— Даже сейчас работаешь? — в голосе ее Коломнину почудилась укоризна.
— Тебя Фархадов вызвал?
— Да. Совершенно неожиданно. Разрешил вернуться к работе. Сережка, я так тебе благодарна, что настоял. Даже не представляю, как бы усидела дома без всего этого… Эта поганая анонимка! Все-таки люди — сволочи! Наверняка работа Мясоедова. Куснул-таки напоследок. Помнишь, тогда в гостинице?..
— Как говорил мой дружок, теперь это не имеет никакого полового значения. Мне твой свекр все поведал. У вас в семье опять мир да благодать. С чем и поздравляю.
— Сереженька, я, конечно, виновата. Гадина, если хочешь. Но не смогла. Ты должен понять. Так получилось. Фархадов, он, когда прочитал, был таким!..У него руки тряслись. Если б я не пообещала, просто не знаю…
— Это твой выбор.
— Выбор?! — вскинулась Лариса. Но тут же смутилась, осознав неуместность негодования. — Какой там выбор? Пришлось и все. Все образуется, увидишь.
— Хотя в принципе ты права. Хороша бы оказалась парочка: невестка нефтяного магната и банковский клерчишко. Неравный брак называется.
— Досталось тебе от Салман Курбадовича, — сообразила Лариса. — Чего уж теперь? Слово дано. — А ты и поверил, дурашка? Это лишь временно. Пока все успокоится. Как же мы друг без друга?
— Почему друг без друга? Надеюсь, продолжаем оставаться в одной связке?
— Дурачишься? — недовольная взятым им официальным тоном, она улыбнулась прежней, зазывной улыбкой.
Но Коломнин на ее призыв не откликнулся. Хоть далось это ему не без труда.
— Ничуть не бывало. Быть может, ты права: когда личное мешает делу, жертвуют личным. Согласна?
— Стало быть, ты от меня рад отказаться? — Я??!!
Умеют все-таки женщины в любой ситуации оказаться обиженной стороной. Ноздри Ларисы затрепетали:
— В таком случае с этой минуты прошу обращаться на «вы»! И исключительно — по служебным вопросам.
— Буду благодарен за то же самое. Если не возражаете, я бы хотел вернуться к делам, Лариса Ивановна.
— Не возражаю, Сергей Викторович.
За издевательски нейтральным этим тоном прорвалась такая ярость, что Коломнину показалось: еще секунда — и Лариса просто кинется на него.
Быть может, так бы и произошло. Но от входной двери донеслись нарастающие возбужденные голоса.
— Тулуп скину и зайду, — послышался голос Мамедова.
Вслед за тем дверь распахнулась, и в кабинет ввалился взмыленный Хачатрян.
Не здороваясь, протопал унтами, оставляя за собой мокрые следы, будто загулявший сенбернар. Рухнул на стул.
— Что случилось? — проследив за его взглядом, Коломнин налил стакан воды, который тот вылакал, частично пролив прямо на енотовую шубу.
— Мы с Мамедовым только что с «железки», — Хачатрян с трудом залез за пазуху, выдернул целофановую папку. Бросил на стол. -Это цены, что нам выставили за перевозку конденсата.
Лариса схватила лист, быстро пробежала и присвистнула. Протянула Коломнину.
Все стало ясно.
— Это они нам за то, что перекупщиков отодвинули. Что делают, шакалы! — объявил от двери входящий Мамедов. Еще не отогревшийся, он усиленно массировал уши. Следом втерся Богаченков.
— Выходит, нам предъявили ультиматум, — определилась Лариса. — Или возвращаем прежних покупателей, или…
— Или железная дорога перекроет глотку так, что еще похлеще взвоем, — подтвердил Мамедов. — Кажется, нас поставили раком, — не стесняясь женским присутствием, объявил он. — Потому что, пока до трубопровода не дотянемся, другого способа вывоза просто нет. И все это понимают. Так-то! — Какой отсюда вывод? — ответа Лариса собственно не ждала. Его уже дал Мамедов. Но ей хотелось услышать Коломнина. — Что теперь посоветуешь, стратег? Это ведь ты, кажется, настоял, чтоб мы одним махом убрали всех прежних покупателей конденсата.
— Теперь? — Коломнин задумчиво почесал подбородок. — Для начала не мешает разобраться в правовых основах: как и когда узкоколейка оказалась под контролем чеченцев. Ведь строили ее на паях владельцы месторождений. — Какая приятная неожиданность! — снасмешничал Мамедов.
— И строили. И владели. Только сделать с этим ничего нельзя, — вслед за ним съехидничал Хачатрян.
Удар кулачком по столу заставил обоих осечься.
— Хватит изгаляться, умники! — Лариса провела взглядом по мужским лицам, будто мокрой тряпкой, стерев с них скепсис. — Казбек! Живо докладывай, что знаешь.
— Командуешь, да? — огрызнулся Мамедов.
— Ей и положено командовать, — напомнил Коломнин. — Так что докладывайте. Если действительно что-нибудь знаете.
Вспыльчивый азербайджанец дико сверкнул глазами.
— Пожалуй, я кое-что могу прояснить, — Хачатрян быстренько переключил внимание на себя. — Клиентов среди нефтярей немеренно. Так что как бы чуток в курсе. Дорога действительно строилась на паях. Ведь не все месторождения «сидят» недалеко от трубопровода, как «Нафта». Да и по размерам многие, так, болотца. Там и есть-то по нескольку скважин, на прокорм.
— Нефтяной люмпен, — съязвил Коломнин.
— Во всяком случае другого, как вывозить бензовозами, им не дано. А без этой одноколейки приходилось по бездорожью до большой дороги — кому за сто, а кому и за четыреста километров. Это ж совсем другая себестоимость получалась. Так что сами понимаете, как все за идею ухватились. А уж как Салман Курбадович под себя Верхнекрутицкое месторождение подмял, вокруг него вся мелкота и выстроилась. Скинулись, кто чем мог. Создали открытую акционерку.
— Кто чем вошел? — поторопил Коломнин.
— Позвольте я, — предложил отмалчивавшийся дотоле Богаченков. — Третий день документы изучаю. Так что немного разобрался. — Стало быть, так. Сорока процентами акций владеет «Нафта». Не добравшийся еще до этой информации Коломнин почувствовал, что во рту разом пересохло от предчувствия удачи. Впрочем, ненадолго.
— Тридцать принадлежат компании-оператору. — Той самой, которая теперь под чеченцами, — уточнил Хачатрян. — А остальные распылены, — доклад Богаченкова оказался как никогда убог.
— Так почему бы их не объединить? — прикинул Коломнин. — Сами же говорите, что все вокруг «Нафты» выстроились. Соберем владельцев месторождений, проведем собрание, да и — турнем этого мафиозного оператора.
Обиженный Мамедов напомнил о себе издевательским хмыканьем.
— Спохватились, — он прищелкнул пальцами. — Кто теперь захочет подставляться под мафию?
— А по скольку распределены остальные акции? — поинтересовалась Лариса.
— Э, совсем мелочь, — Мамедов показал кончик пальца. — Доброго слова не стоят: один — три процента. Да и неважно это. Все давно доверенности на Бари Гелаева переоформили. Это чеченский смотрящий.
Коломнин заметил, что Богаченков удивленно склонил голову.
— Там был еще пакет в одиннадцать процентов, — обращаясь к Мамедову, неуверенно напомнил он.
— Слушай, не расстраивай! Наши, считай, эти проценты были.
— Сорок и одиннадцать — как раз пятьдесят один. Контроль! — всполошилась Лариса.
— Где он теперь, этот контроль? — зацокал Хачатрян. — Был и нет!
И горячо произнес по-армянски какую-то развесистую фразу, — похоже, выругался.
— Погодите! — припомнил Коломнин. — Это не те акции, о которых говорил Мясоедов? Ну, которые вроде как Фархадов раздал!
— Дядю Салмана только не путайте! — заново возбудился Мамедов. — Он бы не отдал, если б Тимур не подбил. Вздохнул. — Они самые и есть. Нам ведь изначально пятьдесят один процент причитался. И все согласны были.
— Так что?! — Лариса, не в силах усидеть, вскочила.
— Когда акции распределяли, как раз был День рождения у такого Рейнера, — слово «такого» Мамедов произнес с особой ехидцей. — Вот дядя Салман по просьбе Тимура и повелел одиннадцать процентов «железки» ему в управление отдать. Вроде как в подарок.
— Ах да, Женечка Рейнер, — с нежной грустью припомнила Лариса. — Они с Тимуром друзьями были. Смешной он. А где, кстати, сейчас? Ведь года два ничего не слышно.
— А «пришили»! И за дело, — пресек ностальгические настроения Мамедов. — Как Тимура убили, так и сдрейфил. Мало — сдрейфил. Так «наварить» на горе дяди Салмана хотел, — акции Гелаеву слил.
— Продал?
— Продал или еще как. Отдал как-то. Вот такие дружки оказались. Чуть одного убили, так второй вместо, чтоб за память отомстить, «сливает» по-быстрому. Задумал деньжат получить и усвистать. Даже с дядей Салманом не попрощался. Ан чечня молодцы! Акции забрали, а после «урыли» и — все дела. Так что у Гелаева теперь против наших сорока полный контроль получился. Вся власть! Чего хотят делать, то и могут. Выходит, некуда нам деваться, кроме как на попятный — перекупщиков этих вернуть.
Взгляд Коломнина, жесткий, прикидывающий, Мамедову не понравился.
— Не зыркай. Сам не хочу.
— Знаешь, Казбек, сколько раз надо мужика отиметь, чтоб его потом педерастом называли? — неожиданно поинтересовался Коломнин.
— Почему мне такое спрашиваешь?! — Мамедов запунцовел.
— Один, — ответил сам себе Коломнин. — Всего один. И на всю оставшуюся жизнь. Не можем мы отступать. Отступимся — додавят.
— Но тогда что?! — почти одновременно вырвалось и у Мамедова, и у Хачатряна.
— Только одно — выдавить чечен с узкоколейки!
— Ты что, совсем дурак, да?! — Мамедов закрутил пальцем у виска. — Там мафия. Бари — смотрящий. Все поделено. Знаешь, кому деньги идут? Туда соваться, как в бассейн с этими… зубастыми. Пираньи, да! Лариса, ты что молчишь? Тоже не соображаешь, да? Там все быстро: башку сунул; башка была — башки нет.
— А я все-таки сунусь, — пообещал Коломнин. — И он сунется. И все мы с ним вместе! — голос Ларисы сделался неожиданно жесток. — А кто перетрусил!..
Она значительно глянула на дверь.
— Но как?! — вскричал Хачатрян. — Даже законы за них.
— Да как угодно! — Лариса яростно сжала кулачки. — Законы еще какие-то выдумал. Прессинговать! Нарыть криминал! Подкупить кого надо! Запугать. Но — выдавить. Какая-то нечисть грязные лапы к нам тянет. А мы что, горлышко подставлять? Отобрать — и все дела! Мужики вы или нет?!
Только теперь Лариса разглядела скрещенные на ней ошеломленные взгляды.
— Но ведь другого пути, как их свалить, у нас все равно нет, — смущенно закончила она.
— Что ж, больше одной шкуры не сдерут, — прикинул Хачатрян. Но, судя по унылому виду, полной уверенности в этом у него не было.
— Я тоже за! Хотя Аллах видит, какие мы идиоты, — безысходно воздел вверх руки Мамедов.
Коломнину нечего было добавить: всплеск ярости Ларисы поразил его едва ли не сильнее, чем известие об объявленной войне.
Томильск. «Железка» — любой ценой
Одноколейка превращалась в ключевой плацдарм, без захвата которого захлебнется и провалится тщательно подготовленное наступление.
На следующее утро Коломнин направился с визитом к начальнику областного РУБОПа полковнику Роговому.
— А, главный развратитель, — поднялся ему навстречу невысокий лобастый человек.
— Почему собственно? — пожимая руку, деланно удивился Коломнин.
— Так половину райотделов, считай, перекупил. Перестали заниматься повседневной работой. Сидят и ждут, когда от золотоносного Коломнина команда «фас» поступит, — язвительные замечания Рогового вполне уравновешивались насмешливо-добродушным тоном. — Или — наговаривают?
Они уселись друг напротив друга за журнальный столик.
— Если разговор между нами, то — не очень наговаривают. Но вношу поправку: не развращаю, а оплачиваю работу по заслугам. Чего МВД сделать, увы, не может. А с истинной ценой этой работы знаком не понаслышке.
Коломнин вытащил две приготовленные визитки.
— Прошу ознакомиться. Это моя нынешняя должность, — перед Роговым легла узорчатая визитка банка «Авангард».
— А вот это, чтоб видели, что не чужой к вам пришел, — и Коломнин выложил вторую — «Начальник отдела Главного управления по борьбе с экономическими преступлениями МВД России», — как козырного туза отщелкнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63