А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

Впрочем, если готовы отдать?..
— Отдать?! Мое это все! И вот их теперь, — Фархадов ткнул пальцем в Ларису. — Внучке все передам. Не для того мой сын погиб, чтоб теперь, стало быть, в чужие руки…Тебе, впрочем, разве понять!
— Как не понять? Как раз потому и здесь, что того же хочу, — чтоб дело ваше не разграбили. Только ситуация больно хреновенькая. У банка зависает пять миллионов кредитных денег. И отдать неоткуда. Да еще столько же нужно, чтоб дотянуть «нитку» до магистрали. А остальные кредиторы наготове стоят. Тут тенденция простая, как у голодных крыс: один подаст иск и — вся стая кинется. Все обгладают. Готовы обсудить?
Тяжким было молчание Фархадова. Гордость боролась в нем с безысходностью.
Лариса обошла диванчик, опустилась перед ним на колени, заглянула снизу вверх:
— Салман Курбадович! Голубчик. Ради Бога! Это последний шанс. Банк на сегодня наш союзник. Все зависит от него. Ведь в самом деле, если только слух пойдет, что Фархадов рушится и… вы ведь умница, все понимаете. Ведь сколько сделано, сколько Тимур сюда вложил. А?
Коломнин отхлебнул кофе. Потянулся к огромному бокалу чая, приготовленному для хозяина.
— Сколько вам положить сахару? — между прочим поинтересовался он.
— Две ложки.
Коломнин сдержал вздох облегчения: согласие на диалог было получено.
— Почему хочешь помочь? — ресницы старика требовательно взметнулись вверх.
— Иначе банку денег не вернуть. Да и — нагляделся вдоволь. Придут другие — растащат, конденсат скачают быстренько, — так что и через сто лет не подступишься. Союзник я вам, Салман Курбадович. Не ахти какой для вашего масштаба. Но другого-то, на кого опереться можно, и вовсе нет.
— Что предлагаешь?!
— Для начала хочу согласовать информацию. Некая компания «Руссойл» должна вам столько денег, что можно покрыть все долги. И, по моим сведениям, деньги у нее есть. Почему же вы не пытаетесь получить?
— Как это не пытаюсь? Что ж вы меня, совсем за простофилю держите? — обиделся Фархадов. — Только два дня назад с Гиляловым обсуждали. Это же он организовал по моему поручению кредит от «Паркойла». Потом, правда, сбой был длительный. Какие-то финансовые проблемы. Но заверил, что возьмет ситуацию под контроль и заставит Бурлюка до конца года рассчитаться.
— Заверил? — не сдержал иронии Коломнин.
— Гилялов — мой ученик. Выдвиженец! Это чего-то стоит?
«Стоило. В прежние времена». — А он вам не говорил случаем, так, между делом, что искового срока у вас осталось не до конца года, а всего на три месяца? И если за эти три месяца вы не подадите иск, так о долге этом можно будет попросту забыть?
Фархадов побагровел:
— Не его масштаб — закорючки на бумажках отслеживать. Для этого такие клерки как ты существуют. Они и докладывать обязаны. На нашем уровне иначе решается: мне слово дадено!
Коломнин беспомощно переглянулся с Ларисой. Сталкиваться с такой младенческой наивностью ему не приходилось много лет. А в большом бизнесе — никогда. Теперь особенно стало ясно, кем был для компании Тимур.
— Хорошо. Салман Курбадович, скажите, а вы знаете, что в «Руссойле» за это время накопились дивиденды, которыми можно перекрыть долг перед нашим банком?
Фархадов едва заметно скосился на Ларису.
— Там на самом деле на наши акции причитается большая прибыль, — участливо подтвердила та.
— Через десять дней собрание, — напомнил Коломнин. — Согласны вы проголосовать за выплату дивидендов?
— Вообще-то я с Бурлюком дел не имею. Нечистоплотен. Но если для дела, то — ладно уж. Направлю представителя. Только я должен Гилялова предупредить. Чтоб не за спиной. Но… нам ведь еще нужны деньги, чтоб трубу довести, — спохватился он. И прежним, непререкаемым тоном закончил. — Без этого согласия не дам!
За его спиной Лариса поспешно приложила палец к губам, и Коломнин сдержал готовое выплеснуться раздражение.
— Мы можем, конечно, говорить и о новых деньгах. Тем паче без них вам и впрямь не выкарабкаться. Но при условии…
Бровяные кусты Фархадова недоуменно поползли вверх по лбу.
— Что-с?! Опять условия ставить? Не сильно ли увлеклись? Ишь спаситель выискался. Такому дай только палец ухватить! Да я «Газпрому» диктовать не позволил, — и со вкусом, явно заранее любуясь эффектом, бросил. — Больше не задерживаю. Свободен!
— Салман Курбадович! — вскинулась растерянная Лариса, — все летело к черту.
— Уйду! — Коломнин поднялся, взъерошенный, с выражением решимости на лице. — Но сначала выскажусь. А вы выслушаете. Когда-то и великим надо прислушиваться. Сегодня ваша главная беда, уж простите за откровенность, в том, что компания неуправляема. Вам трудно… по возрасту. А те, что возле вас, они…не очень, похоже, получается. Так что сейчас важней: амбиции удовлетворить или дело, что с сыном начали, довести?! Интерес-то у нас сегодня общий — наладить жесткий контроль. Добиться, чтоб деньги не разворовывались, а шли на строительство. Блокировать угрозу банкротства. Или — вам это все не важно? Тогда извиняйте за беспокойство.
— Хотите заменить моих людей своими? — отреагировал Фархалов. — Вымыть из-под меня опору?
— Какая к черту опора?! А впрочем вам решать. Я же прошу предоставить всю документацию моему экономисту — Богаченкову. Поверьте, это превосходный специалист. Через две-три недели вы будете иметь полную прозрачность компании.
— Это вы будете иметь, — подправил Фархадов.
— Мы (!) будем иметь. Потому что сегодня мы в одном интересе. А чтоб вы так уж не опасались чужих, назначьте замом к Мясникову, — да ту же Ларису Ивановну!
— Лариса? — удивился Фархадов. Он оглядел смешавшуюся невестку. Задумался. — Вообще-то в этом что-то есть. Специалист, как оказалось, грамотный. К тому же цепкая: вариант с «Руссойлом» раскопала.
— Но я не могу! — Лариса отчаянно замотала головой. — Это же столько людей. Ответственность!
— Опять же экономист по образованию. Да и не дура в общем-то. Тимур тебя всегда хвалил. Это я пожалуй одобряю.
— У меня и опыта нет! Как хотите, Салман Курбадович, но я…боюсь. Потом Машенька…
Но чем больше она отбивалась, тем непреклонней делался Фархадов.
— Хватит дома отсиживаться. На то няньки есть. А мне свой человек на ключе нужен. Пожалуй, это будет правильное решение. Поработай под Мясоедовым. Ему одному и впрямь трудно все тянуть. А ты подучишься. Заодно мне станешь докладывать. Так, пожалуй, и порешу!
Он прищурился. И Лариса, на глазах которой выступили слезы отчаяния, осеклась.
— Я, пожалуй, пошел, — заторопился Коломнин. Он с трудом сдерживал довольную улыбку: за спиной Фархадова Лариса показала ему кулак. — Утром вылетаю в Москву.
— А Дашевский, — Фархадов замялся. — Он согласится, чтоб без этих… как их? Исков.
— Президент банка кто угодно, но не дурак, — облегченно рассмеялся Коломнин, незаметно для Фархадова делая прощальный жест насупившейся Ларисе. — Если есть шанс вернуть деньги, не разрушая компанию, а потом иметь ее же клиентом, — так почему нет? Сейчас главное — наши договоренности. По приезде отложу все остальное в сторону и займусь исключительно «Нафтой». Думаю, уже послезавтра перезвоню о том, что банк согласен.
Лететь он решил один. Тащить за собой Хачатряна теперь не было необходимости.
Москва. Страдания по «Руссойлу»
Обещание свое Коломнин едва не нарушил. В Домодедово вместо управленческого водителя, которого вызвал коротким звонком перед вылетом, встречал его Седых. — Ты чего здесь? — удивился Коломнин. — Или работы мало? Где «Волга»?
— Маковей не отпустил, — смутился Седых.
Смущение его Коломнину не понравилось.
— Говори, — потребовал он.
— Может, присядем? Я тебе, кстати, квартирку подобрал на Профсоюзной. Однокомнатная. Но ухоженная. Цветочки эдак на подоконнике.
Упоминание о цветочках окончательно развеяло Коломнинские сомнения, — что-то произошло. И он разозлился:
— Кончай размазывать. Ведь специально приехал упредить о чем-то. Так чего тянуть?
— Вчера состоялось заседание правления. Рассматривали концепцию реорганизации работы по взысканию задолженности.
— Погоди, как это? — недопонял Коломнин. — Что? Без меня?
Седых вздохнул, будто правление назначили по его недосмотру.
— И что?
— Приняли решение: создать Департамент проблемных активов, объединив нас, залоги, юристов…
— Так правильно решили. Чего ж ты, дурик, пузыри пускаешь? Концепцию Лавренцов защищал?
— Паша Маковей. Свою.
— Что значит свою?
— Как альтернативную. Там же конкурс был объявлен. Каждый имел право представить…
— Имел. А что представил Лавренцов? — в голосе Коломнина проскользнул холодок предчувствия. И оно, увы, не обмануло.
— Да ничего не представил, — раздраженно рубанул Седых. — Как обычно: это потерял, то не нашел. Закрутился, говорит. Старый халтурщик. Лепило в эполетах! Всех подставил. А теперь оправдания ищет. Лучше б ты мне это поручил!
— Так! Что еще? Ты ж не только из-за этого сюда торопился.
— Не из-за этого, — Седых боязливо зыркнул на шефа. — Директором нового департамента назначили Маковея. Все остальные — пока за штаты. Ты — в том числе. Теперь все!
Он облегченно выдохнул, будто удачно перекинул мяч на чужую сторону.
— Мне ж Дашевский лично обещал, — обескураженно припомнил Коломнин. — Поехали в Центральный офис!
— А может, не стоит прямо сейчас? — попытался отговорить Седых, но, впрочем, не слишком настойчиво. Судя по насупленному его виду, в аэропорт он приехал как делегат: происшедшее было расценено в управлении как оскорбление всему личному составу.
Коломнин стремительно пересек приемную, коротко кивая ожидающим вызова. В знак приветствия приподнял руку в сторону секретарши, любезничавшей с нависшим над ней охранником, автомат которого сполз с плеча и теперь интригующе покачивался меж тугих ляжек.
— А вы собственно!.. — запоздало встревожилась секретарша, но Коломнин уже распахнул дверь и оказался вне зоны досягаемости — в кабинете президента.
Дашевский сидел за столом для переговоров, углубившись в документы, разложенные перед ним двумя посетителями.
Поднял голову на звук, нахмурился неуверенно.
— Почему без вызова?!
Подошедший Коломнин решительно впечатал перед ним листок с набросанным в машине заявлением об уходе:
— Прошу визу.
— Ты к кому это ворвался?! Я тебе что, отдел кадров? — подвижное лицо Льва Борисовича исказилось.
Дверь вновь распахнулась, и в проеме показались секретарша и оплошавший охранник.
Дашевский набычился, — дерзости, тем паче демонстративной, со стороны подчиненных не терпел. Но Коломнин опередил:
— Лев Борисович, не стоит тратить эмоций. Ставьте автограф, и я исчезаю из вашей жизни. Никаких проблем.
В притворной безучастности его легко угадывалось клокотание подступившей к поверхности лавы.
— Всем, кроме Коломнина, выйти, — коротко распорядился Дашевский, отдельным жестом извинившись перед посетителями.
Дождался, когда они остались вдвоем:
— Доложили уже?.. А что было делать? Графики срывались. Пришлось вынести на вчера.
Прислушался к молчанию Коломнина.
— Я, что ли, виноват, что ты по собственному разгильдяйству не представил концепцию? Ведь предупреждал! Предупреждал или нет?.. То-то. Дважды через секретариат напоминал этому твоему Лавренцову… Воспитывать надо кадры. Дисциплине учить. Хорошо хоть Маковей свою подготовил, а то вовсе позор бы вышел: единственное направление, по которому не представлено предложений, — Дашевский вытянул из пачки бумаг изящно оформленную, сброшюрованную папку — «Концепция реорганизации работы по возврату проблемной задолженности. Автор — П.Маковей», бросил перед Коломниным. — И кстати, очень толковая вещь получилась. Это все члены правления отметили. Мальчишка работает всего ничего, а все ключевые точки успел уловить. Вот чего тебе всегда не хватало — стратегического мышления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63