– Давай уедем из города.
– Я сделаю еще лучше, – предложила она. – Я намерена увезти тебя совсем из этой страны.
– Если будем улетать, мне не хотелось бы светиться в аэропорту имени Кеннеди.
Он вылез из гроба, перелез через спинку сиденья и сел рядом с ней.
– Согласна, – ответила она и попросила открыть "бардачок": там лежали в пакете жидкость для снятия грима и крем. – Мы улетим из аэропорта в Бостоне. С документами все уже улажено.
Они выехали на автостраду. Сквозь верхушки деревьев, растущих на обочине, пробивались лучи солнца, похожего на блестящий золотистый диск. Вулф смыл грим с лица, но чувствовал себя скованно, тело еще не отошло от онемения, кое-где запеклись пятна крови. Он подумал, что в дороге неплохо бы и вздремнуть: глаза будто запорошило песком, мелькающий яркий свет раздражал и ослеплял.
Чика подрулила к придорожному универсаму и купила там бутылку перекиси водорода, коробочку с ватными тампонами и пластырь. Вулф снял пиджак, поднял рубашку, и "на принялась обрабатывать ссадины и царапины на его теле. На все ушло минут десять, и вот они снова в пути и держат курс на северо-восток, в Массачусетс.
– Я должен хоть немного поесть, – сказал Вулф через два часа. – Теперь рекомендую ехать более глухими местами. На шоссе нас легко настичь.
Чика свернула на ближайшем перекрестке и поехала по узкой тряской дороге. Наконец она подъехала к стоянке около придорожного деревенского ресторанчика. Обеденное время еще не наступило, посетителей в ресторанчике не было, и они без проблем сели в отгороженной кабинке с видом на озеро. Вулф вышел в туалет смыть остатки крема с лица. Потом он вынул безопасную бритву, намылился кремом для бритья, предусмотрительно купленным Чикой в универсаме, и сбрил отросшую щетину. Ополоснувшись, он посмотрел на себя в зеркало. "Кто я такой? – подумал он. – Кем я стал теперь?"
Вернувшись в кабинку, он первым делом осушил полный стакан холодной воды и попросил еще; затем заказал себе на обед бифштекс с кровью и с овощным гарниром, а Чика выбрала себе паровой рис и тушеную фасоль – единственное блюдо из фасоли, готовящееся в этом ресторане на обед.
Чика, тоже приведя себя в порядок в туалете, позвонила в аэропорт и заказала билеты на нужный им рейс, а Вулф в это время расплатился наличными за обед. Ожидая, пока принесут сдачу, он невзначай бросил взгляд в окно и увидел, как мимо сверкающего огнями ресторанчика промелькнул ярко-красный мотоцикл. Взяв сдачу, он вернулся к столу, оставил чаевые и прихватил несколько пакетиков с сахаром.
После этого Вулф обошел вокруг дома. Так и есть: в зарослях ольхи и черной смородины он увидел мотоцикл "Харлей". На заднем крыле его еще виднелись следы от вспышки пламени, которое направил Сума на Бобби Кон-нора, проносясь мимо него.
Вулф огляделся, в ушах звенело. Где же Сума? Моментально он отвернул крышку бензобака и высыпал туда сахар. Теперь на мотоцикле не уехать, пока не прочистишь бензосистему.
Чика поджидала Вулфа у ресторана.
– Я видела Суму, – сказала она. – Он вон в том лесу.
– Пошли туда.
Они прошли мимо мотоцикла и углубились в густые заросли смородины. Сразу же за кустами они заметили тропинку, хоть и узенькую, но значительно облегчавшую передвижение через обильный подрост. Над молодой порослью возвышались лиственницы, дубы и березы, кое-где попадались кедры и серебристые сосны. Тучами летали надоедливые комары. Вулф то и дело хлопал себя по лицу, по шее, по щиколоткам.
Тропинка резко сворачивала влево и круто спускалась вниз. Воздух стал заметно влажнее. Вулф догадался, что где-то рядом река. Он ежеминутно оглядывался назад, всматриваясь в лесной сумрак. Хотя и незаметно было, чтобы кто-то следил за ними, но с уверенностью он не мог этого утверждать, поскольку любые шумы и шорохи заглушались щебетанием и пением птиц.
Наконец он остановился и тихо сказал:
– Он зашел слишком далеко в лес. Не исключено, что мы угодим прямо в ловушку.
– Знаю, – шепнула Чика. Она стояла так тихо, что Вулф даже не слышал ее дыхания. – Не повернуть ли нам назад?
Он, конечно, знал, что такой шаг – самый благоразумный, но очень уж ему хотелось найти Суму. Неожиданно промелькнула мысль о том, что Чика почему-то перестала уговаривать его поскорее улетать в Японию.
– Обнаружить меня Сума не может, – сказал он наконец. – Посмотрим, не сумеем ли мы поймать его в этой игре, затеянной им же самим.
Подлесок внезапно кончился, и они вышли на берег реки. Вулф даже не предполагал, что она может оказаться такой широкой. Чика шла впереди. Внезапно она остановилась на илистом берегу и, улыбнувшись, оглянулась на стоящего сзади Вулфа. Но в ее улыбке и позе он уловил нечто странное – какую-то нерешительность и опустошенность. Пока он ломал голову, что бы это значило, Чика шагнула в воду. В душе Вулфа шевельнулся червячок сомнения. "Не нравится мне все это", – мысленно произнес он.
Чика приложила палец к губам, призывая соблюдать тишину, и кивком поманила его к себе. Вулф снял обувь, повесил ее за шнурки на шею и стал осторожно погружаться в обжигавшую холодом воду. Солнца уже не было видно за кронами деревьев. Чика показала пальцем на что-то. Он взглянул и тут же заметил неясную тень, плывущую от них к дальнему берегу. Да это же Сума!
Вулф решительно двинулся вперед. Он с трудом вытаскивал ноги из вязкого черного ила. Глубина в реке быстро увеличивалась. Вулф теперь жалел, что не снял рубашку. Она быстро намокла и прилипла к телу, создавая дополнительный вес, тянущий на дно. Ногами он нащупал камни, покрытые слизью и очень скользкие. Вулф пристально вглядывался в даль, стараясь сохранять равновесие. С каждым шагом становилось все глубже и глубже, и скоро он погрузился в воду по самую шею. Но он не обращал на это внимания, поскольку впереди шла Чика и не скрывалась полностью под водой. А может, она передвигалась по камням?
Тут он опять взглянул на нее, но ее впереди не оказалось. Вулф был один посередине реки. Осмотревшись внимательно, он увидел, что Чика уже на другом берегу. Она стояла, заложив руки за спину и пристально глядя на него и странно улыбаясь.
Вулф бросил быстрый взгляд и почувствовал что-то неладное. Ему сразу же вспомнилось предупреждение Стиви, что Чика в конце концов убьет его. "Не торопись навстречу собственной гибели", – мелькнула у него мысль. Он почуял ее, свою смерть, даже воздух вокруг стал тяжелым и спертым. Вулф резко отступил назад и сразу почувствовал, как ускорилось течение: он оказался на отмели. Чика тем временем входила в воду, и около нее даже ряби не появилось. Она сделала еще несколько шагов, и тело Вулфа охватил неприятный холод, сердце у него бешено заколотилось.
– Что это? – прорычал он. – Кто же ты, черт бы тебя побрал?
Как бы в ответ Чика поднялась еще над водой, паря над течением. По-прежнему на ее лице была все та же странная улыбка, и теперь до Вулфа дошло, что в этом выражении лица ничего опасного нет – его можно увидеть на обычном фотоснимке, всего лишь воссоздающем образ человека. Он снова пошел вперед, преодолевая течение, но необъяснимый страх уже не покидал его.
Затем лицо Чики как-то побелело, и было впечатление, что оно вдруг утратило загар. В тот же миг ее лицо вытянулось, нижняя челюсть отвисла, язык вывалился, но это был уже не человеческий язык.
Вулф почувствовал комок в горле и с трудом выдохнул. Когда-то в детстве он видел фильм ужасов, один из сереньких японских фильмов. Фильм был озвучен отвратительно: японские артисты произносили слова в одних кадрах, а американские дублеры зачитывали перевод с запозданием, совсем в других кадрах. Сам фильм по своему действию был довольно слабый, но эффект от сдвинутого перевода произвел на юного Вулфа неизгладимое впечатление. В фильме показывали монстра – полузмея, получудовище, – выползающего из своего логова и пожирающего людей, осмелившихся нарушить его покой. Монстр отгрызал им головы, но перед этим он душил каждую из жертв.
Невероятно, но голова у Чики стала точь-в-точь как у этого скользкого гада. Вулф глядел на нее, замерев от ужаса. Чудище прыгнуло прямо к нему. Он в страхе закричал. Отчасти он понимал – знал! – что такого быть не может, но в то же время вот он – живой монстр во плоти!
Вулф выбросил вперед руки, защищаясь от страшных челюстей, готовых оторвать ему голову. Из них явственно доносился жуткий запах, виднелась их бездонная глубина. Вот сейчас они захлопнутся и...
В самый последний момент он широко открыл глаза и увидел, как чудище задрожало, покрылось рябью и рассыпалось на тысячи искр, которые мерцали и медленно гасли в надвигавшихся сумерках. Тут Вулф почувствовал, как кто-то ухватился за связанные воедино шнурки туфель, висевших у него на шее. Он попытался сорвать эту "ношу" с себя, но потерял равновесие, и его голые ступни соскользнули с камня. Он с головой ушел под воду. Вулф продолжал сопротивляться и под водой, чем, к сожалению, лишь усугубил положение. Тогда он напрягся, чтобы вынырнуть, – не вышло. Что-то крепко удерживало его. И чем упорнее он отстаивал свою жизнь, тем сильнее его затягивало в глубину.
Он увидел Чику, лицо у нее уже стало ангельским. Она улыбалась прямо перед его выпученными глазами, и он подумал, не покидает ли его рассудок. Улыбка у нее расплывалась все шире, пока не растянулась во весь рот. Вулф понял, что его предали. Все надежды рухнули в одно мгновение. Припомнилось, как он бежал с Чикой из Нью-Йорка, как они предавались любви в потайной комнате квартиры Моравиа. Как он мог так ошибиться в ней!
Невероятно, но улыбка у нее продолжала расплываться, пока не превратилась в сплошную черную пустоту в воде. Теперь он почувствовал холод, кости его заледенели, а сердце перекачивало по венам и артериям густую тину и ил вместо крови.
В голове у Вулфа заплясали огоньки. Четко мыслить он уже не мог, но по-прежнему боролся за свою жизнь, хотя никаких надежд на спасение не осталось: силы иссякали, жизненный огонь угасал, мысли путались. На него обрушилась какая-то пустота, и инстинктивно он принялся защищаться от нее.
Теперь его могли спасти лишь чары "макура на хирума". Он сосредоточился и стал мысленно создавать биополе, но ужасная пустота все наступала. И опять этот монстр...
"Забудь о пустоте, забудь о монстре! Это все только иллюзии. Борись с ублюдком, который хочет тебя убить!" – мысленно приказывал себе Вулф.
Наконец к нему вернулась способность направлять энергию "макура на хирума", и он позволил расслабиться телу. Все вмиг преобразилось, он стал совсем другим и ощутил слизь на щеках и лбу. Открыв глаза, Вулф увидел то, что ему и следовало видеть все это время: перед ним был Сума собственной персоной. Вот, оказывается, кто тянул за шнурки, затягивая петлю на шее Вулфа. Да, все это время он сражался под водой с Сумой! Чика его не предавала.
Теперь он глянул Суме в глаза и заметил, как японец широко распахнул их, познав могучую энергию противника. Заколебавшегося Суму вмиг охватил ужас.
Вулф направил на него лучи своего биополя. Сума в страхе отпрянул, потряс головой и высоко подпрыгнул, а Вулф, размотав петлю на шее, ощутил еще больший прилив психотропной энергии.
Сума стал поглядывать вверх на проникающий сквозь толщу воды свет и, одним сильным рывком переместившись в сторону, исчез, вытянув стрелою тело, где-то в густом мраке среди камней, громоздящихся на дне реки.
Вулф, резко оттолкнувшись от дна, вынырнул на поверхность, глотнул широко открытым ртом воздуха и почувствовал, как его схватила чья-то рука и потащила назад, к ближайшему берегу. Жадно глотая воздух, он лег на землю. Поддерживая его голову, над ним склонилась Чика с перекошенным от ужаса лицом.
Вашингтон – Токио – Бостон
Хэм Конрад поджидал, когда Марион Старр Сент-Джеймс пойдет с работы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105