— Веди.
Внезапно вспыхнул свет, и Аннон заслонил глаза и прищурился с колотящимися сердцами. Их так быстро нашли?.. Когда глаза привыкли, он увидел, что Джийан зажгла остатки старого смоляного факела при помощи палочки для разжигания огня. Факел кашлял, трещал и грозил вот-вот погаснуть, но Джийан сложила руки в виде чаши, загородила пламя от сквозняка, и оно ожило. Аннон, пожалуй, никогда не видел ее такой: в полном тускугггунском одеянии с традиционным сифэйном — покрывающим голову капюшоном.
Он огляделся, увидел высеченные в скале при помощи в'орннских технологий ряды похожих на мешки клеток. Заглянул внутрь, уже зная, что найдет.
— Сколько кундалианские узники выдерживали там? — Джийан смотрела на странные и жуткие скальпели, зажимы, провода, лопатообразные клинки и щипцы, торчащие из изогнутых стен и потолков, подобно прыщам на умирающем от дуурской лихорадки.
Аннон сунулся в соседнюю камеру. Пахло очень плохо.
— В зависимости от разговорчивости узника.
— Ты хочешь сказать, в зависимости от формы пытки, используемой следователем.
Аннон обернулся к ней, не обращая внимания на упрек в ее голосе.
— Почему мы медлим? — Он топнул сначала одной ногой, потом другой. — Ты сама говорила...
Джийан показала ему левую ладонь.
— Мы не уйдем далеко, куда бы ни пошли и как бы хитро ни спрятались, пока у меня есть это.
— Окууут! Она кивнула.
— Опознавательный имплант. С этим они могут выследить нас, куда бы мы ни пошли. — В больших глазах отражался яркий желтый свет смоляного факела. — Надо избавиться от него.
— Каким образом?
Джийан достала металлический стержень Кургана, протянула рукояткой вперед.
— Нет, — сказал он; желудки сжались. — Ты не можешь!..
— Аннон, это необходимо. — Он попятился, и она сказала: — Послушай меня, это твой долг — твой первый долг как нового регента. Ты должен защитить себя. Любой ценой.
— Но это будет так больно! Она улыбнулась.
— Не настолько, как ты боишься. Я буду руководить каждым твоим шагом...
Ее голос замер. Аннон увидел, что она смотрит на него.
— Что такое?
— Аннон, во имя Миины! — Она указала на его обнаженную грудь.
Он посмотрел на грудь, на ребра... ребра! Ран не было, осталось лишь небольшое пятно. Он прижал пальцы к грудной клетке. Никакой боли, даже намека на боль. И странная пульсация когтя гэрорела прекратилась.
Он начал рассказывать, что произошло, однако умолк, когда Джийан сунула стержень ему в руку.
— Нет времени, — прошептала она. — Рассказывай за работой. Это отвлечет меня.
Сесть можно было только в одной из камер. Аннон выбрал ту, где меньше всего воняло, и, взяв факел, присел на корточки рядом с Джийан. Затем, осмотрев четырехзубый наконечник стержня, покачал головой.
— В чем дело?
— Не получится.
— Но надо...
Он встал, подошел к висящим на стене инструментам для допросов, выбрал серповидный скальпель. Сунул лезвие в пламя, очищая его. Джийан смотрела на скальпель, словно на ядовитую змею.
Юноша держал раскаленное лезвие изогнутого скальпеля над окууутом, выжидая только, чтобы тот немного остыл.
— Ирония судьбы, как по-твоему? — Она смотрела ему прямо в глаза, чтобы не видеть окружающие их в'орннские ужасы.
— Не знаю, с чего начать, — произнес Аннон.
— Начни с того, как вышел из моей комнаты.
Он знал, что она намеренно неправильно поняла его, и, как ни странно, был благодарен за это. Он заговорил в тот же миг, как скальпель пронзил ее кожу. Джийан с шипением втянула воздух. Потекла кровь.
— Глубже, — сказала она, стиснув зубы. — Ты должен забраться под него.
Она прижалась спиной к стене, вытянула ноги и постаралась расслабиться, но Аннон, держащий ее левую руку в своей и продолжающий работать скальпелем, чувствовал, как какая-то вялость течет сквозь нее, как струя сиропа, замедляя пульс, биение сердца и даже, если он мог поверить своим чувствам, самый ток ее крови. И, чтобы отвлечь ее и отвлечься самому, говорил, рассказывая все, что произошло после того, как они расстались.
Когда он дошел до чувства, охватившего его на винтовой лестнице, Джийан промолвила странно низким голосом:
— Как дела?
— По-моему, нормально.
— Ты уже под окууутом?
— Да. — Ее кровь медленно капала с вытянутых пальцев, текла по его руке, капала с его запястья.
— Там три нити, вроде проволочек, — сказала Джийан через мгновение. — Надо найти самую тонкую и отделить ее. Ты должен перерезать ее первой. — Голос казался потусторонним, невнятным, однако Аннон не смел поднять глаза, нарушить концентрацию. Он разрывался на части. Ему хотелось работать как можно быстрее, чтобы избавить ее от боли, и в то же время он боялся сделать ошибку, перерезать нерв или артерию, искалечить ее. На мгновение он, как и она, осознал все окружающие их хитрые пыточные инструменты. Он заставил себя отбросить страх и сосредоточиться на рассказе.
— Коготь гэрорела пульсировал внутри тебя?
— Да. Словно тащил меня в пещеры.
— А потом дверь в Сокровищницу открылась?
— Да. И я увидел существо.
— Расскажи. Как оно выглядело? Он рассказал, и Джийан задрожала.
— Ты помнишь, какого оно цвета?
— Зеленое, как море.
— Дракон Сеелин, — чуть слышно прошептала она. — Никто из живущих не видел Священного Дракона...
— Я видел его.
— Я могла бы подумать, что это была галлюцинация, — выдохнула она, — однако только Священный Дракон мог удалить коготь гэрорела и исцелить тебя.
— А когда я очнулся, то нашел рядом с собой книгу.
— Какую книгу?
— Старую книгу в потертом кожаном переплете. Кундалианскую, по-моему. Покажу, когда закончу.
Он нащупал три извилистые нити. Было трудно — ведь столько крови, да еще ее нервные узлы где-то здесь же — отличить одну от другой. Самую тонкую, сказала она. Перерезать самую тонкую первой. Он вздрогнул и заколебался.
— Продолжай, — тихо промолвила Джийан. — Ты можешь, Аннон. Я знаю.
Он облизнул губы. Прямо копия отца.
— Пожалуйста, расскажи мне о Драконах.
Джийан закрыла глаза, то ли от боли, то ли сосредоточиваясь.
— Пять Священных Драконов создали Кундалу и ее небеса. Рамаханы утверждают, что они — дети Миины, как и хагошрины, стражи Жемчужины. Где тут истина? Я просто не знаю. Сомневаюсь, знают ли это даже конары, старшие жрицы, входящие в Деа Критан, Высший совет рамахан.
Вот вроде бы нужная нить... По крайней мере она казалась самой тонкой.
— Нашел.
— Так чего же ты ждешь? Режь. Юноша двинул клинок на миллиметр. Ее дыхание замедлилось.
— Постарайся не повредить окууут. Если повезет, он продолжит посылать сигналы еще некоторое время после того, как мы избавимся от него, и это собьет людей Стогггула с нашего следа.
Аннон кивнул и начал. Свободной рукой Джийан стерла пот, текущий по лицу юноши. Перерезать созданную гэргонами прочную нить было непросто, но он, собрав все мужество и силы, разом рассек ее.
Джийан тихо ахнула. Голова упала на грудь, сифэйн закрывал лицо.
— Спасибо...
Пока Джийан копалась в своих травах, Аннон разглядывал окууут. Его покрывала пленка крови, и Аннон счистил ее большим пальцем. Перевернул и увидел обрывки перерезанных проволочек.
— Сдох, — сказал он. — Как только я перерезал нервный узел, он отключился.
— Не повезло, — откликнулась Джийан, обкладывая рану травами и перевязывая бинтами, которые принесла для его раны.
— Как ты? — спросил Аннон.
Она посмотрела на него. В глаза возвращалась жизнь.
— Я буду в порядке.
Он встал, подал ей металлический стержень, вытер скальпель о штанину. Чуть не бросил его, потом передумал.
— Теперь покажи мне книгу, — сказала Джийан, глядя на него со странным выражением.
Аннон вытащил маленькую книгу из-за пояса брюк и подал ей. Она открыла ее дрожащими руками.
— Кундалианская, да? Ты учила меня читать по-кундалиански, но это я прочитать не могу.
— Она написана на Древнем наречии. — Покраснев и задыхаясь, Джийан протянула книгу Аннону. Тот покачал головой.
— Она кундалианская. И должна быть твоей. Джийан вложила книгу ему в руки. Глаза ее сияли.
— Она была дана тебе не без причины, Аннон. Спрячь ее, храни в безопасности и ни в коем случае никому о ней не рассказывай. Понимаешь?
Юноша кивнул, пытаясь понять, что произошло. Джийан смотрела на него так, словно никогда раньше не видела. Аннон откашлялся.
— Нам лучше двигаться, — сказал он.
Курган Стогггул стоял на внутреннем балконе покоев регента. Двери были распахнуты, занавеси развевались и колыхались, как облака. Недавно взошла одна из лун Кундалы. Половина ее покрытого оспинами лица была похожа на старушечий череп. Она висела над комнатой регента, как лампа, которую вот-вот погасят, омывая холодным отраженным светом знакомые черты Элевсина Ашеры. Глаза, уже погасшие, были широко открыты и смотрели пристально, словно являя вечный комментарий к безвременной смерти. Курган кисло смотрел, как отец высоко поднимает трофей, сохраненный для него Кинннием Моркой.
Эти двое ссорились, как дети. Насколько понял Курган, отец приказал строй-генералу сохранить Элевсину Ашере жизнь, чтобы выпытать секрет саламуууна, однако, по словам Морки, события вышли из-под контроля, и он был вынужден убить регента. Что ж, по крайней мере отец получил трофей к изголовью, подумал Курган. В любом случае, с его точки зрения, Элевсин Ашера никогда бы не открыл своих секретов за ограниченное время, имевшееся в распоряжении строй-генерала. Для успеха переворота отцу надо было к утру объявить, что все Ашеры мертвы. Хотя Курган знал, что его мнение никого не интересует. В Н'Луууру их всех!
— Дворец безопасен. Победа наша! — провозгласил Киннний Морка.
— Как давно я ждал этой минуты! — Прим-агент охрип от крика. — С тех самых пор, как гэргоны несправедливо отказали отцу, с тех самых пор, как они назначили Ашеров регентами? О нет, дольше! Кажется, всю жизнь я стоял в тени Элевсина Ашеры, все мои успехи были ничем рядом с проклятым Ашерой. — Он высоко поднял голову Элевсина Ашеры. — И теперь, у края лучшего мгновения моей жизни, я должен довольствоваться этим. — Он постучал по виску врага. — Все, что было там, все драгоценные секреты пропали с одним взмахом ионного меча.
— Радуйтесь! — воскликнул Киннний Морка. — Не расстраивайтесь из-за мелочей, ибо ваше время наконец пришло!
— Вы правы, мой друг! — Веннн Стогггул плюнул в лицо Элевсина Ашеры. — Нынче ночью у меня есть почти все, чего я желал.
— И, не сомневаюсь, скоро у вас будет все!
Они пили друг за друга огнесортный нумааадис из погребов регента.
— Хватит мерзкого мутного раккиса! — воскликнул Киннний Морка, вытер губы и выпил залпом еще бокал крепкого в'орннского напитка.
“Да, победа, — подумал Курган. — Для них. А я?”
— Строй-генерал, когда ваши кхагггуны принесут мне голову Аннона Ашеры? — Стогггул высоко поднял кровавый трофей. — Раз уж сегодня ночью моей добычей должны быть головы, я хотел бы иметь полный набор!
— Тут уж как взяться, — ответил Киннний Морка. — Если вы свяжетесь с гэргонами, они могут мгновенно выследить его по окумммону.
— Мой поисковик — вы, строй-генерал. — В голосе Стогггула отчетливо звучало презрение. Малые касты так мало знали о гэргонах. Если он свяжется с ними теперь, они, конечно, найдут Аннона Ашеру. И, несомненно, посадят на трон регента по праву наследования. Такого исхода следовало избежать любой ценой. Нет-нет, все по плану. Он должен говорить с гэргонами с позиции силы, а не коленопреклоненным просителем.
— И я обязательно найду его, — сказал Киннний Морка. — Он по-прежнему где-то во дворце. Я сам видел, как парень вошел вместе с кундалианской счетттой. Поверьте мне, он не уйдет от нас. Ему никто не поможет; к концу ночи мы казним их всех! — Двое мужчин засмеялись — как чии-лисы на восходящие луны.
“Аннон был с Джийан, . — подумал Курган, укрытый ночью и тенями. — Если он сбежит, то с ее помощью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Внезапно вспыхнул свет, и Аннон заслонил глаза и прищурился с колотящимися сердцами. Их так быстро нашли?.. Когда глаза привыкли, он увидел, что Джийан зажгла остатки старого смоляного факела при помощи палочки для разжигания огня. Факел кашлял, трещал и грозил вот-вот погаснуть, но Джийан сложила руки в виде чаши, загородила пламя от сквозняка, и оно ожило. Аннон, пожалуй, никогда не видел ее такой: в полном тускугггунском одеянии с традиционным сифэйном — покрывающим голову капюшоном.
Он огляделся, увидел высеченные в скале при помощи в'орннских технологий ряды похожих на мешки клеток. Заглянул внутрь, уже зная, что найдет.
— Сколько кундалианские узники выдерживали там? — Джийан смотрела на странные и жуткие скальпели, зажимы, провода, лопатообразные клинки и щипцы, торчащие из изогнутых стен и потолков, подобно прыщам на умирающем от дуурской лихорадки.
Аннон сунулся в соседнюю камеру. Пахло очень плохо.
— В зависимости от разговорчивости узника.
— Ты хочешь сказать, в зависимости от формы пытки, используемой следователем.
Аннон обернулся к ней, не обращая внимания на упрек в ее голосе.
— Почему мы медлим? — Он топнул сначала одной ногой, потом другой. — Ты сама говорила...
Джийан показала ему левую ладонь.
— Мы не уйдем далеко, куда бы ни пошли и как бы хитро ни спрятались, пока у меня есть это.
— Окууут! Она кивнула.
— Опознавательный имплант. С этим они могут выследить нас, куда бы мы ни пошли. — В больших глазах отражался яркий желтый свет смоляного факела. — Надо избавиться от него.
— Каким образом?
Джийан достала металлический стержень Кургана, протянула рукояткой вперед.
— Нет, — сказал он; желудки сжались. — Ты не можешь!..
— Аннон, это необходимо. — Он попятился, и она сказала: — Послушай меня, это твой долг — твой первый долг как нового регента. Ты должен защитить себя. Любой ценой.
— Но это будет так больно! Она улыбнулась.
— Не настолько, как ты боишься. Я буду руководить каждым твоим шагом...
Ее голос замер. Аннон увидел, что она смотрит на него.
— Что такое?
— Аннон, во имя Миины! — Она указала на его обнаженную грудь.
Он посмотрел на грудь, на ребра... ребра! Ран не было, осталось лишь небольшое пятно. Он прижал пальцы к грудной клетке. Никакой боли, даже намека на боль. И странная пульсация когтя гэрорела прекратилась.
Он начал рассказывать, что произошло, однако умолк, когда Джийан сунула стержень ему в руку.
— Нет времени, — прошептала она. — Рассказывай за работой. Это отвлечет меня.
Сесть можно было только в одной из камер. Аннон выбрал ту, где меньше всего воняло, и, взяв факел, присел на корточки рядом с Джийан. Затем, осмотрев четырехзубый наконечник стержня, покачал головой.
— В чем дело?
— Не получится.
— Но надо...
Он встал, подошел к висящим на стене инструментам для допросов, выбрал серповидный скальпель. Сунул лезвие в пламя, очищая его. Джийан смотрела на скальпель, словно на ядовитую змею.
Юноша держал раскаленное лезвие изогнутого скальпеля над окууутом, выжидая только, чтобы тот немного остыл.
— Ирония судьбы, как по-твоему? — Она смотрела ему прямо в глаза, чтобы не видеть окружающие их в'орннские ужасы.
— Не знаю, с чего начать, — произнес Аннон.
— Начни с того, как вышел из моей комнаты.
Он знал, что она намеренно неправильно поняла его, и, как ни странно, был благодарен за это. Он заговорил в тот же миг, как скальпель пронзил ее кожу. Джийан с шипением втянула воздух. Потекла кровь.
— Глубже, — сказала она, стиснув зубы. — Ты должен забраться под него.
Она прижалась спиной к стене, вытянула ноги и постаралась расслабиться, но Аннон, держащий ее левую руку в своей и продолжающий работать скальпелем, чувствовал, как какая-то вялость течет сквозь нее, как струя сиропа, замедляя пульс, биение сердца и даже, если он мог поверить своим чувствам, самый ток ее крови. И, чтобы отвлечь ее и отвлечься самому, говорил, рассказывая все, что произошло после того, как они расстались.
Когда он дошел до чувства, охватившего его на винтовой лестнице, Джийан промолвила странно низким голосом:
— Как дела?
— По-моему, нормально.
— Ты уже под окууутом?
— Да. — Ее кровь медленно капала с вытянутых пальцев, текла по его руке, капала с его запястья.
— Там три нити, вроде проволочек, — сказала Джийан через мгновение. — Надо найти самую тонкую и отделить ее. Ты должен перерезать ее первой. — Голос казался потусторонним, невнятным, однако Аннон не смел поднять глаза, нарушить концентрацию. Он разрывался на части. Ему хотелось работать как можно быстрее, чтобы избавить ее от боли, и в то же время он боялся сделать ошибку, перерезать нерв или артерию, искалечить ее. На мгновение он, как и она, осознал все окружающие их хитрые пыточные инструменты. Он заставил себя отбросить страх и сосредоточиться на рассказе.
— Коготь гэрорела пульсировал внутри тебя?
— Да. Словно тащил меня в пещеры.
— А потом дверь в Сокровищницу открылась?
— Да. И я увидел существо.
— Расскажи. Как оно выглядело? Он рассказал, и Джийан задрожала.
— Ты помнишь, какого оно цвета?
— Зеленое, как море.
— Дракон Сеелин, — чуть слышно прошептала она. — Никто из живущих не видел Священного Дракона...
— Я видел его.
— Я могла бы подумать, что это была галлюцинация, — выдохнула она, — однако только Священный Дракон мог удалить коготь гэрорела и исцелить тебя.
— А когда я очнулся, то нашел рядом с собой книгу.
— Какую книгу?
— Старую книгу в потертом кожаном переплете. Кундалианскую, по-моему. Покажу, когда закончу.
Он нащупал три извилистые нити. Было трудно — ведь столько крови, да еще ее нервные узлы где-то здесь же — отличить одну от другой. Самую тонкую, сказала она. Перерезать самую тонкую первой. Он вздрогнул и заколебался.
— Продолжай, — тихо промолвила Джийан. — Ты можешь, Аннон. Я знаю.
Он облизнул губы. Прямо копия отца.
— Пожалуйста, расскажи мне о Драконах.
Джийан закрыла глаза, то ли от боли, то ли сосредоточиваясь.
— Пять Священных Драконов создали Кундалу и ее небеса. Рамаханы утверждают, что они — дети Миины, как и хагошрины, стражи Жемчужины. Где тут истина? Я просто не знаю. Сомневаюсь, знают ли это даже конары, старшие жрицы, входящие в Деа Критан, Высший совет рамахан.
Вот вроде бы нужная нить... По крайней мере она казалась самой тонкой.
— Нашел.
— Так чего же ты ждешь? Режь. Юноша двинул клинок на миллиметр. Ее дыхание замедлилось.
— Постарайся не повредить окууут. Если повезет, он продолжит посылать сигналы еще некоторое время после того, как мы избавимся от него, и это собьет людей Стогггула с нашего следа.
Аннон кивнул и начал. Свободной рукой Джийан стерла пот, текущий по лицу юноши. Перерезать созданную гэргонами прочную нить было непросто, но он, собрав все мужество и силы, разом рассек ее.
Джийан тихо ахнула. Голова упала на грудь, сифэйн закрывал лицо.
— Спасибо...
Пока Джийан копалась в своих травах, Аннон разглядывал окууут. Его покрывала пленка крови, и Аннон счистил ее большим пальцем. Перевернул и увидел обрывки перерезанных проволочек.
— Сдох, — сказал он. — Как только я перерезал нервный узел, он отключился.
— Не повезло, — откликнулась Джийан, обкладывая рану травами и перевязывая бинтами, которые принесла для его раны.
— Как ты? — спросил Аннон.
Она посмотрела на него. В глаза возвращалась жизнь.
— Я буду в порядке.
Он встал, подал ей металлический стержень, вытер скальпель о штанину. Чуть не бросил его, потом передумал.
— Теперь покажи мне книгу, — сказала Джийан, глядя на него со странным выражением.
Аннон вытащил маленькую книгу из-за пояса брюк и подал ей. Она открыла ее дрожащими руками.
— Кундалианская, да? Ты учила меня читать по-кундалиански, но это я прочитать не могу.
— Она написана на Древнем наречии. — Покраснев и задыхаясь, Джийан протянула книгу Аннону. Тот покачал головой.
— Она кундалианская. И должна быть твоей. Джийан вложила книгу ему в руки. Глаза ее сияли.
— Она была дана тебе не без причины, Аннон. Спрячь ее, храни в безопасности и ни в коем случае никому о ней не рассказывай. Понимаешь?
Юноша кивнул, пытаясь понять, что произошло. Джийан смотрела на него так, словно никогда раньше не видела. Аннон откашлялся.
— Нам лучше двигаться, — сказал он.
Курган Стогггул стоял на внутреннем балконе покоев регента. Двери были распахнуты, занавеси развевались и колыхались, как облака. Недавно взошла одна из лун Кундалы. Половина ее покрытого оспинами лица была похожа на старушечий череп. Она висела над комнатой регента, как лампа, которую вот-вот погасят, омывая холодным отраженным светом знакомые черты Элевсина Ашеры. Глаза, уже погасшие, были широко открыты и смотрели пристально, словно являя вечный комментарий к безвременной смерти. Курган кисло смотрел, как отец высоко поднимает трофей, сохраненный для него Кинннием Моркой.
Эти двое ссорились, как дети. Насколько понял Курган, отец приказал строй-генералу сохранить Элевсину Ашере жизнь, чтобы выпытать секрет саламуууна, однако, по словам Морки, события вышли из-под контроля, и он был вынужден убить регента. Что ж, по крайней мере отец получил трофей к изголовью, подумал Курган. В любом случае, с его точки зрения, Элевсин Ашера никогда бы не открыл своих секретов за ограниченное время, имевшееся в распоряжении строй-генерала. Для успеха переворота отцу надо было к утру объявить, что все Ашеры мертвы. Хотя Курган знал, что его мнение никого не интересует. В Н'Луууру их всех!
— Дворец безопасен. Победа наша! — провозгласил Киннний Морка.
— Как давно я ждал этой минуты! — Прим-агент охрип от крика. — С тех самых пор, как гэргоны несправедливо отказали отцу, с тех самых пор, как они назначили Ашеров регентами? О нет, дольше! Кажется, всю жизнь я стоял в тени Элевсина Ашеры, все мои успехи были ничем рядом с проклятым Ашерой. — Он высоко поднял голову Элевсина Ашеры. — И теперь, у края лучшего мгновения моей жизни, я должен довольствоваться этим. — Он постучал по виску врага. — Все, что было там, все драгоценные секреты пропали с одним взмахом ионного меча.
— Радуйтесь! — воскликнул Киннний Морка. — Не расстраивайтесь из-за мелочей, ибо ваше время наконец пришло!
— Вы правы, мой друг! — Веннн Стогггул плюнул в лицо Элевсина Ашеры. — Нынче ночью у меня есть почти все, чего я желал.
— И, не сомневаюсь, скоро у вас будет все!
Они пили друг за друга огнесортный нумааадис из погребов регента.
— Хватит мерзкого мутного раккиса! — воскликнул Киннний Морка, вытер губы и выпил залпом еще бокал крепкого в'орннского напитка.
“Да, победа, — подумал Курган. — Для них. А я?”
— Строй-генерал, когда ваши кхагггуны принесут мне голову Аннона Ашеры? — Стогггул высоко поднял кровавый трофей. — Раз уж сегодня ночью моей добычей должны быть головы, я хотел бы иметь полный набор!
— Тут уж как взяться, — ответил Киннний Морка. — Если вы свяжетесь с гэргонами, они могут мгновенно выследить его по окумммону.
— Мой поисковик — вы, строй-генерал. — В голосе Стогггула отчетливо звучало презрение. Малые касты так мало знали о гэргонах. Если он свяжется с ними теперь, они, конечно, найдут Аннона Ашеру. И, несомненно, посадят на трон регента по праву наследования. Такого исхода следовало избежать любой ценой. Нет-нет, все по плану. Он должен говорить с гэргонами с позиции силы, а не коленопреклоненным просителем.
— И я обязательно найду его, — сказал Киннний Морка. — Он по-прежнему где-то во дворце. Я сам видел, как парень вошел вместе с кундалианской счетттой. Поверьте мне, он не уйдет от нас. Ему никто не поможет; к концу ночи мы казним их всех! — Двое мужчин засмеялись — как чии-лисы на восходящие луны.
“Аннон был с Джийан, . — подумал Курган, укрытый ночью и тенями. — Если он сбежит, то с ее помощью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97