От прикосновений ее языка у Джека закружилась голова.
Он принялся расстегивать джинсы, но Анна опередила его, просунув руку внутрь. Он издал хриплый звук – не то смех, не то вздох, выражавший радостное удивление.
– О боже! – простонал Джек.
Понимая, что сейчас вот-вот оскандалится, Джек отвел в сторону руку Анны.
– Я не хочу все испортить, – задыхаясь, вымолвил он. – Я тоже хочу тебя потрогать.
Должно быть, она его поняла, потому что повела Джека к кровати, где тут же сняла джинсы, а затем и блузку. Ее фигура была безукоризненной, и это совершенство его пугало.
Чувствуя себя неловким и неуклюжим, Джек стоял как вкопанный, и тогда Анна проявила инициативу.
Потянув книзу его джинсы, она взяла в руки его пенис и принялась с откровенным интересом его рассматривать. В ее руках он казался грозным оружием, и Джек вновь почувствовал себя уверенно.
Захватив губами сосок Анны, он принялся осторожно ласкать его языком, одновременно поглаживая руками ее живот и при этом опускаясь все ниже и ниже.
Волосы внизу оказались очень мягкими, а нежная плоть в середине – очень влажной.
* * *
Она долго лежала под ним, но ей не было тяжело. Она могла бы лежать так вечно. Она не возражала бы, если бы он уснул и не шевелился до утра. Ей было приятно чувствовать его в себе.
Но он не спал. Его пальцы нежно гладили Анну по голове, перебирали ее волосы. Небритая щека царапала ей ухо, зубы покусывали шею. Анна надеялась, что сейчас ему так же хорошо, как и ей.
Однако в конце концов он откатился в сторону и лег на бок. Она тоже повернулась на бок, чтобы видеть его лицо.
– Я сделал тебе больно? – спросил Джек. Анна покачала головой.
– Мне показалось, что ты… ну, как-то напряглась, когда…
Улыбнувшись, она закрыла ему рот рукой. Когда он вошел в нее, действительно было немного больно. Анна давно не была с мужчиной. Надо же, как Джек это заметил!
Правда, легкий дискомфорт она ощущала только долю секунды. Потом она обхватила ногами его бедра, откровенно побуждая войти глубже. Теперь Анна краснеет, вспоминая о том, как бесстыдно себя вела. Она практически заставила его заняться любовью. Она так испугалась, что он остановится после первого поцелуя, что взяла инициативу в свои руки.
Да, она хотела его. Если бы сегодня этого не произошло, она потом жалела бы всю жизнь. А завтра будь что будет. Но сейчас она с ним, и он смотрит на нее таким же затуманенным взглядом, что и она на него.
Джек погладил ее по щеке.
– Ты такая красивая, Анна.
– И ты тоже, – показала она.
Он засмеялся.
– Я? Красивый? Не смеши.
– Красивый, – настаивала она.
– Я думал, у меня просто выразительное лицо.
– И это тоже. – Она готова была поклясться, что он ее дразнит.
Его улыбка постепенно погасла.
– И что оно тебе сейчас говорит?
Знаки медленно складывались в слова.
– Что ты счастлив быть здесь.
– Ну, оно и вправду не обманывает, – обронил он.
– Так что ты сказал?
– Я сказал, что оно…
Анна отмахнулась.
– Это я поняла. Что ты сказал, когда…
– Когда что? – Джек удивленно поднял брови. Она смотрела на него не отрываясь.
– А, ты имеешь в виду, когда я… когда ты… когда мы? Она кивнула.
– Черт возьми, Анна, я не помню. Разве это имеет значение?
– Только в том случае, если ты назвал имя другой женщины.
– Клянусь, что нет.
– Тогда ладно.
Он провел пальцем по ее губам и немного печально улыбнулся.
– Я правда не помню, что сказал, Анна, но это не идет ни в какое сравнение с тем, что я чувствовал.
Уткнувшись лицом ему в грудь, она подняла руку вверх, чтобы Джек мог разобрать слова, которые она изображала.
– Мне хотелось бы это услышать. Он отвел ее голову назад.
– Я бы тоже этого хотел.
Анна хотела сказать ему, что снова начала учиться говорить, но не решилась. А вдруг она не сможет вновь научиться тому, что забыла? Те навыки, которые она с таким трудом приобрела, могли быть полностью утрачены. Она только пробудит в нем напрасные надежды, за которыми последует разочарование. Ее собственное разочарование – это уже плохо.
А если разуверится он, это разобьет ей сердце. Так что лучше пока держать все в секрете. Когда она в первый раз произнесет его имя, это надо будет сделать хорошо. А пока она станет молчать и тайно тренироваться.
– Я знаю, как звучит твой голос, – вместо этого показала Анна.
– Да неужели?
Анна кивнула и провела ладонями по его заросшим щекам.
– Щетина? – Немного подумав, он произнес: – Что ж, не такое уж и плохое описание. Мой голос действительно грубоват.
Увидев его глупую ухмылку, она рассмеялась, зная, что и сама сейчас улыбается точно так же. Продолжая ласкать друг друга, они коротко поцеловались. Пальцы Анны зарылись в густых волосах, растущих на груди Джека. Это ощущение было для нее незнакомым, потому что у Дина волосы на груди не росли.
Обследовав его плечо, она с любопытством потрогала бицепс, и Джек с готовностью напряг мышцы.
– У меня к тебе два вопроса, – показала она.
– Ну да, я знаю, что я силач, но не стоит меня чересчур баловать.
Анна шлепнула его по руке.
– Извини, я просто не мог удержаться. – Он поцеловал ее и откинулся на подушку. – Давай.
Она приподняла палец в знак того, что задает первый вопрос.
– Что случилось сегодня утром?
– В управлении шерифа? Они меня отпустили. За отсутствием улик. Я этого не делал, Анна.
– Я знаю. Я не верила, что ты мог отравить наших коров, но…
Он взял ее за руки.
– Ты имеешь право на подозрения. Просто так, к сведению, – это был Эмори Ломаке.
Анна не удивилась, но спросила, откуда он об этом знает.
Джек рассказал ей о человеке по имени Джесси Гарсия и о своем столкновении с Ломаксом в банке. Слушая его, она смеялась, представляя себе эту картину.
– Ты угрожал ему ножом?
– Я не смог придумать ничего лучшего, чтобы привлечь его внимание.
Обхватив руками его лицо, она принялась целовать его, но Джек высвободился и серьезно посмотрел на нее.
– Анна, я не хочу, чтобы ты страдала из-за того, что я здесь.
Это заявление ее удивило, а серьезное выражение лица Джека испугало. Анна покачала головой.
– Ну да, – сказал он. – В конце концов, ты ничего обо мне не знаешь. Разве Делрей не говорил тебе, что я все время переезжаю с места на место? Что я…
– Бродяга, – показала она.
– Верно, – глядя ей в глаза, подтвердил он. – Но ты не спрашивала меня, почему я так живу.
Да, не спрашивала. Более того, Анна чувствовала, что ей это безразлично. Она знала о нем то, что ей было нужно знать, – что он добрый и нежный, гордый, сильный и умный. Для нее было важно его настоящее, а не прошлое, которое, очевидно, не давало ему покоя. Какие бы обстоятельства ни заставили его вести такой образ жизни, она этому только радовалась. Но было бы очень долго передавать это знаками, поэтому она просто показала:
– Я знаю то, что мне необходимо знать, Джек.
– Я мог бы с этим поспорить, – нахмурившись, сказал он и добавил: – Ты должна подумать вот еще о чем. Люди бывают злобными – такова уж человеческая натура. А ты подходящий объект для сплетен, потому что ты вдова, да к тому же глухая, хотя в принципе никому не должно быть дела до того, с кем ты спишь.
Ей очень не понравились его слова, но Анна знала, что он прав.
– Ты слышал сплетни насчет меня и Делрея?
– Да. – Почувствовав ее огорчение, он поспешно произнес: – Я никогда в них не верил. Я знал, что это ложь. Но когда станут говорить, что ты спишь со своим работником, это будет правдой.
– Да, и я этому рада.
– Я тоже. – Выражение лица Джека сказало ей больше, чем слова, которые она прочитала по его губам. – Пусть я эгоистичный подонок, но я хочу быть с тобой, Анна. Я хотел этого с той минуты, когда впервые тебя увидел.
Анна никогда не забудет, как Джек в своей соломенной шляпе и потертых ботинках предложил ей помощь. Она будет помнить это до самой смерти. Наверное, именно тогда она его и полюбила.
Придвинувшись к Джеку поближе, она крепко поцеловала его, надеясь, что так сможет передать хоть малую толику тех чувств, которые он в ней всколыхнул. Опустив руку, она принялась его ласкать, наслаждаясь теплотой и твердостью его плоти. Кажется, он пробудил в ней любопытство.
Однако интерес быстро уступил место желанию, и прикосновения Анны стали более возбуждающими. Ее глаза затуманились. Когда она взяла его в рот, то поняла, что Джек застонал. Снова и снова она читала на его губах свое имя, зная, когда он только шепчет его, а когда выкрикивает в порыве безудержной страсти.
Анна удивлялась своей чувственности. С Дином она вела здоровую половую жизнь, но никогда не ощущала себя так свободно и раскованно. Может быть, причина была в том, что Делрей спал в соседней комнате, а может быть, Дин не был таким изобретательным любовником, как Джек, но так или иначе она совершенно потеряла голову.
Вот как сейчас, когда, раздвинув ее бедра, он впился в нее губами и языком. Испытав оргазм, Анна решила, что все кончилось, но тут на нее накатила новая волна наслаждения.
Спустя какое-то время она открыла глаза и увидела, что Джек стоит перед ней на коленях и нежно улыбается.
– Тебя так раньше никогда не любили?
Она отрицательно покачала головой, и его это, кажется, обрадовало.
– Что ж, это хорошо. Я рад был сделать это для тебя. Приподнявшись, она поцеловала его. Почувствовав на губах его и свой запах, Анна улыбнулась и провалилась в сон.
Немного поспав, они снова занялись любовью, на этот раз лицом к лицу. Потом Джек взял Анну на руки и отнес ее в кресло-качалку, где уложил к себе на колени. Слова были ни к чему. Молчание говорило само за себя.
Едва забрезжил рассвет, Анна, не поднимая головы, покоившейся на груди Джека, сказала ему то, что было у нее на сердце. Хотя она говорила знаками, Джек все понял, потому что сразу же поднес ее руку к губам и, поцеловав ладонь, проговорил:
– Я тоже тебя люблю.
43
Карл смеялся от души. Когда он понял, что принял раскат грома за выстрел, он повалился на грязный пол хижины и хохотал до тех пор, пока у него из глаз не потекли слезы.
– Черт побери, Майрон! Я уже подумал, что мы пропали, – вытирая слезы, сказал он. – Что каким-то деревенским полицейским страшно повезло и они наткнулись на наше убежище.
Хотя Майрон ничего не понял, он тоже смеялся. Тем не менее гром оказался предвестником бури, и вскоре подельникам было уже не до смеха. Во время этой беспокойной ночи бывали моменты, когда Карл проклинал судьбу за то, что она сыграла с ним такую злую шутку. Ведь он без единой царапины выбрался из тюрьмы, успешно ограбил банк и скрылся.
Человек, который сумел все это сделать, не должен погибнуть из-за какого-то дурацкого торнадо. Весь вечер они с Майроном стояли у окна и наблюдали за сгущавшимися тучами. Обстановка заставляла Карла нервничать.
Когда стемнело, она стала еще более зловещей. Засверкали жуткие молнии, подобных которым Карл никогда не видел. Сопровождаемые сильным ветром, дождь и град часами молотили по стенам хижины. Крыша текла как решето, было трудно найти сухое место, чтобы попытаться уснуть.
В глубине души Карл боялся, что бог сильно обиделся на него и что эта буря – наказание за все его грехи. За стеной грохочет, с крыши льет, в углу валяются трупы – да, ночь была ужасной.
А утром все изменилось.
Назавтра Карл проснулся под веселое щебетание птиц. Воздух стал прохладнее, на небе сияло солнце. Облегчившись в дальнем углу хижины, Карл сел в машину и завел мотор.
– Давай, давай! – нетерпеливо сказал он, вертя ручку приемника, чтобы настроиться на волну местной радиостанции.
В открытых дверях хижины появился Майрон. Его красные глаза со сна казались еще краснее, белые волосы, словно нимб, топорщились вокруг головы.
– Чего делаешь, Карл? – Помочившись в лужу, он лениво почесал в паху.
– Принеси-ка мне коки.
Сейчас Карл отдал бы стодолларовую бумажку за стакан крепкого черного кофе, однако здесь тепловатая жидкость была единственным источником кофеина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Он принялся расстегивать джинсы, но Анна опередила его, просунув руку внутрь. Он издал хриплый звук – не то смех, не то вздох, выражавший радостное удивление.
– О боже! – простонал Джек.
Понимая, что сейчас вот-вот оскандалится, Джек отвел в сторону руку Анны.
– Я не хочу все испортить, – задыхаясь, вымолвил он. – Я тоже хочу тебя потрогать.
Должно быть, она его поняла, потому что повела Джека к кровати, где тут же сняла джинсы, а затем и блузку. Ее фигура была безукоризненной, и это совершенство его пугало.
Чувствуя себя неловким и неуклюжим, Джек стоял как вкопанный, и тогда Анна проявила инициативу.
Потянув книзу его джинсы, она взяла в руки его пенис и принялась с откровенным интересом его рассматривать. В ее руках он казался грозным оружием, и Джек вновь почувствовал себя уверенно.
Захватив губами сосок Анны, он принялся осторожно ласкать его языком, одновременно поглаживая руками ее живот и при этом опускаясь все ниже и ниже.
Волосы внизу оказались очень мягкими, а нежная плоть в середине – очень влажной.
* * *
Она долго лежала под ним, но ей не было тяжело. Она могла бы лежать так вечно. Она не возражала бы, если бы он уснул и не шевелился до утра. Ей было приятно чувствовать его в себе.
Но он не спал. Его пальцы нежно гладили Анну по голове, перебирали ее волосы. Небритая щека царапала ей ухо, зубы покусывали шею. Анна надеялась, что сейчас ему так же хорошо, как и ей.
Однако в конце концов он откатился в сторону и лег на бок. Она тоже повернулась на бок, чтобы видеть его лицо.
– Я сделал тебе больно? – спросил Джек. Анна покачала головой.
– Мне показалось, что ты… ну, как-то напряглась, когда…
Улыбнувшись, она закрыла ему рот рукой. Когда он вошел в нее, действительно было немного больно. Анна давно не была с мужчиной. Надо же, как Джек это заметил!
Правда, легкий дискомфорт она ощущала только долю секунды. Потом она обхватила ногами его бедра, откровенно побуждая войти глубже. Теперь Анна краснеет, вспоминая о том, как бесстыдно себя вела. Она практически заставила его заняться любовью. Она так испугалась, что он остановится после первого поцелуя, что взяла инициативу в свои руки.
Да, она хотела его. Если бы сегодня этого не произошло, она потом жалела бы всю жизнь. А завтра будь что будет. Но сейчас она с ним, и он смотрит на нее таким же затуманенным взглядом, что и она на него.
Джек погладил ее по щеке.
– Ты такая красивая, Анна.
– И ты тоже, – показала она.
Он засмеялся.
– Я? Красивый? Не смеши.
– Красивый, – настаивала она.
– Я думал, у меня просто выразительное лицо.
– И это тоже. – Она готова была поклясться, что он ее дразнит.
Его улыбка постепенно погасла.
– И что оно тебе сейчас говорит?
Знаки медленно складывались в слова.
– Что ты счастлив быть здесь.
– Ну, оно и вправду не обманывает, – обронил он.
– Так что ты сказал?
– Я сказал, что оно…
Анна отмахнулась.
– Это я поняла. Что ты сказал, когда…
– Когда что? – Джек удивленно поднял брови. Она смотрела на него не отрываясь.
– А, ты имеешь в виду, когда я… когда ты… когда мы? Она кивнула.
– Черт возьми, Анна, я не помню. Разве это имеет значение?
– Только в том случае, если ты назвал имя другой женщины.
– Клянусь, что нет.
– Тогда ладно.
Он провел пальцем по ее губам и немного печально улыбнулся.
– Я правда не помню, что сказал, Анна, но это не идет ни в какое сравнение с тем, что я чувствовал.
Уткнувшись лицом ему в грудь, она подняла руку вверх, чтобы Джек мог разобрать слова, которые она изображала.
– Мне хотелось бы это услышать. Он отвел ее голову назад.
– Я бы тоже этого хотел.
Анна хотела сказать ему, что снова начала учиться говорить, но не решилась. А вдруг она не сможет вновь научиться тому, что забыла? Те навыки, которые она с таким трудом приобрела, могли быть полностью утрачены. Она только пробудит в нем напрасные надежды, за которыми последует разочарование. Ее собственное разочарование – это уже плохо.
А если разуверится он, это разобьет ей сердце. Так что лучше пока держать все в секрете. Когда она в первый раз произнесет его имя, это надо будет сделать хорошо. А пока она станет молчать и тайно тренироваться.
– Я знаю, как звучит твой голос, – вместо этого показала Анна.
– Да неужели?
Анна кивнула и провела ладонями по его заросшим щекам.
– Щетина? – Немного подумав, он произнес: – Что ж, не такое уж и плохое описание. Мой голос действительно грубоват.
Увидев его глупую ухмылку, она рассмеялась, зная, что и сама сейчас улыбается точно так же. Продолжая ласкать друг друга, они коротко поцеловались. Пальцы Анны зарылись в густых волосах, растущих на груди Джека. Это ощущение было для нее незнакомым, потому что у Дина волосы на груди не росли.
Обследовав его плечо, она с любопытством потрогала бицепс, и Джек с готовностью напряг мышцы.
– У меня к тебе два вопроса, – показала она.
– Ну да, я знаю, что я силач, но не стоит меня чересчур баловать.
Анна шлепнула его по руке.
– Извини, я просто не мог удержаться. – Он поцеловал ее и откинулся на подушку. – Давай.
Она приподняла палец в знак того, что задает первый вопрос.
– Что случилось сегодня утром?
– В управлении шерифа? Они меня отпустили. За отсутствием улик. Я этого не делал, Анна.
– Я знаю. Я не верила, что ты мог отравить наших коров, но…
Он взял ее за руки.
– Ты имеешь право на подозрения. Просто так, к сведению, – это был Эмори Ломаке.
Анна не удивилась, но спросила, откуда он об этом знает.
Джек рассказал ей о человеке по имени Джесси Гарсия и о своем столкновении с Ломаксом в банке. Слушая его, она смеялась, представляя себе эту картину.
– Ты угрожал ему ножом?
– Я не смог придумать ничего лучшего, чтобы привлечь его внимание.
Обхватив руками его лицо, она принялась целовать его, но Джек высвободился и серьезно посмотрел на нее.
– Анна, я не хочу, чтобы ты страдала из-за того, что я здесь.
Это заявление ее удивило, а серьезное выражение лица Джека испугало. Анна покачала головой.
– Ну да, – сказал он. – В конце концов, ты ничего обо мне не знаешь. Разве Делрей не говорил тебе, что я все время переезжаю с места на место? Что я…
– Бродяга, – показала она.
– Верно, – глядя ей в глаза, подтвердил он. – Но ты не спрашивала меня, почему я так живу.
Да, не спрашивала. Более того, Анна чувствовала, что ей это безразлично. Она знала о нем то, что ей было нужно знать, – что он добрый и нежный, гордый, сильный и умный. Для нее было важно его настоящее, а не прошлое, которое, очевидно, не давало ему покоя. Какие бы обстоятельства ни заставили его вести такой образ жизни, она этому только радовалась. Но было бы очень долго передавать это знаками, поэтому она просто показала:
– Я знаю то, что мне необходимо знать, Джек.
– Я мог бы с этим поспорить, – нахмурившись, сказал он и добавил: – Ты должна подумать вот еще о чем. Люди бывают злобными – такова уж человеческая натура. А ты подходящий объект для сплетен, потому что ты вдова, да к тому же глухая, хотя в принципе никому не должно быть дела до того, с кем ты спишь.
Ей очень не понравились его слова, но Анна знала, что он прав.
– Ты слышал сплетни насчет меня и Делрея?
– Да. – Почувствовав ее огорчение, он поспешно произнес: – Я никогда в них не верил. Я знал, что это ложь. Но когда станут говорить, что ты спишь со своим работником, это будет правдой.
– Да, и я этому рада.
– Я тоже. – Выражение лица Джека сказало ей больше, чем слова, которые она прочитала по его губам. – Пусть я эгоистичный подонок, но я хочу быть с тобой, Анна. Я хотел этого с той минуты, когда впервые тебя увидел.
Анна никогда не забудет, как Джек в своей соломенной шляпе и потертых ботинках предложил ей помощь. Она будет помнить это до самой смерти. Наверное, именно тогда она его и полюбила.
Придвинувшись к Джеку поближе, она крепко поцеловала его, надеясь, что так сможет передать хоть малую толику тех чувств, которые он в ней всколыхнул. Опустив руку, она принялась его ласкать, наслаждаясь теплотой и твердостью его плоти. Кажется, он пробудил в ней любопытство.
Однако интерес быстро уступил место желанию, и прикосновения Анны стали более возбуждающими. Ее глаза затуманились. Когда она взяла его в рот, то поняла, что Джек застонал. Снова и снова она читала на его губах свое имя, зная, когда он только шепчет его, а когда выкрикивает в порыве безудержной страсти.
Анна удивлялась своей чувственности. С Дином она вела здоровую половую жизнь, но никогда не ощущала себя так свободно и раскованно. Может быть, причина была в том, что Делрей спал в соседней комнате, а может быть, Дин не был таким изобретательным любовником, как Джек, но так или иначе она совершенно потеряла голову.
Вот как сейчас, когда, раздвинув ее бедра, он впился в нее губами и языком. Испытав оргазм, Анна решила, что все кончилось, но тут на нее накатила новая волна наслаждения.
Спустя какое-то время она открыла глаза и увидела, что Джек стоит перед ней на коленях и нежно улыбается.
– Тебя так раньше никогда не любили?
Она отрицательно покачала головой, и его это, кажется, обрадовало.
– Что ж, это хорошо. Я рад был сделать это для тебя. Приподнявшись, она поцеловала его. Почувствовав на губах его и свой запах, Анна улыбнулась и провалилась в сон.
Немного поспав, они снова занялись любовью, на этот раз лицом к лицу. Потом Джек взял Анну на руки и отнес ее в кресло-качалку, где уложил к себе на колени. Слова были ни к чему. Молчание говорило само за себя.
Едва забрезжил рассвет, Анна, не поднимая головы, покоившейся на груди Джека, сказала ему то, что было у нее на сердце. Хотя она говорила знаками, Джек все понял, потому что сразу же поднес ее руку к губам и, поцеловав ладонь, проговорил:
– Я тоже тебя люблю.
43
Карл смеялся от души. Когда он понял, что принял раскат грома за выстрел, он повалился на грязный пол хижины и хохотал до тех пор, пока у него из глаз не потекли слезы.
– Черт побери, Майрон! Я уже подумал, что мы пропали, – вытирая слезы, сказал он. – Что каким-то деревенским полицейским страшно повезло и они наткнулись на наше убежище.
Хотя Майрон ничего не понял, он тоже смеялся. Тем не менее гром оказался предвестником бури, и вскоре подельникам было уже не до смеха. Во время этой беспокойной ночи бывали моменты, когда Карл проклинал судьбу за то, что она сыграла с ним такую злую шутку. Ведь он без единой царапины выбрался из тюрьмы, успешно ограбил банк и скрылся.
Человек, который сумел все это сделать, не должен погибнуть из-за какого-то дурацкого торнадо. Весь вечер они с Майроном стояли у окна и наблюдали за сгущавшимися тучами. Обстановка заставляла Карла нервничать.
Когда стемнело, она стала еще более зловещей. Засверкали жуткие молнии, подобных которым Карл никогда не видел. Сопровождаемые сильным ветром, дождь и град часами молотили по стенам хижины. Крыша текла как решето, было трудно найти сухое место, чтобы попытаться уснуть.
В глубине души Карл боялся, что бог сильно обиделся на него и что эта буря – наказание за все его грехи. За стеной грохочет, с крыши льет, в углу валяются трупы – да, ночь была ужасной.
А утром все изменилось.
Назавтра Карл проснулся под веселое щебетание птиц. Воздух стал прохладнее, на небе сияло солнце. Облегчившись в дальнем углу хижины, Карл сел в машину и завел мотор.
– Давай, давай! – нетерпеливо сказал он, вертя ручку приемника, чтобы настроиться на волну местной радиостанции.
В открытых дверях хижины появился Майрон. Его красные глаза со сна казались еще краснее, белые волосы, словно нимб, топорщились вокруг головы.
– Чего делаешь, Карл? – Помочившись в лужу, он лениво почесал в паху.
– Принеси-ка мне коки.
Сейчас Карл отдал бы стодолларовую бумажку за стакан крепкого черного кофе, однако здесь тепловатая жидкость была единственным источником кофеина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58