— Мне не по душе практика получения взяток за то, чтобы подобные места функционировали. Но она все-таки существует!
Они прошли в жаркую душную комнату. Занавешенные окна и чадящие масляные лампы оставляли гнетущее впечатление. В нос Сано ударила вонь блевотины, дыма, пота и перегара. В центре довольно обширного пространства под низким потолком грубые деревянные перила огораживали ринг. Два молодых человека в набедренных повязках и хлопчатобумажных косынках передвигались друг против друга, их взгляды были полны свирепой одержимости. Оба держали короткие, остро наточенные косы с тяжелыми цепями на концах деревянных рукоятей. Подобным оружием обычно пользовались крестьяне, защищаясь от людей с мечами. Каждый соперник сжимал рукоять левой рукой, а правой все быстрее и быстрее вращал цепь. На напряженных мышцах блестел пот, на лицах в страшных гримасах обнажались сломанные зубы, тела испещряли старые шрамы и свежие раны.
Самураи и простолюдины, бросавшие одобрительные восклицания, подначивая бойцов, толпились вокруг ринга. У многих зрителей на руках и груди темнели татуировки — отметки бандитских кланов. Сано доводилось прежде видеть такого сорта людей, но не в таком количестве. Наверное, они скрывались здесь, когда честные люди трудились. Хирата прав: лучшего осведомителя о незаконной деятельности в другом месте найти трудно.
Хирата повел Сано к дальней стороне ринга, где малорослый лысый мускулистый японец принимал ставки.
Возбужденные зрители кричали:
— Десять монет на Ёси!
Или:
— Двадцать на Горе!
Держатель банка был ненамного старше Сано. Вблизи он оказался не лысым, просто волосы на круглой голове были очень коротко подстрижены. Кривой приплюснутый нос, заплывшие жиром глаза и толстые губы. Кимоно распахнуто, на груди живописная татуировка: красивую обнаженную женщину терзают крылатые демоны.
Держатель банка и был осведомителем. Вепрем.
— Я пришел за товаром! — крикнул Хирата, стараясь перекрыть гомон.
Досин совершенно преобразился: голос звучал отрывисто и грубо, в осанке появилась уверенность человека, ожидающего, что к нему отнесутся должным образом. Сано не мог не восхититься помощником, который уже проявил свои таланты при расследовании. И снова пожалел о том, что они с Хиратой — партнеры на очень короткое время.
Вепрь кивнул в сторону Сано.
— Кто ваш друг? — спросил уголком рта. Черные зрачки, полуприкрытые веками, следили за движениями бойцов.
— Товар для него, — сказал Хирата. — Он должен удостовериться в качестве прежде, чем ты получишь остаток денег.
На ринге начался бой. Один из противников недостаточно быстро парировал удар. Цепь ударила по грудной клетке. Зрители загалдели.
— Когда мы заключали сделку, вы ничего о друге не говорили. Кто он? Почему я должен ему верить?
Хирата пожал плечами и пошел прочь. Сано, который вовремя прикусил язык, последовал за ним.
— Постойте. — Осведомитель поймал Хирату за рукав. — Вы выиграли.
Он встали между Сано и Хиратой. Глаза от злости превратились в щелочки. Не отрывая взгляда от ринга, где оплошавший было боец раскрутил цепь и сделал несколько контратакующих выпадов косой, Вепрь заговорил:
— Человек с арбузными семечками и лисьим лицом — это ренин по имени Нанго Дзюнносукэ. Он такой же чужой в Эдо, как снег летом. — Поэтическое сравнение контрастировало с резким голосом. — Он появился здесь четыре ночи назад. Сказал, только-только приехал из Кантё.
Сано не удивился. В сельских провинциях шли споры о том, кто здесь хозяин — сёгун или управляющий. Споры мешала действовать полиции, и провинции стали рассадниками преступности. Не мудрено, что наемный убийца приехал оттуда. А имя Дзюнносукэ было написано на клочке бумаги из кошелька.
— Великий бог удачи Дайкоку отвернулся от Нанго. Он просадил много денег на картах и боях, потому попросил в долг, заявил, что вскоре у него будет достаточно, чтобы расплатиться.
— Сколько денег и как скоро? — перебил Вепря Сано.
— Десять кобанов, вечером следующего дня.
Именно эта сумма была найдена на трупе наемного убийцы и именно в указанное время.
— Он не говорил, как собирается их раздобыть?
— Говорил, что его нанял кто-то важный, велел убить высокопоставленного чиновника. Но ему никто не поверил. У него глаза шныряли, словно рыбья мелюзга в потоке. И местные заставили его уйти. Затем они подумали, что он вполне мог говорить правду. Потому что он хорошо владел мечом, в самом деле. Понадобилось пять человек, чтобы вышвырнуть на улицу этого маленького лиса.
Поведение Нанго, описанное Вепрем, очень подходило к наемному убийце: неплохому бойцу, чье безрассудство принесло ему немало неприятностей, включая смерть.
— Он не называл никаких имен?
Осведомитель насмешливо хрюкнул, подтвердив кличку:
— Если это было правдой, то у него хватило ума держать рот на замке. Но вот что я вам скажу. Я знавал типов вроде него. Они врываются в город подобно тайфуну, творят зло и убираются восвояси. А их хозяин остается в замке на горе.
От предчувствия у Сано сжалось сердце.
— Кто хозяин?
— Люди приходят ко мне за фактами, а не за мнениями. Но, если хотите, я скажу, что думаю. — Помолчав, Вепрь придвинулся к Сано. Кислый, перегарный шепот раздался у самого лица сёсакана. — Это Вторая Собака.
Сёгун, канцлер Янагисава и глава Совета старейшин Макино получили прозвище Три Собаки, поскольку родились в год собаки и приложили руку к эдиктам Цунаёси о защите собак. По рангу сёгун был Первой Собакой, Янагисава — Второй.
— Нанго наняла Вторая Собака? — выдавил Сано, не смея верить.
— Я бы на это поставил, приятель.
— Почему?
Осведомитель вместе с перегаром выдохнул ответ:
— Мияги Кодзиро. Его убил мечом неизвестный три года назад, Мияги путешествовал по Токайдо. Убийцу так и не нашли. Но у меня есть друзья на дорожных почтовых станциях, они видели, как человек с лисьим лицом, грызя арбузные семечки, ехал за Мияги. Лис очень смахивает на человека, о котором мы говорим.
Сано вспомнил, Ногуши рассказывал ему о Мияги, советнике сёгуна и сопернике канцлера Янагисавы. Тайное убийство Мияги, по слухам, заказал канцлер.
— А не мог кто-нибудь еще нанять Нанго? — усомнился Сано в правдивости Вепря. Чересчур тот осведомлен. Не сочиняет ли он, набивая себе цену? — Тюго Гишин, например. Или Мацуи Минору. Люди с деньгами и влиянием.
Вепрь захрюкал.
— Тюго держится за замок, как император — за дворец. Думает, хоромы принадлежат ему. Он не имеет никакого отношения к людям гипа Нанго. О нем говорят: «Если ему понадобится кого-нибудь убить, то он сделает это сам». А у Мацуи вообще иные способы добиваться желаемого.
Собственные слова командира гвардии подтверждали оценку Вепря, впечатление Сано от Мацуи также соответствовало ей. У Сано не было ни единого факта, который противоречил бы услышанному. Атмосфера вертепа стала невмоготу. Сано увидел, как один боец изогнутой косой распорол плечо другому. Хлынула кровь. Раненый, задохнувшись в крике, упал на ограждение. Четверо зрителей выскочили на ринг и утащили проигравшего. Бой закончился. Сано был не в состоянии разделить громкого восторга толпы.
«Отец, — молча взмолился он, — пусть истина окажется не такой страшной!» Но дух отца не ответил ему. Сано с ужасом осознал, что забыл отцовское лицо.
— Спасибо, Вепрь, — резко бросил он. — Идем, Хирата.
Вепрь пропустил мимо ушей благодарность. Повернувшись к Хирате, сказал:
— Товар я передал. Платите.
Хирата вытащил кошелек. Верный помощник добыл информацию за свой счет, догадался Сано. Он схватил Хирату за рукав:
— Позвольте мне. Сколько?
— Нет, — запротестовал Хирата. — Я устроил сделку, я и заплачу.
Сано бросил на досина строгий взгляд, отсчитал крупную сумму, которую нехотя назвал Хирата, и оплатил смертельные для себя сведения.
Глава 29
Хижина, крытая соломой, пряталась в лесу, со всех сторон окружавшем Момидзияму. Узкая дорожка, петляя между соснами, подходила к самым дверям, которые вели в прихожую, заполненную метлами, ведрами, половыми тряпками, мылом, свечами, лампами, благовонными палочками. Вещи лежали на полках. Далее находилась комната с чистым, покрытым татами полом, очагом для приготовления пищи, корытом для мытья, грубо сколоченным шкафом для одежды и маленьким окном, обращенным в лес. Вот и все, что было необходимо настоятельнице для жизни и работы.
Сидя посреди комнаты на коленях, Аои аккуратно разворачивала кимоно, которые прошлой ночью дал Сано. От нее требовалось установить личность пропавшей свидетельницы, таинственной женщины, исчезнувшей из храма Дзодзё после убийства монаха. Пальцы Аои подрагивали в тревожном предчувствии. Нужно помочь сёсакану собрать улики против канцлера Янагисавы. Если не удастся, они с Сано потеряют шанс на свободу и счастье.
Аои расстелила кимоно на полу перед собой, но не стала их рассматривать. Она долго сидела неподвижно, пока все в глазах не поплыло. Затем она медленно и глубоко задышала. Она до отказа наполняла легкие воздухом и полностью опустошала. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. В помощь она призывала дух отца. Она представила родное суровое лицо, вспомнила тихую речь: «Аои, специальное дыхательное упражнение очищает тело и кровь ниндзя. Оно успокаивает разум и концентрирует внимание».
Вскоре Аои начала подрагивать. В ушах у нее, преодолев время и пространство, зазвучал голос отца:
— Напуганные чужаки называют умения ниндзя черной магией. Но это не магия. Это энергия, которая живет в каждом человеке. Только мы знаем, как ее извлечь.
Спиралеобразный поток энергии, отнюдь не черный, вырвался из центра души Аои. Она увидела его как глубокую, бурливую реку, наполненную светящимися живыми существами. Аои услышала рев волн, разбивающихся о берег ее сознания. Борясь с течением, способным унести в хаос и безумие, Аои соединила ладони. Пальцы начали автоматически перекрещиваться, образуя замысловатые фигуры.
«Многие самураи при виде, как их противники-ниндзя выполняют это упражнение, падали замертво от страха. Пользуйся чужим страхом, как любым другим оружием, — учил отец. — Но помни, изменение позиции рук — это не злое колдовство, а безмолвное пение, мануальная мантра, способ взять под контроль, сфокусировать и направить в нужное русло энергию».
Благодаря манипуляциям река, бушевавшая в Аои, успокоилась. Аои поплыла в холодном, бодрящем пространстве повышенного чувственного восприятия. Она уловила запах дыма от горящих в городе домов, услышала, как тает снег в далеких горах. Она ощутила вкус Сумиды, пахнущей рыбой, и каменную тяжесть собственной одежды. Последняя фигура из пальцев отправила лишние образы на задворки разума.
— Теперь ты готова, дочь моя, — произнес отец.
Аои взяла первое кимоно. Белые журавли, снежинки и зеленые сосновые лапы отпечатались в памяти, блестящая малиновая основа вызвала слезы. Аои погладила ткань и чуть не потеряла сознание от сладостного удовольствия: шуршание шелка, миллионы выступов крошечных стежков опьяняли. Аои ощупала каждый миллиметр кимоно в поисках потертостей там, где тело и ткань соприкасались. С фантастической ясностью она увидела крошечные частицы, прилипшие к вороту, манжетам, подолу. Ей удалось обнаружить длинный черный волос, она помяла его, понюхала, подержала на языке.
Поднеся кимоно к лицу, Аои зажмурилась и принялась впитывать запахи духов, пота, интимных выделений. Вкус дополнил информацию, которую дали зрение, обоняние, осязание и слух. Аои отложила кимоно в сторону. От напряжения всех чувств сердце глухо стучало. Несколько мгновений Аои отдыхала, затем исследовала серое кимоно в цветах и травах.
Закончив процедуру, Аои легла на спину и закрыла глаза. Постепенно энергетический поток ослабел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Они прошли в жаркую душную комнату. Занавешенные окна и чадящие масляные лампы оставляли гнетущее впечатление. В нос Сано ударила вонь блевотины, дыма, пота и перегара. В центре довольно обширного пространства под низким потолком грубые деревянные перила огораживали ринг. Два молодых человека в набедренных повязках и хлопчатобумажных косынках передвигались друг против друга, их взгляды были полны свирепой одержимости. Оба держали короткие, остро наточенные косы с тяжелыми цепями на концах деревянных рукоятей. Подобным оружием обычно пользовались крестьяне, защищаясь от людей с мечами. Каждый соперник сжимал рукоять левой рукой, а правой все быстрее и быстрее вращал цепь. На напряженных мышцах блестел пот, на лицах в страшных гримасах обнажались сломанные зубы, тела испещряли старые шрамы и свежие раны.
Самураи и простолюдины, бросавшие одобрительные восклицания, подначивая бойцов, толпились вокруг ринга. У многих зрителей на руках и груди темнели татуировки — отметки бандитских кланов. Сано доводилось прежде видеть такого сорта людей, но не в таком количестве. Наверное, они скрывались здесь, когда честные люди трудились. Хирата прав: лучшего осведомителя о незаконной деятельности в другом месте найти трудно.
Хирата повел Сано к дальней стороне ринга, где малорослый лысый мускулистый японец принимал ставки.
Возбужденные зрители кричали:
— Десять монет на Ёси!
Или:
— Двадцать на Горе!
Держатель банка был ненамного старше Сано. Вблизи он оказался не лысым, просто волосы на круглой голове были очень коротко подстрижены. Кривой приплюснутый нос, заплывшие жиром глаза и толстые губы. Кимоно распахнуто, на груди живописная татуировка: красивую обнаженную женщину терзают крылатые демоны.
Держатель банка и был осведомителем. Вепрем.
— Я пришел за товаром! — крикнул Хирата, стараясь перекрыть гомон.
Досин совершенно преобразился: голос звучал отрывисто и грубо, в осанке появилась уверенность человека, ожидающего, что к нему отнесутся должным образом. Сано не мог не восхититься помощником, который уже проявил свои таланты при расследовании. И снова пожалел о том, что они с Хиратой — партнеры на очень короткое время.
Вепрь кивнул в сторону Сано.
— Кто ваш друг? — спросил уголком рта. Черные зрачки, полуприкрытые веками, следили за движениями бойцов.
— Товар для него, — сказал Хирата. — Он должен удостовериться в качестве прежде, чем ты получишь остаток денег.
На ринге начался бой. Один из противников недостаточно быстро парировал удар. Цепь ударила по грудной клетке. Зрители загалдели.
— Когда мы заключали сделку, вы ничего о друге не говорили. Кто он? Почему я должен ему верить?
Хирата пожал плечами и пошел прочь. Сано, который вовремя прикусил язык, последовал за ним.
— Постойте. — Осведомитель поймал Хирату за рукав. — Вы выиграли.
Он встали между Сано и Хиратой. Глаза от злости превратились в щелочки. Не отрывая взгляда от ринга, где оплошавший было боец раскрутил цепь и сделал несколько контратакующих выпадов косой, Вепрь заговорил:
— Человек с арбузными семечками и лисьим лицом — это ренин по имени Нанго Дзюнносукэ. Он такой же чужой в Эдо, как снег летом. — Поэтическое сравнение контрастировало с резким голосом. — Он появился здесь четыре ночи назад. Сказал, только-только приехал из Кантё.
Сано не удивился. В сельских провинциях шли споры о том, кто здесь хозяин — сёгун или управляющий. Споры мешала действовать полиции, и провинции стали рассадниками преступности. Не мудрено, что наемный убийца приехал оттуда. А имя Дзюнносукэ было написано на клочке бумаги из кошелька.
— Великий бог удачи Дайкоку отвернулся от Нанго. Он просадил много денег на картах и боях, потому попросил в долг, заявил, что вскоре у него будет достаточно, чтобы расплатиться.
— Сколько денег и как скоро? — перебил Вепря Сано.
— Десять кобанов, вечером следующего дня.
Именно эта сумма была найдена на трупе наемного убийцы и именно в указанное время.
— Он не говорил, как собирается их раздобыть?
— Говорил, что его нанял кто-то важный, велел убить высокопоставленного чиновника. Но ему никто не поверил. У него глаза шныряли, словно рыбья мелюзга в потоке. И местные заставили его уйти. Затем они подумали, что он вполне мог говорить правду. Потому что он хорошо владел мечом, в самом деле. Понадобилось пять человек, чтобы вышвырнуть на улицу этого маленького лиса.
Поведение Нанго, описанное Вепрем, очень подходило к наемному убийце: неплохому бойцу, чье безрассудство принесло ему немало неприятностей, включая смерть.
— Он не называл никаких имен?
Осведомитель насмешливо хрюкнул, подтвердив кличку:
— Если это было правдой, то у него хватило ума держать рот на замке. Но вот что я вам скажу. Я знавал типов вроде него. Они врываются в город подобно тайфуну, творят зло и убираются восвояси. А их хозяин остается в замке на горе.
От предчувствия у Сано сжалось сердце.
— Кто хозяин?
— Люди приходят ко мне за фактами, а не за мнениями. Но, если хотите, я скажу, что думаю. — Помолчав, Вепрь придвинулся к Сано. Кислый, перегарный шепот раздался у самого лица сёсакана. — Это Вторая Собака.
Сёгун, канцлер Янагисава и глава Совета старейшин Макино получили прозвище Три Собаки, поскольку родились в год собаки и приложили руку к эдиктам Цунаёси о защите собак. По рангу сёгун был Первой Собакой, Янагисава — Второй.
— Нанго наняла Вторая Собака? — выдавил Сано, не смея верить.
— Я бы на это поставил, приятель.
— Почему?
Осведомитель вместе с перегаром выдохнул ответ:
— Мияги Кодзиро. Его убил мечом неизвестный три года назад, Мияги путешествовал по Токайдо. Убийцу так и не нашли. Но у меня есть друзья на дорожных почтовых станциях, они видели, как человек с лисьим лицом, грызя арбузные семечки, ехал за Мияги. Лис очень смахивает на человека, о котором мы говорим.
Сано вспомнил, Ногуши рассказывал ему о Мияги, советнике сёгуна и сопернике канцлера Янагисавы. Тайное убийство Мияги, по слухам, заказал канцлер.
— А не мог кто-нибудь еще нанять Нанго? — усомнился Сано в правдивости Вепря. Чересчур тот осведомлен. Не сочиняет ли он, набивая себе цену? — Тюго Гишин, например. Или Мацуи Минору. Люди с деньгами и влиянием.
Вепрь захрюкал.
— Тюго держится за замок, как император — за дворец. Думает, хоромы принадлежат ему. Он не имеет никакого отношения к людям гипа Нанго. О нем говорят: «Если ему понадобится кого-нибудь убить, то он сделает это сам». А у Мацуи вообще иные способы добиваться желаемого.
Собственные слова командира гвардии подтверждали оценку Вепря, впечатление Сано от Мацуи также соответствовало ей. У Сано не было ни единого факта, который противоречил бы услышанному. Атмосфера вертепа стала невмоготу. Сано увидел, как один боец изогнутой косой распорол плечо другому. Хлынула кровь. Раненый, задохнувшись в крике, упал на ограждение. Четверо зрителей выскочили на ринг и утащили проигравшего. Бой закончился. Сано был не в состоянии разделить громкого восторга толпы.
«Отец, — молча взмолился он, — пусть истина окажется не такой страшной!» Но дух отца не ответил ему. Сано с ужасом осознал, что забыл отцовское лицо.
— Спасибо, Вепрь, — резко бросил он. — Идем, Хирата.
Вепрь пропустил мимо ушей благодарность. Повернувшись к Хирате, сказал:
— Товар я передал. Платите.
Хирата вытащил кошелек. Верный помощник добыл информацию за свой счет, догадался Сано. Он схватил Хирату за рукав:
— Позвольте мне. Сколько?
— Нет, — запротестовал Хирата. — Я устроил сделку, я и заплачу.
Сано бросил на досина строгий взгляд, отсчитал крупную сумму, которую нехотя назвал Хирата, и оплатил смертельные для себя сведения.
Глава 29
Хижина, крытая соломой, пряталась в лесу, со всех сторон окружавшем Момидзияму. Узкая дорожка, петляя между соснами, подходила к самым дверям, которые вели в прихожую, заполненную метлами, ведрами, половыми тряпками, мылом, свечами, лампами, благовонными палочками. Вещи лежали на полках. Далее находилась комната с чистым, покрытым татами полом, очагом для приготовления пищи, корытом для мытья, грубо сколоченным шкафом для одежды и маленьким окном, обращенным в лес. Вот и все, что было необходимо настоятельнице для жизни и работы.
Сидя посреди комнаты на коленях, Аои аккуратно разворачивала кимоно, которые прошлой ночью дал Сано. От нее требовалось установить личность пропавшей свидетельницы, таинственной женщины, исчезнувшей из храма Дзодзё после убийства монаха. Пальцы Аои подрагивали в тревожном предчувствии. Нужно помочь сёсакану собрать улики против канцлера Янагисавы. Если не удастся, они с Сано потеряют шанс на свободу и счастье.
Аои расстелила кимоно на полу перед собой, но не стала их рассматривать. Она долго сидела неподвижно, пока все в глазах не поплыло. Затем она медленно и глубоко задышала. Она до отказа наполняла легкие воздухом и полностью опустошала. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. В помощь она призывала дух отца. Она представила родное суровое лицо, вспомнила тихую речь: «Аои, специальное дыхательное упражнение очищает тело и кровь ниндзя. Оно успокаивает разум и концентрирует внимание».
Вскоре Аои начала подрагивать. В ушах у нее, преодолев время и пространство, зазвучал голос отца:
— Напуганные чужаки называют умения ниндзя черной магией. Но это не магия. Это энергия, которая живет в каждом человеке. Только мы знаем, как ее извлечь.
Спиралеобразный поток энергии, отнюдь не черный, вырвался из центра души Аои. Она увидела его как глубокую, бурливую реку, наполненную светящимися живыми существами. Аои услышала рев волн, разбивающихся о берег ее сознания. Борясь с течением, способным унести в хаос и безумие, Аои соединила ладони. Пальцы начали автоматически перекрещиваться, образуя замысловатые фигуры.
«Многие самураи при виде, как их противники-ниндзя выполняют это упражнение, падали замертво от страха. Пользуйся чужим страхом, как любым другим оружием, — учил отец. — Но помни, изменение позиции рук — это не злое колдовство, а безмолвное пение, мануальная мантра, способ взять под контроль, сфокусировать и направить в нужное русло энергию».
Благодаря манипуляциям река, бушевавшая в Аои, успокоилась. Аои поплыла в холодном, бодрящем пространстве повышенного чувственного восприятия. Она уловила запах дыма от горящих в городе домов, услышала, как тает снег в далеких горах. Она ощутила вкус Сумиды, пахнущей рыбой, и каменную тяжесть собственной одежды. Последняя фигура из пальцев отправила лишние образы на задворки разума.
— Теперь ты готова, дочь моя, — произнес отец.
Аои взяла первое кимоно. Белые журавли, снежинки и зеленые сосновые лапы отпечатались в памяти, блестящая малиновая основа вызвала слезы. Аои погладила ткань и чуть не потеряла сознание от сладостного удовольствия: шуршание шелка, миллионы выступов крошечных стежков опьяняли. Аои ощупала каждый миллиметр кимоно в поисках потертостей там, где тело и ткань соприкасались. С фантастической ясностью она увидела крошечные частицы, прилипшие к вороту, манжетам, подолу. Ей удалось обнаружить длинный черный волос, она помяла его, понюхала, подержала на языке.
Поднеся кимоно к лицу, Аои зажмурилась и принялась впитывать запахи духов, пота, интимных выделений. Вкус дополнил информацию, которую дали зрение, обоняние, осязание и слух. Аои отложила кимоно в сторону. От напряжения всех чувств сердце глухо стучало. Несколько мгновений Аои отдыхала, затем исследовала серое кимоно в цветах и травах.
Закончив процедуру, Аои легла на спину и закрыла глаза. Постепенно энергетический поток ослабел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49