Когда Эрилин обратилась к лунному эльфу, ее голос звучал буднично, а лицо сохраняло нейтральное выражение. Она все решит сама.
— Добрая встреча, Элайт Кроулнобар. Прошу, примите мои извинения за неуместное замечание моего спутника.
— Вашего спутника? — Элайт впервые посмотрел на Данилу с некоторым интересом.
— Благодарю, Эрилин, но я привык говорить за себя сам, — с пылом запротестовал юноша.
— Именно этого я и боюсь, — пробормотала девушка. — Послушай, я понимаю, что здесь мало свободных мест, но не мог бы ты оставить нас ненадолго? Элайт Кроулнобар пригласил меня на бокал вина. Мы увидимся с тобой позже, если ты захочешь.
— Что? Ты желаешь, чтобы я ушел? И упустил возможность поговорить с живой легендой? Ни за что. Не забывай, я бард-любитель! — Данила положил руки на стол и проговорил, доверительно наклонившись к Элайту: — Вы знаете, что о ваших подвигах слагают песни?
— Нет, — коротко ответил лунный эльф, и его тон показывал, что он не склонен обсуждать эту тему.
— Вы хотите сказать, что никогда не слышали балладу «Как молчун переспорил Змея»? Там очень простая мелодия. Хотите, я вам ее спою?
— Как-нибудь в другой раз.
— Данила… — шикнула Эрилин сквозь зубы.
Молодой повеса сконфуженно улыбнулся:
— Эрилин, дорогая, иногда я забываюсь. Это верный признак любителя: болтать там, где настоящий бард слушает и наблюдает. Я исправлюсь, честное слово. Пожалуйста, продолжайте свою беседу. Представьте, что меня здесь нет. Я буду нем как рыба.
«Упрямый осел», — подумала Эрилин, подавив вздох. Она знала, что спорить с юношей бесполезно: будет только хуже. Поэтому она улыбнулась Элайту и с сожалением сказала:
— С вашего позволения, нам придется провести этот вечер втроем.
— Если вам это доставит удовольствие, — мягко ответил эльф. Он смерил Данилу взглядом, словно перед ним сидел невоспитанный, шаловливый щенок. — Не помню, чтобы мы встречались.
— Это Данила Танн, — быстро проговорила Эрилин, пока юноша не ляпнул чего-нибудь такого, что вконец разъярило бы эльфа.
— А, — усмехнулся эльф, слегка удивившись. — Молодой мастер Танн. Ваша слава также бежит впереди вас.
Эльф предоставил Даниле самому решать, что значат эти слова, и сосредоточился на церемонии эльверквиста. Прищелкнув длинными тонкими пальцами, он направил крохотный огненный шарик к свечке, стоявшей в центре стола. Эрилин вздрогнула, когда свечка зажглась. Заметив, что Данила устремил на нее любопытный взгляд, девушка мотнула головой, запрещая прерывать церемонию. Молодой человек подчинился, с растущим интересом наблюдая за действиями эльфа.
Сначала Элайт Кроулнобар подержал сложенные лодочкой руки над свечкой, потом над графином с эльфийским вином. Бутылка также представляла собой произведение искусства: она была сделана из прозрачного хрусталя с тысячей сверкающих граней. Держа графин обеими руками, эльф медленно поворачивал его перед свечой. Впитывая в себя свет, хрусталь постепенно светлел. В завершение квэссир произнес фразу на эльфийском, и собранный свет вспыхнул в тринадцати разных точках, засиявших, как звезды, на фоне внезапно потемневшего хрусталя.
У Эрилин перехватило дыхание, как это обычно случалось с ней, когда она находила на осеннем небе созвездие Коррелиан. Для лунных эльфов появление этого созвездия знаменовало конец лета. Элайт и Эрилин тихо пропели слова прощания, и едва смолк последний звук, искры на графине погасли.
Элайт осторожно наполнил кубок вином, переливая ароматную жидкость особым способом, чтобы она струилась, играла и меняла цвет. Его движениям была присуща легкость, которую можно приобрести только в результате многократных упражнений. Магическая церемония отрабатывалась веками, и бесчисленные поколения эльфов проводили ее, празднуя смену времени года.
Глядя на вино, льющееся в кубок, Эрилин забыла о сумасбродстве Данилы и дурной репутации Элайта.
В этот миг она с тихой грустью вспоминала детские годы, проведенные в Эвереске. В последний раз девушка участвовала в церемонии эльверквиста в четырнадцать лет, незадолго до смерти З'Берил.
Эльверквист представлял собой напиток рубиново-красного цвета. Его готовили из редких летних фруктов и солнечного света, которые смешивались при помощи магии. Вино объединяло в себе насыщенный цвет и аромат, и хотя оно не содержало никаких примесей, в нем проскальзывали порой золотые искры. Напиток всегда высоко ценился, но во время осенних обрядов к нему относились по-особому — как к прощальному дару лета.
Элайт закончил церемонию и передал кубок Эрилин. Девушка выпила вино медленно, с должным уважением, а затем склонила голову перед квэссиром в знак благодарности, как того требовал ритуал.
Величественным жестом Элайт подозвал слугу.
— Еще один кубок, пожалуйста, — распорядился он. Затем, словно вспомнив что-то, эльф повернулся к Даниле. — Или, может быть, два кубка? Вы тоже будете пить эльверквист?
— Нет, спасибо. Я предпочитаю ззар, — ответил Данила.
— Ну, разумеется, — учтиво отозвался Элайт. — Бокал этого вездесущего напитка для нашего юного друга и ужин на три персоны.
Дав необходимые указания, он отпустил официанта.
— Итак, — заговорил Элайт, обращаясь к девушке. — Что привело вас в Глубоководье? Праздник Луны, я полагаю? Вы решили развлечься во время торжеств?
— Да, я приехала на праздник, — подтвердила Эридин, посчитав, что это наиболее безобидный предлог.
— Вас ждет много интересного. Шумный, бестолковый, но, несомненно, колоритный фестиваль, на который собираются толпы народу. Как и эта гостиница, город полон приезжих. Как мне кажется, даже переполнен, хотя наплыв путешественников всегда благотворно сказывается на торговле. Надеюсь, у вас есть где остановиться.
Эрилин вопросительно взглянула на Данилу:
— Тебе удалось найти комнаты?
— Комнату, — уточнил юноша, слегка смутившись. — Только одну комнату. Гостиница забита до предела.
«Одна комната, — ужаснулась Эрилин. — Еще одна ночь в обществе Данилы Танна». С тихим жалобным стоном она откинулась на спинку стула. Элайт заметил ее реакцию.
— Похоже, вы принесли дурные вести, — обернулся эльф к молодому человеку.
— Странно, что вы к этому так относитесь, — удивился Данила, не поняв насмешку. — Что может быть лучше, чем провести ночь в комнате с прекрасной женщиной?
— Этриель, похоже, не разделяет вашего энтузиазма, — многозначительно заметил Элайт Кроулнобар, видя, что Эрилин передернуло от нахального заявления юноши.
— О, еще как разделяет. Дело, знаете ли, в том, что Эрилин — само благоразумие. — доверительно сообщил Данила эльфу.
В этот момент слуга принес их заказ. Эрилин подхватила с подноса бокал с ззаром и поставила его перед Данилой.
— Выпей это, — ласково сказала она. — И закажи еще несколько бокалов. Я плачу.
Затем девушка взяла пустой кубок и напрягла память, вспоминая, как следует наливать и подавать эльверквист. Если она и ошиблась в чем-нибудь, Элайт вежливо промолчал. Главное, ей удалось переменить тему, и разговор свернул на местные слухи, политику и — поскольку они находились в Глубоководье — на торговлю.
Данила продолжил словесную дуэль с квэссиром, забыв, как видно, о своем обещании оставаться молчаливым наблюдателем. Он то и дело отпускал в адрес эльфа насмешливые замечания, которые в устах любого другого человека послужили бы поводом для поединка. Элайт не обращал на шутника внимания. Впрочем, у него не было выбора: Данила ловко облекал свои колкости в форму дружеского подтрунивания, поэтому, рассердившись на него, эльф выглядел бы довольно глупо.
Эрилин неторопливо пила вино, изучая своего необычного сотрапезника. Элайт был очень любезен с ней и неизменно вежлив, несмотря на глупые выходки Данилы. Для беспощадного убийцы он демонстрировал отличную выдержку и чувство юмора. «Возможно, слухи о жестокости эльфа сильно преувеличены», — подумала девушка.
— А вот и наш ужин, — воскликнул Элайт, видя, что к ним направляются двое слуг. Один официант держал тяжелый поднос с едой, другой нес дополнительный сервировочный столик, чтобы расставить на нем блюда, которые не уместятся на столе.
Слуги расставили кушанья перед гостями: жареное мясо, дичь, которая еще шипела на вертеле, тушеные овощи и несколько горячих хлебцев, которые совсем недавно извлекли из печи.
Лунный эльф недовольно осмотрел незамысловатое угощение.
— Боюсь, лучше ничего нет. Надеюсь, когда-нибудь мне представится возможность оказать вам настоящее гостеприимство.
— О, не беспокойтесь. После трудного путешествия нет ничего вкуснее простой еды, — успокоила его девушка.
Данила и Эрилин набросились на жаркое. Казалось, пища придала молодому человеку сил и его настроение улучшилось. Вернее сказать, Данила развеселился до безобразия. Он снова затеял перепалку с Элайтом Кроулнобаром, получая от обмена колкостями не меньше удовольствия, чем получает хороший боец, встретивший достойного соперника.
Эрилин слишком устала, чтобы принимать участие в их остроумной беседе. Сосредоточившись на еде, она тем не менее прислушивалась к разговорам в зале: вдруг ей удастся узнать что-нибудь важное об убийце Арфистов. Эта тема всплывала то тут, то там, и, даже пребывая в полной безопасности, клиенты чувствовали себя неуютно, когда кто-нибудь вспоминал о мрачных событиях.
— Ее заклеймили. Выжгли клеймо на бедре, как породистой корове…
— Говорят, убийца Арфистов пробрался мимо стражи в замок…
— Да будь я Арфистом, я пустил бы свой значок на переплавку и сделал бы из него ночной горшок…
Эрилин не услышала ничего интересного, однако она с беспокойством заметила, что истории о таинственном убийце обрастают слухами и сплетнями.
Внезапно в дальнем углу раздались аплодисменты. Шум рукоплесканий рос и ширился, и вскоре он заглушил гул голосов в трактире. Гости раздвинули стулья, освобождая место посередине. Двое слуг внесли большую арфу и установили ее в центре импровизированной сцены. Высокий стройный мужчина неловко подошел к инструменту и принялся его настраивать.
— О, сейчас мы услышим настоящего барда, — насмешливо заметил Элайт.
Данила вытянул шею, рассматривая сцену:
— Неужели? Кто это?
— Рис Черный Ветер, — ответила Эрилин. Она встречала барда раньше, во время одного из своих путешествий в Сюзаил. Певец был молод и застенчив, но, несомненно, талантлив.
— Хм, возможно, он согласится исполнить одну-две песни дуэтом, после того как… Ой! — вскрикнул Данила, прервавшись на полуслове. Устремив негодующий взгляд на девушку, он нагнулся и потер ушибленное место — Эрилин больно пнула его под столом.
Девушка приложила палец к губам, призывая к тишине. Впрочем, в этом уже не было надобности. Едва раздались первые звуки арфы, все заворожено умолкли. Поклонники винной лозы и ячменного колоса слушали музыку так же внимательно, как истинные ценители искусства. Бродячие певцы и музыканты часто заходили в трактиры и гостиницы, однако редко бард такого уровня удостаивал своим вниманием «Веселую бутылку». Даже Элайт и Данила отложили на время свои разногласия, чтобы послушать древний гимн в честь праздника Луны. Когда бард закончил петь, публика разразилась громкими аплодисментами, требуя продолжения. Певец улыбнулся и снова заиграл.
Когда музыкант пел вторую песню — печальную балладу о любви и героических подвигах, — в трактир вошел человек. Он замер на мгновение у двери, выбирая место, затем тихо прошел через зал и пристроился за столиком в углу, неподалеку от Эрилин.
Девушка заметила вошедшего и начала украдкой наблюдать за ним. Мужчина был едва ли не самым высоким среди посетителей трактира, однако двигался он бесшумно, с кошачьей грацией. Как и все путники, пришедшие с улицы, он кутался в плащ, спасаясь от холодного осеннего ветра, однако в отличие от остальных гостей, попав в тепло, раздеваться не стал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— Добрая встреча, Элайт Кроулнобар. Прошу, примите мои извинения за неуместное замечание моего спутника.
— Вашего спутника? — Элайт впервые посмотрел на Данилу с некоторым интересом.
— Благодарю, Эрилин, но я привык говорить за себя сам, — с пылом запротестовал юноша.
— Именно этого я и боюсь, — пробормотала девушка. — Послушай, я понимаю, что здесь мало свободных мест, но не мог бы ты оставить нас ненадолго? Элайт Кроулнобар пригласил меня на бокал вина. Мы увидимся с тобой позже, если ты захочешь.
— Что? Ты желаешь, чтобы я ушел? И упустил возможность поговорить с живой легендой? Ни за что. Не забывай, я бард-любитель! — Данила положил руки на стол и проговорил, доверительно наклонившись к Элайту: — Вы знаете, что о ваших подвигах слагают песни?
— Нет, — коротко ответил лунный эльф, и его тон показывал, что он не склонен обсуждать эту тему.
— Вы хотите сказать, что никогда не слышали балладу «Как молчун переспорил Змея»? Там очень простая мелодия. Хотите, я вам ее спою?
— Как-нибудь в другой раз.
— Данила… — шикнула Эрилин сквозь зубы.
Молодой повеса сконфуженно улыбнулся:
— Эрилин, дорогая, иногда я забываюсь. Это верный признак любителя: болтать там, где настоящий бард слушает и наблюдает. Я исправлюсь, честное слово. Пожалуйста, продолжайте свою беседу. Представьте, что меня здесь нет. Я буду нем как рыба.
«Упрямый осел», — подумала Эрилин, подавив вздох. Она знала, что спорить с юношей бесполезно: будет только хуже. Поэтому она улыбнулась Элайту и с сожалением сказала:
— С вашего позволения, нам придется провести этот вечер втроем.
— Если вам это доставит удовольствие, — мягко ответил эльф. Он смерил Данилу взглядом, словно перед ним сидел невоспитанный, шаловливый щенок. — Не помню, чтобы мы встречались.
— Это Данила Танн, — быстро проговорила Эрилин, пока юноша не ляпнул чего-нибудь такого, что вконец разъярило бы эльфа.
— А, — усмехнулся эльф, слегка удивившись. — Молодой мастер Танн. Ваша слава также бежит впереди вас.
Эльф предоставил Даниле самому решать, что значат эти слова, и сосредоточился на церемонии эльверквиста. Прищелкнув длинными тонкими пальцами, он направил крохотный огненный шарик к свечке, стоявшей в центре стола. Эрилин вздрогнула, когда свечка зажглась. Заметив, что Данила устремил на нее любопытный взгляд, девушка мотнула головой, запрещая прерывать церемонию. Молодой человек подчинился, с растущим интересом наблюдая за действиями эльфа.
Сначала Элайт Кроулнобар подержал сложенные лодочкой руки над свечкой, потом над графином с эльфийским вином. Бутылка также представляла собой произведение искусства: она была сделана из прозрачного хрусталя с тысячей сверкающих граней. Держа графин обеими руками, эльф медленно поворачивал его перед свечой. Впитывая в себя свет, хрусталь постепенно светлел. В завершение квэссир произнес фразу на эльфийском, и собранный свет вспыхнул в тринадцати разных точках, засиявших, как звезды, на фоне внезапно потемневшего хрусталя.
У Эрилин перехватило дыхание, как это обычно случалось с ней, когда она находила на осеннем небе созвездие Коррелиан. Для лунных эльфов появление этого созвездия знаменовало конец лета. Элайт и Эрилин тихо пропели слова прощания, и едва смолк последний звук, искры на графине погасли.
Элайт осторожно наполнил кубок вином, переливая ароматную жидкость особым способом, чтобы она струилась, играла и меняла цвет. Его движениям была присуща легкость, которую можно приобрести только в результате многократных упражнений. Магическая церемония отрабатывалась веками, и бесчисленные поколения эльфов проводили ее, празднуя смену времени года.
Глядя на вино, льющееся в кубок, Эрилин забыла о сумасбродстве Данилы и дурной репутации Элайта.
В этот миг она с тихой грустью вспоминала детские годы, проведенные в Эвереске. В последний раз девушка участвовала в церемонии эльверквиста в четырнадцать лет, незадолго до смерти З'Берил.
Эльверквист представлял собой напиток рубиново-красного цвета. Его готовили из редких летних фруктов и солнечного света, которые смешивались при помощи магии. Вино объединяло в себе насыщенный цвет и аромат, и хотя оно не содержало никаких примесей, в нем проскальзывали порой золотые искры. Напиток всегда высоко ценился, но во время осенних обрядов к нему относились по-особому — как к прощальному дару лета.
Элайт закончил церемонию и передал кубок Эрилин. Девушка выпила вино медленно, с должным уважением, а затем склонила голову перед квэссиром в знак благодарности, как того требовал ритуал.
Величественным жестом Элайт подозвал слугу.
— Еще один кубок, пожалуйста, — распорядился он. Затем, словно вспомнив что-то, эльф повернулся к Даниле. — Или, может быть, два кубка? Вы тоже будете пить эльверквист?
— Нет, спасибо. Я предпочитаю ззар, — ответил Данила.
— Ну, разумеется, — учтиво отозвался Элайт. — Бокал этого вездесущего напитка для нашего юного друга и ужин на три персоны.
Дав необходимые указания, он отпустил официанта.
— Итак, — заговорил Элайт, обращаясь к девушке. — Что привело вас в Глубоководье? Праздник Луны, я полагаю? Вы решили развлечься во время торжеств?
— Да, я приехала на праздник, — подтвердила Эридин, посчитав, что это наиболее безобидный предлог.
— Вас ждет много интересного. Шумный, бестолковый, но, несомненно, колоритный фестиваль, на который собираются толпы народу. Как и эта гостиница, город полон приезжих. Как мне кажется, даже переполнен, хотя наплыв путешественников всегда благотворно сказывается на торговле. Надеюсь, у вас есть где остановиться.
Эрилин вопросительно взглянула на Данилу:
— Тебе удалось найти комнаты?
— Комнату, — уточнил юноша, слегка смутившись. — Только одну комнату. Гостиница забита до предела.
«Одна комната, — ужаснулась Эрилин. — Еще одна ночь в обществе Данилы Танна». С тихим жалобным стоном она откинулась на спинку стула. Элайт заметил ее реакцию.
— Похоже, вы принесли дурные вести, — обернулся эльф к молодому человеку.
— Странно, что вы к этому так относитесь, — удивился Данила, не поняв насмешку. — Что может быть лучше, чем провести ночь в комнате с прекрасной женщиной?
— Этриель, похоже, не разделяет вашего энтузиазма, — многозначительно заметил Элайт Кроулнобар, видя, что Эрилин передернуло от нахального заявления юноши.
— О, еще как разделяет. Дело, знаете ли, в том, что Эрилин — само благоразумие. — доверительно сообщил Данила эльфу.
В этот момент слуга принес их заказ. Эрилин подхватила с подноса бокал с ззаром и поставила его перед Данилой.
— Выпей это, — ласково сказала она. — И закажи еще несколько бокалов. Я плачу.
Затем девушка взяла пустой кубок и напрягла память, вспоминая, как следует наливать и подавать эльверквист. Если она и ошиблась в чем-нибудь, Элайт вежливо промолчал. Главное, ей удалось переменить тему, и разговор свернул на местные слухи, политику и — поскольку они находились в Глубоководье — на торговлю.
Данила продолжил словесную дуэль с квэссиром, забыв, как видно, о своем обещании оставаться молчаливым наблюдателем. Он то и дело отпускал в адрес эльфа насмешливые замечания, которые в устах любого другого человека послужили бы поводом для поединка. Элайт не обращал на шутника внимания. Впрочем, у него не было выбора: Данила ловко облекал свои колкости в форму дружеского подтрунивания, поэтому, рассердившись на него, эльф выглядел бы довольно глупо.
Эрилин неторопливо пила вино, изучая своего необычного сотрапезника. Элайт был очень любезен с ней и неизменно вежлив, несмотря на глупые выходки Данилы. Для беспощадного убийцы он демонстрировал отличную выдержку и чувство юмора. «Возможно, слухи о жестокости эльфа сильно преувеличены», — подумала девушка.
— А вот и наш ужин, — воскликнул Элайт, видя, что к ним направляются двое слуг. Один официант держал тяжелый поднос с едой, другой нес дополнительный сервировочный столик, чтобы расставить на нем блюда, которые не уместятся на столе.
Слуги расставили кушанья перед гостями: жареное мясо, дичь, которая еще шипела на вертеле, тушеные овощи и несколько горячих хлебцев, которые совсем недавно извлекли из печи.
Лунный эльф недовольно осмотрел незамысловатое угощение.
— Боюсь, лучше ничего нет. Надеюсь, когда-нибудь мне представится возможность оказать вам настоящее гостеприимство.
— О, не беспокойтесь. После трудного путешествия нет ничего вкуснее простой еды, — успокоила его девушка.
Данила и Эрилин набросились на жаркое. Казалось, пища придала молодому человеку сил и его настроение улучшилось. Вернее сказать, Данила развеселился до безобразия. Он снова затеял перепалку с Элайтом Кроулнобаром, получая от обмена колкостями не меньше удовольствия, чем получает хороший боец, встретивший достойного соперника.
Эрилин слишком устала, чтобы принимать участие в их остроумной беседе. Сосредоточившись на еде, она тем не менее прислушивалась к разговорам в зале: вдруг ей удастся узнать что-нибудь важное об убийце Арфистов. Эта тема всплывала то тут, то там, и, даже пребывая в полной безопасности, клиенты чувствовали себя неуютно, когда кто-нибудь вспоминал о мрачных событиях.
— Ее заклеймили. Выжгли клеймо на бедре, как породистой корове…
— Говорят, убийца Арфистов пробрался мимо стражи в замок…
— Да будь я Арфистом, я пустил бы свой значок на переплавку и сделал бы из него ночной горшок…
Эрилин не услышала ничего интересного, однако она с беспокойством заметила, что истории о таинственном убийце обрастают слухами и сплетнями.
Внезапно в дальнем углу раздались аплодисменты. Шум рукоплесканий рос и ширился, и вскоре он заглушил гул голосов в трактире. Гости раздвинули стулья, освобождая место посередине. Двое слуг внесли большую арфу и установили ее в центре импровизированной сцены. Высокий стройный мужчина неловко подошел к инструменту и принялся его настраивать.
— О, сейчас мы услышим настоящего барда, — насмешливо заметил Элайт.
Данила вытянул шею, рассматривая сцену:
— Неужели? Кто это?
— Рис Черный Ветер, — ответила Эрилин. Она встречала барда раньше, во время одного из своих путешествий в Сюзаил. Певец был молод и застенчив, но, несомненно, талантлив.
— Хм, возможно, он согласится исполнить одну-две песни дуэтом, после того как… Ой! — вскрикнул Данила, прервавшись на полуслове. Устремив негодующий взгляд на девушку, он нагнулся и потер ушибленное место — Эрилин больно пнула его под столом.
Девушка приложила палец к губам, призывая к тишине. Впрочем, в этом уже не было надобности. Едва раздались первые звуки арфы, все заворожено умолкли. Поклонники винной лозы и ячменного колоса слушали музыку так же внимательно, как истинные ценители искусства. Бродячие певцы и музыканты часто заходили в трактиры и гостиницы, однако редко бард такого уровня удостаивал своим вниманием «Веселую бутылку». Даже Элайт и Данила отложили на время свои разногласия, чтобы послушать древний гимн в честь праздника Луны. Когда бард закончил петь, публика разразилась громкими аплодисментами, требуя продолжения. Певец улыбнулся и снова заиграл.
Когда музыкант пел вторую песню — печальную балладу о любви и героических подвигах, — в трактир вошел человек. Он замер на мгновение у двери, выбирая место, затем тихо прошел через зал и пристроился за столиком в углу, неподалеку от Эрилин.
Девушка заметила вошедшего и начала украдкой наблюдать за ним. Мужчина был едва ли не самым высоким среди посетителей трактира, однако двигался он бесшумно, с кошачьей грацией. Как и все путники, пришедшие с улицы, он кутался в плащ, спасаясь от холодного осеннего ветра, однако в отличие от остальных гостей, попав в тепло, раздеваться не стал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51