Единственно — огородилось металлической решеткой с воротами, перед которыми бдительно несли службу постовые.
Из центрального подъезда бодро вышло несколько сотрудников. И по чрезмерно деловому их виду Коломнин моментально угадал, — смылись с работы. Он все мог угадать о каждом из них. И только самому полковнику милиции Коломнину не было больше места среди этих людей. Подняв голову, вгляделся в пятый этаж, пытаясь найти прежнее свое окно. И растерялся, обнаружив, — забыл. Все забыл.
— Чем интересуетесь? — козырнул бдительный постовой.
— Да вот думаю, как туда лучше ночью забраться. Кондовая шутка, должно быть, оказалась не ко времени, — по стране прошла серия терактов. Во всяком случае постовой насупился и даже принялся вздергивать руку к козырьку, за чем неизбежно должно было последовать: «Ваши документы». Но тут сзади энергично погудели, и сержант отошел, отодвигая руками и Коломнина: из ворот МВД выезжал БМВ с мигалкой.
— Начальник главка? — безразлично поинтересовался Коломнин.
— Поднимай выше. Новый Первый замминистра, — блеснул информированностью сержант. Но тут же, сообразив, что невовремя проговорился, глянул на прохожего с удвоенным вниманием.
— Сережа! Сергей Викторович! — послышался рокочущий бас, — грузнеющий генерал-лейтенант милиции выбрался из тормознувшего БМВ и спешил к нему, радушно улыбаясь. Сопровождаемый выскочившим следом адъютантом.
— Андрей?! Андрей Иванович. Ты? — Коломнин радостно обхватил протянутую издалека руку заместителя министра. С Андреем Ивановичем Тальвинским они сблизились в середине девяностых, когда тот был начальником одного из областных УВД, а Коломнин курировал область по линии управления по борьбе с экономическими преступлениями. Работу свою Тальвинский любил и знал досконально. К тому же прошедший через низовые звенья был лишен чванливости выдвиженцев от власти. Но трудным в девяносто шестом оказалось положение начальника УВД. Администрация президента в предверии предстоящих выборов вела тяжелые позиционные бои за влияние в регионах с набравшей вес компартией. Тесть же Тальвинского — в прошлом секретарь обкома — числился среди непримиримых противников Ельцина. И хоть сам начальник УВД от всех этих политических игр решительно держался в стороне, вопрос о его отставке казался предрешенным. Больше того, через приятеля в кадрах Коломнину стало известно, что приказ о снятии готов и, завизированный, дожидается подписи министра. Немедленно, рискуя «засветиться», прямо из своего кабинета позвонил он в УВД и сообщил Тальвинскому о полученной информации. Тот успел задействовать имевшиеся каналы влияния. И вопрос об отставке сначала отсрочился, а потом, после выборов, и вовсе сделался неактуальным.
После этого отношения Коломнина с Тальвинским переросли в дружеские. Так что, бывая в Москве, Андрей Иванович несколько раз останавливался у него на квартире. Правда, с конца того же года, когда Коломнин уволился из органов, они как-то потеряли друг друга.
И вот теперь Тальвинский, погрузневший, но с прежней открытой, не генеральской улыбкой обхватил и принялся мять старого приятеля.
— Сколько лет! Куда ж ты запропал, Серега? Про то, что уволился, знаю.
— В банке. Возглавлял экономическую безопасность в «Светоче». А теперь вот в «Авангарде».
— Банки! Эк тебя занесло! — неприязненно сморщился Тальвинский. — Деньжат хоть заработал?
— Да так. Кое-что.
— Ну и беги из этой помойки. Пока не сожрали, — было очевидно, что неприязнь к банкам вызвана какими-то личными причинами. — Дело надо делать. Государственную власть в стране заново ставить.
— Товарищ заместитель министра! — застывший чуть сзади подполковник извиняющимся жестом постучал по своим часам. — Прошу прощения. Но там сам Касьянов проводит. Не опоздать бы.
— Да, пора! Увидеться бы хорошо. А вот когда? В полной закрутке. Представляешь, как сюда перешел, минуты нет, — с каким-то мальчишеским восторгом пожаловался Тальвинский, протягивая руку для прощания. Но внезапная мысль удержала его. — Слушай! А вернуться не хочешь?
— Вернуться? — поразился Коломнин.
— А что, славно бы вышло! — идея овладела заместителем министра. -Как раз подбираю команду. Из надежных профессионалов. Сунулся, а их тут осталось раз два и обчелся. А уж тебе-то сам Бог велел. У меня все полномочия. Поставлю на генеральскую должность. Что там еще? Квартиру, если надо, дам. Зарплата, конечно, не банковская. Но зато дело станем делать! Не на дядин карман работать, а на возрождение России. А?
Коломнин виновато развел руки.
— Не, не, ты не спеши отказываться. Подумай как следует, — Тальвинский протянул ему визитку. — А, подумав, обязательно согласись! Такая бы связка получилась душевная.
— Товарищ заместитель министра! — напомнил о себе адъютант. — За десять минут не успеем до Дома правительства. Меня же потом взгреете, что не напомнил!
— Так ты до сих пор не в машине?! — Тальвинский сурово свел брови. — А ну марш! Вечно из-за тебя опаздываем.
И устремился за адъютантом, словно собираясь дать ему пендаля. От дверцы обернулся:
— И вообще с любым вопросом!
Заждавшийся регулировщик отточенными бравыми жестами перекрыл движение. БМВ замигал, взвизгнул шинами, заголосил сиреной и метнулся, разгоняясь, по Москве.
Времени у Коломнина оставалось с избытком, и на этот раз до нарсуда он добрался раньше срока. Потому среди прочих отчетливо разглядел подъехавшую «Тойоту-авенсис» с холеным сорокалетним мужчиной за рулем и сидящей подле ухоженной женщиной в белом парике. Машина остановилась, но никто из них не спешил выйти. Переплетя руки и неотрывно глядя друг на друга, они что-то возбужденно обсуждали. Так ведут себя влюбленные перед долгим расставанием. Хотя по всему было видно, что расстаются они совсем ненадолго. Может, и не расстаются вовсе. А просто она выйдет по своим делам, а он останется ее ждать. И все-таки они торопливо говорили и говорили и, будто невзначай, поглаживали один другого. Внешнего мира для этих двоих не существовало. Как не существует его для влюбленных подростков.
Коломнин посматривал на них с легкой завистью, — так прежде они с Ларисой искали каждую секунду, чтобы украдкой дотронуться друг до друга или шепнуть незначащую фразу. Наконец женщина провела лайковой перчаткой по щеке спутника и решительно потянулась выйти.
Коломнин нетерпеливо глянул на дорожку, ведущую от метро, — пора бы появиться Галине. Увы, она явно опаздывала.
Зато со стороны автомобильного ряда торопилась, улыбаясь своим мыслям, пассажирка «Тойоты». Парик чуть растрепался на ветру. Полы распахнутого лайкового пальто похлопывали об осенние сапожки.
«Ведь видно, что немолода. Но как сохранилась! Умеют же другие женщины следить за собой», — Коломнин неприязненно вспомнил о предстоящей встрече со своей вечно зачуханной женой. Тут он встрепенулся и с опаской, только что не исподтишка, присмотрелся к незнакомке. Ошибки не было — к нему подошла Галина.
— Прости, Сереженька, немножко опоздала, — она нагнулась, обдав его ароматом парфюма, чмокнула в щеку. Подметила брошенный на «Тойоту» взгляд.
— Это мой друг, — со скрытой гордостью пояснила она и, не оборачиваясь, успокоительно помахала пальчиками.
— Вижу, у тебя все в порядке.
— Как говорит наш сын, — просто в шокололаде. С работой тоже о, кэй. Я теперь главный юрисконсульт в строительной фирме. Тысяча двести долларов.
— У него?
— А вот это неважно, — он угадал. И это ей не понравилось. Потому что, намекнув на служебный роман, как бы попытался принизить переполняющее ее чувство. Прежняя Галина не замедлила бы окатить недоброжелателя ехидной репликой.
— Мы очень любим друг друга, Сережа, — просто произнесла эта, новая Галина.
— Хотя ты, увы, не знаешь, что это такое, — не удержалась-таки прежняя.
И, дружески подхватив его под локоть, обе нетерпеливо повлекли его к подъезду.
— Боишься, что не успеют развести? — теперь непонятный приступ желчи проступил в Коломнине.
— Надеюсь, успеют. Не хотелось бы оттягивать.
— Неужто собираетесь пожениться?
— Да нет, он женат. Но это неважно.
Конечно, это было важно. И в будущем наверняка станет источником драматических сцен меж ними, и, возможно, разрыва. Но сегодня для впорхнувшей на высокое крыльцо женщины это было и впрямь неважно. Сегодня она жадно впитывала в себя чувство, каким была обделена последние двадцать лет, — любовь. И излучала на окружающих нежность и доброжелательность.
Открывая перед ней тяжелую судейскую дверь, Коломнин поймал себя на легком сожалении, — чего-то недопонял он в этой женщине. Недоразглядел в вечной спешке. А, окажись понаблюдательней, потерпимей, быть может, совсем другими выдались бы эти их двадцать лет.
Через полтора часа Коломнин перешел в иную социальную категорию, — из помещения нарсуда вышел еще один разведенный мужчина.
Томильск. Арест как способ возрождения российской экономики
От визита на Кипр Коломнин отказался. Не хотелось попусту терять время: сертификат на управление акциями можно было получить непосредственно перед собранием «Руссойла». А потому на следующее утро, так и не зайдя в банк, вылетел в Томильск.
Прибыл он, как оказалось, вовремя. У Шараевой проходило горячее оперативное совещание с участием Мамедова, Богаченкова и начальника юридического управления. Накануне отстраненная от покупки конденсата крупнейшая посредническая компания «Магнезит» прислала в «Нафту» претензию, требуя возмещения убытков в связи с нарушением договорных обязательств, — под угрозой подачи судебного иска. — Вытанцовывается кругленькая сумма, — раздосадованный Богаченков сбросил пальцы с калькулятора, на котором спешно прикидывал возможные потери. — Если выплатить, что они требуют, считай, сразу все доходы — тю-тю.
— Чему радуетесь? — зыркнула в его сторону Лариса. — Все наработки могут рухнуть, а он тут веселится.
И не думавший веселиться Богаченков смолчал: раздражение финансового директора явно искало выхода. И даже появление Коломнина лишь на секунду рассеяло тучи на Ларисином лице.
— Видишь, каждый день что-нибудь новенькое, — пожаловалась она. — Только с «железкой» разобрались, теперь нас с другой стороны решили достать.
— Но насколько я помню, юристы давали заключение, что сделки эти являются заведомо ничтожными, — припомнил Коломнин. — Или — что-то изменилось?
— Докладывайте, чего уж теперь? — Шараева неприязненно кивнула смущенному начальнику юруправления.
— С претензией нам прислали копии дополнений к договорам. Они переворачивают все с ног на голову. Теперь договоры хоть и бандитские по сути. Но формально — не придерешься.
— А у нас самих, что?…
— У нас в материалах таких дополнений нет. Ума не приложу, куда делись и откуда эти взялись, — начальник юруправления выглядел крайне удрученным.
— Может, все-таки фальшивка? — Мамедов с надеждой потянулся к лежащим тут же бумагам, приблизил к глазам, только что не обнюхав. — Нет. Подпись дяди Салмана. Такую не подделаешь.
— А кто давал ему на подпись? — попытался выйти на след Коломнин.
Общий вздох был ему ответом: вместе с Мясоедовым из компании уволилось еще восемь человек, — вся прежняя команда.
— А сам Салман Курбадович, естественно, не помнит? — больше для очистки совести произнес Коломнин.
— Даже и не показывала, — отреагировала Лариса. — Бесполезно. — Это так, — подтвердил Мамедов. — Дядя Салман в последние годы накапливал документы и — разом подписывал. И то приходилось уговаривать. А право подписи не передавал. Считал, что так, значит, контролирует.
— И что имеем теперь?
— А то как раз и имеем, — Богаченков развернул склеенный лоскутный лист, — очередной придуманный им график. — Если выплатим неустойку, считай, все, что за последнее время заработали, — псу под хвост.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Из центрального подъезда бодро вышло несколько сотрудников. И по чрезмерно деловому их виду Коломнин моментально угадал, — смылись с работы. Он все мог угадать о каждом из них. И только самому полковнику милиции Коломнину не было больше места среди этих людей. Подняв голову, вгляделся в пятый этаж, пытаясь найти прежнее свое окно. И растерялся, обнаружив, — забыл. Все забыл.
— Чем интересуетесь? — козырнул бдительный постовой.
— Да вот думаю, как туда лучше ночью забраться. Кондовая шутка, должно быть, оказалась не ко времени, — по стране прошла серия терактов. Во всяком случае постовой насупился и даже принялся вздергивать руку к козырьку, за чем неизбежно должно было последовать: «Ваши документы». Но тут сзади энергично погудели, и сержант отошел, отодвигая руками и Коломнина: из ворот МВД выезжал БМВ с мигалкой.
— Начальник главка? — безразлично поинтересовался Коломнин.
— Поднимай выше. Новый Первый замминистра, — блеснул информированностью сержант. Но тут же, сообразив, что невовремя проговорился, глянул на прохожего с удвоенным вниманием.
— Сережа! Сергей Викторович! — послышался рокочущий бас, — грузнеющий генерал-лейтенант милиции выбрался из тормознувшего БМВ и спешил к нему, радушно улыбаясь. Сопровождаемый выскочившим следом адъютантом.
— Андрей?! Андрей Иванович. Ты? — Коломнин радостно обхватил протянутую издалека руку заместителя министра. С Андреем Ивановичем Тальвинским они сблизились в середине девяностых, когда тот был начальником одного из областных УВД, а Коломнин курировал область по линии управления по борьбе с экономическими преступлениями. Работу свою Тальвинский любил и знал досконально. К тому же прошедший через низовые звенья был лишен чванливости выдвиженцев от власти. Но трудным в девяносто шестом оказалось положение начальника УВД. Администрация президента в предверии предстоящих выборов вела тяжелые позиционные бои за влияние в регионах с набравшей вес компартией. Тесть же Тальвинского — в прошлом секретарь обкома — числился среди непримиримых противников Ельцина. И хоть сам начальник УВД от всех этих политических игр решительно держался в стороне, вопрос о его отставке казался предрешенным. Больше того, через приятеля в кадрах Коломнину стало известно, что приказ о снятии готов и, завизированный, дожидается подписи министра. Немедленно, рискуя «засветиться», прямо из своего кабинета позвонил он в УВД и сообщил Тальвинскому о полученной информации. Тот успел задействовать имевшиеся каналы влияния. И вопрос об отставке сначала отсрочился, а потом, после выборов, и вовсе сделался неактуальным.
После этого отношения Коломнина с Тальвинским переросли в дружеские. Так что, бывая в Москве, Андрей Иванович несколько раз останавливался у него на квартире. Правда, с конца того же года, когда Коломнин уволился из органов, они как-то потеряли друг друга.
И вот теперь Тальвинский, погрузневший, но с прежней открытой, не генеральской улыбкой обхватил и принялся мять старого приятеля.
— Сколько лет! Куда ж ты запропал, Серега? Про то, что уволился, знаю.
— В банке. Возглавлял экономическую безопасность в «Светоче». А теперь вот в «Авангарде».
— Банки! Эк тебя занесло! — неприязненно сморщился Тальвинский. — Деньжат хоть заработал?
— Да так. Кое-что.
— Ну и беги из этой помойки. Пока не сожрали, — было очевидно, что неприязнь к банкам вызвана какими-то личными причинами. — Дело надо делать. Государственную власть в стране заново ставить.
— Товарищ заместитель министра! — застывший чуть сзади подполковник извиняющимся жестом постучал по своим часам. — Прошу прощения. Но там сам Касьянов проводит. Не опоздать бы.
— Да, пора! Увидеться бы хорошо. А вот когда? В полной закрутке. Представляешь, как сюда перешел, минуты нет, — с каким-то мальчишеским восторгом пожаловался Тальвинский, протягивая руку для прощания. Но внезапная мысль удержала его. — Слушай! А вернуться не хочешь?
— Вернуться? — поразился Коломнин.
— А что, славно бы вышло! — идея овладела заместителем министра. -Как раз подбираю команду. Из надежных профессионалов. Сунулся, а их тут осталось раз два и обчелся. А уж тебе-то сам Бог велел. У меня все полномочия. Поставлю на генеральскую должность. Что там еще? Квартиру, если надо, дам. Зарплата, конечно, не банковская. Но зато дело станем делать! Не на дядин карман работать, а на возрождение России. А?
Коломнин виновато развел руки.
— Не, не, ты не спеши отказываться. Подумай как следует, — Тальвинский протянул ему визитку. — А, подумав, обязательно согласись! Такая бы связка получилась душевная.
— Товарищ заместитель министра! — напомнил о себе адъютант. — За десять минут не успеем до Дома правительства. Меня же потом взгреете, что не напомнил!
— Так ты до сих пор не в машине?! — Тальвинский сурово свел брови. — А ну марш! Вечно из-за тебя опаздываем.
И устремился за адъютантом, словно собираясь дать ему пендаля. От дверцы обернулся:
— И вообще с любым вопросом!
Заждавшийся регулировщик отточенными бравыми жестами перекрыл движение. БМВ замигал, взвизгнул шинами, заголосил сиреной и метнулся, разгоняясь, по Москве.
Времени у Коломнина оставалось с избытком, и на этот раз до нарсуда он добрался раньше срока. Потому среди прочих отчетливо разглядел подъехавшую «Тойоту-авенсис» с холеным сорокалетним мужчиной за рулем и сидящей подле ухоженной женщиной в белом парике. Машина остановилась, но никто из них не спешил выйти. Переплетя руки и неотрывно глядя друг на друга, они что-то возбужденно обсуждали. Так ведут себя влюбленные перед долгим расставанием. Хотя по всему было видно, что расстаются они совсем ненадолго. Может, и не расстаются вовсе. А просто она выйдет по своим делам, а он останется ее ждать. И все-таки они торопливо говорили и говорили и, будто невзначай, поглаживали один другого. Внешнего мира для этих двоих не существовало. Как не существует его для влюбленных подростков.
Коломнин посматривал на них с легкой завистью, — так прежде они с Ларисой искали каждую секунду, чтобы украдкой дотронуться друг до друга или шепнуть незначащую фразу. Наконец женщина провела лайковой перчаткой по щеке спутника и решительно потянулась выйти.
Коломнин нетерпеливо глянул на дорожку, ведущую от метро, — пора бы появиться Галине. Увы, она явно опаздывала.
Зато со стороны автомобильного ряда торопилась, улыбаясь своим мыслям, пассажирка «Тойоты». Парик чуть растрепался на ветру. Полы распахнутого лайкового пальто похлопывали об осенние сапожки.
«Ведь видно, что немолода. Но как сохранилась! Умеют же другие женщины следить за собой», — Коломнин неприязненно вспомнил о предстоящей встрече со своей вечно зачуханной женой. Тут он встрепенулся и с опаской, только что не исподтишка, присмотрелся к незнакомке. Ошибки не было — к нему подошла Галина.
— Прости, Сереженька, немножко опоздала, — она нагнулась, обдав его ароматом парфюма, чмокнула в щеку. Подметила брошенный на «Тойоту» взгляд.
— Это мой друг, — со скрытой гордостью пояснила она и, не оборачиваясь, успокоительно помахала пальчиками.
— Вижу, у тебя все в порядке.
— Как говорит наш сын, — просто в шокололаде. С работой тоже о, кэй. Я теперь главный юрисконсульт в строительной фирме. Тысяча двести долларов.
— У него?
— А вот это неважно, — он угадал. И это ей не понравилось. Потому что, намекнув на служебный роман, как бы попытался принизить переполняющее ее чувство. Прежняя Галина не замедлила бы окатить недоброжелателя ехидной репликой.
— Мы очень любим друг друга, Сережа, — просто произнесла эта, новая Галина.
— Хотя ты, увы, не знаешь, что это такое, — не удержалась-таки прежняя.
И, дружески подхватив его под локоть, обе нетерпеливо повлекли его к подъезду.
— Боишься, что не успеют развести? — теперь непонятный приступ желчи проступил в Коломнине.
— Надеюсь, успеют. Не хотелось бы оттягивать.
— Неужто собираетесь пожениться?
— Да нет, он женат. Но это неважно.
Конечно, это было важно. И в будущем наверняка станет источником драматических сцен меж ними, и, возможно, разрыва. Но сегодня для впорхнувшей на высокое крыльцо женщины это было и впрямь неважно. Сегодня она жадно впитывала в себя чувство, каким была обделена последние двадцать лет, — любовь. И излучала на окружающих нежность и доброжелательность.
Открывая перед ней тяжелую судейскую дверь, Коломнин поймал себя на легком сожалении, — чего-то недопонял он в этой женщине. Недоразглядел в вечной спешке. А, окажись понаблюдательней, потерпимей, быть может, совсем другими выдались бы эти их двадцать лет.
Через полтора часа Коломнин перешел в иную социальную категорию, — из помещения нарсуда вышел еще один разведенный мужчина.
Томильск. Арест как способ возрождения российской экономики
От визита на Кипр Коломнин отказался. Не хотелось попусту терять время: сертификат на управление акциями можно было получить непосредственно перед собранием «Руссойла». А потому на следующее утро, так и не зайдя в банк, вылетел в Томильск.
Прибыл он, как оказалось, вовремя. У Шараевой проходило горячее оперативное совещание с участием Мамедова, Богаченкова и начальника юридического управления. Накануне отстраненная от покупки конденсата крупнейшая посредническая компания «Магнезит» прислала в «Нафту» претензию, требуя возмещения убытков в связи с нарушением договорных обязательств, — под угрозой подачи судебного иска. — Вытанцовывается кругленькая сумма, — раздосадованный Богаченков сбросил пальцы с калькулятора, на котором спешно прикидывал возможные потери. — Если выплатить, что они требуют, считай, сразу все доходы — тю-тю.
— Чему радуетесь? — зыркнула в его сторону Лариса. — Все наработки могут рухнуть, а он тут веселится.
И не думавший веселиться Богаченков смолчал: раздражение финансового директора явно искало выхода. И даже появление Коломнина лишь на секунду рассеяло тучи на Ларисином лице.
— Видишь, каждый день что-нибудь новенькое, — пожаловалась она. — Только с «железкой» разобрались, теперь нас с другой стороны решили достать.
— Но насколько я помню, юристы давали заключение, что сделки эти являются заведомо ничтожными, — припомнил Коломнин. — Или — что-то изменилось?
— Докладывайте, чего уж теперь? — Шараева неприязненно кивнула смущенному начальнику юруправления.
— С претензией нам прислали копии дополнений к договорам. Они переворачивают все с ног на голову. Теперь договоры хоть и бандитские по сути. Но формально — не придерешься.
— А у нас самих, что?…
— У нас в материалах таких дополнений нет. Ума не приложу, куда делись и откуда эти взялись, — начальник юруправления выглядел крайне удрученным.
— Может, все-таки фальшивка? — Мамедов с надеждой потянулся к лежащим тут же бумагам, приблизил к глазам, только что не обнюхав. — Нет. Подпись дяди Салмана. Такую не подделаешь.
— А кто давал ему на подпись? — попытался выйти на след Коломнин.
Общий вздох был ему ответом: вместе с Мясоедовым из компании уволилось еще восемь человек, — вся прежняя команда.
— А сам Салман Курбадович, естественно, не помнит? — больше для очистки совести произнес Коломнин.
— Даже и не показывала, — отреагировала Лариса. — Бесполезно. — Это так, — подтвердил Мамедов. — Дядя Салман в последние годы накапливал документы и — разом подписывал. И то приходилось уговаривать. А право подписи не передавал. Считал, что так, значит, контролирует.
— И что имеем теперь?
— А то как раз и имеем, — Богаченков развернул склеенный лоскутный лист, — очередной придуманный им график. — Если выплатим неустойку, считай, все, что за последнее время заработали, — псу под хвост.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63