Теперь понятно, почему у меня до сих пор ничего не получалось.
– Помни, дорогая, ты должна ложиться в постель только с хорошей книгой. Как раз сейчас я читаю прекрасную историю о девочке, которую похитил из приюта пират с одноногим попугаем. Напомни, чтобы я дала тебе почитать. Конечно, если я желаю насладиться чем-то более серьёзным, то к моим услугам всегда есть Уильям Шекспир, но…
* * *
Когда на следующее утро я сошла вниз, Бен разговаривал по телефону.
По тому, как он при моём появлении поспешно пробормотал «до свидания» и повесил трубку, я с грустью заключила, что он беседовал с той, другой… с невестой. Но тут же воодушевилась – возможно, мне удастся заставить его забыть её. По дороге в Лондон я завела разговор о тётушке Сибил.
– Старуха меня пугает. Каких-то пятьдесят лет в этом доме, и я стану такой же, как она: пронафталиненной старой девой, которая всё надеется, что в один прекрасный день явится рыцарь в сверкающих доспехах и умчит её резвом скакуне.
Я сунула руку в сумочку, неслышно развернула шоколадный ботончик и, улучив момент, украдкой запихнула в рот.
– Может, ты разнообразия ради подумаешь о чём-нибудь более насущном? – холодно проговорил Бен. – Например, как ты собираешься соблюдать диету? Скажи на милость, отчего это щёки у тебя раздулись как у хомяка? Мне что, глаз с тебя не спускать?
– Прости, – я судорожно проглотила лакомство. – Хотела бы я посмотреть на тебя, когда тебе объявят, что надо похудеть на четыре с половиной стоуна. В переводе на нормальный язык, несколько мне известно, это означает двадцать восемь с половиной килограммов. Двадцать восемь с половиной разделить на шесть месяцев, получается…
– Около килограмма и ста граммов в неделю. Остаток шоколада давай сюда. Если по твоей вине я лишусь наследства, то собственноручно выдам тебя твоим чудным родственничкам и с интересом понаблюдаю, как они станут рвать тебя на части.
– Меня не запугаешь, Бен! Но что за приключение без опасностей? – я скомкала обёртку от шоколада и положила её в пепельницу.
– Без риска жизнь скучна.
* * *
Вернувшись на площадь королевы Александры, я столкнулась с новой напастью. Неожиданно выяснилось, что я ничего не могу оставить, но и взять с собой мне тоже нечего.
– Это чудовище ты тоже прихватишь с собой? – спросила Джилл. Тобиас только что в очередной раз порвал ей чулки, поэтому она не испытывала к нему особо нежных чувств. – В таком случае я к тебе, дорогая Элли, наверное, не приеду.
– Джилл, ты должна меня навестить, – я смахнула слезу, однако Джилл это вряд ли заметила, поскольку её собственные глаза тоже были полны влаги. – Но оставить здесь мою пушистую детку… – мой голос дрогнул, – ты, должно быть, шутишь. Он отправляется в мышиный рай. Грызуны там в каждом шкафу. Нам обоим предстоит трудовая каторга.
Пророчество сбылось в полной мере.
Вернувшись в Мерлин-корт, мы с Беном обнаружили, что тётушка Сибил перебралась в домик на Утёс, оставив после себя рекордное количество грязных тарелок в раковине, а также горы мятых коробок, сломанных вешалок и газет начала века. Первым делом требовалось развести гигантский костёр подальше от дома, чтобы не спалить поместье дотла.
Как истинный мужчина, Бен сразу же водрузил пишущую машинку на обеденный стол и принялся марать лист за листом. Место для машинки он освободил очень простым способом – не мудрствуя лукаво, составил на пол всё, что ему мешало: фарфоровую супницу с отколотыми краями; драный кусок алого бархата, предназначение которого, сколько я ни ломала голову, мне угадать не удалось; несколько пыльных упаковок из-под яиц; журналы, подсвечники и бюст Черчилля с обломанной сигарой.
Я опёрлась о косяк и милым голоском проворковала:
– Составляешь опись вещей для благотворительной распродажи?
– Что? – Бен многозначительно покрутил пальцем у виска.
– Меня тоже хочешь вписать? Так вот, мы с тобой как две половинки разрезанной банкноты – одну меня тебе не продать. Ты сам перестанешь кормить свою механическую подружку завтраком или мне выдернуть из-под тебя стул?
– Да что ты ко мне прицепилась? – прищурясь, Бен принялся выправлять лист бумаги. – Я думал, на тебя произведёт впечатление моя самодисциплина. Не прошло и получаса, как мы прибыли, а я уже приступил к производству пуританского романа. Можешь быть довольна, я воспользовался твоим советом. Главная героиня – монахиня, как её там… ах, да, сестра Мэри Грейс. Американка, внедрившаяся в ЦРУ, умело замаскировавшись под танцовщицу диско. Как ты находишь?
– Я нахожу, что эта твоя монахиня может провалиться ко всем чертям, а ты изволь дать мне ключи от машины, чтобы я съездила в деревню и закупила продукты для долговременной осады. Тебе разрешаю надеть фартук и тем временем поскрести грязь. А то чего доброго совсем разленишься и будешь выставлять на ночь сапоги, чтобы их почистили.
– Ты не говорила, что умеешь водить машину, – приятно удивился Бен.
– А ещё я умею сидеть на стуле и мыть уши…
– Намёк понял. Ключи на гвоздике у двери конюшни. Я попросил бы тебя купить солодового хлеба.
Я сделала пометку в своём списке.
– Тебе лучше держаться подальше от своей машинки, сказала я, направляясь к двери. – Через тридцать секунд она взорвётся.
От дома конюшню отделял внутренний дворик, к которому с одной стороны примыкал ров, а с другой – арка в псевдонорманском стиле. Натянув для тепла короткую шерстяную кофту, я взяла сумочку, перекинула ремешок через плечо и, обхватив себя руками в качестве импровизированной грелки, совершила короткую пробежку по скользким, поросшим мхом плитам. Потянув обитую коваными гвоздями дверь, я некоторое врем постояла, привыкая к темноте. Всего лишь пару раз стукнувшись о наклонную балку и ткнувшись рукой во что-то мягкое и податливое (как потом выяснилось, в гигантскую паутину), обнаружила ключи от машины. Я уже повернула назад, когда заметила в дальнем углу какое-то движение.
Летучая мышь? Но летучие мыши не умеют разговаривать, если не считать тех, что превращаются в вампиров, дабы полакомиться кровью беззащитных девушек. Так вот эта мышь разговаривать умела. Я попятилась к двери. В мышином голосе определённо слышалось что-то загробное.
– Кто там? – вопросило нечто.
– А вы кто? – распахнув двери, я впустила в конюшню солнечный свет.
В сумраке мне удалось разглядеть лицо: взъерошенные волосы, жёсткие щёточки усов. Где-то я его уже видела. Сотни бродяг, что прячутся в сараях по всей стране, выглядят примерно одинаково.
– Джонас Фиппс! Неужели в этом жутком доме каждый выходит прогуляться в самый неподходящий момент? Уж не знаю, кто в следующий раз надумает пугать меня.
– Я вовсе не хотел напугать вас, хозяйка. Просто заглянул сюда. Я прогуливался, когда тут закричали, будто свинью режут.
– Так это, видно, я. Ударилась головой о балку, – я протянула руку, коснувшись книги, которую он зажал под мышкой.
– Я вижу, вы занялись делом, мистер Фиппс. Можно взглянуть?
– Да не-е, всего лишь книжонка о ветреной девке, которую обрюхатил один негодный малый, и с той поры всё у бедной крошки пошло наперекосяк.
Я наклонила голову и медленно прочла:
– «Тэсс из рода Д’Эбервилей». Весёленькая история. Если этот забавный роман отвлекает вас от дел, то могу сказать, что конец там просто изумительный. Её повесили.
Джонас недовольно хмыкнул.
– А я-то думал, что там счастливый конец. Надеялся, что она всё-таки выскочит замуж. Кстати, о свадебных колокольчиках: уверен, вы с хозяином скоро пройдёте по церковному двору.
Опять за своё. Я терпеливо объяснила Джонасу, что пока семья в трауре, свадьба была бы неуместна. Старик покачал головой.
– А не надо пышной свадьбы. Мои родители обвенчались безо всяких там церемоний, но в те дин это было в порядке вещей. Мистер Мерлин был бы рад, если бы вы поженились, точно вам говорю.
Уж как пить дать – у старого чёрта были явно садистские наклонности.
* * *
Дряхлая развалюха Бена повела себя как леопард, который неожиданно вырвался из клетки. А надавила на педаль газа, пару раз нажала на клаксон, чтобы поторопить бредущего вразвалку Джонаса, пронеслась по дорожке мимо домика тётушки Сибил и через покосившиеся железные ворота вырвалась на дорогу, вьющуюся вдоль обрыва. Правда, крутые повороты немного мешали наслаждаться скоростью, но я всё равно испытывала возбуждение школьницы, празднующей первый день долгожданных каникул. По счастью, машины не жаловали эту дорогу, и, хотя я на полном ходу промчалась мимо автобусной остановки, ни одной общественной колымаги, битком набитой отдыхающими, мне не встретилось. Вздумай я в приступе вежливости уступить дорогу, непременно сверзилась бы в морскую пучину. Если бы на дворе стояло знойное лето, то, быть может, подобная перспектива даже сулила бы пару приятных минут, но сейчас море грозно вздымалось, окатывая брызгами острые скалы, и ворчало, подобно брюзгливой угрюмой старухе.
Поглощённая созерцанием окружающих красот, я слишком резко крутанула руль, чтобы избежать незапланированной встречи с телефонной будкой, и одновременно нажала на тормоз. Автомобиль резко дёрнулся, словно рассерженная ломовая лошадь, дорога накренилась, изготовившись сбросить меня в море. Что есть силы сжимая руль и прикрыв глаза, я цеплялась за свою драгоценную жизнь. Не могу сказать, что перед моим мысленным взором промелькнуло всё моё прошлое, но голос Ванессы я услышала вполне отчётливо. Она произнесла те же самые слова, что и после оглашения завещания дядюшки Мерлина.
«По правилам или без правил».
Я открыла глаза. Если проклятый автомобиль остановится, я отдам Ванессе дом, деньги и даже, в качестве специального бесплатного приложения, собственноручно вручу Бена Хаскелла. Сняв ногу с тормоза, я позволила автомобилю беспрепятственно скользить со скоростью вагончика на американских горках; дождавшись относительно ровного участка дороги, я с силой дёрнула рычаг ручного тормоза и картинно швырнула машину на насыпь.
Теперь для успокоения мне не помешал бы хороший ломоть шоколадного торта.
В течение добрых пяти минут я старалась отдышаться и объяснить свои дрожащим конечностям, что с нами всё в порядке, что все мы по-прежнему вместе и даже обошлись без синяков и переломов. После этой утешительной беседы я нашла в себе силы выбраться из машины и осмотреть ущерб, причинённый красе и гордости Бена. Не то чтобы это имело особое значение. Если даже автомобиль вышел из этой передряги без единой царапины, ничто на свете не заставит меня вновь сесть за руль и опять выпустить леопарда на волю.
Опустившись на четвереньки, я принялась выискивать места, где облупилась краска, когда услыхала тяжёлые шаги.
– У вас какие-то неприятности?
Разумеется, нет, подумала я, всего лишь выбираю уединённый уголок для утренней зарядки.
Из-за поворота дороги вышла спортивного вида женщина лет сорока в ярко-жёлтой кофте. Рядом с собой она катила велосипед.
– Простите, я вас не напугала? – пророкотала незнакомка. – Не самое подходящее место для сюрпризов: стоит дёрнуться с перепугу – и уже внизу. Ха-ха-ха!
Да уж, и кого только не встретит одинокая девушка на тихой сельской дороге…
Глава восьмая
– Можете быть спокойны! – пообещала моя новая знакомая. – Я исправлю эту развалину, прежде чем вы успеете допеть первый куплет «Боже, храни Королеву». Запаска есть?
Вот тебе и заговор с целью убийства. Как всегда, я оказалась жертвой куда более приземлённого обстоятельства – проколотой шины. Мисс Весёлая Клюшка беспечно напевала, возясь с машиной: рыжие волосы решительно заправлены за уши, узкие брючки подтянуты вверх, выставляя напоказ жёлтые ночки в пурпурную полоску. Сильным проворными пальцами она за несколько минут открутила гайки, сняла проколотое колесо и, не мешкая, поставила на его место запасное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48