— Иноземная торговля налажена исправно, мой господин, — тихо сказал он. — Так и должно быть, поскольку она частично управляется государством. А двое этих достойных господ держат в руках поводья.
— До меня дошли слухи, что мореход Ни — также большой златок в этом деле и корабль его ходит между Кантоном и арабскими портами, —выступив вперед, ввернул Чао Тай.
— Ни? — удивленно вырвалось у наместника. Он бросил вопросительный взгляд на правителя города.
Тот медленно потянул жиденькую бородку, затем небрежно бросил:
— О да! Он хорошо известен среди мореходов. Однако последние три года, а то и поболее Ни оставался на берегу и вел весьма э-э… беспутную жизнь.
— Вот как? — проронил судья Ди. — Хорошо, пусть двое упомянутых вами господ войдут, — обратился он к наместнику.
Вэн отдал распоряжение градоправителю, затем поднялся по ступеням на помост и встал по правую руку от судьи Ди. Господин Пао вернулся в сопровождении двух мужчин — маленького заморыша и здоровяка с довольно внушительным брюшком. Оба пали лиц перед помостом, и градоправитель представил первого как торговца Лян Фу, а его дородного спутника назвал господином Тайцаем.
Судья велел им подняться. У Лян Фу было бледное, словно застывшее лицо с иссиня-черными шелковистыми усами и чахлой бородкой клинышком. Высокие, выгнутые дугой брови и необычайно длинные ресницы придавали верхней части его лица нечто женственное. Одет господин Лян был в длинный оливково-зеленый халат, а высокая черная шапка из парчи указывала, что он удостоился ученной степени. Господин Яо являл собой полную противоположность собрату: у него было добродушное круглое лицо с встопорщенными усами и аккуратно закругленной бородкой. Тонкие морщинки лучились в уголках больших, воловьих глаз. На пухлой цветущей физиономии торговца поблескивали капельки пота. Церемониальное платье из тяжелой коричневой парчи явно доставляло ему неудобство.
Судья Ди, бросив пару вежливых приветственных слов, стал расспрашивать Лян Фу о состоянии торговых дел. Тот отвечал на превосходном северном диалекте, и каждый ответ звучал весьма обстоятельно. В торговце угадывались незаурядный ум и врожденное благородство. К своему удивлению, судья Ди узнал, что арабская община Кантона намного больше, чем он себе представлял; Лян Фу поведал, что на территории города и в его окрестностях проживает около десяти тысяч арабов, добавив, что число поселенцев колеблется в зависимости от времени года, поскольку и арабские, и ханьские мореходы вынуждены пережидать в Кантоне зимние бури, прежде чем отправиться в Авнам или Малайю. Оттуда путь лежит дальше на Цейлон, а затем по водам Индийского океана в Персидский залив. Кроме того, господин Лян сообщил, что арабские и персидские джонки способны взять на борт не менее пятисот человек, а суда Поднебесной — и более.
Затем наступил черед господина Яо, каковой явно пребывал в благоговейном страхе перед столь высоким собранием и поначалу тушевался. Но когда торговец дошел до описания своих дел, судья Ди понял, что перед пим на редкость сообразительный человек, прекрасно осведомленный о денежной стороне торговли. Когда Яо завершил перечень товаров, ввозимых различными арабскими гостями, судья заметил:
— Не могу даже вообразить, как вам удается различать всех этих чужестранцев! По мне, все они — на одно лицо! Должно быть, не слишком-то приятно всякий день иметь дело с неотесанными варварами!
Яо выразительно пожал пухлыми плечами:
— В торговле следует принимать вещи такими, как они есть, достопочтенный господин! Вдобавок некоторые арабы легко приобщаются к культуре Поднебесной. Возьмем, к примеру, Мансура, главу арабской общины. Он свободно изъясняется на нашем языке и прекрасно умеет развлекать гостей. По правде говоря, сегодня я зван на раннюю вечернюю трапезу.
Судья заметил, что торговец в замешательстве переступает с ноги на ногу и, по-видимому, испытывает сильное желание удалиться.
— Благодарю вас за исчерпывающий доклад, господин Яо, — изрек Ди. — Теперь вы можете идти. Но прихватите с собой на помянутую зыаную трапезу тайвэя Чао; ему будет очень любопытно и полезно там побывать. — Наклонившись к Чао Таю, судья полушепотом добавил: — Выведай, как арабы расселились по городу, да держи глаза и уши открытыми!
После того как прислужник проводил Чао и торговца Яо к дверям, судья Ди еще немного побеседовал с господином Ляном о морских плаваниях его покойного отца, затем благосклонно отпустил. Довольно долго он молчал, погрузившись в глубокую задумчивость, потом обратился к наместнику:
— Мы здесь довольно далеко от столицы, а жители Кантона известны своеволием и независимостью. А памятуя обо всех этих чужеземцах, невольно приходишь к выводу, что блюсти тут мир и спокойствие — задача не из легких.
— Я не смею жаловаться, достопочтенный господин. Пао — на редкость способный правитель, в его распоряжении опытные помощники, да и гарнизон составлен из наемников с севера. Не стану отрицать, местное население временами ведет себя немного буйно, но в целом оно законопослушно, и стоит проявить капельку такта…
Наместник пожал плечами. Градоправитель Пао хотел было что-то сказать, во тут же передумал.
Судья Ди захлопнул веер и встал. Наместник проводил гостей до двери, а смотритель дворца отвел их вновь в то крыло, где располагались покои судьи.
Ди приказал ему проводить их с Тао в беседку, стоявшую в глубине залитого лунным светом сада. Искусственный пруд с рыбками придавал воздуху немного прохлады. Когда судья и его помощник уселись за низким чайным столикому резной мраморной ограды, смотритель получил дозволение удалиться.
— Прелюбопытное собрание, — усмехнулся Ди. — Однако, не считая того, что мы теперь знаем: арабов тут куда больше, чем предполагалось, оно мало чем помогло. Или я что-то упустил?
Тао Гань угрюмо покачал головой.
— Вы говорили, что общественная жизнь цензора безупречна, господин, — немного погодя пробормотал он. — А как обстоит дело с его личными делами? Молодой и неженатый мужчина…
— Я тоже об этом подумал. Как глава столичного суда, я без особого труда выяснил подробности его личной жизни. Несмотря на приятную внешность, господин Лю никогда не выказывал какого-либо интереса к женщинам. Многие знатные семьи столицы пытались заполучить его в зятья, но тщетно. Нет у Лю и прелестных наложниц, каковые сопровождали бы его на празднествах, где мужчине его положения следует появляться едва ли не всякий вечер. Это отсутствие интереса вряд ли стоит относить за счет природного отвращения к женщинам, что, как вам известно, порой присуще молодым и привлекательным мужчинам. Нет, причина сдержанности Лю кроется в том, что он всецело предан своей работе.
— Так у него вообще нет никаких увлечений, господин?
— Похоже на то, не считая страсти к сверчкам. Он собрал прекрасную коллекцию как поющих, так и бойцовых. Выяснилось это во время нашей с ним последней беседы. Я обратил внимание на стрекочущий звук, исходивший из его рукава, после чего Лю извлек оттуда маленькую клетку, сплетенную из серебряных нитей, сказан, что постоянно носит сверчка с собой, ибо это редкий экземпляр под названием Золотой Колокольчик, если память меня не обманывает и… — Ди оборвал рассказ на полуслове и уставился на застывшее лицо Тао Ганя. — Да что с тобой такое?
— А вот что… — медленно начал Тао Гань. — Совершенно случайно по пути сюда я встретил слепую девушку. Она торгует сверчками и прошлой ночью поймала бездомного Золотого Колокольчика. Разумеется, это могло быть простым совпадением, но девушка сказала, что такие сверчки крайне редки, особенно здесь, на юге, возможно…
— Все дело в том, когда и где она его нашла, — отрезал судья Ди. — Расскажи мне поподробнее об этой встрече!
— Я наткнулся на девушку совершенно случайно, мой господин, неподалеку от рынка. Она ловит их сама, распознавая достойных представителей этого рода по голосу. И вот, у западной стены Цветочной пагоды, знаменитого храма в западной части города, слепая услышала пение Золотого Колокольчика. Должно быть, сверчок затаился в какой-то стенной щели. По словам девушки, пел он вроде бы испуганно. Она положила приманку и поймала насекомое в тыквенную бутылочку.
Судья Ди слушал не перебивая. Наконец, подергав усы, он задумчиво пробормотал:
— Довольно слабая надежда, но все-таки мы не должны упускать из виду, что находкой девушки мог оказаться Золотой Колокольчик цензора, сбежавший из клетки, пока его хозяин бродил где-то в окрестностях пагоды. Пока Чао Тай будет собирать сведения на трапезе у Мансура, мы с тобой можем отправиться в храм и взглянуть, нельзя ли что-то выведать о местопребывании господина Лю. И потом, мне говорили, что этот храм — одна из главных достопримечательностей города. По пути мы можем съесть вечернюю чашку риса в какой-нибудь скромной харчевне.
— Вам это непозволительно, господин! — возразил Тао Гань. — В бытность вашу уездным судьей немногочисленные тайные прогулки по городу не могли считаться предосудительными, однако теперь, когда вы занимаете один из самых высоких постов в Поднебесной, вам нельзя…
— Можно, и я это сделаю, — оборвал помощника судья. — В столице я неукоснительно соблюдал пышные церемонии, положенные мне по рангу, — без этого там нельзя. Но сейчас мы не в столице, а в Кантоне, и я ни в коем случае не намерен упускать счастливую возможность прогуляться без толпы сопровождающих! — И, отметая любые доводы Тао Ганя, судья встал. —Встретимся в приемном зале, после того как я переоденусь, — отчеканил он.
Глава 6
Чао Тай, покинув вместе с господином Яо Зал Совета, заскочил в оружейную, где скинул доспехи и облачился в простой серый халат из тонкого хлопка и черную парчовую шапочку, а затем поспешил к торговцу, поджидавшему его у дома привратника. Яо предложил ненадолго заехать к нему в усадьбу, так как тоже хотел переодеться, прежде чем отправиться в гости. В роскошном паланкине торговца они двинулись к его дому —прекрасной усадьбе, расположенной неподалеку от храма Гуань-инь, на западе от дворца. дожидаясь в просторном зале, пока Яо переоденется, Чао Тай критически оглядывал кичливую роскошь обстановки. Столики у стен были сплошь уставлены поблескивающими серебряными вазами с восковыми цветами, на стенах висели яркие свитки, прославлявшие богатство и высокое положение хозяина дома. Прислужница, подававшая чай, была одета благопристойно, однако и раскрашенное лицо, и подаренный гостю откровенно зазывный взгляд с головой выдавали бывшую танцовщицу.
Вскоре Яо вернулся, сменив парадное облачение на тонкий синий халат из хлопка и простую черную шапочку.
— Нам пора, — сказал он. — Сегодня я весь вечер занят — после трапезы надо еще поспеть на крайне важную встречу. К счастью, вечерние угощения у арабов заканчиваются довольно рано.
— А чем нас будут потчевать? — полюбопытствовал Чао Тай, усевшись в паланкин рядом с торговцем.
— У них подают очень простые кушанья, но недурственные в своем роде. Правда, ничего похожего на северную кухню, должен заметить. Доводилось ли вам пробовать нашего кантовского тушевого осьминога? Или угря?
Торговец с таким воодушевлением пустился описывать достоинства местных яств, что у Чао Тая аж слюнки потекли. Затем Яо перешел к на-
ниткам и винам, и вскоре тайвэй убедился, что его спутник — настоящий чревоугодник. И несмотря на то, что с первого взгляда Яо казался довольно неотесанным, Чао Тай в конце концов счел его славным малым.
Они вышли из паланкина у скромного выбеленного дома привратника.
— Сегодня я съел свой дневной рис довольно рано, и от ваших разговоров о еде у меня разыгралось воображение! А потому, признаюсь, я готов проглотить сейчас целого жареного поросенка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31