— Вы знали об этом?
Нелли покачала головой.
— Вам надо полежать в постели несколько дней, — сказал он ей.
— Но доктор, — запротестовала она, — вы так и не сказали, что с Вики.
Он раздраженно посмотрел не нее. — То же самое, что и у вас. У вас обеих воспаление горла и простуда. Я дам вам пару рецептов, один для вас, другой для нее. Следуйте предписаниям, и у вас обеих все будет в порядке.
— Думаете, она заразилась от меня? — встревожено спросила она.
Доктор снова начал писать. — На знаю, кто от кого заразился, вы только получите все, что записано в рецептах, держитесь в тепле, а завтра утром я загляну к вам. Он повернулся ко мне и протянул оба рецепта. — Ну где ваш номер?
Я молча подал ему белую карточку, которую мне выдали в собесе. Это было удостоверение о том, что медицинские расходы оплачиваются собесом.
Ручка врача быстро внесла номер в записную книжку. Было видно, что мы уже полностью израсходовали все отведенное нам время за те два доллара, которые полагаются ему от собеса за вызов. Он кончил писать, подал мне карту и листок бумаги. — Отдайте это инспектору, — отрывисто сказал он, взявшись за сумку. Я посмотрел на бумажку у себя в руке. Это был бланк вызова врача через собес. — Да, доктор, — ответил я.
Он уже стоял у дверей. — Делайте, как я сказал, — предупредил он через плечо перед тем, как выйти. — Лежите в постели и принимайте лекарство, как указано на бутылочке. Я приду завтра.
Дверь за ним закрылась, и Нелли посмотрела на меня. Я ответил на ее взгляд, и от гнева у меня сдавило горло. Я сердито скомкал бумажку. — Сукин сын! — выругался я. — Он просто ждал подачки, вот и все. Он даже не хочет разговаривать, потому что за нас платит собес! С другими пациентами он небось так не разговаривает!
Нелли закашлялась. — Ну, ничего теперь не поделаешь, — выдавила она.
— По крайней мере пришел. Другие и вообще не приходят, когда выясняется, кто платит по счетам.
Я все еще сердился. — Он не имеет права вести себя с нами так, как будто бы мы ничто.
Она вернулась к постели и плюхнулась в нее. — Пора уж знать, какие бывают люди, Дэнни, — устало сказала она.
Терпеливость, с какой она произнесла это, заставила меня устыдиться своей вспышки. Она права. Если уж я ничего не понимаю в жизни до сих пор, то уж не пойму никогда. Я поспешил к ней и взял ее за руку. — Дай-ка рецепты, — сказал я. Сейчас сбегаю в аптеку и возьму лекарства. И, наверное, не пойду сегодня на работу.
Она покачала головой. — Нет, Дэнни, — сказала она, — возьми лекарства, а затем иди на работу. Деньги-то нужны.
— Но ведь доктор велел тебе лежать, — запротестовал я. Она слабо улыбнулась в ответ. — Они все так говорят, но ты слыхал, чтобы кто-либо лежал в постели с пустячной простудой? Иди на работу. Когда вернешься, мы уже поправимся.
Глава 3
Я вбежал по лестнице и остановился перед своей дверью. Вставляя ключ в замок, я слышал, что Нелли кашляет. В глаза мне ударил сноп света из спальни. Я быстро закрыл дверь и поспешил туда.
— Нелли, ты не спишь? — спросил я и остановился в дверях. Нелли распрямлялась над детской кроваткой. — Дэнни! — крикнула она.
Одним прыжком я пересек комнату. — В чем дело?
Она схватила меня за куртку. — Ты должен что-нибудь сделать! — Она кашляла и в то же время пыталась говорить. — У Вики жар!
Я посмотрел в кроватку и протянул руку ко лбу ребенка. Он обжег мне руку. Я посмотрел на Нелли.
— У нее сорок один градус! — Голос у нее дрожал.
Я смотрел Нелли в глаза. Они были лихорадочные как темные озера. Я попробовал сдержать свой голос. — Не паникуй, — быстро сказал я. — У детей часто бывает такая высокая температура. Да и у тебя тоже жар.
— Не беспокойся обо мне, — сказала она на грани истерики. — Надо что-то делать с Вики!
Я резко схватил ее за плечи. — Нелли! — закричал я ей в уши.
— Перестань! Я сбегаю и позвоню доктору. Через минуту вернусь.
Теперь она плакала, и слезы катились у ней по лицу. — Да, Дэнни, да.
— Она повернулась и поправила покрывало на Вики. — Поторопись, Дэнни, она вся пылает!
Вращавшийся диск телефона громко затрещал в опустевшем на ночь подъезде. Послышался щелчок, и на другом конца провода зазвонил телефон.
Гудки продолжались несколько секунд, и только затем сняли трубку.
Сонный мужской голос сказал. — Да?
— Доктор Адамс?
— Да, у аппарата доктор Адамс, — ответил голос.
— Доктор, это Дэнни Фишер, — поспешно заговорил я. — Вы приходили сегодня к моему ребенку.
Голос у него стал несколько раздраженным. — Да, г-н Фишер, я помню.
Думаю, вам надо придти к нам прямо сейчас, доктор. Температура у ребенка поднялась до сорока одного, она вся пылает!
Его голос медленно проговорил в трубке. — Она спит?
— Да, доктор, — ответил я. — Но мне не нравится ее вид. Она вся красная и сильно потеет. Жена тоже. У нее, должно быть, тоже жар.
Врач несколько помедлил и затем снова заговорил. — А вы давали им лекарство, что я выписал?
— Да, доктор.
— Тогда не волнуйтесь, г-н Фишер. — В голосе врача послышалось профессионально безличное заверение, которое меня вовсе не убедило. — Это довольно обычное явление, когда температура поднимается ночью в случае сильной простуды. Напоите их обеих чем-нибудь горячим и хорошенько укройте их. К утру им станет легче, и тогда я приду.
— Но, доктор... — возразил я.
— Делайте, как я сказал, г-н Фишер, — твердо и окончательно сказал врач, и трубка щелкнула.
Я уставился на умолкнувший телефон, и вдруг понял, что он уже положил трубку. В сердцах я бросил свою трубку на рычаг.
Когда я вернулся в квартиру, глаза у Нелли были широко раскрыты.
— Он придет? — тревожно спросила она.
— Не-а, — почти равнодушно ответил я. Мне не хотелось, чтобы она волновалась больше, чем следовало. — Он сказал, что нет ничего особенного.
Что такое бывает то и дело. Велел напоить вас обеих чем-либо горячим и хорошенько укрыть вас.
— Дэнни, а как ты думаешь, это ничего? — нервно спросила она. Я уверенно улыбнулся ей, хотя сам не чувствовал этой уверенности. — Конечно, ничего. Он же все-таки врач. Уж он-то знает, что говорит. — Я осторожно отвел ее в постель. — Ложись-ка ты, а я приготовлю вам чаю. Ты сама чувствуешь себя неважно, и потому тебе все кажется хуже, чем оно есть на самом деле.
Она неохотно легла. — Сначала сделай бутылочку Вики, — сказала она.
— Да, Нелли, конечно, — ответил я. — А теперь накройся потеплее.
Я осторожно отнес чашку чая в спальню и присел на край кровати. — Давай, выпей, мягко сказал я, — тебе станет лучше.
Она приняла чашку из моих рук и медленно поднесла ее к губам. Видно было, как тепло вливается в нее. — Хорошо, — сказала она.
Я улыбнулся ей. — Конечно, хорошо. Глянь, кто приготовил-то. Дэнни из Уолдорфа.
Она слабо улыбнулась мне в ответ и снова поднесла чашку к губам. — Посмотри, как там Вики.
Я склонился над кроваткой. Ребенок спокойно спал. — Спит как сурок.
Нелли опорожнила чашку, вернула ее мне и откинулась на подушку, а ее черные волосы рассыпались по белой наволочке.
— Детка, — удивленно сказал я, — я уж почти забыл, какая ты красивая.
Она сонно улыбнулась. Видно было, что она очень устала. — Работа в ночь, кажется, сказывается у тебя на зрении, Дэнни, — сказала она, пытаясь шутить. — Ты стал даже лучше видеть, Я выключил свет. — Спи, крошка, — сказал я, наклонившись над постелью и прижавшись губами к ее виску. — Теперь все будет хорошо.
Я вернулся на кухню и сполоснул чашку. Сел на стул у стола и закурил, как вдруг услышал хныканье ребенка. Я бросил окурок в раковину и поспешил в спальню. Вики кашляла мелким хриплым кашлем глубоко в груди. Я быстро взял ее на руки в одеяле и слегка стал похлопывать ее по спине, пока кашель не прекратился.
Совершенно изможденная Нелли беспробудно спала. Я порадовался, что Вики не разбудила ее. Потрогал пальцами лицо ребенка. Оно было все так же горячим и лихорадочным. Головка Вики соскользнула мне на плечо. Она снова заснула. Я осторожно положил ее в кроватку и накрыл. — Папа сейчас вернется, — прошептал я ей.
Я сходил на кухню и побрызгал водой на тлеющий окурок в раковине.
Потом выключил свет и в темноте вернулся в спальню. Поставил рядом с кроватью кресло и сел в него, затем протянул руку через край кроватки и нащупал пальцы Вики. Ее крохотная рука ухватилась мне за указательный палец. Я тихо сидел, не смея пошевелиться, чтобы не потревожить ее сон.
За окном было светло от лунного света, и сама ночь казалась какой-то новой, как будто бы это был другой мир. Почувствовав, что Вики пошевелилась, я повернулся и посмотрел в кроватку. Она спала на боку. В темноте я разглядел, как она свернулась калачиком вокруг моей руки. — Доченька моя, — гордо подумал я. Понадобился вот такой испуг, чтобы я понял, как она мне дорога. В ней было много такого, о чем я и не задумывался: то, как она гукала после еды, то, как она следила за мной своими ясными голубыми глазками, когда я входил в комнату, чудные морщинки на ступнях ее ног.
— Я вознагражу тебя за то, что тебе приходится жить таким образом, детка Вики, — пообещал я ей. И вздрогнул от своего собственного хриплого шепота в темноте.
Я встревожено посмотрел на кровать, но Нелли по-прежнему спала. Снова повернулся к колыбели и на этот раз постарался, чтобы мой шепот был беззвучным.
— Поправляйся, Вики, детка, — шептал я. — Стань здоровой и сильной ради папочки. Вокруг нас огромный мир, и он хочет, чтобы ты была частью его. Есть солнце, луна и звезды, масса других чудес, которые увидят твои глазки, услышат твои ушки, почувствует твой носик. Расти большая и сильная, чтобы нам вместе гулять по улицам, держаться за руки и чувствовать, как бьется сердце друг у друга. Я куплю тебе всяких вещей, Вики: кукол, платьев и игрушек. Я достану тебе все, что захочешь. Я буду работать день и ночь, лишь бы ты была счастлива. Ты моя деточка, и я люблю тебя.
— Помоги, Боже, — взмолился я впервые со времен своего детства. "
Господи, помоги ей выздороветь."
Тишину в комнате нарушил кашель Нелли во сне. Услышав, что она беспокойно завозилась в постели, я встал из кресла и посмотрел на нее.
Одеяло сползло с нее. Я накрыл ее, вернулся к креслу и сел.
Ночь тянулась долго и медленно, постепенно я стал подремывать, а рука у меня болталась над кроваткой. Несколько раз я пытался удержать глаза открытыми, но они упорно сопротивлялись, стали такими тяжелыми и усталыми.
В ушах у меня раздался как бы издалека звук кашля, и серый утренний свет пробивался мне сквозь веки. Глаза у меня вдруг раскрылись, и я уставился в кроватку.
Вики надрывно кашляла. Я в отчаянье подхватил ее и попробовал похлопывать ее по спине. Но она не переставала кашлять. Глаза у нее были плотно зажмурены, а на лбу в свете утренней зари выступили капельки влаги.
Вдруг она стала цепенеть у меня на руках, тельце ее вытянулось, лицо приняло болезненный синюшный оттенок.
Я в отчаянье раскрыл ей ротик своими губами. Изо всех сил я стал вдыхать в нее, слегка сжимая ей бока. Снова и снова я делал ей искусственное дыхание, а сердце у меня сжималось от сознания того, что происходит, Я вновь пытался вдохнуть в нее свое дыхание, свою жизнь, даже после того, как понял, что уж больше ничего сделать для нее не могу.
Я молча стоял посреди комнаты, прижимая к груди ее недвижное тело и чувствуя, как утренний холод проникает в нее. Это была моя дочь. Я ощутил, как соленые слезы наплывают мне на глаза.
— Дэнни! — донесся испуганный голос Нелли с кровати.
Я медленно повернулся и посмотрел на нее. Я смотрел на нее в течение бесконечного мгновенья, когда было сказано многое, хоть и не произнесено ни слова. Она все поняла. Откуда-то она уже узнала. Ведь именно этого она и боялась. Руки ее потянулись к Вики.
Я медленно подошел к кровати, протягивая ей нашего ребенка.
Глава 4
Деревянные ступени поскрипывали у нас под ногами, когда мы медленно поднимались по лестнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Нелли покачала головой.
— Вам надо полежать в постели несколько дней, — сказал он ей.
— Но доктор, — запротестовала она, — вы так и не сказали, что с Вики.
Он раздраженно посмотрел не нее. — То же самое, что и у вас. У вас обеих воспаление горла и простуда. Я дам вам пару рецептов, один для вас, другой для нее. Следуйте предписаниям, и у вас обеих все будет в порядке.
— Думаете, она заразилась от меня? — встревожено спросила она.
Доктор снова начал писать. — На знаю, кто от кого заразился, вы только получите все, что записано в рецептах, держитесь в тепле, а завтра утром я загляну к вам. Он повернулся ко мне и протянул оба рецепта. — Ну где ваш номер?
Я молча подал ему белую карточку, которую мне выдали в собесе. Это было удостоверение о том, что медицинские расходы оплачиваются собесом.
Ручка врача быстро внесла номер в записную книжку. Было видно, что мы уже полностью израсходовали все отведенное нам время за те два доллара, которые полагаются ему от собеса за вызов. Он кончил писать, подал мне карту и листок бумаги. — Отдайте это инспектору, — отрывисто сказал он, взявшись за сумку. Я посмотрел на бумажку у себя в руке. Это был бланк вызова врача через собес. — Да, доктор, — ответил я.
Он уже стоял у дверей. — Делайте, как я сказал, — предупредил он через плечо перед тем, как выйти. — Лежите в постели и принимайте лекарство, как указано на бутылочке. Я приду завтра.
Дверь за ним закрылась, и Нелли посмотрела на меня. Я ответил на ее взгляд, и от гнева у меня сдавило горло. Я сердито скомкал бумажку. — Сукин сын! — выругался я. — Он просто ждал подачки, вот и все. Он даже не хочет разговаривать, потому что за нас платит собес! С другими пациентами он небось так не разговаривает!
Нелли закашлялась. — Ну, ничего теперь не поделаешь, — выдавила она.
— По крайней мере пришел. Другие и вообще не приходят, когда выясняется, кто платит по счетам.
Я все еще сердился. — Он не имеет права вести себя с нами так, как будто бы мы ничто.
Она вернулась к постели и плюхнулась в нее. — Пора уж знать, какие бывают люди, Дэнни, — устало сказала она.
Терпеливость, с какой она произнесла это, заставила меня устыдиться своей вспышки. Она права. Если уж я ничего не понимаю в жизни до сих пор, то уж не пойму никогда. Я поспешил к ней и взял ее за руку. — Дай-ка рецепты, — сказал я. Сейчас сбегаю в аптеку и возьму лекарства. И, наверное, не пойду сегодня на работу.
Она покачала головой. — Нет, Дэнни, — сказала она, — возьми лекарства, а затем иди на работу. Деньги-то нужны.
— Но ведь доктор велел тебе лежать, — запротестовал я. Она слабо улыбнулась в ответ. — Они все так говорят, но ты слыхал, чтобы кто-либо лежал в постели с пустячной простудой? Иди на работу. Когда вернешься, мы уже поправимся.
Глава 3
Я вбежал по лестнице и остановился перед своей дверью. Вставляя ключ в замок, я слышал, что Нелли кашляет. В глаза мне ударил сноп света из спальни. Я быстро закрыл дверь и поспешил туда.
— Нелли, ты не спишь? — спросил я и остановился в дверях. Нелли распрямлялась над детской кроваткой. — Дэнни! — крикнула она.
Одним прыжком я пересек комнату. — В чем дело?
Она схватила меня за куртку. — Ты должен что-нибудь сделать! — Она кашляла и в то же время пыталась говорить. — У Вики жар!
Я посмотрел в кроватку и протянул руку ко лбу ребенка. Он обжег мне руку. Я посмотрел на Нелли.
— У нее сорок один градус! — Голос у нее дрожал.
Я смотрел Нелли в глаза. Они были лихорадочные как темные озера. Я попробовал сдержать свой голос. — Не паникуй, — быстро сказал я. — У детей часто бывает такая высокая температура. Да и у тебя тоже жар.
— Не беспокойся обо мне, — сказала она на грани истерики. — Надо что-то делать с Вики!
Я резко схватил ее за плечи. — Нелли! — закричал я ей в уши.
— Перестань! Я сбегаю и позвоню доктору. Через минуту вернусь.
Теперь она плакала, и слезы катились у ней по лицу. — Да, Дэнни, да.
— Она повернулась и поправила покрывало на Вики. — Поторопись, Дэнни, она вся пылает!
Вращавшийся диск телефона громко затрещал в опустевшем на ночь подъезде. Послышался щелчок, и на другом конца провода зазвонил телефон.
Гудки продолжались несколько секунд, и только затем сняли трубку.
Сонный мужской голос сказал. — Да?
— Доктор Адамс?
— Да, у аппарата доктор Адамс, — ответил голос.
— Доктор, это Дэнни Фишер, — поспешно заговорил я. — Вы приходили сегодня к моему ребенку.
Голос у него стал несколько раздраженным. — Да, г-н Фишер, я помню.
Думаю, вам надо придти к нам прямо сейчас, доктор. Температура у ребенка поднялась до сорока одного, она вся пылает!
Его голос медленно проговорил в трубке. — Она спит?
— Да, доктор, — ответил я. — Но мне не нравится ее вид. Она вся красная и сильно потеет. Жена тоже. У нее, должно быть, тоже жар.
Врач несколько помедлил и затем снова заговорил. — А вы давали им лекарство, что я выписал?
— Да, доктор.
— Тогда не волнуйтесь, г-н Фишер. — В голосе врача послышалось профессионально безличное заверение, которое меня вовсе не убедило. — Это довольно обычное явление, когда температура поднимается ночью в случае сильной простуды. Напоите их обеих чем-нибудь горячим и хорошенько укройте их. К утру им станет легче, и тогда я приду.
— Но, доктор... — возразил я.
— Делайте, как я сказал, г-н Фишер, — твердо и окончательно сказал врач, и трубка щелкнула.
Я уставился на умолкнувший телефон, и вдруг понял, что он уже положил трубку. В сердцах я бросил свою трубку на рычаг.
Когда я вернулся в квартиру, глаза у Нелли были широко раскрыты.
— Он придет? — тревожно спросила она.
— Не-а, — почти равнодушно ответил я. Мне не хотелось, чтобы она волновалась больше, чем следовало. — Он сказал, что нет ничего особенного.
Что такое бывает то и дело. Велел напоить вас обеих чем-либо горячим и хорошенько укрыть вас.
— Дэнни, а как ты думаешь, это ничего? — нервно спросила она. Я уверенно улыбнулся ей, хотя сам не чувствовал этой уверенности. — Конечно, ничего. Он же все-таки врач. Уж он-то знает, что говорит. — Я осторожно отвел ее в постель. — Ложись-ка ты, а я приготовлю вам чаю. Ты сама чувствуешь себя неважно, и потому тебе все кажется хуже, чем оно есть на самом деле.
Она неохотно легла. — Сначала сделай бутылочку Вики, — сказала она.
— Да, Нелли, конечно, — ответил я. — А теперь накройся потеплее.
Я осторожно отнес чашку чая в спальню и присел на край кровати. — Давай, выпей, мягко сказал я, — тебе станет лучше.
Она приняла чашку из моих рук и медленно поднесла ее к губам. Видно было, как тепло вливается в нее. — Хорошо, — сказала она.
Я улыбнулся ей. — Конечно, хорошо. Глянь, кто приготовил-то. Дэнни из Уолдорфа.
Она слабо улыбнулась мне в ответ и снова поднесла чашку к губам. — Посмотри, как там Вики.
Я склонился над кроваткой. Ребенок спокойно спал. — Спит как сурок.
Нелли опорожнила чашку, вернула ее мне и откинулась на подушку, а ее черные волосы рассыпались по белой наволочке.
— Детка, — удивленно сказал я, — я уж почти забыл, какая ты красивая.
Она сонно улыбнулась. Видно было, что она очень устала. — Работа в ночь, кажется, сказывается у тебя на зрении, Дэнни, — сказала она, пытаясь шутить. — Ты стал даже лучше видеть, Я выключил свет. — Спи, крошка, — сказал я, наклонившись над постелью и прижавшись губами к ее виску. — Теперь все будет хорошо.
Я вернулся на кухню и сполоснул чашку. Сел на стул у стола и закурил, как вдруг услышал хныканье ребенка. Я бросил окурок в раковину и поспешил в спальню. Вики кашляла мелким хриплым кашлем глубоко в груди. Я быстро взял ее на руки в одеяле и слегка стал похлопывать ее по спине, пока кашель не прекратился.
Совершенно изможденная Нелли беспробудно спала. Я порадовался, что Вики не разбудила ее. Потрогал пальцами лицо ребенка. Оно было все так же горячим и лихорадочным. Головка Вики соскользнула мне на плечо. Она снова заснула. Я осторожно положил ее в кроватку и накрыл. — Папа сейчас вернется, — прошептал я ей.
Я сходил на кухню и побрызгал водой на тлеющий окурок в раковине.
Потом выключил свет и в темноте вернулся в спальню. Поставил рядом с кроватью кресло и сел в него, затем протянул руку через край кроватки и нащупал пальцы Вики. Ее крохотная рука ухватилась мне за указательный палец. Я тихо сидел, не смея пошевелиться, чтобы не потревожить ее сон.
За окном было светло от лунного света, и сама ночь казалась какой-то новой, как будто бы это был другой мир. Почувствовав, что Вики пошевелилась, я повернулся и посмотрел в кроватку. Она спала на боку. В темноте я разглядел, как она свернулась калачиком вокруг моей руки. — Доченька моя, — гордо подумал я. Понадобился вот такой испуг, чтобы я понял, как она мне дорога. В ней было много такого, о чем я и не задумывался: то, как она гукала после еды, то, как она следила за мной своими ясными голубыми глазками, когда я входил в комнату, чудные морщинки на ступнях ее ног.
— Я вознагражу тебя за то, что тебе приходится жить таким образом, детка Вики, — пообещал я ей. И вздрогнул от своего собственного хриплого шепота в темноте.
Я встревожено посмотрел на кровать, но Нелли по-прежнему спала. Снова повернулся к колыбели и на этот раз постарался, чтобы мой шепот был беззвучным.
— Поправляйся, Вики, детка, — шептал я. — Стань здоровой и сильной ради папочки. Вокруг нас огромный мир, и он хочет, чтобы ты была частью его. Есть солнце, луна и звезды, масса других чудес, которые увидят твои глазки, услышат твои ушки, почувствует твой носик. Расти большая и сильная, чтобы нам вместе гулять по улицам, держаться за руки и чувствовать, как бьется сердце друг у друга. Я куплю тебе всяких вещей, Вики: кукол, платьев и игрушек. Я достану тебе все, что захочешь. Я буду работать день и ночь, лишь бы ты была счастлива. Ты моя деточка, и я люблю тебя.
— Помоги, Боже, — взмолился я впервые со времен своего детства. "
Господи, помоги ей выздороветь."
Тишину в комнате нарушил кашель Нелли во сне. Услышав, что она беспокойно завозилась в постели, я встал из кресла и посмотрел на нее.
Одеяло сползло с нее. Я накрыл ее, вернулся к креслу и сел.
Ночь тянулась долго и медленно, постепенно я стал подремывать, а рука у меня болталась над кроваткой. Несколько раз я пытался удержать глаза открытыми, но они упорно сопротивлялись, стали такими тяжелыми и усталыми.
В ушах у меня раздался как бы издалека звук кашля, и серый утренний свет пробивался мне сквозь веки. Глаза у меня вдруг раскрылись, и я уставился в кроватку.
Вики надрывно кашляла. Я в отчаянье подхватил ее и попробовал похлопывать ее по спине. Но она не переставала кашлять. Глаза у нее были плотно зажмурены, а на лбу в свете утренней зари выступили капельки влаги.
Вдруг она стала цепенеть у меня на руках, тельце ее вытянулось, лицо приняло болезненный синюшный оттенок.
Я в отчаянье раскрыл ей ротик своими губами. Изо всех сил я стал вдыхать в нее, слегка сжимая ей бока. Снова и снова я делал ей искусственное дыхание, а сердце у меня сжималось от сознания того, что происходит, Я вновь пытался вдохнуть в нее свое дыхание, свою жизнь, даже после того, как понял, что уж больше ничего сделать для нее не могу.
Я молча стоял посреди комнаты, прижимая к груди ее недвижное тело и чувствуя, как утренний холод проникает в нее. Это была моя дочь. Я ощутил, как соленые слезы наплывают мне на глаза.
— Дэнни! — донесся испуганный голос Нелли с кровати.
Я медленно повернулся и посмотрел на нее. Я смотрел на нее в течение бесконечного мгновенья, когда было сказано многое, хоть и не произнесено ни слова. Она все поняла. Откуда-то она уже узнала. Ведь именно этого она и боялась. Руки ее потянулись к Вики.
Я медленно подошел к кровати, протягивая ей нашего ребенка.
Глава 4
Деревянные ступени поскрипывали у нас под ногами, когда мы медленно поднимались по лестнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65