– Ангиограмма и сонограмма подтвердили первоначальный диагноз. Более того, это был уже не первый приступ – предыдущие остались незамеченными. Значительная часть сердечной мышцы подверглась инфаркту. Это неизлечимо.
С другой стороны, доктору понравилось общее состояние Делрея. Для своего возраста он оказался исключительно крепким. Врач сказал, что в целом он находит перспективы Делрея удовлетворительными.
– Как там Дэвид? – спросил Делрей.
Анна сказала ему, что его внук сейчас находится в зале для посетителей вместе с Марджори Бейкер – рисует для своего дедушки картинку, которую принесет в следующее посещение.
– Буду ждать с нетерпением. На ранчо все в порядке? Анна заверила Делрея, что все в порядке. Она не стала говорить ему о визите Сесила Херболда. Любое упоминание о пасынках его расстроит. А в нынешнем состоянии это может оказаться роковым.
Кроме того, Сесил уже уехал из города. Причина его появления на ранчо так и осталась неизвестной, но местная полиция заверила ее, что за ним следили до тех пор, пока Сесил не покинул пределы округа.
– Сойер хорошо за всем присматривает?
– Да.
Делрей задумчиво почесал подбородок.
– Знаешь, я ему сначала не доверял. – Он замолчал, как будто ожидая, что она выразит свое несогласие или по крайней мере хоть что-то скажет. Не дождавшись от Анны никакой реакции, Делрей продолжал: – Я имею в виду – как можно доверять парню, который вдруг появляется словно из ниоткуда? С виду он безвредный, даже симпатичный. Но что-то было не то. Некоторое время я даже думал, что он имеет отношение к убийству тех коров.
– А теперь так не думаешь?
– Теперь нет. Зачем ему убивать моих коров, но спасать мою жизнь? Знаешь, он ведь спас мне жизнь, Анна.
Пока не приехала «Скорая помощь», Джек безостановочно старался восстановить, а затем сохранить у Делрея дыхание и сердцебиение. Предельно сосредоточившись, он все нажимал и нажимал на грудь Делрея, так что пот катился градом по его обнаженной груди. Даже когда Анна предложила его сменить, Джек отказался. Он делал это с такой настойчивостью и целеустремленностью, что казалось, будто он не просто спасает жизнь Делрею, а жизнь самого Джека зависит от того, выживет ли Делрей.
– Если он хотел причинить мне вред, то просто оставил бы меня умирать. Но все же, – сдвинув брови, добавил Делрей, – у меня такое ощущение, что я в нем что-то проглядел. Что-то упустил. Только что это может быть?
«Возможно, у Джека свои счеты с Сесилом Херболдом?» – подумала Анна. Конечно, не такие, как у Делрея. Но столь же серьезные.
Джек узнал Херболда мгновенно. Это она поняла. Наверное, он видел его в новостях, но он его явно узнал. И немедленно стал настороженным и сосредоточенным – как животное, почуявшее опасность. И это произошло сразу, до того, как Херболд представился, а не после.
– Что ты о нем думаешь, Анна?
Несмотря на то что у нее сложилось свое, причем противоречивое, мнение о Джеке Сойере, она солгала:
– Я ничего о нем не думаю. – И тут же солгала еще раз: – Я мало с ним общалась.
Она провела целую ночь на расстоянии вытянутой руки от Джека Сойера. Она знала, когда он действительно спит, а когда только прикидывается – так же как и она время от времени притворялась спящей. И зачем она только играла в эту глупую игру?
А затем, что было проще сделать вид, что его здесь нет, чем скрыть легкую дрожь, которая охватывает ее в его присутствии. Это просто инстинкт самосохранения. Она совсем не хотела обманывать самое себя.
Наносить удар первой – такова всегда была ее тактика в отношениях с людьми, особенно с мужчинами. Таким образом Анна защищала себя от похотливых молодых людей, которые хотели испытать новые ощущения, переспав с глухой девушкой.
Схема была простой: парень заигрывает с ней, приглашает прогуляться, а затем в обмен на свое милосердное отношение ожидает от нее сексуального вознаграждения. Не в силах смириться с отказом, парни хвастали о победах, которых на самом деле не было. В результате вокруг нее создавались мифы, и без всяких реальных оснований репутация Анны была сильно подмочена. Кто поверит молчаливым протестам глухой девушки?
Конечно, не мальчики, надеющиеся отведать ее прелестей, о которых так много слышали. И не девочки, которые презирают ее, как шлюху, а сами втайне завидуют ее популярности среди мужской половины класса.
Родители, желавшие, чтобы Анна жила нормальной жизнью, советовали ходить на свидания с мальчиками, которые ей звонили. Они рассматривали это как хороший признак, как свидетельство того, что она ничем не отличается от обычной девушки-подростка, а Анна так и не решилась рассказать им о причине своего успеха.
Вскоре ее страдания сменились ненавистью. Она перестала верить в дружбу как с мужчинами, так и с женщинами. Это чуть не отпугнуло от нее Дина Корбетта. Считая, что он ничем не отличается от остальных, она сначала отвергала все его приглашения. Но он настаивал, и в конце концов она согласилась пойти с ним на свидание. Кажется, он тогда ничего и не ждал от нее, кроме обещания встретиться еще раз.
Они встречались каждый вечер, и прошло несколько месяцев, прежде чем он осмелился дотронуться до ее груди, и то попросил на это разрешения. Наверное, именно тогда Анна поняла, что любит его.
Дин предложил ей пожениться сразу же после того, как они в первый раз занимались любовью. Она шутливо заявила ему, что нет нужды заходить так далеко: она готова спать с ним, даже если он на ней не женится. Он заверил, что ему нужен от нее не только секс. Он хочет, чтобы Анна связала с ним свою жизнь.
К несчастью, жизнь Дина оказалась слишком короткой.
С его смертью возможности общения с мужчинами для нее значительно уменьшились. Она была глухой вдовой с маленьким ребенком и жила со своим свекром на ранчо достаточно далеко от города. Каждое из этих обстоятельств само по себе могло отпугнуть многих холостяков, а вместе они представляли собой непреодолимое препятствие.
Кроме того, отпугивали и грязные слухи относительно нее и Делрея. Когда они вместе появлялись в общественных местах, Анна ловила на себе любопытные взгляды. В этих, правда весьма редких, случаях она высоко поднимала голову, сохраняя на лице холодное и бесстрастное выражение.
Впрочем, у некоторых мужчин – вроде Эмори Ломакса – сплетни насчет ее отношений со свекром только пробуждали интерес, но он ничем не отличался оттого интереса, который когда-то проявляли к Анне ее одноклассники.
Несмотря на богатый негативный опыт, Анна все же сохранила положительное отношение к любви и сексу. Дин давно уже умер, но она помнила, что значит быть влюбленной. Когда не хватает воздуха и сердце бьется как сумасшедшее. Когда стоит ком в горле. Когда внутри все обрывается.
Воспоминания об этом были все еще живы.
Теперь она часто испытывает те же ощущения. Каждый раз, когда находится рядом с Джеком Сойером.
Еще недавно она сомневалась, сможет ли когда-нибудь снова полюбить, и уж совсем не ожидала, что станет краснеть и бледнеть в присутствии бродяги в грязных ботинках, и притом такого, которого трудно понять.
Джек очень хорошо относится к Дэвиду. Его манеры можно назвать безупречными. Он упорно работает. Но что-то в нем не так, и это ее пугает. Особенно если это имеет отношение к Херболдам.
Она не собирается в панике бежать, как это предлагал Джек. Но она вздохнула бы свободнее, если бы Карл Херболд вновь оказался в заключении. Кажется, она знает причину – если она вообще существует – столь своевременного появления Джека у них на ранчо.
Что же касается Сесила… Зачем он сегодня приезжал?
Чтобы привлечь внимание Анны, Делрей похлопал ее по руке, и женщина очнулась от своих тяжелых раздумий.
– Что случилось, Анна?
Изобразив под подбородком знак «с», она дополнила его знаком «5».
– Не говори мне ничего. Ты была словно в миллионе миль отсюда. Я знаю…
– Я беспокоюсь. Я хочу, чтобы ты выздоровел.
– Я постараюсь, Анна, – сказал он. – Но если я не… – Она снова начала говорить знаками, однако Делрей ее остановил: – На тот случай, если это меня убьет, я хотел бы кое о чем потолковать.
Анна надеялась, что он не сделает никаких признаний, о которых они оба потом будут жалеть, и почувствовала облегчение, когда Делрей заговорил о делах.
– Ни на что не трать деньги, которые отложены на колледж Дэвиду. Неважно, какие будут трудности и какое давление на тебя окажет этот Ломаке, – сохрани их в неприкосновенности.
Она попросила, чтобы он об этом не беспокоился.
– А теперь отдыхай. Он нахмурился.
У меня будет время отдохнуть, когда я скажу то, что должен сказать. – Глядя ей прямо в лицо, он произнес: – Анна… Анна!
Читая свое имя на его губах, она понимала, что он говорит от всей души, и нервничала, но остановить Делрея не могла.
– Я был не прав, подняв такой шум, когда Дин впервые сказал мне, что хочет на тебе жениться. Я прошу прощения за это.
Ей захотелось засмеяться от облегчения.
– Делрей, это же было давно. С тех пор прошло много лет.
– Я знаю, но все равно прошу прощения. Ты была добра к Дину. И добра ко мне. Особенно после его смерти.
Она улыбнулась.
– Мне жаль оставлять тебя одну. Я покидаю тебя и Дэвида, когда дела идут неважно.
– Ты не покидаешь. Главное, чтобы ты поправился и вернулся домой, все остальное неважно.
– Важно, Анна. И будет особенно важно, если я не поправлюсь.
К глазам ее подступили слезы.
– Ты должен поправиться, Делрей. Иначе я огорчу Дина. Когда он умирал, я обещала ему заботиться о тебе. Я не хочу нарушать это обещание.
Он взял ее за руку и прижал к своей груди. Он редко дотрагивался до нее. Обычно он даже обходил ее стороной – лишь бы случайно не коснуться. Нынешний жест Делрея был беспрецедентен. Он даже не стал использовать язык жестов – лишь бы не выпустить ее руки. Анна читала его слова по губам.
– Ты не права, Анна. Ты уже сдержала свое обещание, причем дорогой ценой. Нет, я это точно знаю, – сказал он, когда она попыталась выдернуть у него руку, чтобы возразить. – Жить со мной все эти годы было для тебя нелегко. Я… Я вел себя как эгоист.
Он покачала головой.
– Да, как эгоист. Мне жилось гораздо лучше, чем тебе и мальчику.
Анна ни разу не видела Делрея плачущим – даже на похоронах собственного сына. Теперь же на его глазах появились слезы.
– После смерти Дина я боялся, что ты уедешь с ранчо, заберешь с собой Дэвида и начнешь новую жизнь. Ты могла это сделать. Может быть, даже должна была так поступить. Тем не менее я благодарен тебе за то, что ты осталась со мной.
И снова она попыталась вырвать руку, чтобы возразить, но он ее не отпустил.
– Дай мне закончить, раз уж я начал. Я не мастер говорить. Не очень-то я умею передавать словами то, что чувствую. Но мне хотелось бы верить, что ты знаешь… Не можешь не знать, что я…
Она надеялась, что он не станет признаваться ей в любви, которую многие годы видела в его глазах. Было невозможно точно сказать, когда именно она поняла, что Делрей любит ее. Это понимание пришло к ней не в какой-то один миг, некий момент озарения, когда все вдруг становится на свои места. Нет, оно возникло у нее постепенно, тихо и без фанфар. Просто однажды она почувствовала, что уже знает об этом, – как любая женщина.
Тем не менее Анна никогда не показывала Делрею, что знает о его чувствах. Это было бы безжалостно, поскольку ничем хорошим не кончилось бы.
Если даже отбросить соображения морали, она все равно не смогла бы ответить на его любовь. Да, она любила его за то, что он в конце концов принял ее, несмотря на первоначальные опасения. Он нашел время и силы, чтобы научиться языку жестов, и за это она тоже его любила. Они были связаны общей любовью к Дину, а затем к Дэвиду. В общем, она была любящей и преданной невесткой. Но и только.
Его же любовь к ней была другой и более сильной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
С другой стороны, доктору понравилось общее состояние Делрея. Для своего возраста он оказался исключительно крепким. Врач сказал, что в целом он находит перспективы Делрея удовлетворительными.
– Как там Дэвид? – спросил Делрей.
Анна сказала ему, что его внук сейчас находится в зале для посетителей вместе с Марджори Бейкер – рисует для своего дедушки картинку, которую принесет в следующее посещение.
– Буду ждать с нетерпением. На ранчо все в порядке? Анна заверила Делрея, что все в порядке. Она не стала говорить ему о визите Сесила Херболда. Любое упоминание о пасынках его расстроит. А в нынешнем состоянии это может оказаться роковым.
Кроме того, Сесил уже уехал из города. Причина его появления на ранчо так и осталась неизвестной, но местная полиция заверила ее, что за ним следили до тех пор, пока Сесил не покинул пределы округа.
– Сойер хорошо за всем присматривает?
– Да.
Делрей задумчиво почесал подбородок.
– Знаешь, я ему сначала не доверял. – Он замолчал, как будто ожидая, что она выразит свое несогласие или по крайней мере хоть что-то скажет. Не дождавшись от Анны никакой реакции, Делрей продолжал: – Я имею в виду – как можно доверять парню, который вдруг появляется словно из ниоткуда? С виду он безвредный, даже симпатичный. Но что-то было не то. Некоторое время я даже думал, что он имеет отношение к убийству тех коров.
– А теперь так не думаешь?
– Теперь нет. Зачем ему убивать моих коров, но спасать мою жизнь? Знаешь, он ведь спас мне жизнь, Анна.
Пока не приехала «Скорая помощь», Джек безостановочно старался восстановить, а затем сохранить у Делрея дыхание и сердцебиение. Предельно сосредоточившись, он все нажимал и нажимал на грудь Делрея, так что пот катился градом по его обнаженной груди. Даже когда Анна предложила его сменить, Джек отказался. Он делал это с такой настойчивостью и целеустремленностью, что казалось, будто он не просто спасает жизнь Делрею, а жизнь самого Джека зависит от того, выживет ли Делрей.
– Если он хотел причинить мне вред, то просто оставил бы меня умирать. Но все же, – сдвинув брови, добавил Делрей, – у меня такое ощущение, что я в нем что-то проглядел. Что-то упустил. Только что это может быть?
«Возможно, у Джека свои счеты с Сесилом Херболдом?» – подумала Анна. Конечно, не такие, как у Делрея. Но столь же серьезные.
Джек узнал Херболда мгновенно. Это она поняла. Наверное, он видел его в новостях, но он его явно узнал. И немедленно стал настороженным и сосредоточенным – как животное, почуявшее опасность. И это произошло сразу, до того, как Херболд представился, а не после.
– Что ты о нем думаешь, Анна?
Несмотря на то что у нее сложилось свое, причем противоречивое, мнение о Джеке Сойере, она солгала:
– Я ничего о нем не думаю. – И тут же солгала еще раз: – Я мало с ним общалась.
Она провела целую ночь на расстоянии вытянутой руки от Джека Сойера. Она знала, когда он действительно спит, а когда только прикидывается – так же как и она время от времени притворялась спящей. И зачем она только играла в эту глупую игру?
А затем, что было проще сделать вид, что его здесь нет, чем скрыть легкую дрожь, которая охватывает ее в его присутствии. Это просто инстинкт самосохранения. Она совсем не хотела обманывать самое себя.
Наносить удар первой – такова всегда была ее тактика в отношениях с людьми, особенно с мужчинами. Таким образом Анна защищала себя от похотливых молодых людей, которые хотели испытать новые ощущения, переспав с глухой девушкой.
Схема была простой: парень заигрывает с ней, приглашает прогуляться, а затем в обмен на свое милосердное отношение ожидает от нее сексуального вознаграждения. Не в силах смириться с отказом, парни хвастали о победах, которых на самом деле не было. В результате вокруг нее создавались мифы, и без всяких реальных оснований репутация Анны была сильно подмочена. Кто поверит молчаливым протестам глухой девушки?
Конечно, не мальчики, надеющиеся отведать ее прелестей, о которых так много слышали. И не девочки, которые презирают ее, как шлюху, а сами втайне завидуют ее популярности среди мужской половины класса.
Родители, желавшие, чтобы Анна жила нормальной жизнью, советовали ходить на свидания с мальчиками, которые ей звонили. Они рассматривали это как хороший признак, как свидетельство того, что она ничем не отличается от обычной девушки-подростка, а Анна так и не решилась рассказать им о причине своего успеха.
Вскоре ее страдания сменились ненавистью. Она перестала верить в дружбу как с мужчинами, так и с женщинами. Это чуть не отпугнуло от нее Дина Корбетта. Считая, что он ничем не отличается от остальных, она сначала отвергала все его приглашения. Но он настаивал, и в конце концов она согласилась пойти с ним на свидание. Кажется, он тогда ничего и не ждал от нее, кроме обещания встретиться еще раз.
Они встречались каждый вечер, и прошло несколько месяцев, прежде чем он осмелился дотронуться до ее груди, и то попросил на это разрешения. Наверное, именно тогда Анна поняла, что любит его.
Дин предложил ей пожениться сразу же после того, как они в первый раз занимались любовью. Она шутливо заявила ему, что нет нужды заходить так далеко: она готова спать с ним, даже если он на ней не женится. Он заверил, что ему нужен от нее не только секс. Он хочет, чтобы Анна связала с ним свою жизнь.
К несчастью, жизнь Дина оказалась слишком короткой.
С его смертью возможности общения с мужчинами для нее значительно уменьшились. Она была глухой вдовой с маленьким ребенком и жила со своим свекром на ранчо достаточно далеко от города. Каждое из этих обстоятельств само по себе могло отпугнуть многих холостяков, а вместе они представляли собой непреодолимое препятствие.
Кроме того, отпугивали и грязные слухи относительно нее и Делрея. Когда они вместе появлялись в общественных местах, Анна ловила на себе любопытные взгляды. В этих, правда весьма редких, случаях она высоко поднимала голову, сохраняя на лице холодное и бесстрастное выражение.
Впрочем, у некоторых мужчин – вроде Эмори Ломакса – сплетни насчет ее отношений со свекром только пробуждали интерес, но он ничем не отличался оттого интереса, который когда-то проявляли к Анне ее одноклассники.
Несмотря на богатый негативный опыт, Анна все же сохранила положительное отношение к любви и сексу. Дин давно уже умер, но она помнила, что значит быть влюбленной. Когда не хватает воздуха и сердце бьется как сумасшедшее. Когда стоит ком в горле. Когда внутри все обрывается.
Воспоминания об этом были все еще живы.
Теперь она часто испытывает те же ощущения. Каждый раз, когда находится рядом с Джеком Сойером.
Еще недавно она сомневалась, сможет ли когда-нибудь снова полюбить, и уж совсем не ожидала, что станет краснеть и бледнеть в присутствии бродяги в грязных ботинках, и притом такого, которого трудно понять.
Джек очень хорошо относится к Дэвиду. Его манеры можно назвать безупречными. Он упорно работает. Но что-то в нем не так, и это ее пугает. Особенно если это имеет отношение к Херболдам.
Она не собирается в панике бежать, как это предлагал Джек. Но она вздохнула бы свободнее, если бы Карл Херболд вновь оказался в заключении. Кажется, она знает причину – если она вообще существует – столь своевременного появления Джека у них на ранчо.
Что же касается Сесила… Зачем он сегодня приезжал?
Чтобы привлечь внимание Анны, Делрей похлопал ее по руке, и женщина очнулась от своих тяжелых раздумий.
– Что случилось, Анна?
Изобразив под подбородком знак «с», она дополнила его знаком «5».
– Не говори мне ничего. Ты была словно в миллионе миль отсюда. Я знаю…
– Я беспокоюсь. Я хочу, чтобы ты выздоровел.
– Я постараюсь, Анна, – сказал он. – Но если я не… – Она снова начала говорить знаками, однако Делрей ее остановил: – На тот случай, если это меня убьет, я хотел бы кое о чем потолковать.
Анна надеялась, что он не сделает никаких признаний, о которых они оба потом будут жалеть, и почувствовала облегчение, когда Делрей заговорил о делах.
– Ни на что не трать деньги, которые отложены на колледж Дэвиду. Неважно, какие будут трудности и какое давление на тебя окажет этот Ломаке, – сохрани их в неприкосновенности.
Она попросила, чтобы он об этом не беспокоился.
– А теперь отдыхай. Он нахмурился.
У меня будет время отдохнуть, когда я скажу то, что должен сказать. – Глядя ей прямо в лицо, он произнес: – Анна… Анна!
Читая свое имя на его губах, она понимала, что он говорит от всей души, и нервничала, но остановить Делрея не могла.
– Я был не прав, подняв такой шум, когда Дин впервые сказал мне, что хочет на тебе жениться. Я прошу прощения за это.
Ей захотелось засмеяться от облегчения.
– Делрей, это же было давно. С тех пор прошло много лет.
– Я знаю, но все равно прошу прощения. Ты была добра к Дину. И добра ко мне. Особенно после его смерти.
Она улыбнулась.
– Мне жаль оставлять тебя одну. Я покидаю тебя и Дэвида, когда дела идут неважно.
– Ты не покидаешь. Главное, чтобы ты поправился и вернулся домой, все остальное неважно.
– Важно, Анна. И будет особенно важно, если я не поправлюсь.
К глазам ее подступили слезы.
– Ты должен поправиться, Делрей. Иначе я огорчу Дина. Когда он умирал, я обещала ему заботиться о тебе. Я не хочу нарушать это обещание.
Он взял ее за руку и прижал к своей груди. Он редко дотрагивался до нее. Обычно он даже обходил ее стороной – лишь бы случайно не коснуться. Нынешний жест Делрея был беспрецедентен. Он даже не стал использовать язык жестов – лишь бы не выпустить ее руки. Анна читала его слова по губам.
– Ты не права, Анна. Ты уже сдержала свое обещание, причем дорогой ценой. Нет, я это точно знаю, – сказал он, когда она попыталась выдернуть у него руку, чтобы возразить. – Жить со мной все эти годы было для тебя нелегко. Я… Я вел себя как эгоист.
Он покачала головой.
– Да, как эгоист. Мне жилось гораздо лучше, чем тебе и мальчику.
Анна ни разу не видела Делрея плачущим – даже на похоронах собственного сына. Теперь же на его глазах появились слезы.
– После смерти Дина я боялся, что ты уедешь с ранчо, заберешь с собой Дэвида и начнешь новую жизнь. Ты могла это сделать. Может быть, даже должна была так поступить. Тем не менее я благодарен тебе за то, что ты осталась со мной.
И снова она попыталась вырвать руку, чтобы возразить, но он ее не отпустил.
– Дай мне закончить, раз уж я начал. Я не мастер говорить. Не очень-то я умею передавать словами то, что чувствую. Но мне хотелось бы верить, что ты знаешь… Не можешь не знать, что я…
Она надеялась, что он не станет признаваться ей в любви, которую многие годы видела в его глазах. Было невозможно точно сказать, когда именно она поняла, что Делрей любит ее. Это понимание пришло к ней не в какой-то один миг, некий момент озарения, когда все вдруг становится на свои места. Нет, оно возникло у нее постепенно, тихо и без фанфар. Просто однажды она почувствовала, что уже знает об этом, – как любая женщина.
Тем не менее Анна никогда не показывала Делрею, что знает о его чувствах. Это было бы безжалостно, поскольку ничем хорошим не кончилось бы.
Если даже отбросить соображения морали, она все равно не смогла бы ответить на его любовь. Да, она любила его за то, что он в конце концов принял ее, несмотря на первоначальные опасения. Он нашел время и силы, чтобы научиться языку жестов, и за это она тоже его любила. Они были связаны общей любовью к Дину, а затем к Дэвиду. В общем, она была любящей и преданной невесткой. Но и только.
Его же любовь к ней была другой и более сильной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58