– Это Наохару Нишицу, – пояснил он. – Как вы, должно быть, знаете из газет, он руководитель Либерально-демократической партии, по сути дела, единственной настоящей политической партии в стране. ЛДП богата так, как нам даже и не снилось. Ее фонды ежегодно пополняются огромными вкладами от ведущих промышленных корпораций Японии.
Тот факт, что Нишицу представляет в ЛДП ее могущественное и вместе с тем опасное ультраконсервативное крыло, тщательно замалчивается. Недавно мы получили разведданные, в которых сообщается, что многие демонстрации и бурные стычки, приписываемые японским фанатически настроенным правым националистическим группировкам, на самом деле инспирированы этой фракцией. Она их финансирует и благословляет на беспорядки. Это означает, во-первых, что эти мелкие группировки, считавшиеся прежде разрозненными, не получающими материальной помощи и не оказывающими реального влияния на политическую жизнь, на самом деле не такие уж безвредные. И во-вторых, что главный дирижер принимающих все более широкий размах террористических акций – Нишицу. Впоследствии эти разведданные были подтверждены другими... источниками.
Вулф заметил, что Шипли внимательно смотрит на него, опасаясь, как бы он не пропустил что-нибудь из сказанного.
– Дело очень серьезное, лейтенант. Я не могу даже переоценить его значимость, – продолжал он. – В 1990 году, например, мэра Нагасаки убили всего лишь за намек на то, что, мол, император Японии должен разделить ответственность за вторую мировую войну. А спустя восемь месяцев тяжело ранили премьер-министра за его призыв пошире открыть двери Японии для вхождения американского капитала. Фанатики называли эти зверские нападения "актами справедливости", а Нишицу в частной беседе упомянул о них как о "божественной каре".
Тот факт, что эти наглые убийства оплачиваются из кармана официально действующей японской корпорации, говорит о том, что... Ну, в общем, мы рассматривали его абсолютно немыслимым, пока не получили последние разведданные.
– А если имеются на руках неопровержимые доказательства, – заметил Вулф, – то почему же тогда не представить их японскому правительству?
– Тут возникают две проблемы, – пояснил Шипли. – Во-первых, японское правительство не имеет ни малейшего представления, насколько широка в Японии наша разведывательная сеть. У нас же нет ни малейшего желания даже намекать на ее масштабы. Во-вторых, верные Нишицу люди настолько глубоко проникли во все эшелоны власти Японии, что мы теперь и не знаем, кому можно доверять.
– Звучит все это довольно мрачно.
– Более чем мрачно, уж поверьте мне. За последние восемнадцать месяцев скончались несколько видных деятелей ЛДП – кто погиб в автомобильной катастрофе, кто умер от внезапного сердечного приступа. Других затравили скандальными историями, и они с позором ушли в отставку. Мы копнули поглубже – и теперь всерьез подозреваем, что все это дело рук Нишицу: он выметает либералов с высших руководящих постов ЛДП, чтобы на следующих выборах провести в правительственные органы на всех уровнях традиционалистов, ультраконсерваторов и наиболее опасных из всех – радикальных кандидатов от ЛДП. Если эту тенденцию не пресечь, то главное направление японской политической жизни примет еще более правый характер, чем накануне Перл-Харбора.
Шипли взял фотографию Нишицу и вытащил другую, тоже сделанную в фотоателье, но Вулфу сразу ее не показал, а сказал лишь:
– Обстановка требует нашего самого непосредственного участия.
– Подождите немного, – попросил Вулф. – Я близко общался кое с кем из "призраков" во Вьетнаме, но это было давным-давно, и с тех пор жаргон изменился. Что, к примеру, означает "самое непосредственное участие"?
– Это означает, лейтенант, состояние, очень близкое к тайной войне, всего один маленький шажок до нее.
Вулф на минуту-другую отвернулся, вглядываясь в затененные стекла и вспоминая экспонаты, выставленные в бревенчатом доме в Хиллвуде: кожаные штаны, боевые луки, тканые изделия, томагавки. Ему понадобилось какое-то время, чтобы осмыслить не только то, что сказал Шипли, но и последствия сказанного. Подумав, он обратился к "призраку".
– Я хотел бы, чтобы вы пояснили еще более подробно. Понимаете ли вы под тайной войной ситуацию, схожую с холодной войной, которую мы вели с Советским Союзом?
– Да, именно так и понимаю.
"Господи, – подумал Вулф, – какого черта я куда-то лезу?" У него даже мелькнула мысль, а не попросить ли Шипли остановить машину, выпустить его и никогда больше не встречаться. Но он знал, что ничего такого на сделает. Теперь внутри него зажегся знакомый огонек и будет так гореть до самого конца этого нового, все более захватывающего ум расследования.
– Продолжать? – спросил Шипли.
Вулф кивнул в знак согласия.
– Таким образом, все это дело рук самого Нишицу, а не террористических группок, которые он сплачивает и финансирует, – продолжал Шипли. – Совсем недавно разведка подтвердила сведения, переданные ей, впрочем, Лоуренсом Моравиа, что Нишицу является также лидером "Тошин Куро Косай" – организации, известной как тайное общество Черного клинка. Оно так глубоко законспирировано, что большинство японцев никогда даже не слышали о нем. Это политическая клика (должен заметить, что пока мы располагаем лишь неподтвержденными данными), объединяющая влиятельных лиц из всех командных слоев японского общества: бизнесменов, политических деятелей, чиновников, мафиози. Их целью является и всегда являлось покорение мира, но своим путем и в свое время.
Говорят, что в 1937 году "Тошин Куро Косай" выступала против агрессивной империалистической политики Японии, а спустя несколько лет выступила против нападения на Перл-Харбор. Позднее утверждалось, что ее лидеры довольно хорошо осведомлены о военной мощи и решимости Соединенных Штатов к действию и призывали считаться с этими факторами.
Но в ту пору Япония не была столь сильна, как сейчас, а власть в ней захватил могущественный военно-промышленный комплекс, так называемый "дзайбацу". В конце концов он и привел страну к поражению в войне на Тихом океане.
После разгрома общество Черного клинка присмирело и ушло в глубокое подполье, где отсиживалось до тех пор, пока не прошли суды над военными преступниками во время американской оккупации страны и не прекратила свое существование американская военная администрация. Через некоторое время общество возродилось вновь и стало постепенно набирать силу, пока не сделалось еще более влиятельным, чем прежде. Нам известно, что высокие темпы экономического развития Японии в послевоенные десятилетия были заданы членами общества Черного клинка, проводившими свою экономическую политику через могущественное министерство внешней торговли и промышленности и с помощью руководителей новых промышленных монополий "кейрецу", пришедших на смену прежних "дзайбацу". Подумайте об этом, лейтенант. Этот клан разрабатывает и осуществляет экономическую политику для всей страны, с тем чтобы экономика в предстоящие десятилетия развивалась бы и дальше, а не топталась на месте.
Шипли явно восхищался достижениями японцев, что придавало его опасениям реальный и конкретный характер.
– Можно ли представить себе, что еще в 1947 году они сформулировали сложные концепции, которые не утратят своей ценности и в XXI веке? Наши лучшие умы до сих пор не могут додуматься до этого. Посмотрите, что сделало из Японии общество Черного клинка: этакий экономический и технологический колосс, какой ранее я вообразить было невозможно.
Вот мы и выступаем против этого, лейтенант. А теперь мы располагаем информацией, абсолютно достоверной и многократно подтвержденной, что тайное общество Черного клинка достигло такой мощи, что способно осуществить свои планы: утвердить экономическое господство во всем мире.
Только теперь Шипли протянул вторую фотографию и пояснил:
– Это Юджи Шиян – человек достаточно влиятельный, чтобы приостановить восхождение Нишицу к власти.
На фотографии был изображен мужчина с тонкими чертами лица. Его непривычно длинные блестящие черные волосы спускались до самых плеч. Глаза были добрые, но в глубине их Вулф заметил затаенный огонек, выражающий странные, непонятные эмоции... Не ярость и ее одержимость, нет! Но что-то страстное и решительное...
– Наохару Нишицу и Юджи Шиян. Один представляет воинственных радикалов, грезящих об осуществлении вековечной мечты японцев – всемирном господстве. Другой – выступает за Японию, несущую ответственность за глобальный новый порядок, – пояснил Шипли. – Мелкие скандалы, разразившиеся в последние годы и поколебавшие всю политико-экономическую инфраструктуру Японии, ослабили личные позиции Шияна и приглушили его голос, который он время от времени поднимал против торговли тайной информацией и ростовщичества, чем всегда потихоньку занимались во всех деловых и политических кругах Японии. Нишицу еще предстоит склонить на свою сторону совершенно новую прослойку в японском обществе: могущественных технократов, чьи изобретения и усовершенствования должны обеспечить стране экономическую безопасность в XXI веке. В связи с тем что Шиян пользуется среди них безмерным авторитетом и влиянием, он имеет для Нишицу особую ценность. До сих пор Шияна не трогали лестные предложения Нишицу. Но могущество второго все возрастает. Хотя Шиян все еще не отказался от намеченного к нам приезда в ближайшие полгода для чтения лекций с целью убедить американцев воспринимать Японию такой, какова она есть, мы тем не менее полагаться на него больше не можем.
Шипли положил фотографию Юджи Шияна обратно в папку.
– Перед Моравиа поставили задачу собрать достаточно убедительный компромат на Нишицу, чтобы приостановить растущее влияние "Тошин Курс Косай" в Японии. Так сказать, приложить Нишицу. Как только его уберут, мы сможем сконцентрировать и помочь утвердить в Японии новый порядок и развалить тайное общество Черного клинка.
– Но ведь кто-то встал на пути Моравиа! – воскликнул Вулф.
Шипли поморщился и согласно кивнул головой. Потом вытащил третью фотографию, по виду любительскую, черно-белую, явно снятую с большого расстояния. С фотографии на Вулфа смотрел японец с резкими чертами лица, с коротко подстриженными волосами с проседью и нависшими косматыми бровями. Глаза его хоть и получились на снимке затемненными, но все равно были какими-то пронзительными, сверлящими.
– Этого человека зовут Мизусумаши Кафу, или Водяной Паук. Так его зовут по-японски. Но известен он больше под именем Сума. Он кажется слишком маленьким и хрупким для убийцы. Однако пусть вас не вводит в заблуждение его невзрачная фигура, – угрюмо заметил Шипли. – Водяной Паук. Господи, надо же было только придумать ребенку такое имя.
Вулф подумал, что лицо на фотографии несет на себе, словно татуировку, печать смерти, и спросил:
– Так вы полагаете, что это Сума прикончил Моравиа?
– Может, и он, – ответил Шипли, убирая фотографию в папку. – Он из общества "Тошин Куро Косай" и сейчас находится здесь, в США.
– А не можете ли объяснить поконкретнее?
– Если бы мог, то сказал бы, – отрезал Шипли.
В этот момент "линкольн" резко повернул влево, машина подпрыгнула несколько раз на тугих амортизаторах. Папка у Шипли чуть не свалилась с колеи, из нее показался кончик другой какой-то фотографии. Вулф попросил показать и ее. Шипли дал ему фото.
Это был другой расплывчатый снимок Сумы с дальнего расстояния. Убийца из общества Черного клинка был сфотографирован в полный рост. Теперь Вулф смог представить себе, насколько невысок этот человек. Его сфотографировали в момент, когда он переходил улицу. По рекламе и надписям на домах Вулф определил, что это где-то в Токио.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105