Тебе почудилось, ты слишком взволнована… Поверь, я сейчас далеко — сама подумай: как бы я мог оказаться в твоем отеле?! Тебе надо успокоиться…» Конечно, спросил, принимала ли я лекарство.
— Лекарство?
— Ну да, что-нибудь успокаивающее.
Светловой показалось, что девушка немного смутилась, отвечая на этот вопрос.
— Ну, вот видите… Откуда в самом деле он мог взяться в комнате у Кубоцкого? Пани Черникова что-нибудь сказала вам по этому поводу?
— Нет… Она не видела никаких новых посетителей.
— Даже того жалкого типа, которого вы застали в номере Кубоцкого?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38